Комета с того света

Можно ли по звуку свиста понять, как чувствует себя человек? Какие эмоции он испытывает, какие мысли крутятся в его голове? Как правило, люди свистят, когда им хорошо. Свист звучит в унисон с аплодисментами, когда довольная выступлением артиста публика подбадривает его, хвалит, показывая свой восторг. Частенько кто-нибудь может насвистывать весёлую песенку, когда настроение приподнято, жизнь хороша, и кажется, что никакие заботы её не омрачат. Свист летит в адрес того, кто сделал нечто поистине сногсшибательное, например, пятерное сальто назад, и толпа ликует. Обычно свист — это выражение счастья, радости и веселья. Но слышали ли вы когда-нибудь свист, схожий с криком человека, который имел совсем немного, но в один момент потерял и это? Громкий и надрывный, полный отчаяния и горькой обречённости, потому что надеяться на лучший исход не приходится. От него звенит в ушах и, кажется, отдаётся вибрацией в струнах сердца, заставляя его сжаться и замереть от боли и страха, только бы оно не разлетелось на острые осколки. В первую очередь именно у того, с чьих губ этот самый свист срывается. Ведь уже вошло в привычку, что за этим звонким и громким звуком следует дрожание земли от несущегося к тебе со всех ног гиганта и накрывающая с головой волна преданного обожания и любви, тёплой и пушистой. Но на сей раз следует только гнетущая тишина, дающая понять — не успел… Пересмешник выныривает из пучин невесёлых воспоминаний, что сами собой всплыли в голове, когда народ вокруг внезапно дружно засвистел. А с чего бы, собственно? А, ну да, он же сейчас в баре на Забвении, что служит основным входом в резиденцию Коллекционера, чего бы им и не свистеть? Пересмешника посещает секундная мысль — может, задержаться здесь? Расслабиться немного, проветрить голову? Но тут в метре от себя он видит мужика не самой благовидной расы, который отвратительно громко пьяно ржёт, а потом внезапно блюёт прямо на пол. Ну всё, баста, он и так здесь уже аж целую минуту, что на тридцать две секунды больше, чем нужно, так что берём прямой курс и идём чистить рожи нехорошим буржуям. Благо, что ему, как VIP-персоне, не нужно ждать, когда его впустят, так что он просто стучится ради приличия и сразу же заходит. Коллекционер обнаруживается сидящим за своим столом и читающим какие-то документы. — Господин Пересмешник! Я как всегда невероятно рад вашему появлению в… — Опустим приветствия, Тиван. Могу я попросить вас уединиться где-нибудь? Желательно, чтобы стены там были звуконепроницаемы: я должен сказать вам нечто очень важное. — Уверяю вас, что этот зал защищён… — Я настаиваю. — Что ж, как скажете, — Коллекционер напрягся, но жёсткий взгляд заставил его молчать в тряпочку и выполнить просьбу. А также упорно игнорировать собственное, непонятно откуда взявшееся, нервное икание и почти непреодолимое желание убежать отсюда, смазав пятки маслом… *** — …и прошу вас, Тиван, впредь быть осмотрительней. Я уже давно не практиковался в ораторстве, — непростительная ошибка, — но искренне надеюсь, что мне удалось подобрать правильные слова, и мы договорились. — К-конеч-но, г-господин Пересмешник, я-я-я очень хорошо вас понял, н-не сомневайтесь, не сомневайтесь. Пожалуйста… — казалось, не будь Коллекционер от природы кипельно-белым блондином, то сейчас он бы непременно поседел до такого оттенка. Вот уж не думал он, что, зайдя в приватную комнату, через десять минут выйдет оттуда похожим на зашуганного той-терьера с трясущимися лапками, поджатым хвостом и вылезшими из орбит даже больше обычного глазами, грозящими выкатиться со своих законных мест и ускакать от владельца, как попрыгунчики, чтобы через двадцать лет их случайно нашли в пыли под диваном во время ремонта. Да, а вы что думали, что это только на Земле такие развлечения? Это баг всей вселенной! — Чудесно! Тогда с нетерпением жду от вас новых заказов. Обязуюсь выполнить их с небывалым качеством и полной самоотдачей! В конце концов, я уверен, что больше такой неприятной ситуации у нас не повторится, ведь я, на мой взгляд, достаточно доходчиво объяснил вам, что вы поступили плохо и больше так не будете. Потому что нельзя обижать зверушек и цветочки. Иначе я приду… за тобой. Да-да, вот за тобой, дорогой