You can dance in a hurricane

      – Нет! Танни, вернись! – Тэхён бежит за своим маленьким негодником, не обращая внимания на веселое фырканье Чонгука. Пушистый хвост Ёнтана покачивается на ветру, когда он продирается сквозь высокие травы.              – Ёнтан! – кричит Тэхён. Танни только оглядывается на него и бежит дальше. – Танни!              Тэхён понимает всю прелесть непослушания, но этого он не понимает.              Он слышит, как Чонгук бежит позади него, и чувствует, как на его плечо опускается рука.              – Используй свой голос, – просит Тэхён, не сбавляя темпа. Все эти утренние пробежки наконец-то принесли свои плоды.              Чонгук бросает на него растерянный взгляд.              – Что?              Ёнтан продирается сквозь траву, продолжая вести себя как маленький говнюк.              Ему повезло, что Тэхён его любит.              – Твой доминатный голос! Ты - альфа-самец! Покажи ему это и заставь вернуться! – Чонгук смеётся над его настойчивостью, на что Тэхён закатывает глаза и снова безрезультатно зовёт собаку:              – Ким Ёнтан! Немедленно возвращайся сюда!              Щенок полностью игнорирует Тэхёна, заставляя бежать ещё быстрее в попытках догнать его.              – Чонгук, заставь его слушать! – хрипит Тэхён, задыхаясь. – Ёнтан!              – Подожди, подожди, ты что-то говорил о том, что я... как ты там сказал?              Тэхён бросает на него самый грязный взгляд, на который только способен. Чонгук ни капельки не устал, судя по его стабильному голосу и самодовольной ухмылке.              – Да пошёл ты. – Отвернувшись от него, он кричит:              – Ёнтан! Танни, пожалуйста! Я дам тебе всё, что угодно! Поглажу тебе животик, подарю объятия, новые игрушки!              Ёнтана, видимо, ничего из вышеперечисленного не интересует, хотя он и наклоняет, как бы обдумывая предложение Тэхёна.              Его ноги начинают гореть, боль расходится вниз и вверх по икрам.              – Ну же, Тэ, скажи это ещё раз, и я попробую, – хрипит Чонгук, поддерживая его за спину. – Он всё равно меня не послушает.              Отчаянно вздыхая, он повторяет:              – Я сказал “ты - альфа-самец”. Теперь перестань гладить свой член и позови моего ребёнка!              – Где именно в иерархии?              – Я тебя сейчас ударю.              Чонгук молчит, но немного прибавляет скорость, подначивая Тэхёна.              – Чёрт побери! – рычит Ким, и тут же жалеет об этом, потому что в лёгких катастрофически мало воздуха.              – Выше меня! Ёнтан, я, потом ты, ясно? Ты на вершине!              – Ты чертовски прав, – удовлетворённый ответ, Чонгук чётко произносит:              – Ёнтан! Ко мне! Сейчас же!              И чёртов предатель слушается.              Тэхён останавливается, когда Ёнтан, навострив уши, разворачивается и бежит к ним, радостно гавкая.              – Я отказываюсь от тебя, - сообщает он Ёнтану, как только тот встаёт перед ним, подпрыгивая на лапках. – Ты сам навлёк на себя отречение.              Ёнтан лает, виляя хвостом, когда Чонгук присаживается на корточки, чтобы погладить его. На его красивом великолепном лице самодовольная ухмылка.              – Тебе очень повезло, что я тебя люблю, – заявляет Тэхён и присаживается рядом, чтобы погладить собаку под подбородком.              – Да, это так, – соглашается Чонгук.              Тэхён смотрит на него.              – Я не о Ёнтане говорю.              Ухмылка Чонгука превращается в счастливую улыбку, и он валит Тэхёна на траву, воркуя:              – Ой, малыш, я тоже тебя люблю!              – Ладно, отстань, отстань! – просит Тэхён, безрезультатно отмахиваясь от него. Увидев всю эту движуху, Ёнтан набрасывается на Чонгука и громко тявкает, пытаясь то ли спасти Тэхёна, то ли просто присоединиться к веселью.              Чонгук надувает губы.              – Скажи это ещё раз.              Тэхён закатывает глаза и со всей силы толкает его.              – Ты весишь больше, чем тонна кирпичей, – жалуется он.              – Скажи это снова.              – Что сказать?              Чонгук дуется сильнее, и слабое сердечко Тэхёна не выдерживает.              – Боже мой, ладно, я люблю тебя. А теперь убери от меня свою мускулистую задницу, чтобы я мог дышать.              Чонгук снова улыбается и вскакивает на ноги, поднимая за собой Тэхёна. Ёнтан кружится между его ног.              