чат грязных танцоров
Я
окей, слушайте. я огромный мудак
мы все это знаем. мы все это видим. мы все
это понимаем. я признаю это. вы тоже не святые,
но я понимаю и хочу ответить за свои поступки.
я не разговаривал с вами месяцами, и не был честен
с вами. и дело не в доверии — я вам доверяю — а в том,
что мне было страшно. по поводу всего. и мне жаль,
что я пытался справиться с этим один. знаю, что из этого
все равно не получилось бы ничего дельного. выучил
на своем горьком опыте. и я не хочу сейчас распинаться
в сообщениях, потому что я в пусане, но когда я вернусь,
может у вас найдется время чтобы встретиться со мной?
я был бы рад. в любое время послезавтра? пожалуйста?
я пойму если вы не захотите больше меня видеть. это ваш
выбор. просто знайте, что я люблю вас, и мне жаль.
Чонгук вычитывает его текст и даёт добро на отправку, поэтому Тэхён решает, что здесь сделал пока всё, что мог. И если они проигнорируют его, он лично выследит их обоих и прочтёт всё сообщение от начала до конца. Чего не сделаешь ради настоящей дружбы. — А что насчёт второго разговора? Чонгук умеет разбивать чужие пузырьки счастья. Тэхён инстинктивно оглядывается на дверь, хотя прекрасно знает, что его отец лежит на диване в гостиной. — Как ты думаешь, это поможет? Чонгук нежно гладит его по спине. — Учитывая, что из-за этого я видел твои нервные срывы, депрессивные эпизоды и самоуничижительные мысли, то, да, я думаю, это поможет. Кроме того, мне будет легче, если мы получим его разрешение на изменение платёжных данных для оплаты больничных счетов. Он всё равно заметит, признаешься ты ему или нет. Чёрт бы побрал Чон Чонгука и его мозги. — Наверное, ты прав, — в конце концов соглашается Тэ. — Я поговорю с отцом. И я люблю тебя, и я очень благодарен тебе за поддержку, но… — Этот разговор касается только вас, — заканчивает за него Чонгук, уже точно зная, что он собирается сказать. — Именно. — Всё в порядке, — Чонгук поднимается на ноги с радостной улыбкой на лице, стараясь не потревожить кипы свежего белья, аккуратно сложенного на полу. — Я пойду в продуктовый магазин. Найду закуски и всякую всячину на обратную дорогу. И попробую выяснить, что было в тех банановых коктейлях в «Sin», потому что они были чертовски вкусными. — Пожалуйста, не паразитируй на коктейльном искусстве Сынги. — Я не паразитирую! — протестует Чонгук. — Я воссоздаю. — Воссоздавай всё, что тебе нужно в течение ближайшего часа, — фыркает Тэхён, принимая протянутую Чонгуком руку. Чонгук надевает куртку и берёт ключи от машины, как бы подталкивая Тэхёна к действию. — Может, хочешь, чтобы я купил что-то конкретное? Тэхён мешкается. — …Торт? Чонгук целует его в щёку. — Принял. Тэхён выходит за ним из спальни и направляется ко входной двери. — Увидимся. — Повеселись. Как только дверь закрывается, отец зовёт его из гостиной: — Тэхён-а?. Направляясь к нему, он отвечает: — Да? — О, — отец садится на диване, одеяло падает с его колен. — Думал, вы оба уехали. — Нет, только Чонгуки. Поехал в магазин за едой в дорогу, — нервы на пределе, поэтому Тэхён предлагает: — Тебе принести что-нибудь? Еды? Чаю? Почесав затылок, отец кивает и убавляет громкость телевизора. — Чай звучит здорово. Только зеленый, пожалуйста. — Сейчас сделаю. Тэхён надеется, что отец не замечает дрожи в его голосе. На кухне он щёлкает чайником и опирается бедром о столешницу. Он не может это сделать. Ни за что. Он должен отступить. Ложь во благо лучше, чем правда, верно? Если он промолчит, то никто из них ничего не потеряет. Кроме доверия, понимает он, и голос в его голове звучит досадно похоже на голос Чонгука. Если он не признается, он будет вечно носить у себя в душе этот груз, постоянно задаваясь вопросом, насколько сильна любовь его отца. Отец любит его. Ведь так? Он не станет относится к нему иначе из-за этого. Чайник со свистом объявляет о своем закипании, выводя его из состояния самозабвения. Он достаёт две чашки, опускает в них чайные пакетики и наливает кипяток до краев. Не совсем в стиле классической британской аристократии, но и они не в Англии. — Не хочешь пройти к обеденному столу? — спрашивает Тэхён, ставя чашки на стол. — Я хотел бы поговорить с тобой. — Иду! Через несколько мгновений они оба располагаются за столом. На лице отца, как и всегда, сияет приятная улыбка, в то время как Тэхён едва ли может выдавить её подобие. — Было очень приятно видеть тебя дома, — разрушает тишину отец, когда понимает, что Тэхён не в состоянии завести разговор. — Вообще-то, вас обоих. Чонгук всё такой же милый. Вы оба подходите друг другу, я думаю. — Мне тоже так кажется, — соглашается он. — Я очень хорошо провёл время. Я всегда люблю возвращаться домой и проводить время с тобой, ты же знаешь. Он делает торопливый глоток чая, обжигает язык, но виду не подаёт, сглатывает