читатель. Будь хорошим человечком, не зли меня, а то тоже станешь кипельным блондином без всяких парикмахеров и окрашиваний. Мир тебе! — В-вы это с кем, господин Пересмешник? — Да уж не с вами. Хорошего дня, уважаемый, — добродушным голосом отозвался вор, дружелюбно помахав ручкой на прощание. *** С тех самых пор, как они покинули Аррогат, Тор был сам не свой, его ни на секунду не покидало чувство всепоглощающей ярости. Он постоянно злился. Каждую минуту, каждую секунду, не переставая — на себя, на Хелу, на Таноса, на брата. На Пересмешника. Именно этот сукин сын всколыхнул в Торе такой гнев. Громовержец всё время ходил с хмурой, злой гримасой, почти не разговаривал, боясь просто сорваться на ком-то из друзей. Большую часть времени проводил в небольшой комнатке для тренировок и, чтобы хоть немного спустить пар, почти беспрерывно, до ноющих мышц и пелены перед глазами колотил несчастную боксёрскую грушу, к счастью, повышенной прочности. А на заданиях, во время схваток, рвался в бой с невиданной до сих пор Стражами целеустремлённостью, разметая врагов с такой силой и жестокостью, будто он их ненавидел всей душой, будто это они виноваты во всех его несчастьях. Не успевали Стражи как следует войти в ритм сражения, как Громовержец начинал искриться яркими, мощными молниями и обрушал на врагов всю эту страшную силу, за считанные секунды заканчивая бой. Ужас был в том, что с каждым разом Одинсону словно было сложнее держать свои молнии в узде, контролировать их. В последний раз он чуть не поджарил Небулу, как обладательницу самого большого количества металла. К счастью, Тор смог вовремя опомниться, но команда всерьёз страшилась, что однажды он не успеет, и всё закончится очень плохо. Однако заговорить с ним об этом казалось не менее рискованно, поэтому его молча отпускали обратно в тренировочную комнату, где он продолжал остервенело избивать грушу. За этим занятием он даже забывал о необходимости поесть или поспать, пока не приходила Мантис, способная одним прикосновением его утихомирить на какое-то время, и не отправляла удовлетворять все естественные нужды организма. Она как-то предложила постоянно держать эмоции Одинсона в балансе: ей было совсем не сложно стабилизировать его, пусть даже это придется делать каждые пятнадцать-двадцать минут. Но Тор отказался, причём весьма жёстко. Ему почему-то казалось, что всё так и должно быть: что он должен испытывать эту ярость и ненависть, будто это своего рода очищение от призраков прошлого. Что они помогут в нужный момент разделаться с Пересмешником раз и навсегда. И тогда, возможно, он наконец успокоится. Брат, наверное, посмеялся бы над этим всем, сказал бы что-то вроде: «Почисть лучше свою бороду, злобный философ, а то там уже новая фауна завелась». Но брата нет. Нет того, кто всегда мог наплевать с высокой горки на весь его грозный вид и молнии и вставить мозги на место не хуже отца, когда это действительно нужно. И это злило ещё больше! Зато Небула, несмотря на проскользнувшую возможность быть случайно зажаренной молнией, ходила в весьма приподнятом настроении, что выражалось в отсутствии во взгляде ненависти ко всему живому. Однажды она даже тихо хихикнула над шуткой Ракеты, чем вызвала минутное гробовое молчание, — даже вышедший ненадолго за водой Тор забыл про свою злобу и просто ошалело таращился на неё, — обеспокоенный вопрос сестры, здорова ли она, и нервное замечание Квилла, что он стукнулся головой куда сильнее, чем думал, раз его так не по-детски глючит. Мантис уж было хотела пощупать ей лоб, чтобы убедиться, что температуры нет, но Небула вспомнила про её эмпатические способности и пообещала сломать ей палец, если подойдёт ближе. Ещё чего не хватало, чтобы в её чувствах рылись, когда она сама их не понимает вот совсем. Небула сама себе удивлялась, особенно когда самое большое изменение стало настолько заметно, что не увидел бы только слепой: её волосы начали отрастать, причём с завидной скоростью. Уже через неделю кожа головы скрылась за густым угольно-чёрным ёжиком. Конечно, левый висок, обитый металлом, эти изменения не затронули, но девушка смирилась и решила импровизировать, когда волосы станут длиннее. Не обошлось, разумеется, без приключений: как-то раз она провела