Тэ старается не обращать внимания на то, что в середине зимы ему становится жарко от того, что Чонгук поднял его с земли без особых усилий.              – Хотелось бы, чтобы мой папа решил, что нам нужны продукты или что-то в этом роде.              Ему всё равно, насколько плаксиво он звучит, когда они идут к дому. Они решили погулять с Ёнтаном с утра, и, конечно же, его маленький ребенок (читай - засранец) успел проскочить в дверь, прежде чем они успели надеть на него шлейку и поводок, из-за чего их неспешная прогулка превратилась в олимпийский марафон.              – Почему ты этого хочешь? – интересуется Чонгук. – У нас закончилось что-то? Я могу сходить в магазин, если нужно.              Тэхён вздыхает.              – Нет, детка. Я хочу, чтобы он ушел, и мы могли потрахаться и быть такими громкими, какими захотим.              – У тебя действительно одностороннее мышление, не так ли?              – Нет! Прошлой ночью мы ничем таким не занимались, – напоминает он ему. – И мы не спали вместе уже больше недели. А до этого мы занимались этим почти каждый день в течение двух месяцев. Моё тело не приспособлено к такому долгому отсутствию секса.              – Ах ты, бедняжка, – усмехается Чонгук.              – Вообще-то я думал...              – Мне нравится, когда ты думаешь.              Тэхён бросает на него ещё один грозный взгляд.              – Засранец. В общем, я подумал, что... может быть, когда мы вернёмся в кампус... Не знаю, я вроде как хочу заняться... романтическим сексом? Не то, чтобы наш грубый секс мне не нравится, я хочу этого в девяносто девяти процентах случаев. Но, хотя бы раз, я вроде как хочу попробовать что-нибудь сентиментальное. Свечи, лепестки роз, тихая музыка... ну, ты понимаешь. Как-нибудь.              Тэхён наклоняется, чтобы подхватить Ёнтана на руки, боясь, что тот снова убежит, и, когда он выпрямляется, Чонгук обнимает его за плечи.              – Ты такой милый, – хмыкает Чонгук.              Он возмущенно восклицает:              – Не смейся надо мной. Забудь об этом.              – И такой чертовски колючий. Я тоже хочу этого, Тэ. Позволь мне сделать это специально для тебя.              Тэхён смотрит на него, разглаживая шерсть Ёнтана.              – Это не только для меня. Я могу позаботиться об этом. И мы можем сначала поужинать или что-то в этом роде.              Чонгук приподнимает бровь.              – Ничего не бывает только для тебя. Но я хочу, чтобы в этот раз было так. Позволь мне позаботиться об этом, и позволь мне пригласить тебя на ужин.              – Нет.              Чонгук протяжно вздыхает.              – Ну вот, опять. Да, Тэхён.              Он хмурится, зарываясь носом в шерсть Ёнтана.              – Нет, Чонгук. Я не нуждаюсь в заботе.              – Как твой парень, я хочу позаботиться о тебе. Хотя бы один раз. Это сделает меня счастливым.              Парень.              Хм.              Ему нравится, как это звучит, больше, чем он мог предположить.              – Да, парень, – со смехом повторяет Чонгук.              Упс, неужели он произнёс это в слух?              Застенчивость окрашивает его щёки в розовый цвет, и он прижимается ближе к Тэхёну, давая тому почувствовать тепло от прикосновения, которое тоже становится крепче.       С неохотой он уступает.              – Хорошо. Но как твой парень, я прошу тебя не перегибать палку. Ни в чём. Никогда.              – Что именно ты имеешь в виду под словом “перебор”?              Тэхён закатывает глаза.              – Перебор – это, когда сумма превышает 100 000 вон".              – Детка.              – Что?              Чонгук смотрит на него с поджатыми в тонкую линию губами, словно пытаясь не рассмеяться.              – Ладно, да, ты долбаный Чон, и у тебя есть 100 тысяч в заднем кармане, неважно. Знаешь что, хорошо. Делай то, что сделает тебя счастливым. Я просто хочу, чтобы меня трахнули в окружении лепестков роз. Все остальное – на твоё усмотрение."              – Подожди, ты согласен или злишься на меня? – спрашивает Чонгук, протягивая руку, чтобы погладить Ёнтана по голове.              Тэхён прищуривается, раздумывая.              – Наверное, это согласие.              – Что сделает меня счастливым? – повторяет Чон для ясности.              Начиная волноваться заранее, Тэхён поудобнее перехватывает Ёнтана на руках и смотрит на Чонгука:              – Угу.              Радостный возглас вырывается из горла Чонгука, и он сжимает его в объятиях, целуя в макушку.              – Спасибо! Обещаю, тебе понравится, Тэхёни.              – Ты душишь Танни.              Чонгук отстраняется с виноватым видом:              – Прости.              Пока они возвращаются домой, Тэхён украдкой смотрит на Чонгука и любуется им, окутанным лучами зимнего солнца.              Чонгук слишком хорош для него. Он уже говорил это раньше и повторит снова. Он всегда обижался на Чонгука за отстранённость, но на самом деле Тэхён вел себя еще более отстраненно, чем Чонгук.              Он ценит каждую мелочь, которую делает для него Чонгук, но не знает, как показать эту благодарность. Вместо этого он просто отталкивает его резкими словами или молчит.              Может быть, ему стоит попробовать начать разговор.              – Эй, Чонгук? – негромко спрашивает он.              Чонгук поворачивается, ожидая, пока Тэ его догонит.              – Да?              Тэхён берёт Чонгука за руку, Ентана крепче прижимает к себе свободной рукой.              Тэхён сглатывает.              – Знаешь, ты можешь отказаться от всего этого. Я не очень хороший человек, не умею выражать признательность, любовь не совсем моя сильная сторона, и...              – Детка, я знаю тебя четырнадцать лет. Ты действительно думаешь, что меня это напрягает? Говори только, когда будешь готов говорить. Мне повезло, что я давно это понял. Так что не волнуйся так сильно, ладно? Я никуда не уйду.              – Это нечестно по отношению к тебе. Совсем.              – Нет, что для меня нечестно, так это слушать, как ты сомневаешься. Я хочу сделать это с тобой, Тэхён. Пожалуйста, поверь мне.              Сомнения потихоньку отступают.              – Правда?              Чонгук кивает головой, улыбаясь.              – Да, правда, дурачок.              Сейчас или никогда.              – Тогда я, наверное, должен тебе кое-что сказать.              Чонгук, слегка нервничая, спрашивает:              – Что?.              – Вчера вечером я разговаривал с владельцем GC. Сказал ему, что не собираюсь соглашаться на эту работу.              Чонгук резко останавливается на месте, уставившись на него.              – Что?              Ёнтан с любопытством приподнимает мордочку, и Тэхён гладит его по макушке, повторяя:              – Я сказал, что что не собираюсь соглашаться на эту работу.              Моргая, Чонгук говорит:              – Но я думал... что тебе это нужно.              Он пожимает плечами и продолжает идти. В поле зрения появляется его дом.              – Я придумаю что-нибудь другое.              Поспешив за ним, Чонгук интересуется:              – Почему?              – Потому что, – Тэхён старается не смотреть на него. – Я не хочу быть ни с кем другим. когда я с тобой.              – Ох, – вздыхает Чонгук. – Но... деньги. Это хорошая работа. Ты не должен отказываться от всего этого только из-за меня. Я могу отступить. Дать тебе возможность сделать то, что тебе нужно…              – Я это сделал не для тебя, – обрывает он лепет Чонгука. – Я сделал это для себя. И для нас. Кроме того, я устал от того, что со мной обращаются как с игрушкой. И я знаю, что эти люди собираются использовать меня только как игрушку, и мне это уже надоело. Но... хозяин клуба предложил разослать моё имя и резюме в профессиональные агентства с рекомендательным письмом. Так что, кто знает, может быть, из этого выйдет что-то хорошее.              – Это замечательно, Тэ, – произносит Чонгук, обнимая за талию. – Ты заслужил этого.              Заслужил ли?       Еще раз пожимая плечами, он говорит:              – Я не особо на это надеюсь, поэтому я собираюсь начать искать преподавательскую работу. Поскольку я прошёл курс педагогики и прошёл повышение квалификации, теперь я официально могу обучать людей современному танцу. Я могу преподавать с шести до закрытия, а после выступать в Sin.              – Или ты можешь просто принять моё предложение, – бормочет Чонгук.              – Я сказал, что подумаю над этим. Но это не значит, что я не буду работать. Даже если я приму твоё предложение, то я всё равно верну тебе это сумму в любом случае.              Чонгук сжимает его плечо и гладит Ёнтана.              – Как хочешь, лишь бы ты был счастлив. Но... спасибо.              – За что?              – За то, что отказался от работы. Я никогда не собирался прямо говорить тебе, чтобы ты отказался, потому что я не отвечаю за твои решения, но это много значит, что ты... ну, не знаю, ценишь наши отношения, наверное. Я просто... прости, это трудно выразить словами. Но мне было бы странно, если бы ты спал с другими парнями. Не то чтобы дело было только в сексе…              Тэхён замечает, что ему трудно выразить свои мысли, и пытается помочь ему.              – Но всё же это своего рода интимная часть отношений, и я не хотел, чтобы был кто-то ещё в ней. Я не хочу спать ни с кем, кроме тебя, Чонгук. Поэтому я и отказался от работы. Наши отношения - особенные.. Я хочу, чтобы так было и впредь.              Чонгук благодарно улыбается, глаза блестят в солнечном свете.       – Спасибо. Для меня тоже, если честно.              – Это… – Он приподнимает Ёнтана выше, потому что тот начинает сползать. – Для меня это очень важно. И я знаю, что не часто говорю душещипательные вещи, но сейчас скажу, так что пристегнись. Я любил тебя почти всю свою жизнь, поэтому я не собираюсь отдавать предпочтение дурацкой работе вместо тебя. Ты – моя вторая половинка, и никакие извращенные деловые предложения не изменят этого. Понятно?              Его смех, такой легкий и воздушный, окутывает Тэхёна, наполняя его теплом.              – Понял. Люблю тебя.              – Я тоже тебя люблю, – отвечает он.              Они возвращаются домой, делая несколько остановок по пути, большинство из которых напоминали им о подростковых деньках.              Наконец, они входят в дом, хихикая над шуткой Чонгука. Тэхён отпускает Ёнтана. Тэ обхватывает Чонгука за шею и притягивает к себе, чтобы поцеловать.              – Кхм...              Чонгук мгновенно отскакивает от него, глаза расширяются от страха, пока отец смотрит на них из гостиной и громко прочищает горло.              Тэхён лишь усмехается.              – Доброе утро, Папа! Как дела?              Отец поднимает брови, пытаясь подавить улыбку на губах.              – Явно не такие хорошие, как у вас двоих. Как прошла прогулка Ёнтана?              – Ты имеешь в виду двухмильный спринт Ёнтана, – жалуется Тэ. – Убежал ещё до того, как мы надели на него шлейку. Пришлось гнаться за ним целую вечность. Хорошо, что хён громкий и быстрый, иначе я бы до сих пор бегал за ним.              – Я также могу быть тихим и медленным, – поспешно добавляет Чонгук, словно пытаясь что-то доказать отцу Тэхёна.              Тэхён удерживается от саркастического закатывания глаз.              – Да, Чонгук, ты очень динамичный. Поздравляю.              – Не будь злюкой, Тэхён, – отец делает ему замечание.              – Прости.              Ему действительно нужно поработать над своими манерами.              – Клянусь, ты с десяти лет не произносил “пожалуйста” и “прости”.              Тэхён улыбается так широко и ярко, как только может, подпирая рукой подбородок.              – С чего бы мне их говорить, когда я такой милый?              Чонгук фыркает от смеха, на что получает удар локтем в бок.              – Ай! – восклицает Чонгук. – Не думай, что я тебе не отомщу, засранец.              Тэхён дразнит его:              – Попробуй догони, большой мальчик, – и скрывается в гостиной.              Чонгук мчится за ним. Они бегают по комнате, Чонгук с трудом сдерживается, чтобы не выругаться, а Тэхён пробирается сквозь мебель, уворачиваясь от дивана, кресел, ламп и тумбочек.       Тэхён снова чувствует себя молодым, бегая по дому его детства вместе с Чонгуком. Только теперь всё иначе: в нём больше радости, больше надежды, больше оптимизма. Больше веры в то, что мир не так жесток, каким может показаться. Он смеётся так громко, как ему хочется, бегает, танцует, обходя тщательно отточенную защиту Чонгука, спотыкается и хихикает, когда Чон хватает его и валит на диван, прижимая его к поверхности своим телом.              – Попался, – объявляет Чонгук, упираясь запястьями в подлокотник, что было почти идентично тому положению, в котором они оказались на баскетбольной площадке четыре месяца назад. Только на этот раз между ними не кипит ненависть. Только любовь и, конечно же, неудержимая искра соперничества, которая никогда не покидает их, разгораясь в ответ на вопрос:              – Сдаёшься?.              Тэхён приподнимает бровь, незаметно приподняв колено.              – О, мечтай.              И прежде чем Чонгук успевает осознать происходящее, Тэхён толкает его ногой в грудь, отчего тот отлетает на другой конец дивана, и бросается бежать.              – Тэхён! – кричит Чонгук, бросившись за ним в коридор.              