горячую жидкость. Несколько минут в комнате царит тишина, лишь тихий стук когтей Ёнтана, вернувшегося с террасы, слышен на кухне. — Привет, малыш, — протягивает Тэхён, рассеянно поглаживая собаку по шерсти. Его отец вздыхает. — Послушай, Тэхён, я хочу, чтобы тебе было удобно со мной разговаривать. Я знаю, что в твоей жизни происходит что-то, о чём ты не хочешь говорить, но я здесь ради тебя. Я никогда не буду критиковать тебя, хорошо? Я очень люблю тебя, и меньше всего я хочу, чтобы ты думал, что не можешь обсудить со мной свои проблемы. Я уже стар. Разглагольствовать о мудрости — это всё, на что я гожусь. — Ты не старый, — протестует Тэхён, хотя от этих слов по телу разливается тепло. — Ты… ты правда не расстроишься? Ты обещаешь? — Обещаю, — подтверждает отец. Тэхён поднимает Ёнтана на колени, нуждаясь в эмоциональной поддержке. — Я не официант. Я в своей жизни ни одного столика не обсужил. — Хорошо. — Я танцую стриптиз в гей-клубе в двадцати минутах езды от общежития. — Хорошо. — Прости, что не сказал тебе раньше, я просто думал… подожди, хорошо? Отец натянуто улыбается и протягивает Тэхёну руку. — Я уже знал, Тэхён. Сначала Тэхён ничего не понимает, а потом… Он краснеет. — Ты знал? И как давно? Кто тебе сказал? Подожди, нет, мне не нужен ответ на этот вопрос. Только… только первые два вопроса. Его отец выгибает бровь. — Ты не хочешь знать, кто мне рассказал? Тэхён качает головой. — Нет. Когда об этом стало известно в кампусе, я тоже не хотел знать. — Почему? — Потому что в моей жизни и так хватает злости и негатива? Зачем злиться на кого-то, если это ничего не даст? Если они сами признаются, то это одно. Но, честно говоря, мне это просто неинтересно. Всё кончено и с этим покончено. Не стоит на этом зацикливаться. Может быть, это странно. Может быть, для кого-то другого это не имеет смысла. Но Тэхён уверен, что если он узнает, кто распространил его фотографии, то затаит обиду до самой смерти. А обид у него было столько, что хватило бы на всю жизнь. Ещё одной ему не нужно. — Если это поможет, то никто мне не говорил, — сообщает ему отец. — Но твой университет был отмечен на нескольких фотографиях, на которых… была изображена твоя работа. Как же это унизительно. — Мне очень жаль, что тебе пришлось это увидеть. Его отец морщится. — Признаюсь, я мог бы обойтись и без этих образов в моей голове, но вот мы здесь. Я буду жить с этим. Я лучше буду знать обо всём, чем позволю тебе водить меня за нос. Тэхён-а, если это всё нужно только, чтобы заботиться обо мне, то… — Дело не только в этом, и ты это знаешь, — возражает он, пытаясь преодолеть смущение. — Я должен зарабатывать на жизнь сам, должен заботиться о тебе и оплачивать больничные счета. Я неплохо зарабатываю для того, чем занимаюсь. Но… Сейчас или никогда. — Но, что? Тэхён обнимает Ёнтана, прижимая его к своей груди. — Я, наверное, найду новую работу к новому семестру. Надеюсь. Я уже три года работаю в клубе и думаю, что пора что-то менять. На словах «три года» на лице отца мелькает удивление, но оно быстро исчезает, когда он подносит чашку к губам, дуя на чай. — Что именно? — Ну, один мой знакомый предложил мне связаться с несколькими профессиональными компаниями. И я повысил квалификацию в педагогике и теперь могу преподавать джаз и современную музыку. С моим новым расписанием у меня нет занятий после четырех, что открывает для меня много возможностей. — Я бы предпочёл, чтобы ты нашел новую работу, — признаётся Сынки. — Как можно скорее. Мне не нравится мысль о том, что ты крутишься во всём этом. И я думаю, что преподавание тебе больше по душе. Тэхён подавляет фырканье, делая большой глоток чая. Он даже не представляет. — Я стану зарабатывать меньше, — предупреждает Тэхён. — Но… чтобы не бояться сроков оплаты… Чонгуки предложил мне помочь. Его отец откидывается на спинку кресла, сужая глаза. — Как? — Финансово, — отвечает он. — Это не благотворительность! — спешит добавить он, прежде чем отец успевает пресечь эту мысль. — Он оплатит больничные счета, а я просто верну ему деньги, когда они у меня появятся. Я всё равно буду заботиться о тебе, это не изменится. Только счета за лечение. К его удивлению, отец не отвергает эту идею сразу же. — Поскольку моё здоровье постепенно улучшается, я подумал о том, чтобы найти работу из дома. Тогда тебе не придётся платить за всё. — Нет, тебе стоит отдыхать. — Я отдыхал последние три года. Пришло время вернуться к работе. — Но… — Тэхён. Пожалуйста. Так мне будет легче. А, если я почувствую, что мне становится плохо, то я тут же перестану, хорошо? Тэхён проводит пальцем по ободку своей чашки. — …Хорошо. — И ваш план… семья Чонгука не против этого? Закусывая губу, он признаётся: — Они пока не в курсе. Но скоро, надеюсь, будут. Я не уйду, пока не поговорю с его отцом. Если