Back to me

АНЯ Уже примерно полчаса Кларк находится в студии, в это время моя сумасшедшая девушка, ругаясь на всех известных языках, пытается найти, где, черт возьми, прячется Лекса. Я просто надеюсь, что вся эта ситуация разрешится, так как она доставляет страдания всем. Кто бы мог подумать, что после возвращения из Лос-Анджелеса ситуация ухудшится… я нет. Продолжаю наблюдать за Рейвен, делая вид, что читаю журнал. Иногда она делает смешное выражение лица. Хотя я ей не сказала, но я уже простила ее…я просто еще немного хочу помучить ее, чтобы повеселиться. Не знаю, как Октавия справляется с этим, но она уже около десяти минут командует ею. Я бы уже послала ее куда подальше. В общем, у них завидные отношения, они очень дружат и сделают все друг для друга, и это как раз то, что они делают для Кларк. Теперь, когда я думаю об этом, пришло время Октавии и Линкольну немного выйти из фрэндзоны и пойти дальше. Их язык тела говорит, что они любят друг друга. Только ни одни из них не делает первый шаг. Может быть, я смогу поговорить со своей половиной и немного ускорить события. Им было бы хорошо вместе. Ладно, может, я слишком тороплю события. Лучше решать один кризис за раз. Давай решим сначала эту проблему. Я иду на кухню и наливаю себе воды, хотелось бы выпить чего-нибудь покрепче, но мне сейчас нужно держаться подальше от этого. Пока я пью, крик моей девушки заставляет меня поперхнуться. Еще немного и я бы задохнулась. Взволнованная, возвращаюсь в гостиную, и вижу, как она и Октавия прыгают, как сумасшедшие. — Я полагаю, мы наконец-то знаем, где находится Лекса и это маленькое землетрясение моя племянница, не так ли? — спрашиваю я, хотя похоже больше на утверждение. — Очевидный вывод, милая. Я поймала ее, или, точнее, мы поймали, О очень помогла мне… — Боже…по-моему, она больше была похожа на рабыню, но можно сказать и так, — немного успокаиваюсь. — Аня, успокойся, с Кларк я делала и похуже. И потом горячая голова твоей девушки может командовать мной только в чрезвычайных ситуациях, на работе я всегда делаю то, что хочу перед ее камерой, — победно улыбается Октавия. — Да, в твоих мечтах, О, — острит Рейвен. Забавно смотреть, как они препираются, но сейчас у нас нет времени. — Хорошо-хорошо, девочки. Давайте перейдем к серьезным вещам. Где Лекса? — спрашиваю я. — Дорогая, Лекса в чудесном месте, куда ты меня скоро отвезешь… — Куда? — прошу ее рассказать об этом проклятом месте. — Во Францию. Она и Мэгги в Париже. Точный адрес все еще находится в стадии поиска, но они где-то на Елисейских полях, — после ее слов я бледнею. — Блять… — шепчу я. -Что, Аня? — встревоженно спрашивает Октавия. — Рей, можешь не искать точный адрес. Я прекрасно знаю, где она и малышка… — Откуда ты, черт побери, знаешь? — спрашивает моя девушка со смесью любопытства и беспокойства в голосе. — Я знаю, потому что в Париже, на Елисейских полях, живет семья Грин. А точнее Костия Грин и ее мать Роза, бывшая жена и бывшая свекровь Лексы соответственно. — Боже, из всех мест в мире Лекса поехала именно туда? — язвит О, и я не могу ее винить. — На самом деле, этот жест может быть неправильно понят. Возможно, пока лучше не говорить Кларк. Не знаю, как прошел звонок, но уже десять минут, как ее нет в сети, а она еще не вышла из студии. И это не предвещает ничего хорошего. Я не думаю, что она выдержит эту новость, — справедливо предполагает Рей. — Я согласна, может быть, лучше пойдем и посмотрим, как она, об остальном подумаем позже, — говорю я, направляясь в студию. Осторожно стучу, но ответа нет. Поэтому я пытаюсь войти, но что-то, кажется, блокирует дверь. Решаю не настаивать, возможно, это Кларк блокирует ее. Через минуту дверь открывается. Я вижу, что Кларк буквально разбита, у нее красные глаза, а лицо залито слезами. «Дурной знак…» — думаю я про себя. — Она не вернется…не ко мне, — шепчет она. Инстинктивно притягиваю ее к себе. Она прижимается ко