рукой по голове и с непривычки, почувствовав что-то новое, решила, что у неё что-то сидит на голове и попыталась это нечто довольно агрессивно стряхнуть. Нескольких секунд хватило Небуле, чтобы понять, в чём дело, а Гаморе — чтобы окончательно увериться, что у сестрёнки механическая кукушка, как в часах, — выскочила из-под крыши, оторвала пружину и улетела в дальние края, свалив и крышу заодно. Посоветовала сходить к психологу. — Может, это вам с Квиллом лучше сходить к психологу? Семейному, — не осталась в долгу Небула. — А то вы, как Тор с его Секирой — он к ней с любовью, ухаживаниями и комплиментами, все дела, а она — палка, да топор сверху. Или снизу? — У-уж кто бы говорил о топоре! — Гамора тут же вспыхнула, щёки стали тёмно-зелёными. — И не болтай глупостей! И вообще, не тебе говорить об отношениях! Вот! — и пулей вылетела из комнаты, хотя вообще-то приходила поесть. Да-да, шоколадного молока с сушёной воблой, и что вы ей сделаете, она в космосе! А Небула как-то сразу приуныла. Действительно, уж ей об отношениях, тем более романтических, как у Квилла с Гаморой, рассуждать не приходится. Да и не хотелось никогда. До недавнего времени. А теперь ждёт, когда же они снова пересекутся с Пересмешником, чтобы услышать, что он скажет. Наверняка опять что-то… приятное, вызывающее желание улыбнуться в ответ. Небула действительно хотела этого. И она даже призналась себе в этом, что отняло несколько часов её жизни, пару-тройку миллионов нервных клеток и почти все моральные силы. Зато она больше не врала самой себе. Она считала, что это успех. Интересно, как же он всё-таки выглядит? И какой у него настоящий голос? А цвет кожи? Почему-то хотелось, чтобы всё же синий… Если подумать, это весьма удручающе — выходит, что она в… влю… испытывает какие-то положительные чувства к тому, о ком, по сути, ничего не знает. Вообще-то, это очень глупо с её стороны. Это следует прекратить. Следует? Или же… — Я есть Грут! Появление дерева было неожиданным. Даже очень неожиданным. — Ты это серьёзно? — настала очередь Небулы округлять глаза от удивления. Грут стоял посреди комнаты с таким гордым видом, будто только что единолично спас вселенную, и вертел башкой с двумя торчащими изо лба загнутыми ветками. И тут в комнату зашёл Ракета. Ой, что буде-е-ет… *** #Солнечная Система Крайвен, планета №3 Давор всю свою жизнь провёл на этой, с позволения сказать, планете. Хотя по-честному, это скорее помойка и прибежище для сирых и убогих изгоев со всей Системы. Так уж повелось, что из пяти планет, вставших вокруг солнца в один ряд, именно третья по номеру стала этакой социальной свалкой. То есть, конечно, на других четырёх жизнь тоже не сахар — такой уж крайвенилийцы народ, что не могут спокойно ужиться ни друг с другом, ни тем более с соседями по галактике, промышляя и живя в основном разбоем, — но там инфраструктура и развитие всё же намного лучше. Особенно на планете №1, где стоит замок правителя, уж там вообще самые лучшие условия, какие только может предложить эта Система. Однако Давор был тем самым «чудаком», который пытался изменить хоть что-то. Несмотря на тяжёлую судьбу сироты, с горем пополам выросшего в обществе хоть сколько-то ответственного бандита и жулика, он смог понять одну простую истину и всегда пытался донести её до окружающих — если они хотят изменить свою паршивую жизнь, то неплохо бы сначала самим перестать спускать все немногочисленные деньги на дешёвую выпивку, чтобы ею же отравиться и с горя избить первого подвернувшегося под руку такого же «короля судьбы». И он продолжал попытки достучаться до кого-нибудь, несмотря на раз за разом летевшие ему в ответ унижения и насмешки: «Ишь ты, проповедник нашёлся!», «Пиздуй отсюда, пока я тебе твою лучшую жизнь в зад не засунул!», «Конченый какой-то. Все так живут, и ты не выёбывайся!». Да, так все живут. Более того, все всегда так жили, с начала времён. Но что-то радости и счастья от этого ни за кем не было замечено. Конечно, сам Давор пытался действовать согласно своим собственным убеждениям: учился, насколько была возможность, тяжело работал, не покладая рук, чтобы накопить и переехать на другую планету, не бухал, как свинья, не лез в драки по поводу и без, старался улаживать конфликты без