его отец позволит мне поговорить с ним. Чонгук сперва должен сделать каминг. Отец протяжно выдыхает. — Это огромный шаг. Особенно для него, в его семейной ситуации. Я желаю ему всего самого наилучшего. Он заслуживает того, чтобы его принимали таким, какой он есть. И если ему нужен будет дом, то скажи ему, что наш всегда открыт для него, хорошо? — Конечно. Я просто хочу, чтобы он был счастлив, понимаешь? Я сказал ему, что буду держать наши отношения в секрете, если он этого хочет, но он не согласился. Он хочет сделать каминг-аут. Он доверяет своей мачехе и своему брату. И он устал от лжи. Поэтому мне легче от того, что я не подталкивал его к этому. Если бы это сделал я, то не смог бы себе этого простить. — Я не думаю, что он хотел бы, чтобы ты скрывал ваши отношения. Не думаю, что он сам бы смог, — отец ласково улыбается ему. — Ты ему нравишься, и это очевидно для всех вокруг. Тэхён не может удержаться от ответной улыбки. — Как ни странно, это прозвучало для меня как сарказм. — Не могу понять, почему. В глазах его отца мелькает озорство. Он всё чаще замечает огромное сходство между собой и отцом. Телефон в его кармане вибрирует несколько раз подряд, пугая и его, и Ёнтана. После одобряющего кивка отца он достаёт телефон и читает сообщения на экране блокировки.чат грязных танцоров
Чимин. Ты всегда слишком много извиняешься Тэхени ( Я люблю тебя и скучаю по тебе Чимин. Давай встретимся как только ты вернешься, хорошо? Хосок О боже нет это мы облажались а не ты. Нам стоило уделять тебе больше внимания и быть рядом когда ты нуждался в нас. Мне очень жаль Тэхени. Напиши нам как вернешься в город чтобы мы смогли утопить тебя в объятиях. И мы поговорим💛 Хосок Люблю тебя Тэхени. Всегда — Всё хорошо? — спрашивает отец с заботой. Тэхён кивает, смаргивает с глаз слёзы. — Да. Это Чимин и Хосок. — Выглядишь так, словно сейчас заплачешь. На губах Тэхёна появляется улыбка. — Счастливые слёзы, папа. Не волнуйся. На сегодня достаточно разговоров по душам. Отец кивает, но не затрагивает эту тему. — Если ты уверен… Каков ваш план на завтра? Тэхён откладывает телефон, позволяя сменить тему разговора, даже если счастье грозит выплеснуться через край. — Не уверен. Мы ещё не думали над этим, но открыты к предложениям. Если ты готов, то мы могли бы позавтракать в городе, или я могу приготовить что-нибудь сам, а потом мы бы собрались, я бы похитил Ёнтана, и, думаю, уехали обратно. — Не думай, что я не услышал эту вставку про похищение Ёнтана. Ты всё равно не сможешь протащить его в общежитие. — С тобой неинтересно, — ворчит Тэхён. — А что, если я съеду из общежития, а? Что тогда? Отец бросает на него скептический взгляд. — Как только ты сможешь позволить себе переехать из общежития, я сразу пойму, что Чонгук сует тебе деньги в задний карман. — Эй! Я и сам могу заработать достаточно! — возражает он. — Что заработать? — раздаёт голос Чонгука из прихожей, где он снимает обувь. — О, привет, с возвращением, — поприветствует его Тэхён. — Спасибо. В кондитерской было много людей, — говорит Чонгук, присоединяясь к ним за столом и целуя Тэхёна в макушку. — Но мне удалось найти один торт, который выглядел вполне приемлемо. Он ставит коробку перед Тэ, который с нетерпением открывает крышку и видит ванильный торт со сливочным кремом. — Я растолстею, но мне понравится каждая секунда из этого процесса, — решает он. — Спасибо, Чонгуки. Чонгук только усмехается и удаляется на кухню, чтобы выложить закуски, которые он купил для завтрашней поездки. — Ты действительно ездил в кондитерскую только для того, чтобы купить ему торт? — удивленно спрашивает отец. — Нельзя ему так потакать, Чонгук, он сядет тебе на шею. — Поверьте, я знаю, — соглашается Чонгук, убирая вкусняшки. Не добавляет, что он и не против Тэхёна у себя на шее. Переводя взгляд с одного на другого, Тэхён произносит: — Почему у меня ощущение, что вы решили сплотиться против меня? — Хах, — отвечают отец и Чонгук одновременно. Задыхаясь в притворном возмущении, Тэ поднимает Ёнтана на руки и говорит ему на ухо: — Только ты и я против целого мира, дружище. Отец смеётся и спрашивает: — Есть ли какие-то факты из жизни Чонгука, о которых мне стоит знать, учитывая, что я теперь знаю, что мой сын стриптизёр? — Да, он зарабатывает деньги на продаже наркотиков. — Тэхён! — восклицает Чонгук. — Ну, это точно ложь. Посмотри на него. Он бы не смог работать на улицах. Он выглядит лет на двенадцать. Тэхён победно улыбается. — Я, — Чонгук бегает глазами по кухне, не привыкший быть центром внимания. — Это. Это нечестно. Смеясь, Тэхён отпускает Ёнтата с колен и встаёт из-за стола, забирая с собой торт. — Пойдём, поможешь мне это съесть, ребёнок. — Я старше тебя! — напоминает ему Чонгук. — Знаю, но у тебя такое милое личико, — Тэ достаёт тарелки и ложки. — За