Половина Луны

— Я побуду с ней рядом, тебе незачем тут сидеть, — расположившись на краешке ложа Дурдхары и держа расстроенную царевну за руку, Тара обернулась в сторону Муры. Та, стоя в шаге от постели, обеспокоенно покусывала губы, чувствуя некоторую вину за свою откровенность. Лучше бы она промолчала! Пусть бы её подозревали в связях со всей женской половиной царского дворца, что с того? Её собственный язык снова сослужил ей дурную службу. Немного помявшись, Мура направилась к выходу и исчезла в дверях. Оставшись наедине с Тарой, Дурдхара вдруг заговорила: — Я всё равно этого так не оставлю! — она приподнялась на месте. Лицо её было искажено обидой и ревностью. — Сожительство двух мужчин — ужасная адхарма. Я спасу и брата, и Чандрагупту от этого греха. Всего лишь один сосуд с тёплой водой, и этому позорному браку придёт конец. А ты, — она вдруг энергично ухватила Тарини за обе руки, — займёшь принадлежащее тебе по праву место. На ком ещё брат женится как не на тебе, когда ко мне вернётся мой телохранитель? Если с фальшивой женой будет покончено, значит, у него не останется другого выбора. Он передумает и женится на тебе. — Нет, — Тара с неловкой улыбкой высвободила свои запястья, — раджкумари, мне вовсе не нужно становиться царицей Магадхи такой ценой! Да и Дхана Нанд не захочет меня в жёны, даже лишившись Чандрагупты. Я взглянула вчера в его глаза и поняла: его любовь ко мне прошла, а навязываться ему против воли я не вижу смысла. Раджкумари, я живу в маленьком поселении с добрыми людьми, занимаюсь охотой, ловлей рыбы, выращиванием растений. Мне всего хватает! Единственное, что терзало моё сердце — несчастная судьба Муры и её сына, но теперь-то я вижу: они оба вполне удовлетворены своей долей. Стало быть, мне нечего здесь делать. И мстить самраджу Дхана Нанду мне отныне не за что. — Зато мне теперь есть за что мстить, — скрипнула зубами Дурдхара. — Каков обманщик! Всю жизнь клялся, будто ради меня готов горы свернуть, сложить к моим ногам все сокровища миров! И что в итоге? Отобрал единственного парня, который мне приглянулся! — А вы хоть раз говорили брату, что любите Чандрагупту? — с интересом спросила Тарини. — Это зачем? Он должен был понять сам. Ведь мы близки по духу со дня моего рождения! Дхана всегда понимал, о чём я думаю и чего желаю. — Ну, хорошо, самрадж не знал. А Чандрагупте вы сказали о своих чувствах? — продолжала выспрашивать Тара. — Вот ещё! — фыркнула Дурдхара. — Много чести. Где это видано, чтобы царевна признавалась в любви рабу? Он обязан был заметить моё расположение, оценить такой подарок судьбы и немедленно влюбиться в ответ. Тара ничего не ответила, только несколько раз кашлянула и произнесла, стараясь не быть грубой: — Прошу прощения, раджкумари, но простые люди не так талантливы, как вы. У вас, как вижу, имеется особая способность к чтению мыслей. У других людей этот навык, увы, отсутствует. — Да как ты осмеливаешься насмехаться?! — Дурдхара, разъярившись, замахнулась на Тару, но та легко перехватила её руку в воздухе, остановив на полпути до своего лица. Склонив голову набок, Тарини с любопытством наблюдала за беспомощными трепыханиями царевны. Противоборство продолжалось недолго и закончилось победой Тары. — Отпусти, — наконец, сдалась Дурдхара, оценив силу соперницы. Тарини послушно разжала пальцы. — Ты сильная, — с неохотой признала Дурдхара, растирая рукой запястье, пострадавшее в их короткой схватке. — Как тебе удалось так натренировать руки? — Использовала оружие. Часто, — небрежно бросила Тара. — А я тоже не слабая. Умею обороняться и мечом, и кинжалом. Лук, правда, ещё плохо освоила… И всё равно я не справилась сейчас. Почему? — У вас ещё всё впереди, раджкумари, — спокойно ответила Тара. — Освоите и лук, и дротики, и чакру. — Если бы! Брату всё время некогда теперь, — Дурдхара скривилась. — Занят то женой, то государственными делами. Ракшас и Бхадрасал отказываются меня тренировать. Сказали, что девицам, особенно царевнам, незачем изучать военное мастерство. — Я могу помочь, если пожелаете, — неожиданно предложила