насилия. Получалось почти никогда, но это самое «почти» не давало умереть надежде и пытаться снова и снова, но с грустным вздохом отправлять на пару месяцев в больницу то большинство, которое лезло махать кулаками. В конце концов, он же не занимался грабежом и прочим бандитизмом, хотя во все времена крайвенилийцы только за счёт этого и жили. Разумеется, были и другие, обычные профессии, вроде врача, бармена или учителя, но они особым спросом не пользовались и плохо оплачивались — считались не такими почётными, как смелые солдаты, выходящие на звездолётах в космос, чтобы привезти домой новые ресурсы провизии, финансов или навыков и технологий. Воровство и разбой уже даже закрепились у них на уровне ДНК и просто так это не исправить. Давор понимал это. И каждый день думал над способом, что позволил бы ему перекроить укоренившиеся устои. Строил планы, как займёт такой высокий пост, что сможет влиять на управление Системой, как рано или поздно изменит всё, разовьёт медицину и образование, поднимет культуру… как он сделает этот мир лучше! Всё изменилось, когда он получил анонимное письмо с доказательствами, документами, записками, и объяснением того, что они значат. Он, Давор, простой работяга и несчастный нищеброд, с младенчества готовый драться зубами, лишь бы не сдохнуть в мусорном баке — прямой наследник трона Крайвен. Принять правду вышло далеко не сразу. Подумалось, что это какой-то глупый розыгрыш или ошибка, да что угодно, но ведь это не может быть правдой! Но пришлось вспомнить, что доказательства налицо. Стоило осознанию прийти, как его замутило, голова шла кругом. Настолько смешанных чувств он не испытывал никогда. Это что же получается… то, к чему он стремился, сколько себя помнил, на самом деле принадлежит ему по праву рождения?! Нет-нет-нет, этого быть не может! Это значит, что он один из них?! Один из тех, кто стоит во главе всей Системы и позволяет всему этому продолжаться?! Один из тех, кто упивается собственной властью и плевать хотел на то, что творится с его народом, лишь бы все шли в армию?! Он принадлежит роду этих подонков?! А может, оно и к лучшему? То, что они от него избавились. Ведь если бы не это, он бы вырос таким же, как они, он бы… Внезапно собственная мысль ударила ещё сильнее. Перед глазами всё размылось и поплыло. От него избавились. Раньше с этим было мириться куда проще — многие здесь просто вынуждены бросать своих детей за неимением возможности содержать и растить их. Давор наоборот радовался, что оказался в числе тех счастливчиков, к которым проявили сочувствие и позволили выжить. Но выходит, что он был просто не нужен. Правитель решил, что сын ему без надобности и избавился, как от какого-то мусора. Пришла забавная мысль, будто он сразу почувствовал, что наследник будет инакомыслящим и заранее сбагрил его куда подальше, чтобы не мешался. Что ж, взглянуть в глаза своим родителям и задать один-единственный вопрос: «Почему?» не выйдет. Мертвецы не разговаривают. Но оставался родной брат его отца, что и стоял сейчас во главе Крайвен. Этот ублюдок так успешно прикрывался процветающей экономикой и технологическим развитием, что никто и не замечал, как он превращает граждан своей империи в бездумных солдат, которые боятся его настолько, что готовы по его приказу стать смертниками и слова поперёк не сказать. Да и тот же технологический прогресс шёл исключительно в военном направлении, словно в других сферах он и даром не нужен. Дураку же понятно, что он готовился к войне, и очень, очень масштабной! Но это никого не заботило. Более того, многие даже считали это хорошим делом, многие желали войны! А Глава этим пользовался. Да, теперь у Давора есть все основания и возможности бороться за трон. Если раньше он был готов работать в поте лица, но даже не мечтать об этом, то теперь он может уже в ближайшем времени занять самый высокий пост и начать всё менять куда быстрее, чем планировал. Конечно, путь будет нелёгким. На самом деле, поджилки начинали трястись, стоило Давору представить, через что ему придётся пройти, чтобы добраться до цели. Но он это сделает. Несмотря ни на что. #Кабинет лидера расы крайвенилийцев — …поэтому я не потерплю, чтобы такой, как ты, сидел на этом троне, и!.. Бах! Очередной