милого спасибо, — соглашается Чонгук и следует за Тэхёном. Солнце продолжает сиять, слегка согревая зимние улицы. *** Их прощания были короткими и милыми. Шутка. Они собрались, позавтракали, Тэхён действительно попытался украсть Ёнтана, Чонгук поблагодарил Сынки за гостеприимство и доброту, Тэхён шесть раз возвращался обнимать отца прежде, чем они смогли выехать из гаража. Во время дороги Тэхён звонил отцу каждый час, они успели поссориться на заправке из-за пончиков, Тэхён прочитал Чонгуку получасовую лекцию на тему того, что тот переключает песни, не дослушав их даже до половины… В итоге они приезжают. Наконец-то. К тому времени, как Чонгук паркуется у своего общежития, закат накрывает небо, заливая его голубую палитру переливами розового, оранжевого и фиолетового. — Ух ты, — говорит Тэхён, отстегивая ремень безопасности. — Ух ты, — устало соглашается Чонгук. — Мы… мы же не просто… перенеслись в альтернативную вселенную? Всё произошло в реальности? Чонгук пару раз моргает, щипает себя за руку, а затем и Тэхёна. — Эй, ай! — Да, это реальность, — решает он. —Я очень хорошо провёл время с тобой, твоим отцом и Ёнтаном. Почему-то тот факт, что Чонгук не забыл упомянуть Ёнтана, заставляет его сердце трепетать. — Мне тоже было очень хорошо с тобой. Спасибо, что поехал со мной. — А как же иначе я мог получить желанное одобрение твоего отца? — Это был только один отец, — напоминает Тэ ему. — Теперь моя очередь. Чонгук со стоном опускается лбом на руль. — Может, просто… притворимся, что его не существует? Хоть Тэхён категорически не согласен с таким подходом, он открывает рот, чтобы обдумать это предложение, но Чонгук прерывает его. — Я шучу. Это должно произойти. Я… чёрт, какой сегодня день недели? — Пятница. Чонгук поднимает голову, потрясённый. — Боже мой, через два дня уже начинаются пары. — Ага. — Зимняя сессия будет просто ужасной. Напомни мне, почему мы просто не подождали до весны? — Потому что мы идиоты. И мы должны сдавать зимнюю сессию, если хотим участвовать в зимних видах спорта. Баскетбол — это осенний и зимний вид спорта. Танцы — это круглогодичный вид спорта. И я уже записался на занятия до того, как меня выгнали из команды. — Бля. — Да. Бля. Чонгук зевает, потягиваясь. — Ну, и что теперь? Тэхён смотрит в окно, наблюдая за тем, как в двери его общежития вливаются люди. — Сейчас я встречусь где-нибудь с Чимином и Хосоком, а в одиннадцать поеду на работу. — Ты собираешься работать сегодня? — Чонгук изумленно смотрит на него. — Ну… да? Мне всё ещё нужно зарабатывать денег. Не волнуйся, я пришлю тебе сообщение, когда закончу, чтобы ты не запаниковал и не послал за мной спецназ или что-то в этом роде. — Ах да, у меня же целый отряд спецназа на быстром наборе. Точно. Тэхён хихикает, но понимает, что не может найти в себе силы, чтобы выйти из машины. — Так что… — Чонгук нерешительно протягивает руку и берёт тэхёнову ладонь в свою. — Тогда до завтра. Тэхён не сводит взгляда с их переплетенных пальцев. — Похоже, что так. Со странным чувством в груди он убирает руку и поворачивается, чтобы взять сумку с заднего сиденья, но чужие руки не дают ему этого сделать и разворачивают к себе. Чонгук впечатывается в его губы и держит крепко. Тэхён вздыхает и погружается в поцелуй, обмениваясь прощанием, которое гораздо сильнее слов. В глубине души он чувствует отчаяние, с которым Чонгук целует его. Будто они расстаются навсегда. Тэхён не может этого объяснить. Он знает, что это неправда, что они оба просто очень драматизируют, но это чувство никуда не уходит. Последняя неделя действительно кажется сном, от которого они только-только очнулись, всё больше погружаясь в реальность, когда пальцы Чонгука проводят по позвоночнику к его волосам, зарываясь в пряди на затылке, чтобы удержать его на месте. Чон целует его так, словно Тэхён исчезнет как только выйдет из машины. Разорвав поцелуй, они прижимаются друг к другу, тяжело дыша. — Увидимся завтра, — бормочет Чонгук. — Только если я тебя не опережу. Он смеётся, снимая напряжение. Чонгук откидывается на спинку сиденья, чтобы дать Тэхёну возможность забрать свою сумку. — Люблю тебя. Надеюсь, встреча с Хосоком и Чимином пройдёт хорошо. Тэхён уже выходит из машины. — Так и будет. У меня хорошее предчувствие. Я тоже тебя люблю. А потом он захлопывает в дверь и в лёгком оцепенении поднимается по ступенькам в общежитие. Люди здороваются с ним. Он здоровается в ответ. Какое странное существование. Поднявшись наверх, он заходит в свою комнату и тут же падает на кровать, чтобы хоть немного осмыслить прошедшую неделю. Его отец знал, что он занимается стриптизом, и не захотел отречься. У него появился парень, и этим парнем был Чон Чонгук. Осталось только последнее дело.чат грязных танцоров
Я
Привет. Я вернулся в город. Встретимся?
