Комета с того света

— Локи? Голова шла кругом. Перед ним был его брат, его любимый младший брат, которого он столько лет считал погибшим, оплакивал его! Он выглядел совершенно иначе, так сильно изменился, но лицо осталось прежним. Каким бы Тор был братом, не сумей он узнать Локи под синими узорами и кровавыми глазами? Так Локи жив… О боги, он жив! О таком подарке судьбы Одинсон и мечтать не смел! От накрывшей эйфории, казалось, он вот-вот потеряет сознание. Впервые за столько лет по его щекам текли слёзы не горя, но облегчения и безграничного счастья! Но как? Как он сумел выжить после?.. Или это всё был обман? С самого начала это была сплошная ложь, как и всегда! Конечно, это в его духе! Неужели он был жив всё это время? Все те пять лет, что он, Тор, фактически медленно умирал, казнил себя за ошибки, из-за которых потерял почти всё?! Когда он с героями Земли и Стражами сражались за Вселенную, жилы рвали, погибали во имя спасения стольких жизней, Локи просто где-то отсиживался, лишь бы спасти собственную шкуру?! Более того, Пересмешник — это Локи! Теперь-то всё встало на свои места! Всё это время он просто издевался над ним?! Смеха ради?!!! Только гнев, вновь поднявший голову с новыми силами, смог заставить Тора отмереть и двинуться к Локи. Первый шаг был тяжёлым, будто пришлось выдирать ногу из земли, но оставшееся немаленькое расстояние он преодолел за считанные мгновения, сам того не заметив. Его толкало вперёд желание выплеснуть все скопившиеся эмоции на виновника их возникновения, высказать ему всё, что Тор о нём думает, впечатать пудовый кулак в лицо, чтобы больше не смел скалиться на него этой насмешливой ухмылкой, вводящей в бешенство!!! Буквально подлетев к магу, Тор со зверской гримасой замахнулся для удара, надеясь хоть так заставить прочувствовать всю ту боль, на которую тот его обрёк, но… Локи даже не отшатнулся от резкого движения. И защищаться не собирался. Так и продолжил неподвижно сидеть на высоком барном стуле. Только смотрел усталым, понимающим взглядом. Может, в том был виноват алкоголь, но Тора это не волновало. В памяти всплыло, как ему было плохо без него. Как он сильно по нему скучал. Как сожалел о последних, брошенных в сердцах словах, которые услышал от него брат, как от этих мыслей стыд нещадно жёг щёки и сердце. И как буквально минуту назад был готов разрыдаться в голос от счастья, увидев его живым и невредимым. Ещё в детстве брат, начитавшись умных книжек и пытаясь спастись от торова возмездия за напуганную до икоты наколдованной змеёй Сиф, с видом всезнайки сказал ему, что первая реакция всегда самая правдивая, намекая, что сначала старший Одинсон смеялся над девчонкой не менее громко, чем сам трикстер. Тогда на Тора это не слишком повлияло и проказнику пришлось спасаться бегством, благо, что уж догнать юркого мальчишку неповоротливый по сравнению с ним братец никогда не мог. Зато теперь Тор в полной мере осознал, что Локи тогда был прав. Как и всегда. Бить его и кричать больше не хотелось. По крайней мере не сейчас. Выяснить отношения они могут и позже. Вместо этого Тор всхлипнул, даже не пытаясь остановить слёзы, и заключил Локи в объятия, сжимая так сильно, будто боялся, что он сейчас выскользнет из рук, растворится и снова исчезнет. Хотя, почему «будто»? Локи от такого поворота несколько опешил, но, благодаря хорошо проспиртованному мозгу, какие бы то ни было мысли в голове надолго не задерживались, и он почти сразу ответил на объятие, забыв, что надо бы возмутиться и попросить чересчур впечатлительного Тора не ломать ему рёбра в порыве братской любви. Глядя, как плачущий Громовержец уткнулся лицом в плечо Пересмешника, а тот успокаивающе поглаживает его по спине, Стражи тихо охуевали в сторонке. Все просто стояли, не смея ничего вякнуть, и ждали несколько минут, пока Одинсон придёт в себя. Даже Локи не брыкался и не пытался высвободиться из медвежьих объятий, хотя дышать становилось с каждой минутой всё сложнее. Наконец, Тор отмер. Отстранившись от Локи совсем немного, он вытер мокрые глаза и выдавил полушёпотом: — Почему ты скрывался столько лет? Локи дёргано вскинулся, не ожидая такого прямого вопроса. Скорбно изогнул брови, сжал губы в тонкую линию: — Я… — он тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями, — у меня были дела. — Какие у тебя могли быть дела, когда вся вселенная трещала по швам?! — Тор вспылил, не выдержал. Его состояние было столь шатким, что могло хватить одного слова для переключения с любви на ненависть. — Ты хоть представляешь, каково мне было?! Я думал, ты умер! Снова, Сурт бы тебя задрал! Уже в третий раз, Локи! Неужели ты так ненавидишь меня?! Неужели тебе так нравится