мне, словно я ее спасательный круг. И она снова дает волю своим слезам. Это не просто дурной знак, это катастрофа… Не знаю, сколько мы стоим так, минуту, десять или час. Только спустя целую вечность, мы смогли отвести Кларк в гостиную и приготовить ей ромашковый чай. Несмотря на то, что я и Рейвен настаивали, чтобы она осталась с нами, Кларк захотела вернуться домой. Я не хотела, чтобы она ехала в таком состоянии, поэтому отвезла ее сама. И вот я здесь, в гостиной дома Гриффин, смотрю, как она спит. Я не могла оставить ее одну. Ей не потребовалось много времени, чтобы уснуть, усталость взяла свое. Однако, во всем моем блестящем плане я не предусмотрела одну деталь: Эйдена. На самом деле, когда я вижу его, я не знаю, что, черт возьми, ему сказать. Но я же просто подруга, да? Фыркаю своим мыслям, думая, что не было бы всего этого, если бы эти двое поговорили раньше. ****************************************** ЭЙДЕН Тихо вхожу в дом, даже не знаю почему, ведь сейчас только восемь вечера. Сняв куртку и положив рюкзак, направляюсь в гостиную. Вижу, что мама спит на диване. Сначала я не придаю этому значения, это не в первый раз, но потом я останавливаюсь и наблюдаю за ней. Лицо ее красное, она выглядит измученной, но хуже всего то, что она, кажется, плакала и очень много. Я оглядываюсь и встречаю взгляд Ани. Не могу расшифровать выражение ее лица, просто вижу, что она обеспокоена. Она подает мне знак следовать за ней на кухню, и я без возражений подчиняюсь. Когда мы входим в комнату, она закрывает за собой дверь, чтобы наши голоса не смогли разбудить мою мать. — Она только заснула, — шепчет она, усаживаясь на стул. — Аня, что происходит? Это длится уже несколько дней. Когда я ее спрашиваю, она говорит, что с ней все в порядке, но это неправда. И куда, черт возьми, делись Лекса и Мэгги? Это звучит странно, но я скучаю по маленькому землетрясению, — говорю я, стараясь не сорваться. — Эйден, тебе лучше присесть… — ее слова меня пугают. — Пожалуйста, скажи мне, что никто не умер, не думаю, что снова смогу выдержать такое, — даже не задумываясь, говорю я. — Нет, нет, Эйден, никто не умер. Не нужно об этом беспокоиться, — спешит сказать она, и я вздыхаю с облегчением. Ладно, это уже кое-что, но все же я думаю, что дело серьезное, очень серьезное. — Тогда о чем мне беспокоиться? — спрашиваю я, побуждая ее продолжать. — Лекса и Мэгги уехали. Сейчас они находятся на другом континенте. Теперь, точное место, где они находятся, не имеет значения, действительно важно, почему Лексе нужно было уехать… — она оставляет фразу незаконченной, словно не находит подходящих слов. — Твоя мама очень давно кое-что узнала, и никому об этом не рассказывала. Короче говоря, то, что она узнала, было получено незаконным способом…и чтобы не подставить человека, который ей помог, она не могла рассказать никому, ни мне, ни тебе, ни Мэгги, ни тем более Лексе. До последних дней. Лекса стала свидетелем спора между мной и твоей матерью…из которого поняла, что сердце в ее груди принадлежит твоему отцу… Что? Не может быть. Судьба так жестоко издевается над нами. Я уже закрыл эту дверь, оставив боль позади, я не хочу снова ее открывать. — Эйден, послушай, я знаю, что твоя мама должна была сказать тебе, но постарайся понять…ей было нелегко узнать такую вещь и не рассказать людям, которых она любит, просто из страха причинить боль. Потому что именно об этом мы и говорим. Кларк ничего не сказала, потому что боялась…она боялась потерять людей, которых любит больше всего. И когда Лекса ушла, как она и предполагала, она просто не выдержала. Не буду врать тебе, Эйден, она страдает, я никогда не видела ее такой. Она пытается не показывать тебе свою слабость, но ей нужна твоя поддержка. Сейчас больше, чем когда либо. Так что не суди ее слишком строго, и старайся быть рядом. Теперь она отчаянно нуждается в этом, — ее слова пронзили меня до глубины души. Почему, черт возьми, ты не