Я
Если вы вдруг не хотите, то все окей
Хосок Тэхен неси свою задницу сюда прямо сейчас. И принеси пиццу Чимини уже здесь, и если ты не придешь через 10 минут, то он заплачет🥰Я
Ох, блин. Вот это временные
ограничения. Я уже выхожу.
Не давай ему плакать.
Удивительно, но он чувствует себя скорее взволнованным, чем уставшим. Он действительно готов встретиться с Чимином и Хосоком перед работой, а не провести это время за дневным (или уже вечерним?) сном. Понимая, что после встречи он сразу же поедет на работу, Тэхён собирает свою сумку и спускается на парковку. Поездка до квартиры Хосока занимает всего несколько минут, так как он живёт недалеко от кампуса. Тем не менее, казалось, что она находится в каком-то совершенно другом мире. Уединение, уединённость, но при этом открытость перед реальным миром. Тэхён не будет скрывать, что завидует этому. Припарковавшись на улице, он спешит зайти в подъезд и поднимается по лестнице на второй этаж. Прошло несколько месяцев с тех пор, как он в последний раз приходил сюда: все всегда предпочитали проводить время в его общежитии, так как оно было ближе ко всему. Останавливаясь перед квартирой номер шесть, он испытывает смятение. Всё будет хорошо. У них всё будет хорошо. Он чертовски скучал по ним. Чимин может заплакать. Этого более чем достаточно, чтобы Тэхён поднёс руку к двери и постучал. Хосок распахивает дверь и сжимает его в объятиях. — Тэхёни! — восклицает он, сжимая его до полусмерти. — А… ладно… — хрипит Тэхен, пытаясь вернуть объятия. — Не могу дышать… — Прости! — Хосок отпускает его как раз вовремя, чтобы услышать: — Ким Тэхён, тащи свою задницу сюда сию же секунду, ты, абсолютный кусок дерьма! Я люблю тебя! Не зная, угрожают ему или приветствуют, он нерешительно входит в квартиру и сталкивается лицом к лицу с красноглазым Пак Чимином. — Привет, — пытается Тэхён. Чимин стоит, уперев руки в боки, и оглядывает его. — Ты. — Чимин толкает его. Тэхён в шоке отшагивает назад, упираясь в стену позади себя. — Ты. Полный. Говнюк. Смутившись, Тэхён говорит: — Слушай, я сожалею о том, что произошло, но… — Ты не принёс чёртову пиццу, — заканчивает Чимин, бросая на него упрекающий взгляд. — Я… что? — Мы попросили только об одном, — заявляет Чимин, пожимая плечами. Тэхён вздыхает с облегчением и позволяет Чимину издеваться над ним, как ему заблагорассудится. — О боже, да пошел ты, чувак. Я заказал пиццу, успокойся, она уже в пути. Выражение лица Чимина тут же смягчается. — Ну что ж, значит, всё в порядке. Спасибо, Тэхёни! — Я тебя ненавижу. Ты чуть не довёл меня до инфаркта. Хихикая, Чимин крепко обнимает его. — Прости. Эм… — он отстраняется, в его глазах настороженность. — Я действительно сожалею. Ты знаешь. Прости. За всё. Я хуже всех. Я… это было так глупо с моей стороны. Наша дружба — самое важное для меня, и я не должен был вести себя так, будто она значит для тебя меньше. Я знаю, что у тебя много всего происходит, и я должен был постараться быть более понимающим и поддерживающим. Я действительно люблю тебя. Очень сильно. И я так зол на себя за то, как с тобой обошёлся. Так что, если ты примешь меня обратно… я бы снова очень хотел бы быть твоим соулмейтом. — Отвали, иначе я заплачу, — фыркает Тэхён. — Ты никогда не переставал быть моим соулмейтом, Чимини. Я должен был помнить, что у меня есть лучшие друзья на свете, а не отгораживаться от вас, когда становилось тяжело. Я идиот. Прости меня. И я тоже тебя люблю. Чммин обнимает его ещё крепче и целует в щёку. — Я скучал по тебе, Тэтэ. — Я тоже. И ещё… — он отстраняется от Чимина и бросается к Хосоку. — Прости меня, хён. Я не должен был говорить тебе все эти вещи, особенно по смс. Это было так дерьмово с моей стороны. Я… — Не волнуйся об этом, — успокаивает его Хосок. — Я знаю, что ты не хотел говорить это, и я согласен с Чимином. Я должен был больше стараться быть рядом с тобой. И я буду стараться, чтобы этого не повторилось. Я не хочу потерять своего Тэхёни. Ни за что. Тэхён обнимает Хосока ещё мгновение. — Люблю тебя, хён. — Я тоже тебя люблю. Итак, — он отпускает Тэхёна, хлопая по спине. — Как твои дела? Тэхён пожимает плечами. — Да ничего особенного. Ну, знаешь, меня выгнали из команды, я с трудом сдаю зачеты и раздеваюсь, чтобы доставить удовольствие другим людям. О, возможно, я найду новую работу. И мы с Чонгуком встречаемся, так что, думаю, это произошло. И я сказала папе, что я стриптизёр. Наступает молчание, а затем Хосок и Чимин вскакивают. — Чего? — возмущается Чимин. — Я… что? Что? Ты