***
Чувства возвращались медленно. Сознание все еще было спутано, но ощущения собственного тела были как никогда острыми, и Алиса проклинала каждую клетку своего тела за то, что они имели нервные окончания, потому что болело буквально все. Хотя о том, что телу больно Алиса скорее догадалась, потому что характерная слабость и покалывание в конечностях могли говорить только об одном – она либо была под наркозом, либо под обезболивающим. Если был наркоз, то что за операция? - Алиса медленно открыла глаза, которые ощущались невероятно чужеродно – будто склееные между собой веки и яркий свет, прорывающийся сквозь них, от которого сразу начала болеть голова. То, что она находилась не в обычной больничной палате стало ясно сразу, когда слух полностью пришел в норму и стало слышно монотонное пищание кардиографа. На пальце был закреплен датчик, считающий пульс, от сгиба локтя тянулась трубка капельницы, а почти вся комната была наполнена разного рода медицинскими приборами. Значит все-таки реанимация, - подумала Алиса и прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, как она здесь оказалась. Медсестра и врач ворвались в палату ровно через секунду после того, как Соколова наконец вспомнила детали столь неудачно закончившейся для нее пьянки. Медсестра начала копошится около девушки, что-то говоря, врач проверял показания на приборах и вроде это означало, что за ее жизнь боролись, что кто-то чувствовал необходимость ее сохранить, однако Алиса не могла отделаться от мысли, что со стороны это выглядело скорее как практика на манекене в МЕДе: к ней не обращались как к живому человеку, никаких вопросов или даже риторических высказываний в ее адрес не было, были только выверенные, отточенные действия врача, которые он, наверняка, выполнял почти машинально. И это замечательно – констатировала Алиса и с головой погрузилась в анализ всего, что произошло и что она могла вспомнить: она не знала, сколько времени была в отключке, однако прекрасно понимала, что объяснения с ее потребуют сразу же, как только врачи убедятся в ее стабильном физическом состоянии. О стабильности ментального состояния говорить не приходилось, принимая во внимание где сейчас находилась девушка. Краем уха девушка услышала фразу врача, брошенную медсестре: «Пациентка стабильна, через четыре часа, когда седативное действие лекарств кончится, сделаем повторный осмотр и побеседуем с ней». Алиса слабо улыбнулась и поняв, что размышления придется отложить из-за сонливости, закрыла глаза, поддаваясь желанию уснуть.***
-Алиса Андреевна, к вам посетители. Пустить? – такой невинный вопрос медсестры заставил сердце Алисы учащенно биться: вот уже третий день она в сознании, но никто ее не навещал. Никаких вестей не было, и девушка прекрасно понимала, что она это заслужила. По этой причине она была даже рада тому, что компанию ей составляли лишь медсестры и врач, осматривающий ее дважды в день. За своими размышлениями Алиса упустила момент, когда медсестра покинула палату, а вместо нее зашел кто-то другой. - Господи, Алиса, ты нас так напугала! – женщина примерно лет 45 прямо с порога начала причитать. Эту женщину Алиса меньше всего ожидала здесь увидеть. - Мама? Что ты тут делаешь? – в голосе отчетливо проступили нотки испуга, хотя Алиса и пыталась их скрыть. - В смысле «что тут делаю»? Я приехала к тебе, как только узнала обо всем. Сразу взяла билет на самолет, как только смогла уладить дела с работой. Прилетела утром сегодня, но к тебе не пустили – сказали, что часы не приёмные. – мать Алисы села на стул рядом с постелью дочери, взяв последнюю за руку. – Мы с отцом твоим безумно переживали. – продолжила она уже спокойнее, - Мы и понятия не имели, что происходит. Прости пожалуйста, мы не уследили. Отойдя от первоначального шока, Алиса ответила, сильнее сжимая руку матери: - Ну что ты такое говоришь? Вы тут вообще ни при чем, я же взрослый человек, должна была контролировать свои действия. Прости, что