Тарини. — Правда? — оживилась Дурдхара. — Вполне. Только мне задерживаться тут недосуг. В поселении дел полно. Если хотите заниматься, приезжайте к нам. Можете приехать завтра, я вас встречу. — Между прочим, я царевна, и только я имею право назначать время и место занятий! — Дурдхара уже собралась прочитать Таре длинную речь о том, что негоже какой-то лесной жительнице указывать ей, куда и когда приезжать, но внезапно осеклась и произнесла только: — Хорошо. Приеду. — То-то же, — довольно усмехнулась Тарини и, легонько толкнув Дурдхару в грудь, заставила ту улечься в постель. — Нечего выделываться. Царевна она! Я тоже, может, в своём лесу царевна, и династия Нандов мне не указ. Глаза Дурдхары расширились от возмущения. Она долго хлопала ресницами, смиряя вскипевший гнев, а потом перевернулась на бок и подложила обе ладони под щёку. — Разрешаю заночевать рядом, — снизошла Дурдхара до невероятной милости и добавила, разоткровенничавшись. — Моя подруга Шипра обычно ночует здесь, но она недавно занемогла, и Дайма ей велела не сметь являться сюда, чтобы злые духи, вызвавшие болезнь, не перескочили на меня. А ты здорова. — Я абсолютно здорова, — улыбка Тарини ширилась на глазах. — Только я не привыкла подчиняться. Коли попросите вежливо, раджкумари, тогда останусь. А нет — так уйду. Я вам не служанка. Дурдхара проглотила и эту дерзость. Подумав, совсем уже смиренным тоном проговорила: — Останься. Я ненавижу ночевать одна, а никому, кроме Шипры, не доверяю. — А разве мне вы доверяете? — изумилась Тара. — Да, — не задумываясь, ответила Дурдхара. — Ты же меня спасла. И ты дружила со мной в детстве, когда ещё была помолвлена с братом. — Я остаюсь, — тихо послышалось над самым её ухом. Раздался шорох покрывал, и Дурдхара почувствовала, как Тара улеглась за её спиной. Крепкая рука воинственной дэви удобно устроилась сверху поперёк талии царевны. — Засыпайте, раджкумари. Я буду беречь ваш сон. *** Проснувшись на рассвете, Дурдхара нашла рядом с ложем записку. Тарини сообщала, что вынуждена срочно покинуть дворец, однако обещание тренировать царевну осталось в силе. «Мура знает, как добраться до поселения. Она укажет тебе дорогу», — приписала Тарини внизу под посланием. Почувствовав, что настроение внезапно ухудшилось, Дурдхара позвала служанок и приказала причесать её как можно лучше, принести для облачения самые нарядные одеяния, а заодно приготовиться по одному щелчку пальцев, когда она только потребует, быстро нагреть воду и принести наполненный сосуд в опочивальню. Смысла последнего распоряжения девушки не поняли, но спорить с царевной не решились и приготовились ждать условного знака госпожи. После завтрака Дурдхара как ни в чём не бывало отправилась в покои махарани. К её огромному удивлению, там никого не оказалось, но словоохотливые служанки царицы пояснили, что дэви Юэ уже закончила трапезу со своим супругом, а затем направилась в сад в сопровождении помощниц, приставленных к ней Дхана Нандом. Досадливо поморщившись при упоминании о помощницах, Дурдхара спустилась по лестнице туда же, где находилась Юэ, и стала бродить по протоптанным дорожкам, делая вид, будто наслаждается лицезрением природы. Она нашла Юэ довольно скоро. Та сидела на широких качелях, подвешенных на ветвях салового дерева, и читала пергаменты, судя по всему, добытые в библиотеке. Служанки-помощницы сидели возле ног царицы прямо в траве. Одна нанизывала на нить цветочное ожерелье, вторая занималась вышивкой накидки. — Я так рада видеть вас этим чудесным утром, махарани! — поприветствовала Дурдхара дэви Юэ, стараясь следить за речью и ни в коем случае не допустить грубой ошибки при обращении к своему телохранителю. — И я тоже рада, раджкумари, — Юэ ненадолго подняла голову, но тут же снова вернулась к чтению. Она ожидала, что Дурдхара поздоровалась просто из вежливости и сейчас уйдёт, но та и не думала удаляться. — Вам не наскучило ежедневно проводить время в компании служанок, махарани? — продолжила беседу Дурдхара. — Нисколько, — лаконично обронила Юэ, ещё усерднее закрываясь от царевны пергаментами. — Неужели вместо