и Чонгук? Хосок легонько хлопает его по плечу. — Чувак, что за хрень? Думал, ты ненавидишь Чона до мозга костей? Тэхён пялится на друзей. — Да, мы давненько не общались, хах. — Ну, да, мы знали, что вы трахаетесь, потому что Юнги нам рассказал, но из его уст это звучало, скорее, что вы враги с привилегиями, — объясняет Хосок. — Что вы просто выпускаете всё скопившееся между вами напряжение вместо того, чтобы поубивать друг друга. — Эм, с этого всё и началось. И потом продолжилось, и мы поняли, что нравимся друг другу. А спустя недели осознали, что всё ещё любим, поэтому… Он ездил со мной в Пусан на неделю, и мы отлично провели время. Он и мой отец до сих пор в отличных отношениях. И я не знаю… исцеляющая поездка. Мы наконец-то поговорили обо всём, разобрались в нашем дерьме, чтобы двигаться дальше. Вместе. — Это так мило, — пищит Чимин. — Мы теперь можем перестать его ненавидеть? Тэхён смеётся. — Да, Чимин, можете перестать. Только если вы сами этого хотите… — Ох, Слава Богу! — выдыхает Хосок. — Я наконец-то могу поговорить с ним по поводу того, что произошло на втором курсе, без ощущения, что предаю тебя. Тэхён знает мелкие детали о той ситуации, но Хоби всё ещё не делился полной картиной произошедшего. — Что произошло между вами тогда? Хосок неловко переминается с ноги на ногу. — Мы играли вместе на протяжении года. Я в команде был уже второй год, играл на позиции разыгрывающего защитника. Вообще, тупо получилось. Мы довольно хорошо ладили, потому что тогда я ещё не знал о вашем тёмном прошлом. Он мне нравился. Он был милым, в нём был огромный потенциал, больше, чем у кого-либо другого в команде. Но с самого начала он боролся за мою позицию в команде. И в то время мне совсем чуть-чуть нравился Намджун, это и вывело меня из себя, когда я узнал, что он и Чонгук спят. Меня сдвинули на фланги, пока он каждый матч играл на моём месте. Намджун перестал проводить со мной время, чтобы трахаться с ним, поэтому, да, я ушёл из команды. Я не хотел злиться на него, потому что знал, что он делал это не специально. Он делал это не для того, чтобы отобрать мою позицию в команде. Он лучше, чем я, и мне понадобилось много времени, чтобы осознать это. Поэтому я решил уйти, и это стало лучшим решением, потому что я смог сосредоточиться на том, что действительно люблю, на танцах. Я не злюсь на него. Но я бы хотел поговорить с ним, потому что он, возможно, считает меня уродом. Тэхён ожидал чего угодно, но точно не этого. Хоть эта история гораздо лучше, чем он себе представлял. — Он — плюшевая зефирка, хён. Я гарантирую, что он не считает тебя уродом. Думаю, он даже не знает, что сделал что-то не то. Тебе стоит поговорить с ним. Он, наверняка, едва будет сдерживать слёзы, будет бесконечно извиняться и предложит тебе занять его место в команде или типа того, — произносит Тэхён, чем вводит Чимина в больший шок. — Клянусь, ты не тот Тэхён, которого я знал. Ты называешь Чон Чонгук «плюшевой зефиркой». Мне нужно время, чтобы принять это обновление. — Да, мне тоже понадобилось время. Так, как у вас дела? — По большей части купаемся в лучах любви друг друга и стараемся восполнить твоё отсутствие в команде, — начинает Чимин. — Я ненавижу капитанство. Ненавижу. Забери его от меня. Тэхён потирает заднюю часть шеи. — Прости, Чимини, ты знаешь, что я не могу. — Поговори с Хван, — настаивает Чимин. — Пожалуйста. Я схожу с ума. Наш номер для конкурса — дерьмо, и у нас есть только три недели, чтобы что-то исправить. Пожалуйста, Тэхён. Расскажи ей всё. Она обязана вернуть тебя. Она хочет, чтобы ты вернулся, но она слишком упрямая, чтобы признаться в этом. На секунду в его груди зажигается огонёк надежды. Стоит ли ему попробовать? — Я не буду умолять её о возвращении из жалости, — решает Тэхён. — И я рискну предположить, что всё не так уж и плохо, как ты говоришь. Чимин качает головой. — Хуже. Я всё время устаю. У меня нет времени на Хосоки-хёна и Юнги-хёна. Я практически живу в студии. Да, это типа твоя обязанность, думает он, но потом понимает, что звучит не очень сочувствующе. — У тебя ничего не получится, — подмечает Тэ и падает на диван Хосока. Чимин следует за ним и ложится к нему на колени. — Тэхёни, — ноет он. — Я хочу сфокусироваться на балете. Ты знаешь это. Балетные компании начинают отборочные через три месяца. Мне нужно быть в форме. И я не могу сделать это, если всё время уделяю команде. — Чимин, ты не можешь просить его вернуться после всего, что с ним случилось, — встревает в разговор Хосок и садится рядом. — Пожалуйста, Тэтэ, я обещаю, буду тебе должен. Я буду твоим личным рабом, только, пожалуйста, поговори с Хван. Когда Чимин смотрит на него таким взглядом, Тэхён ничего не может поделать. Он вздыхает. — Я… знаешь, что? Ладно. Но только потому, что я люблю тебя и не хочу, чтобы ты потерял шанс поступить в хорошую балетную академию. — Я люблю тебя! — восклицает Чимин и сжимает щёки Тэхёна в своих ладонях. К счастью, в этот момент раздаётся звонок в дверь, за которой стоит курьер с долгожданной пиццей, и в этот момент про разговор забывают.***