я не рассказала тебе, что снова таблетки принимаю – я не хотела, чтобы ты волновалась. – Алиса начинала заранее ненавидеть себя за свои слова и за саму ситуацию, ведь она старалась защитить маму от волнений, а в итоге получилось прямо противоположное. – Тебе Женя позвонила? – задала вопрос Алиса спустя некоторое время молчания. - Нет, мне позвонил твой парень. – уловив непонимание в глазах дочери, она уточнила, - Ну, Данила. Он сказал, что ты попала в больницу из-за анафилактического шока. Просил не беспокоиться, но я все равно прилетела, а уже здесь от врача узнала, что ты едва не умерла от передозировки. – чем дальше звучал рассказ Алисиной матери, чем отчетливей в ее голосе улавливались нотки обеспокоенности и гнева. – Алис, скажи честно, что произошло? Что вообще происходит? Мне звонит твой парень, о существовании которого я впервые слышу, говорит, что ты в реанимации, врет о причине, а потом выясняется, что ты накачалась какими-то лекарствами и тебя пришлось едва ли не с того света вытаскивать. Судя по количеству информации, которая стала для меня шоком я, наверное, совсем не знаю собственную дочь. Просто ответь мне, зачем ты это сделала? – женщина пристально смотрела в глаза Алисы, не отпуская ее руку. В голове Алисы уже крутились сотни вариантов продолжения и окончания этого разговора и по мере того, как менялся голос ее матери, девушка подбирала подходящий, тот, который позволил бы максимально оградить Ларису Петровну от последствий того дерьма, в которое ввязалась Алиса. Пауза в разговоре затягивалась, нужно было что-то сказать. Правду? - Мамуль, я не знаю, как тебе объяснить все, что произошло за последние пару месяцев. Все очень быстро завертелось. Я сама не успела понять, как так вышло, что я увязла во всем этом с головой. У меня случился серьезный срыв, Данила помогал мне держаться на плаву, но я так испугалась, что с ним повториться то же, что и с Дашей, что сбежала и начала снова принимать лекарства. Я думала, что так будет лучше, но меня накрыло еще сильнее. Я просто потеряла голову, мне ничего не помогало, и я приняла больше лекарств, а потом просто забыла про это. – посмотрев на мать, Алиса попыталась понять, поверила ли та ей. Девушка говорила матери чистую правду, соврав лишь в самом конце. Но по лицу матери было невозможно ничего прочитать, поэтому Алиса продолжила, - Прости, что не сообщила сразу о своих проблемах, не хотела тебя во все это втягивать. – очень тихо проговорила Алиса, опуская глаза. Когда Лариса Петровна вновь заговорила, ее голос звучал заботливо, но при этом строго и уверенно: - Алис, я понимаю, что ты уже не ребенок и я не могу постоянно находиться рядом, чтобы помочь тебе. Да, и я и твой отец всегда будем рады видеть тебя у нас, но послушай, если твоя жизнь для тебя – театральная постановка, будь добра помнить, что у этой постановки есть зрители, которым важно, чтобы ее финалом не стала твоя смерть из-за собственного максимализма. Твой отец не потерпит в нашем доме наркоманов. Не важно, идет речь о физической зависимости или об эмоциональной. Я очень надеюсь, что то, что произошло станет для тебя уроком и ты переосмыслишь свою жизнь после того как оказалась на волосок от смерти. – слова женщины были больше похожи на речь судьи а теперь она сделала паузу перед тем, как сказать свой вердикт, -Я хочу, чтобы ты вернулась в Новокузнецк после того, как получишь диплом, потому что здесь ты абсолютно без присмотра. Доктор сказал, что тебя не станут отправлять на принудительное лечение, но ты будешь на учете, так что… Алиса перебила ее, вырвав свою руку из хватки матери – меньше всего на свете ей хотелось снова ощутить себя под гнетом гиперопеки семьи. - Мам, я не стану возвращаться, и ты прекрасно знаешь почему. Моя жизнь здесь: учеба и работа, здесь мои друзья, здесь Женя и другие. - И Данила? - недовольно уточнила Лариса Петровна. - Да, мам, и Данила тоже. Я люблю его и не собираюсь бросать, он – лучшее, что