***
Выстрел разочаровывает. Ева не ожидала увидеть глушитель. Тот факт, что она вообще знала, как нажать на курок, - это настоящее чудо. Она была так глубоко в себе, что не могла видеть чёртов берег. Где ещё она ошиблась за последние девяносто секунд? Она отослала такси, черт возьми - разве это не было бы безопаснее, чем прыгать обратно в ярко-синюю Ауди, в которой появилась Вилланель? Та, которую предоставила Кэролин? Ева вошла, положив голую руку на дверную ручку, без перчаток - где ещё теперь её отпечатки пальцев? Есть ли у Кэролин камеры слежения? Какой, к черту, шанс, что у директора МИ-6 не будет камер? Она бы спросила её, конечно, если бы Кэролин была жива. О господи. - Ева. Этот звук тянет её обратно на землю, где она осознает, что неглубокие, прерывистые вдохи беспорядочно вырываются из ее собственных лёгких. Самооборона. Выбора нет. Двенадцать. Вилланель... - Ева. Вилланель стоит рядом с ней, высвобождая оружие из вялых пальцев Евы и направляя её к ближайшему стулу, на который Ева неуклюже падает. - Ева, что ты наделала. Её голос полон паники и чего-то ещё, что Ева не может точно определить. - Что ты наделала, Ева? Панику легко понять - это должно было выглядеть как самоубийство. Ева всё ещё в шоке от того, что ей повезло прицелиться, но, черт возьми, это не был правильный угол, или расстояние, или что-то ещё. Только Вилланель могла это сделать. Но когда Вилланель опускается перед ней на колени, Ева находит что-то ещё в её глазах, что-то отчаянное, когда она ищет руки Евы. - Зачем ты это сделала? Ева видит это тогда - не гнев на опрометчивое решение Евы - но чувство вины за то, что она вообще вынуждена была принять это решение. Ева сжимает её руки. - Чтобы тебе не пришлось этого делать. Глаза Вилланель закрываются, когда её голова падает на колени Евы, а лицо прижимается к мягким бёдрам. Ева смотрит, как синяя джинсовая ткань темнеет под потоком слёз, и ей хочется побаловать себя, дать ей время, в котором она нуждается, держать её в течение нескольких дней и обещать ей, что все будет хорошо, но она не может. - Эй, - тихо говорит она. - Нам нужно идти. - Прости, - отвечает Вилланель, уткнувшись ей в колени, глухо и хрипло, и прижимается ещё крепче. - Прости. Прости. - Нет, хватит. Всё нормально. Ты в порядке. Она быстро поднимает голову, изучая лицо Евы. - А ты? Ева кивает. - Да. Она несколько мгновений изучает лицо Евы. Это должно быть убеждает её, потому что она кивает и поднимается на ноги, и Ева едва может понять остальное. Она смутно осознает, что Вилланель суетится по комнате с искусной деловитостью, подавляя рыдания, поправляя положение Кэролин, подсовывая ей под голову подушку, которая выглядит совершенно ненужной с точки зрения расследования. Ева сидит бесполезно, ошеломлённая, пока Вилланель хватает тряпку из заднего кармана и механически продолжает вытирать каждую поверхность, к которой они могли бы прикоснуться, вплоть до дверной ручки, когда она берет руку Евы и выводит их из дома. Ева всё ещё ошеломлена, когда она замечает, что дверь машины придерживается открытой для неё. Она шлёпается внутрь и ждёт, пока другая дверь закроется. Они уже за много миль от города, когда её мозг начинает соображать. Это совсем не похоже Рэймонда. Это её первая мысль. Она не чувствует себя больной. Нет никакой вины. Агония, пронизывающая её, подпитывается только знанием того, кого, а не как. Единственное, что её пугает, это то, что она знает - это будет преследовать её до последнего вздоха. Но само действие ощущается инстинктивным. Рациональным. Оправданным. Это было не самосохранение, а страх перед Двенадцатью. Это был акт защиты. Речь шла о спасении Оксаны из Вилланель.***