Чтобы вспомнить о нём в понедельник утром, когда он стоит перед дверью тренера Хван. Чимин пошёл вместе с ним в качестве убеждающей силы, а Чонгук для моральной поддержки. — Будет лучше, если ты подождёшь здесь, — решает Тэхён и сжимает ладонь Чонгука в своей. — Иначе она подумает, что я пытаюсь на неё надавить количеством. — Без проблем. Подожду, а потом сходим в кафе, — отвечает Чонгук с улыбкой. — На это странно смотреть, — бубнит Чимин. Затем он расправляет плечи. — В общем, давай сделаем это. Он стучит в дверь, гораздо смелее, чем Тэхён. Перед встречей он написал тренеру на почту, чтобы согласовать время встречи, однако легче от этого не становится. Худшее, что она может сделать, это отказать, напоминает он себе. — Входите, — её строгий голос раздаётся по ту сторону двери. Чонгук поднимает большие пальцы вверх, а потом Чимин нажимает на ручку и практически запихивает Тэхёна в кабинет. Тренер Хван сидит за своим столом, ручка зажата у неё в руке, брови нахмурены. Но когда они заходят, то она тут же откладывает ручку и указывает рукой на стулья: — Садитесь. — Спасибо, — Тэ следует её указаниям, Чимин тоже садится. — Итак, — хвостик тренера качается из стороны в сторону, когда она переводит взгляд с одного на другого. — Чем могу помочь, мальчики? Тэхён смотрит на Чимина, который кивает ему в знак поддержки. — Я хотел поговорить с Вами, — говорит он. — Нормально поговорить. О том, что произошло. Лёгкий оттенок удивления пробегает на ее лице. Заинтересованно, она откидывается на стуле, складывая руки у себя на коленях. — Давай поговорим. Тэхён стучит ногтями по столу. — Я не знаю, с чего начать. Я не хочу, чтобы Вы думали, что своей историей я пытаюсь вызвать жалость, чтобы Вы вернули меня в команду. Однако, когда он поднимает взгляд, то замечает добрые глаза тренера Хван. — Я никогда бы не подумала о тебе в таком ключе, Тэхён-ши. Ты слишком горд, чтобы давить на жалость. Он не знает, относиться к этому как к комплименту или как к оскорблению. Тэхён продолжает. — Эм, в общем… моя мама умерла, когда мне было 16 лет, и через два года моему отцу поставили лейкемию. Нам нужны были деньги, чтобы платить по обоим больничным счетам, и мой отец не мог работать, поэтому мне нужно было заботиться о нём. Я начал работать в Sin, когда мне исполнилось 18 лет, потому что деньги нужны были срочно, и их нужно было много. Я работаю там уже три года. Знаю, что это не может являться отговоркой моему поведению, очень сложно стать успешным в этом бизнесе, если ничего не принимаешь, потому что многие сессии проходят гораздо легче, когда не осознаёшь реальность. Клиенты относятся к тебе, как к дерьму, но они платят хорошие суммы. Да, понимаю, что это звучит больше как проституция, и это является в какой-то мере противозаконным, но я ознакомился с законами, и если кому и могут предъявить обвинения, то только клубу, а не мне. Поэтому если у университета есть проблемы с моей рабочей сферой, то пусть обращается прямо к клубу. Не ко мне. В общем, я пытаюсь сказать, что я осознаю, что сделал достаточно много неправильных решений, и мне жаль за эти решения, и я бы хотел, чтобы они были под моим контролем, — он удерживает зрительный контакт с тренером и продолжает: — Я скучаю по танцам. Больше, чем по чему-либо. Танцы — больше, чем просто часть моей жизни, они являются ею. Потеряв место в команде, я потерял часть себя. Я хочу, чтобы команда стала успешной. Хочу, чтобы на зимнем конкурсе мы снесли всё на своём пути. И я был бы счастлив, если бы Вы позволили мне внести свою лепту в успех танцевальной команды. — Я полностью поддерживаю всё, что он сказал, и если его восстановят, то я хочу отдать бразды правления снова ему в руки, — добавляет Чимин. Хван стучит ручкой по столу, а потом вздыхает: — Почему ты не рассказал мне об в ноябре? — интересуется она. — Потому что тогда я был не совсем в состоянии, чтобы что-то объяснять, — признаёт