случилось со мной за последние годы! Рядом с ним мне хочется двигаться дальше, рядом с ним я чувствую себя в безопасности, потому что он защищает меня так, как никто даже не пытался за все это время. И он не бросит меня из-за моего, как ты выразилась, «максимализма». – выпалила Алиса. - Хорошо хорошо, - растерянно отступила Лариса Петровна, потому что никогда не слышала ничего подобного от своей дочери в адрес хоть одного из ее предыдущих парней, - Я очень надеюсь, что он такой, как ты рассказываешь и еще больше надеюсь на то, что ему можно доверять. Мать и дочь уже сменили тему разговора и еще какое-то время разговаривали, но Алисины мысли витали только вокруг внезапно вырвавшегося признания в любви Даниле. Откуда взялись эти слова, высказанные на эмоциях? Неужели она снова все это время наебывала саму себя и не давала себе увидеть эти простые выводы, которые вырвались откуда-то из подсознания? Я люблю Данилу? Забавно. Я понимаю это только сейчас – когда уже натворила дел и поздно что-либо менять. Поперечный наверняка не захочет меня больше видеть никогда, как и Женя. Судя по словам врача, я была в отключке трое суток и еще трое я уже в сознании, но за это время никто, кроме мамы так и не пришел. Наверняка Даня уехал в Питер, А Женя зла настолько, что если и придет, то только для того, чтобы оставить ключи от квартиры и послать меня нахер, сказав, что переезжает. Блять. Я ведь действительно едва не умерла. Жаль, что мой мозг даже не дал мне немного потешить свое эго, подарив мне видение того, как ко мне, когда я лежала без сознания, приходит Даша. Я хотела бы услышать ее голос, хотела бы знать, что она думает про меня сейчас. Наверное, она бы сказала, что я дура, потому что упустила такого парня, а потом пыталась бы меня смутить вопросами о том, хорошо ли он целуется… Да, несмотря на то, что мне уже 21, в моей голове Даша все также осталась 17летней девчонкой. Навсегда 17летняя, потому что не дала себе шанса стать старше. Я не Даша. И вокруг меня больше не будет таких как она. Нет, не потому что мне так сказал себе говорить психотерапевт, а потому что я не позволю памяти о ней быть вытесненной из моей головы наступанием на те же грабли. Возможно, самое ценное, что я могу сделать в память о ней – прожить жизнь, которой она не дала шанса. Прожить так, чтобы не осталось сомнений в том, что Цой был прав, когда пел «смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того чтобы ждать.» Сука, и снова любовь. А в голове только одна ассоциация – милый рыжий стендапер, с фиолетовыми мешками под глазами и иногда совершенно несуразной манерой говорить, но при этом с глазами, посмотрев в которые ты чувствуешь, как будто в них сосредоточилась вселенская тоска. Я люблю его.***
Выезжать в Питер на практику нужно было через несколько дней. Собирая свои немногочисленные вещи по палате, Алиса думала о том, как же все успеть. С момента ее попадания в больницу прошло около двух недель, на которые она выпала из жизни не только академической, но и из жизни ее друзей, судя по всему. Женя так и не приходила, Даниле Алиса боялась писать или звонить, да и сам парень не проявлял инициативы, что сводило на нет все желания девушки в объяснении и расстановке всех точек над i. Только Эльдар однажды позвонил ей узнать о ее самочувствии, да мама, которая осталась в Москве на какое-то время, навещала Алису. И вот наступил день выписки. Девушка старалась собраться как можно быстрее, больничные стены начинали вызывать жуткую тоску и легкую клаустрофобию. Идя по коридору по направлению к выходу из больницы от кабинета главврача, у которого Алиса заполнила все необходимые документы, девушка размышляла о том, насколько же легко она отделалась: ее всего лишь поставили на учет и обязали посещать психотерапевта еженедельно, а учитывая, что она уже это делала, это даже не считалось за требование. Документально все были уверены, что случившееся – досадное недоразумение, произошедшее из-за