(Не)хорошие

      Алекто не умеет развлекаться. Когда-то давно у нее это получалось — смеяться по-настоящему, хохотать так, что ноги подкашиваются и дыхание спирает, улыбаться искренне, тепло и нежно. Это было, она помнит. Помнит, что развлекалась с людьми. Помнит, что ей было хорошо. Но все хорошее заканчивается.       Все ее хорошее сконцентрировалось в одном человеке — в чертовом Рабастане Лестрейндже.       Больше всего на свете Алекто ненавидела Рабастана Лестрейнджа.       Он был тем, кто отобрал ее смех своим исчезновением.       Она надеялась, что он был жив.       С Рабастаном ее связывала постоянность помолвки. Жуткие традиции чистокровных семей, выгодная партия, симпатия малолетних детишек и видная порода у обоих, словно они псы. Чертовы псы. Родители встретились, выпили чай и решили их скрестить. Красивые будут детишки — смесь огня и льда.       Рабастан был чем-то неизменным в ее жизни. Она знала, что он был, есть и будет всегда. Ей и мысли в голову не приходило, что он может исчезнуть, что их странные, затянутые, похожие больше на больную зависимость, чем что-то нормальное, отношения могут оборваться. Причем так резко, что они даже не сумеют попрощаться.       Алекто не успела ничего ему сказать.       А стоило ли?       Она поджигает очередную спичку и тушит ее пальцами. Ни боли, ничего. Она отбрасывает ее в сторону, в кучку таких же, зря использованных, и достает новую. Это ее единственное развлечение теперь.       Если подумать, она всегда использовала Рабастана. В детстве заставляла его защищать себя, угрожая тем, что он ее жених и обязан быть на ее стороне; когда подросла и поняла, что сама может постоять за себя, уже гоняла его. С десяти лет они вечно ссорились — не было ни разу, чтобы Алекто стеснялась в выражениях. Они орали друг на друга в коридорах, дрались, выдергивали волосы и готовы были перегрызть друг другу глотки. Видя, как испортились их отношения, лорд Лестрейндж даже порывался разорвать помолвку, чтобы любимый сыночек не страдал, но почему-то все замялось.       Это теперь Алекто знает, что не по годам взрослый Рабастан попросил его не делать этого. Он любил ее? Или это было обязательство? Обязанность? Его крест, от которого он ни разу не отказался?       У Лестрейнджей была отвратительная черта: они всегда держали данное слово. Чертов Рабастан уяснил это слишком рано.       Зря ему попалась Алекто. Зря он увидел, как она смеется.       Алекто не помнит, как так вышло, что она улыбнулась ему. Как от того, что она выливала на него чернила, а он рвал ее эссе они перешли к тому, что вместе сидели в библиотеке допоздна и готовились к экзаменам. Она не была прилежной ученицей, не отличалась красотой и единственное, чем выделялась, был дурной характер, но вытянувшийся Рабастан с похорошевшими чертами лица почему-то помогал именно ей.       Если так подумать, у них были хорошие моменты, когда они не ругались.       Он поймал ее голову, когда она уснула и могла больно удариться лбом о стол.       Он принес ей обед, когда она пропустила его из-за занятий.       Он был ее партнером на первом балу.       Он пошел за ее увлекшейся натурой на тайное собрание слизеринцев, где им рассказывали про Темного Лорда и заманивали в Пожирателей Смерти.       Он держал ее волосы, когда она блевала после первого убийства. Она тогда плакала. Была еще некрасивее обычного — и без того отвратительное круглое лицо раскраснелось и опухло. Она все никак не могла понять, почему он тогда смотрел на нее. И почему смотрел так… так ласково.       Алекто знала, что их чертовы взаимоотношения ни к чему не приведут. Она не хотела замуж, не хотела обязательств и избегала всего долгосрочного. Рабастану же, наоборот, все это было нужно. Путем проб и ошибок они пришли к ничьей. Он был ее любовником, но больше постели их ничего не связывало. Во всяком случае, Алекто так казалось. Но сейчас она вспоминает, как он выпивал с ней после особенно сложных дел, как он обнимал ее, пока лил проливной дождь и они делили единственный зонтик — ярко-желтый, солнечное пятно посреди туманного и серого Лондона.       Рядом с Рабастаном Алекто всегда видела яркие краски. Глупо, но даже трава была зеленее.       Она любила его глаза, которые всегда, начиная с раннего детства, смотрели на нее одинаково — с любовью. Когда она кричала, материла его, била все, что попадалось под руку. Когда они расставались, ненавидели друг друга, готовы были ввязаться в детскую драку. Когда он, не думая, закрывал ее во время рейдов. Когда она залечивала его раны. Выражение его чертовых глаз никогда не менялось.       Между ними — минимум слов, максимум действий.       Но сейчас Алекто остались только слова и пепел прошлого. Сигареты прожгли язык. Глаза вытекли со слезами. Рабастан был первым человеком, из-за которого она плакала.       Темный Лорд пал. Алекто с Амикусом сбежали заграницу. Рабастан гнил в Азкабане на пожизненном заключении. Его жрали дементоры.       Алекто всегда была эгоисткой. Она надеялась, что лучшие его воспоминания — те воспоминания, в которых был цвет, — связаны с ней. Потому что ее, оказывается, все привязаны к нему.       Она никогда не понимала и не признавала, что любит Рабастана. Он был ее затянувшимся романом, выбранной родителями судьбой, тем, кто имеет на нее все права, но не посягает на них. Он был ее тяжелой ношей, которую она всячески старалась сбросить, злость на существование которой вымещала на ни в чем не повинном мальчике, так же без его ведома обвенчанном с ней.       Но сейчас, туша последнюю спичку из упаковки пальцами, Алекто почему-то скучала по этому дурному и глупому мальчику, который никогда не умел давать ей сдачи. Перед глазами дрожал желтый зонтик. Дождь. И на губах отчего-то соленый поцелуй еще неумелых, не определившихся, ненавидят они сейчас друг друга или нет, школьников.       Алекто хотела бы вернуться обратно и пережить все заново. Поцеловать Рабастана еще сотню и другую раз. Поговорить с ним. Вновь стать тем единственным человеком, к которому он пришел после смерти любимой тетки. Она была его ровесницей — почти сестра. Он не плакал, но Алекто ясно видела, что он страдал, и молчала. Она держала его за руку на похоронах. Впоследствии они посетили много похорон, и Алекто всегда держала его за руку.       Она смаргивает выступившие на глазах слезы — после того, как его посадили в тюрьму, она стала жутко сентиментальной, — и достает его последнее письмо. Оно всегда в нагрудном кармане. У сердца.       Там всего несколько слов. Рабастан предоставляет ей полное право разорвать помолвку и велит забыть про него. Пишет, что Азкабан на вкус хуже вареной редьки. И категорически запрещает возвращаться обратно в Британию.       Он был тем, кто сообщил Амикусу об облаве, из-за чего они с Алекто и сумели сбежать.       Вдалеке блещет рассвет. Алекто никогда не делала того, что Рабастан от нее просил. Теперь неважно, сколько лет придется ждать — год или двадцать, — но она точно решила, что первая возьмет его за руку при встрече. Потом, конечно же, съязвит, и они начнут новую долгую игру. Их отношения — непрекращающаяся карусель. То вверх, то вниз. Чертовы американские горки.

***

      Рабастан научил Алекто верить в лучшее. До него она никогда ни на что не надеялась.

***

      Он будет первым человеком, которого она будет ждать.

***

      Алекто почему-то знает, что дождется.