рассказала мне, мама? Ты боялась, что я буду страдать, да? Итак, ты держала это в себе и вот результат: тебе очень больно. Когда ты перестанешь меня защищать? Я знаю, что я всего лишь мальчик, но мы через многое прошли, я могу это выдержать. Ты должна научиться опираться на меня, мама. Черт, ты упряма, чертовски упряма, но и за это я люблю тебя. — Я никуда не денусь, Аня. Не буду врать, все это произвело на меня большое впечатление. Мне грустно и, честно говоря, я очень разочарован, но не потому, что она не сказала мне об этом…потому что моя мама всегда была упрямой…а потому что чтобы не причинять боль другим, она держит все в себе. Она всегда так делала, даже после смерти отца. Она хотела быть сильной для меня, но, в конце концов, сломалась, как сейчас… — я с горечью вспоминаю давно ушедшие времена. — Ты хороший парень Эйден, теперь я понимаю, почему твоя мама так тобой гордится, — заявляет она, сжимая мою руку. — Спасибо… — смущаясь, отвечаю я. — За что? Я просто сказала то, что думаю, — с улыбкой отвечает она. Молчим несколько секунду, но потом любопытство захватывает меня. — Ты еще не рассказала мне, что произошло сегодня… — Так как Лекса не отвечала на звонки твоей матери, я одолжила ей свой телефон…ей удалось поговорить с ней, но все пошло не так. Быть оставленной таким образом любовью всей твоей жизни… я считаю, что это ужасно… — грустно говорит она. Любовь всей ее жизни…мой мозг обрабатывает только это. Я думал, что это папа, но теперь, когда я думаю об этом, я никогда не видел маму такой счастливой, как с тех пор, как она вместе с Лексой…так что, возможно, Аня права. Лекса действительно любовь всей ее жизни. — Эйден…пожалуйста, извини меня за мои слова, иногда я говорю не думая и говорю глупости, — оправдывается она, наверное, думая, что обидела меня. — Ты не должна извиняться за то, что сказала правду, Аня, ты заставила меня задуматься. Ты права, моя мама возродилась с тех пор, как стала встречаться с Лексой, это заразительное счастье, я никогда не видел ее такой, — уверено говорю я. — Думаешь, они все уладят? Это не может так продолжаться… — спрашиваю я, пытаясь лучше понять ситуацию. — Честно говоря, я не могу сказать, они обе упрямы…и, по-моему, сейчас рана слишком свежа, чтобы что-либо делать, — говорит она, разбивая мои надежды уладить все быстро. — Аня… где они? — даже не знаю, почему спрашиваю ее, но я хочу знать. — Они в Европе. В Париже…но Эйден, твоя мама не должна знать, по крайней мере, не сейчас, — неуверенно, почти робко говорит она. — Прости, но я не понимаю, почему. Если бы она знала, то могла бы поехать туда и попытаться все исправить. Уверен, что личный разговор поможет все разъяснить, — наивно говорю я. — Ладно, слушай, Рейвен смогла отследить точный адрес, где они с Мэгги находятся…рядом с Триумфальной аркой на самом известном бульваре Парижа: Елисейские поля. И там же находится дом Грин, второй мамы Мэгги и бывшей жены Лексы. Я не думаю, что твоей маме не нужно это знать, по крайней мере, сейчас. — Ох…думаю, ты права. Ты уверена, что Лекса из всех мест в мире выбрала именно это? — спрашиваю я больше себя, чем ее. — Я хочу надеяться, что она сделала это ради Мэгги, и она, застигнутая врасплох, в спешке, не знала, куда идти… — я тоже на это надеюсь, ради мамы. Мы сидим на кухне в тишине довольно долго, пока не слышим шум, доносящийся из гостиной. Мы синхронно встаем и идем посмотреть, что случилось. Когда вижу, что мамы больше нет на диване, начинаю паниковать. Аня бежит к двери и начинает осматриваться. Я поднимаюсь наверх и проверяю ее комнату. Я замечаю, что шкаф открыт, и повсюду разбросана какая-то одежда. Чемодан исчез, а ящик, где лежит ее паспорт, пуст. Ох, черт! Быстро возвращаюсь на первый этаж и зову Аню. — Аня…мама…думаю, она нас слышала. Паспорт и чемодан исчезли… — задыхаясь, говорю я. — О Боже…это катастрофа! — побелев, отвечает она. Пожалуйста, мама, не наделай глупостей…