скучного сидения в саду под деревом вам бы не хотелось отдохнуть в моих покоях под опахалами, потягивая прохладный манговый ласси из золотого кубка? Я бы пригласила чтеца, чтобы вы не напрягали ваши глаза. Вы бы просто отдыхали и слушали, как за вас читает кто-то другой. Юэ напряглась. Она отнюдь не привыкла к проявлениям внимания со стороны Дурдхары. Всё это время её ничуть не задевало равнодушие царевны, наоборот, она радовалась, что нет необходимости изображать перед бывшей госпожой вымышленную чужеземную принцессу. А теперь именно то, чего опасался в глубине души Чандрагупта, свершилось. Дурдхара прекратила дуться и надумала пойти на мировую. И это означает, что она будет любопытствовать, задавать много вопросов и докапываться до мелочей. Как быть? Можно, конечно, игнорировать её или намеренно чем-нибудь обидеть, но наверное Дхана порадовался бы, если бы его сестра и жена поладили? Юэ вздохнула. Вот же незадача… — Так как вы смотрите на моё предложение отдохнуть? — снова кокетливо спросила Дурдхара. Её личико светилось самой нежной улыбкой, которую только возможно себе представить. Юэ отложила пергаменты в сторону и поднялась с качелей. Следом за ней встали и обе служанки, откладывая рукоделие. — Нет, не нужно следовать за нами! — жестом остановила их Дурдхара. — Я желаю побыть с махарани наедине. Дэви Юэ вернётся обратно на это же самое место после того, как ей наскучит моя компания. Что-то ёкнуло в сердце Юэ. С чего бы такое внимание и желание общаться? — Идёмте, махарани, — Дурдхара прошла несколько шагов вперёд и оглянулась, взглядом приглашая Юэ следовать за собой. — Я покажу вам свои рисунки, вышивку и даже вырезанные моими руками рукояти для кинжалов. Поверьте, в моих покоях есть, на что взглянуть! «Дхана Нанд не простит её, если она причинит вред ребёнку, — пронеслось в мыслях Юэ. — Более того, не думаю, что Дурдхара способна на подлость». И, отбросив все сомнения, Юэ двинулась за царевной. Они пересекли сад, поднялись по лестнице, миновали несколько галерей, а затем вошли в ту самую комнату, которую Чандрагупта знал слишком хорошо. Он помнил роскошную кровать под розово-золотым балдахином, светильник с тысячью лампад, от которого ночью становилось светло, как днём, многочисленные узорчатые ковры, устилавшие пол опочивальни, шёлковые занавеси, скрывавшие потайные ниши и окна… Как телохранитель царевны он прежде бывал здесь много раз. Проводил кучу времени, выслушивая нелепые приказы, а подчас унизительные насмешки вздорной особы, к которой с самого начала относился с некоторым пренебрежением. «Избалованная девочка, невыросшее дитя, — думал он про неё и тогда, и теперь. — Играет с людьми, как с куклами, и воображает себя опытной, мудрой и значимой. Пожить бы ей хоть пару пакши у Лубдхака! Она ведь на самом деле не знает о жизни ровным счётом ничего, сидя за царскими стенами, лишь изредка выезжая в город на празднества или к ювелиру за новыми браслетами». Вспомнив обо всём этом, Юэ тихо вздохнула и неожиданно замерла, ощутив, как в ответ на её глубокий вздох внутри живота толкнулся крохотный, упругий шарик. Ткнулся, а затем медленно прокатился взад-вперёд. «Это он? — радость окатила Юэ тёплой волной. — Он действительно живой? Да, точно, он движется, значит, всё будет хорошо. Мы с Дханой совсем скоро испытаем счастье рождения первенца!» «Рожать?! О нет!!! Я скоро буду рожать настоящего ребёнка?!» — личность Чандрагупты не на шутку всполошилась, пот обильно выступил по всему телу, но Юэ мгновенно остановила панику. «Не бойся, — успокаивала она вторую половину самой себя. — Нечего опасаться. Позволь событиям жизни течь свободно, будто водам реки. Ты уже принял это тело и этот брак, так зачем теперь бояться рождения малыша?» Дурдхара что-то тараторила над её ухом, подсовывая под нос то изображения деревьев и цветов, то своё рукоделие, а Юэ кивала и, пряча счастливую улыбку, прижимала ладонь к животу, где снова и снова толкался маленький живой шарик. Две служанки раджкумари внесли в опочивальню сосуд, накрытый крышкой, и оставили его у дверей. Юэ почти не обратила