Его охватывает предвкушение и постоянный детский страх быть пойманным. Рационально он понимает, что Чонгук ничего ему не сделает. Но волнение все равно остаётся.              Он практически влетает в спальню и спешит закрыть за собой дверь, но Чонгук оказывается быстрее. Он просовывает ногу в дверь и отталкивает Тэхёна, подавляя его своей силой.              Ну, хотя бы что-то изменилось с тех пор, как они были детьми. Раньше Тэхён беспокоился, что сильный сильный порыв ветра сдует Чонгука.              Смеясь, Тэхён обходит кровать с другой стороны, используя ее как барьер между ними.              – Тэхён, тебе лучше подойти ко мне прямо сейчас, – настаивает Чонгук, хотя в его тёмных радужках ярко горит блеск веселья.              – Или что?              Он изо всех сил старается не придавать этому сексуальный характер, но как дети взрослеют, так и их игры взрослеют.              – Или что? – повторяет Чонгук, медленно обходя кровать. – Хм, я не знаю, Тэхён-а. Вот черт. А ты как думаешь?              Внезапно он чувствует себя загнанным в угол, ощущая приближающееся наказание, от которого ему никак не уйти.              А может быть, так и есть.              – Я не знаю, хён, – он растягивает слова, выигрывая себе время. – Я всегда хотел попробовать работать по дому со связанными руками. Как думаешь, это может быть весело?              Чонгук останавливается, чтобы обдумать это, находясь всего в шаге от него, и Тэхён пользуется этим шансом.              Одним движением он перекатывается по кровати и бежит к двери.              Не дожидаясь, пока Чонгук побежит за ним, он срывается с места, находит отца на кухне и быстро прячется за ним.              – Спаси! – пищит он, цепляясь за широкие плечи отца.              Но как раз в тот момент, когда Чонгук входит на кухню, отец с добродушной улыбкой уворачивается от сына.              – Ты сам ввязался в эту передрягу, Тэхён-а. Выбирайся из неё сам.              – Папа! – хрипит он, пытаясь снова спрятаться за его спину.              В глазах отца мелькает хитрая искорка.              – Тебе уже двадцать лет, Тэхён. Научись играть по правилам.              Самодовольная ухмылка Чонгука кажется ему откровенно несправедливой.              – Да, Тэхён. Учись играть по правилам.              – Ой, только не надо на меня давить!       Он вздыхает, понимая, что исход один. Медленно он подходит к Гуку и кланяется ему:              – Хорошо, хорошо, я сдаюсь, О Великий Чон Чонгук.              Слабый толчок в бок локтем удивляет его.              – Эй! – восклицает он, возмущенно выпрямляясь.              Чонгук лишь взъерошивает волосы, отчего чёлка спадает ему на глаза.              – Теперь мы квиты.              Да, Тэхён по уши влюблён в этого парня.              – Ты плохой, – ворчит Тэ, потирая бок. Чонгук хихикает, качает головой и притягивает его к себе, крепко обнимая. Пальцами Гук оглаживает ему рёбра, и Тэхён краснеет от нежности этого жеста.              Наблюдая за ними, отец, похоже, кое-что вспоминает.              – Ах, да, я же вам купил кое-что в магазине.              – О? – Тэхён отстраняется от Чонгука, испытывая любопытство. Ровно до тех пор, пока пакет не прилетел ему в руки. Он едва успевает поймать его, а когда видит, что внутри, то бросает пакет на пол и начинает движение на выход из кухни. Румянец на его щеках становится еще сильнее, однако Чонгук останавливает, хватая его за занястье.              – Что там? – Чонгук наклоняется, чтобы поднять пакет. Когда он видит его содержимое, из его рта вырывается звук удивления. Тэхён замечает, что Чонгук тоже заметно покраснел.              – Пользуйтесь ими, пожалуйста, – советует отец. – Всегда лучше перестраховаться, чем потом жалеть.              С этими словами он снова поворачивается к раковине, ополаскивая кружки с кофе, как будто только что не совершил самый смущающий поступок в мире.              – Я съезжаю, – объявляет Тэхён, подхватывая пакет с презервативами и смазкой, и направляется в свою спальню.              – Ты потерял возможность использовать эту фразу три года назад, – напоминает ему отец.              – Твою мать!              – Будет очень подозрительно, если я последую за ним, верно? – спрашивает Чонгук.              – Да, не смей идти за ним в спальню, когда у него в пакете много чего интересного, – подтверждает Сынки.              Тэхён улыбается и, оставляя пакет в своей комнате, возвращается на кухню. К тем, кто, несомненно, стал двумя его любимыми людьми.