халатности Алисы. Однако девушка прекрасно понимала, что этой версии событий придерживались только врачи, а все ее друзья и семья таили внутри уверенность в том, что Алиса пыталась убить себя. Алиса быстро спустилась по ступенькам крыльца больницы и уже достала пачку сигарет, намереваясь утолить никотиновый голод - пока она была в больнице ей удалось покурить всего трижды и то каждый раз ей приходилось едва ли не сбегать от медперсонала и каждый раз она получала пизды за свои действия от них же. Уже поднося зажигалку к лицу, она заметила группу людей рядом с больницей, состоящую из до боли знакомых ей фигур. Женя, под руку с Эльдаром разговаривала с Усачевым, который держал в руках небольшой букет хризантем с лилиями. Рядом с ними стояли Данила и мама Алисы, что-то обсуждая. Женщина улыбалась и что-то говорила, положив ладонь на предплечье Поперечного. Алиса замерла. Они все пришли к ней. Но она этого совершенно не заслуживала. Глаза уже были готовы наполниться слезами, когда Лариса Петровна наконец заметила дочь. - Алиса! Выбрось эту дрянь немедленно! – тут же накинулась на девушку с нравоучениями женщина, подходя ближе. – Только из больницы вышла и сразу за сигареты! Ну что за дочь! – полушутливо ворчала она. Наконец подойдя к Алисе, она заключила ту в крепкие объятия. Уткнувшись в мамино плечо, Алиса шумно вздохнула, пытаясь справиться с эмоциями, но все же, когда она повернулась к остальным ребятам, в ее глазах стояли слезы. - Ну вот и хули ты разнылась?! – подал голос Эльдар, но поймав на себе недовольный взгляд мамы Алисы, тут же добавил, - Пардон, Лариса Петровна. – и снова обращаясь к подруге, продолжил, - Поздравляю с возвращением с того света, чокнутая! – весело сказал Эльдар и обнял Алису. Девушка была благодарна ему за то, что он все свел в шутку, чем разрядил общую тягостную атмосферу компании. Повернувшись к Жене, Алиса попыталась понять, в каком настроении та находилась, одновременно с этим надеясь, что сама она выглядит достаточно сожалеющей о произошедшем. Ничего не говоря, Женя стиснула Алису в объятиях, почти перекрыв той доступ кислорода и через несколько секунд тихо произнесла: - Еще раз так сделаешь – я тебя убью, поняла?! – на секунду отстранив от себя Алису девушка дождалась согласного кивка в ее стороны и снова заключила ее в объятья, - Ты даже не представляешь, как нас напугала, блять. Я едва не умерла от страха, - продолжила Женя и заплакала. - Ну все! Обе ревут. Это надолго, расходимся, пацаны, - пошутил Эльдар, за что получил осуждающий взгляд от Руслана и возглас «Эльдар!» от Ларисы Петровны. Осмотревшись по сторонам, парень заметил, что Данила отошел от общей кучи людей и курил, прислонившись к больничной ограде прямо под знаком «Курение запрещено». Алиса и Женя, немного успокоившись, разошлись. К Алисе подошел Руслан. Протянув девушке цветы, он поздравил ее с выпиской и сказал что-то еще, но Алиса уже не слышала: все ее внимание было приковано к Поперечному, который так и не подошел к ней. Искренне поблагодарив Руслана, девушка обняла его и попросила всех пойти вперед. Понял намерение подруги, Эльдар подхватил под локоть Женю с одной стороны и Ларису Петровну – с другой и повел их в сторону метро. Руслан двинулся следом за ними, а Алиса, переминаясь, пыталась подобрать слова для разговора с Даней. - Не угостишь? – спросила Алиса, кивнув на пачку сигарет в руках парня и тут же пояснила, - Мои мама забрала. Парень молча протянул ей открытую пачку, а затем дал прикурить, все это время пристально смотря в глаза девушке. От этого взгляда становилось не по себе, вся напускная уверенность Алисы в себе тут же рассыпалась под ним. Девушка жадно затянулась, надеясь, что никотин поможет сконцентрироваться. Данила все еще молчал, затушив сигарету об забор, он выбросил бычок и теперь просто наблюдал за тем, как курит девушка. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Алиса подняла глаза и впервые посмотрев на парня внимательно поняла, что прошедшие две недели не прошли для него бесследно: Поперечный выглядел еще бледнее обычного, мешки под глазами стали почти черного цвета, а взгляд был настолько уставшим и измученным, что Алиса испугалась. Недокуренная сигарета выпала из задрожавших рук, и девушка поняла, что ей нечего сказать. Как оправдаться перед человеком, у которого она едва не умерла на руках? Что сказать парню, которому она почти призналась в любви за минуту до того, как потерять сознание из-за того, что намешала себе убийственный коктейль? Какие слова подойдут в качестве извинений и можно ли вообще извиниться за такое? Молчание затянулось, а пара все еще стояла, смотря друг другу в глаза, будто пытались взглядами передать всю палитру чувств, которую испытывали. Первой не выдержала Алиса. - Я… послушай, я, - запинаясь начала девушка, опустив взгляд в землю, - Я хотела поблагодарить тебя за то что, … ну, за то, что вызвал скорую. Ты спас меня. - Скорую вызвала Женя. – наконец подал голос Данила. Равнодушный тон парня окончательно выбил Алису из эмоционального равновесия и она, наконец дав волю слезам быстро заговорила: - Прости, прости пожалуйста. Я не хотела, чтобы так все получилось, правда! Я и подумать не могла, что это так отразится на всех вокруг. Я не хотела делать никому больно! Данила вспыхнул: - Не хотела делать больно?! Правда? Мне плевать, что ты там не хотела, мне интересно лишь почему? Почему ты сначала вопила о том, что ты никогда не поступишь так со своими близкими – не убьешь себя, а потом делаешь все прямо противоположное? Наверное, нам всем стоит извиниться за то, что не дали тебе умереть, ты же так этого хотела! – почти прокричал парень, но посмотрев на Алису почти пожалел об этом – она смотрела на него абсолютно потерянно и как-то загнанно. - Я не хотела убивать себя. – тихо произнесла Алиса, - Просто мне было так хреново, и я убеждала себя в том, что заслужила этого. Не говорила врачу, что мне не подходят лекарства и продолжала их принимать, все увеличивая дозировку, потому что хотела, чтобы мне было так же хуево физически, как душевно. И в один момент мне так поплохело, что мне просто стало все равно на то, что происходит вокруг. Я просто хотела уснуть, чтобы не думать и не чувствовать себя так паршиво. Поэтому я согласилась пить. А потом мы поговорили с тобой, и я поняла, что я настолько напиздела самой себе, что уже не вывожу этого. Я столько напридумывала всего и занималась самобичеванием, что действительно едва не слетела с катушек. – девушка сделала паузу и, подняв глаза на молчавшего все это время Данилу, честно сказала, - Я не думала, что попаду в больницу. Ты показал мне, что я не монстр, который рушит все вокруг и честно, в тот момент я хотела жить, жить и жить так долго, чтобы хотя бы понять, что за чувство я начала к тебе испытывать. Вот только по итогу мне пришлось едва не умереть, чтобы понять, что я люблю тебя. И за это понимание мне придется заплатить тем, что я потеряю тебя, потому что я все-таки именно то, что о себе думаю – я разрушитель всего хорошего, что есть вокруг меня. – Алиса закрыла глаза, пытаясь привести в норму дыхание и сердцебиение, а поняв, что разговор закончен и ей больше нечего сказать, а Данила вряд ли захочет отвечать, развернулась, намереваясь уходить, напоследок бросив, - Мне правда жаль, что так получилось. Прости, если сможешь. Пройти Алиса успеха лишь три шага, прежде чем была остановлена обогнавшим ее Даней, который крепко прижал ее тело к себе и ответил: - Мне тоже жаль, что так получилось. Но если бы я не был готов, как идиот, бороться за тебя, пусть даже с ебаной смертью, я бы не стоял здесь, а жил спокойно в Питере. Я не отпущу тебя вот так просто. – Даня отстранился и нежно приподнял лицо Алисы за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. Девушка плакала. – Господи, какая же ты все-таки драматичная, сил нет! – полушутливо произнес комик и уже тише добавил, - Я тоже тебя люблю.