на это внимания. Она прислушивалась к себе, пытаясь угадать, почувствует ли снова лёгкое, щекочущее чувство, а следом — волну тёплой радости? Надо сказать Дхане, как только он вернётся в их покои после совещания в сабхе. Надо непременно сказать! Он положит руку на её живот, ощутит эти мягкие, слабые толчки и порадуется вместе с ней… Неожиданно Юэ услышала позади себя подозрительный влажный всплеск, но не успела увернуться. Сари внезапно намокло. Поток тёплой воды, выплеснутый на неё из сосуда, смыл каджал с глаз, а коса и одеяния отяжелели. Однако ощущение тяжести длинных волос продолжалось недолго, его сменило куда более пугающее чувство. Юэ вдруг заметила, что стала выше ростом и шире в плечах. Её округлый живот, к которому она успела привыкнуть, втянулся, став совершенно плоским. От высокой груди, вызывавшей восторг Дханы, тоже ничего не осталось. Кольца невыносимо сдавили пальцы, а ручные и ножные браслеты стиснули до боли запястья и щиколотки. Юэ вскрикнула, но голос её прозвучал не тонко и нежно, а грубо, по-мужски. — Что произошло? Что это со мной?! — испуганно вопрошал вернувшийся в своё истинное тело Чандрагупта, ощупывая себя и не веря глазам, совсем как когда-то в источниках Дзюсенкё. За прошедшее время его настоящее тело ничуть не зачахло и не ослабело. Наоборот, стало крепче и заметно сильнее, словно неведомым образом продолжало жить собственной жизнью где-то в ином мире, пока махарани Юэ наслаждалась своим женским счастьем и носила ребёнка. — Наконец! — торжествующе воскликнула Дурдхара, отставляя опустевший сосуд на пол и любуясь прекрасным юношей, одетым в укороченное сари. — Наконец, ты снова такой, каким тебя произвела на свет мать. И ты снова мой телохранитель, а, значит, больше я никуда тебя не отпущу! Оглянувшись на царевну, Чандрагупта вдруг испустил яростный вопль. Стены опочивальни содрогнулись от его крика. Он бросился к Дурдхаре и схватил её за плечи: — Зачем?! — кричал он ей прямо в лицо, потеряв самообладание. — Зачем, во имя всех богов, ты сделала это?! Дурдхара не ожидала такого. Она смотрела на Чандру глазами пойманного кролика. Её обожаемый телохранитель сейчас выглядел так, словно намеревался прикончить её на месте. Таким она Чандрагупту ни разу ещё не видела. — Но ты же стал собой, — пролепетала она. — Что плохого? Я расколдовала тебя от проклятой ракшасьей магии! Ты благодарить меня должен, — по мере того, как она говорила, страх постепенно покидал её. Дурдхара ни на миг не сомневалась в своей правоте. — Есть ли на свете другая идиотка, подобная тебе?! — Чандрагупта отпустил плечи раджкумари, отбросив девушку от себя. — Что теперь стало с моим ребёнком, когда я снова в теле мужчины?! Дхана Нанд берёг меня! Он боялся лишний раз прикоснуться, только бы не навредить малышу, а ты… — снова разъярившись, он занёс кулак над головой Дурдхары. Та перепугалась так, что даже не успела пригнуться, но сокрушительный удар миновал её и пришёлся по стене опочивальни. Царевна посмотрела на трещину, образовавшуюся в стене, и похолодела. Руки её затряслись. — Я… не хотела. Я не подумала! — жалко вырвалось у неё, и она вдруг заплакала. — Дай скорее холодную воду, — отчеканил Чандрагупта. — Где твой кувшин для умывания? — Там, — она махнула рукой в сторону одной из ниш, — но он пустой. Вода закончилась, — слабо пролепетала Дурдхара. — А-ааа-аа!!! — заорал Чандрагупта. Он пнул ближайшую стену, затем, будто выпущенная из лука стрела, выскочил из покоев и стремглав помчался к пруду, расположенному в саду. Встреченные в коридорах слуги с недоумением смотрели ему вслед, но Чандрагупта бежал так быстро, что ни у кого не оставалось даже малейшего шанса толком разглядеть, кто именно пронёсся мимо них. — Стой!!! — Дурдхара подхватила края своих одеяний. Спотыкаясь и запинаясь почти на каждом шагу, она попыталась догнать юношу. — Стой!!! Я найду холодную воду! Остановись!!! Но Чандрагупта не слушал её. Вскоре он скрылся среди зарослей в саду. Поняв, что догнать его уже не выйдет, Дурдхара ткнулась лицом в ближайший столб, подпиравший навес галереи, и громко зарыдала.