Тэ. — Ментально, физически, финансово и эмоционально. Всё шло из рук вон плохо. Но сейчас мне лучше. У меня всё хорошо, есть поддержка. Я уйду с работы и начну искать более приемлемую для меня, более достойную меня. Хван кивает. — Если ты уйдёшь с работы, то никакой проблемы не будет. — Я… что? — переспрашивает Тэхён, уверенный в том, что ему показалось. — Ну, очевидно, что твои объяснения нужно принять к сведению, к тому же твоё дело так и не было передано на рассмотрение. Решение принимаю я, и если ты уйдёшь с работы, то, считай, ты уже в команде. — О Боже! — шепчет Тэхён. — Правда? Она хихикает. — Правда. Тэхён прямо сейчас хочет достать телефон и написать Чану сообщение, но сдерживается, потому что сначала нужно всё продумать. — Я не могу уйти с работы, пока у меня не будет хотя бы какого-то плана… — Тэ, попроси Чонгука помочь тебе, пока не найдёшь новую работу, — тихо предлагает Чимин. — Это никак не ударит по твоей гордости. Ты дашь себе возможность вздохнуть спокойно. И ты вернёшь ему деньги, как только начнёшь работать. Ты знаешь, что ему несложно, и он хочет, чтобы ты был счастлив. Предложение звучит очень заманчиво. И всё же… Тэхён качает головой. — Нет, я не буду просить его об этом. Когда следующая игра? — Через две пятницы, — информирует Хван. Тэхён смотрит на неё. — Вы можете посадить меня на скамейку. Мне не обязательно танцевать. Я просто хочу быть там. И, надеюсь, к этому времени, я уже во всём разберусь. — Думаю, это возможно сделать, — соглашается Хван спустя секунды сомнений. — Но я жду твоего присутствия на каждой тренировке вне зависимости от твоего участия в выступлениях. И Чимин остаётся капитаном, пока ты не уволишься. Он кивает. — Хорошо, тренер. Он едва сдерживается, чтобы не закричать от радости. Хван снова смотрит на него в упор, а затем кивает. — На этом всё, Тэхён-ши. Тренировки начинаются сегодня как обычно в 18:30. Тэ поднимается на ноги и кланяется. — Спасибо, тренер. Чимин тоже кланяется ей, и они выходят из кабинета. Чонгук стоит в коридоре в ожидании. Как только он замечает их, то убирает телефон и спрашивает: — Ну, что? Тэхён делает паузу, а после расплывается в улыбке. — Я снова в команде! Улыбка Чонгука по яркости может соревноваться с Тэхёновой. Чон заключает его в объятия. — Я так и знал! Я очень рад за тебя, малыш. И я буду так счастлив видеть тебя на наших последних двух играх. Тэхён утопает в чувстве триумфа и подаётся вперёд, чтобы оставить на губах Чонгука мягкий поцелуй. — И я тоже буду счастлив быть на них, — произносит он. — Это так странно, — произносит Чимин. — Вы не понимаете, насколько это странно. Отрываясь от Чонгука, Тэхён спрашивает: — Что? — Вы! Всё это! Так странно! Все сойдут с ума. Чонгук пожимает плечами: — Пускай. Сердце Тэхёна трепещет в груди. — Может, выпьем кофе или какао? — Я определённо за! — соглашается Чонгук и обнимает его за плечи. Чимин в состоянии шока. — Я даже рад, что в одиннадцать у меня будет пара, и мне не придётся наблюдать за вашим конфетно-букетным периодом, — но после он улыбается и говорит: — Шутка. Вы очень милые. Но мне действительно пора бежать. — Тогда в следующий раз? — спрашивает Чонгук, удивляя друзей тёплом в голосе. — Не хочу, чтобы вы с Хосок-хёном чувствовали себя чужими. — Конечно, — Чимин кивает. — В следующий раз. Тэхён обнимает Чимина и говорит: — Спасибо, Чимини, что пошёл со мной и был на моей стороне. — Всегда, Тэхёни, не сомневайся в этом. Лекция на первом этаже, так что пересечёмся позже. Чимин машет на прощание и уходит, оставляя Тэхёна и Чонгука наедине. — Я так рад, что всё прошло хорошо, — вздыхает Тэхён. — Я знал, что так и будет. Какое у тебя расписание? Тэхён пытается вспомнить. — В час дня современный танец, джаз сразу же после — в 14:30. Чонгук хмурится. — Кажется, ты уже посещал занятия по джазу в прошлом семестре. — Я посещал занятия третьего уровня, детка. Сейчас новый уровень. Осенью и зимой первый и третий, а весной и летом второй и четвёртый. — Хах, — Чонгук качает головой. — Танцевальный факультет такой странный. Какие-то разделения. Это же просто танцы. Тэхён хихикает. — А разве у тебя на парах не только про кино и камеры? — Нет. В этом семестре у меня всего два предмета, на которых я смогу хотя бы подышать рядом с камерой. — Какая-то фигня. — Знаю. И мы можем поговорить об этом за чашкой горячего какао. Тэхён берёт Чонгука за руку, чувствует внутри огонёк удовольствия от того, что они будут идти по кампусу именно так. Этот семестр обещает быть хорошим.