- Там сзади есть вода, если хочешь пить. Это первое, что Вилланель говорит ей в машине, и очень тихо. Прощупывпя почву для разговора. В конце концов, в прошлый раз, когда Ева убила ради неё, всё закончилось не очень хорошо. - Спасибо, - говорит Ева и не может придумать другого ответа. Наготове их тысяча, но ни один из них, похоже, не вписывается в неясные, изменчивые очертания нынешней реальности. Это было моё решение, хочет сказать она. Я сделала это, потому что ... - Ева, ты пристёгнута? Ева поворачивается и смотрит на неё. Голос и лицо Вилланель совершенно спокойны, но в профиль её подбородка впивается свежее, обжигающее напряжение, а взгляд мечется между дорогой впереди и зеркалом заднего вида. - Ложись, - мягко говорит она. - Чтобы быть под окном. Ева открывает рот, чтобы спросить, но рука Вилланель ложится на её плечо, прижимает её к сиденью, и в тот же миг тошнотворный треск разрывает заднее ветровое стекло. Ева смутно осознает, что Вилланель выплёвывает проклятие, но она не может думать, не может двигаться. - Ева. Ева? Ты в порядке? Скажи что-нибудь. - Какого х... Ещё один выстрел, разбивающий стекло позади них, но этот задевает центральную консоль, и Ева начинает вертеться. Она резко поворачивает голову назад, чтобы мельком увидеть черный седан, идущий за ними по пятам, но Вилланель поднимает руку, чтобы оттолкнуть её. - Оставайся там. - Какого хрена?! - Это они. Это Двенадцать, - она щурится в зеркало и морщится. - Похоже, один из их нижних лакеев. Мне действительно следовало бы обидеться. - Почему ... Двенадцать ... пытаются убить нас? - Серьёзно? Это самое шокирующее событие за сегодня? - Ты говорила - ты будешь вне игры. Ты сказала, что после того как ты... После того как ты бы сделала это... - Они соврали. - Что? - Очевидно, они соврали. Прямо как ты и думала. Ева пристально смотрит на неё. - Блять. - Красноречиво сказано. Открой бардачок. Ева делает то, что ей говорят, и гладкий компактный пистолет падает на неё. Вилланель наклоняется, чтобы схватить его. - Садись за руль. - Господи, - задыхается Ева. - Боюсь, он ничем не может помочь. Садись за руль, Ева. Сейчас. Ева делает это, и как раз вовремя, потому что Вилланель с жужжанием открывает окно и поворачивается, чтобы вытянуть руку, выглянуть и прицелиться. Её первый выстрел гораздо громче, чем другие - у Евы всё ещё звенит в ушах, когда раздаётся второй выстрел - но что бы ни происходило, это вне поля ее зрения. Костяшки её пальцев побелели на руле к тому времени, когда третья трещина позади них сотрясает машину, только на этот раз за ней следует резкий крик и— - Грёбаное дерьмо. Она ранена. В Вилланель попали. Блять. Нет. Нет. Ева не может видеть, не может говорить, не может безопасно оторвать взгляд от всё более узкой, извилистой дороги достаточно надолго, чтобы понять, что, черт возьми, происходит - но после последнего выстрела из её собственного оружия Вилланель кувыркается обратно внутрь и колесо соскакивает в яму. Ева резко выворачивает, как раз вовремя, чтобы увидеть, как чужая машина крутится над только что взорванной шиной на полные 360, а затем прямо через ограждение летит вниз со скалы. Шок удерживает её в течение нескольких моментов, пока ритм новых, неровных вдохов не возвращает её к сознанию. Кровь. Всегда есть кровь, какого хрена всегда есть кровь? Теперь она на Вилланель, значит, она её - на рубашке, на внутренней стороне дверцы машины, на руле. - Перестань паниковать. - Ты истекаешь кровью, - глупо говорит Ева, неопределенно махая трясущимися руками в сторону Вилланель. - О боже мой! Ты ранена. - Не ранена. Задета. Едва. - Тебе нужно в больницу. - Нет, не нужно. - Оксана, ты истекаешь кровью. - Не в первый раз, и не в последний. Дай мне мое пальто. Ева слепо шарит на заднем сиденье и достает комок ткани, который Вилланель хватает, чтобы неуклюже обернуть рукавом вокруг больной руки, которая все ещё каким-то образом - невероятно - управляет рулём. Ева протягивает руку, чтобы помочь, но Вилланель быстро отбивается, не оставляя ей ничего, кроме как смотреть. Когда она заканчивает, Вилланель бросает на нее взгляд, быстрый блеск диких глаз и вымученную улыбку. - Видишь? Всё в порядке. - В порядке, - безжизненно повторяет Ева. Её взгляд скользит по дороге впереди, по незнакомому окружению. Они уже давно миновали поворот на станцию, оставив перед собой лишь бескрайнюю пустую открытую местность. - Куда мы едем?- спрашивает Ева. - Прочь. Здоровая рука Вилланель тянется через сиденье к руке Евы, крепко переплетая их пальцы. - Мне очень жаль. - Нет, - мягко говорит Ева. - Не извиняйся. - Тогда не бойся. Я позабочусь о тебе. Я обещаю. - Я не боюсь.- Ева сжимает её руку. - Я с тобой.