труп упал к ногам Главы. Уж сколько раз стены его кабинета окроплялись брызгами чужой крови, и не перечесть. Но этот был не каким-то случайным несчастным, которому не посчастливилось подвернуться под горячую руку, его действительно надо было убрать, иначе всё бы пошло по наклонной и все его старания полетели бы коту под хвост. И ведь хотел же хотя бы здесь обойтись без убийств! Как-никак, родной племянник. Каких трудов ему стоило несколько лет назад выкрасть новорождённого сына венценосного братца и, не вызывая подозрений, сбагрить его в жопу мира, на попечение какого-то мелкого шулера! Ну каковы были шансы, что он найдётся? Да почти нулевые! Конечно, только если за его спиной не плетётся заговор… Ещё чего не хватало, и так проблем по горло! Ну, хоть с этой удалось быстро разобраться, а дальше как пойдёт. А парнишка-то был на редкость умелый и целеустремлённый, раз смог не только пронюхать о своих правах на трон и власть во всей Системе, но ещё и до него добраться. Вероятно, он мог бы стать настоящей проблемой. На счастье Главы, наследничек, судя по всему, страдал героизмом, так что не смог удержаться от пафосной речи обличения злодея в его кознях, за что и поплатился жизнью. Таких вот картинных героев Глава за свою жизнь тоже навидался сполна. Поначалу они даже действительно ему мешали. До боли шаблонная и не понаслышке знакомая Главе история: плохой и коварный Злодей затевает что-то нехорошее, и у него это почти получается, но в последний момент прискакивает честный и доблестный Герой с восьмидесятипроцентным содержанием геля для волос в причёске, чтобы в эпичной схватке одолеть главгада. Раз за разом появлялись эти до нелепости гордые носители супергеройских трусов и расстраивали все планы, что привело к его падению на самое дно. Но теперь он знает, как с ними бороться, и он набрался достаточно опыта, чтобы делать это довольно просто. Он собственными кровью и потом заполучил себе всю ту власть, какой обладает сейчас, и больше ни за что её не упустит. Теперь он может развернуться, осуществить все свои планы на каждую из пяти находящихся в его полном распоряжении планет. Каждую он подстроит под себя, так, как ему удобно, чтобы иметь такую огромную армию, какая ни одному полководцу во вселенной и не снилась! А уж с такой армией можно пойти и дальше, за пределы Системы, чтобы подминать под себя уже другие планеты и народы! Надо только разобраться с заговорщиками и тем невидимкой, который по неясной причине терроризирует его корабли. Ладно бы Нова — это понятно, с ними и переговоры вести бесполезно. В основном потому, что именно Глава едва ли пойдёт на хоть какой-то компромисс, так что остаётся только противостояние. Но нет, этот… Призрак, как его называют между собой солдаты, точно не из каких-то там структур, он одиночка. И недавно Глава понял, что его действия очень похожи на послание: «Я знаю, где ты, и скоро приду за тобой». Да, вполне возможно, что он один из тех, кто хочет ему отомстить. Но кто?! Глава был предусмотрителен, поэтому на протяжении всего своего пути всегда подчищал хвосты: он убивал каждого, кто мог представлять для него угрозу в будущем, вместе с семьями и близкими друзьями, чтобы наверняка. Неужто где-то просчитался?! В таком случае необходимо перепроверить все свои шаги, убедиться, что расправился с каждым, чтобы увериться, что не допустил ошибки, или же найти её и исправить как можно скорее. Иначе такими темпами он всех рабочих лишится, экономика, которую он с таким трудом выводил на новый уровень пошатнётся, а об армии придётся забыть ещё надолго. И тогда Глава станет правителем загнивающей цивилизации, вынужденный вновь отринуть свои амбиции и замыслы на неопределённый срок. Разве к этому он шёл столько времени? — Царэл! — позвал он своего главного слугу. — Да, Господин? — Убери это, — Глава небрежно махнул рукой в сторону трупа. Царэл уже привык исполнять такие поручения, только в этот раз оно было особой важности. — Но спрячь его хорошо, чтобы никто не нашёл. Ни единая душа не должна увидеть или узнать о нём. — Как прикажете, Господин, — слуга поклонился и спешно принялся готовить все необходимое к избавлению от тела того, на кого так рассчитывал, когда на свой страх и риск отправлял ему письмо.