издеваться надо мной?! Я думал, что у меня больше никого не осталось! Я… я пять проклятых лет!.. Ждал возможности хоть что-то исправить. И дождался. Опять была битва. Мы там все чуть не полегли! Тони и Наташа погибли!!! А ты где был?!!! — Я пытался не умереть в очередной раз!!! Думаешь, только тебе было сложно?! Я выбрался из Хельхейма, чтобы оказаться одному, со сломанной шеей, в открытом космосе среди обугленных обломков и трупов! Если бы не необитаемая планета поблизости, я бы так и сдох, как паршивая псина в подворотне! «Снова, Сурт бы тебя задрал!» — пьяный мозг отвечал злостью на злость, и юлить и утаивать что-то был абсолютно неспособен. — Что?.. Так… ты действительно умер тогда? — Представь себе! — Этого не может быть. Из Хельхейма невозможно вернуться! И ты не мог попасть в Хельхейм, ты же погиб в бою, смертью истинного воина! — Ты не учёл одну небольшую деталь, — Локи оскалил длинные клыки и провёл рукой вдоль лица. — Я же йотун. Нам в Вальхаллу хода нет. — Ты йотун лишь на половину! — Нет, я йотун аж на целую половину. Двойные стандарты, братец. Этим грешит даже сама Вселенная. Золотые врата откроются только для «светлых рас». Асы, ваны, светлые альвы, цверги… мидгардцы! И исключительно чистокровные. А я могу спасти хоть всю мультивселенную разом, но чертогов Вальхаллы мне не видать, как своих ушей. Ик! Так что из Хельхейма я буду сбегать столько раз, сколько получится. — Это невозможно! — Ха! Для тебя — да. А вот я смог, как видишь. Именно поэтому я выбрал себя, а не тебя. — В-выбрал? О чём ты? — страшная догадка уже закралась в мысли, только верить в неё отчаянно не хотелось. А Локи продолжал до ужаса беспечно, будто говорил о погоде: — Танос же был помешан на равновесии. Он бы убил одного из нас, а второго оставил. Я взял на себя ответственность распределить наши роли. И я знал, что у меня есть шанс воскреснуть, а у тебя — нет. Так что выбор был очевиден. Как видишь, план, — ик! — сработал. Простого «спасибо» будет достаточно. Я, вроде, где-то видел ещё ликёр… показалось? А у Тора подкосились ноги. Если бы не стул за спиной, он бы не удержался. Осознание, что брат целенаправленно пожертвовал собой, чтобы спасти его, навалилось многотонной плитой. Чувство вины стало сильнее прежнего, хотя казалось, что больше уже некуда. Почему-то только сейчас пришло в голову, что он ни разу не поинтересовался, а что с Локи происходило? Как он выжил после падения в бездну и как встретился с Таносом? И даже сейчас вместо того, чтобы узнать, что случилось, он сразу накинулся на брата с обвинениями. Неужто он всю жизнь был таким эгоистом?! — Прости меня, — всё, что смог выдавить из себя Тор. — Хм? Я говорил про «спасибо», но и так пойдёт. — Э… Локи, ты что, пьян? — за всеми впечатлениями сия простая истина дошла до Одинсона только сейчас. — Потрясающее наблюдение! Ты случайно не Шелок? Шенлок… Шер-рлок. Вот, он. — Я ни разу не видел тебя пьяным! Я думал, ты вообще не пьёшь! — Я что, на монаха похож? Просто в Асгарде пил очень редко и мало, а нормально погулять специально летал на другие планеты. — Что? Почему?! — Ты серьёзно? Чтобы я ослабил контроль над ситуацией в компании тебя и твоих дружков? Да я лучше станцую с Таносом лезгинку. Оп, ещё бутылочка! — его взгляд зацепился за точно такую же бутыль с тёмно-фиолетовым содержимым, и он тут же притянул её к себе в руку телекинезом, откупорив ещё в полёте. Тор был в шоке. Очень неприятно кольнуло, что Локи в прошлом настолько не доверял ему и его товарищам, что предпочитал веселиться в компании каких-то незнакомцев, а на все его приглашения только фыркал и смотрел так, будто Тор предлагал ему сброситься в Мировой водопад. За десять минут встречи после невероятно долгой разлуки он узнал о Локи больше, чем за всё время их жизни под крышей одного дворца. И это только благодаря тому, что он в дюпель пьян… и продолжает напиваться — вон как к бутылочке профессионально приложился, как бы Валькирии конкуренцию не составил. Очень вовремя возникла идея узнать всё сейчас, пока обычно острый, как кинжал, язык развязан. А то потом из Локи будет и слова не вытянуть, знаем, плавали. Пришлось все собственные переживания оставить на потом. — Локи… — маг его наглым образом заткнул поднятым вверх пальцем, пока не опустошил полбутылки. — Чего тебе надобно, старче? Ик! — Расскажи мне пожалуйста, что с тобой случилось после… смерти? Локи подозрительно на него скосился, на лице отобразился невероятно тяжёлый мыслительный процесс. — Не хочу… — как-то неуверенно протянул он. — Почему? — Просто. Жопой чую, что не хочу… — Эм, может, я смогу помочь? — в диалог неожиданно вмешалась Мантис, вызвав ошарашенные взгляды обоих братьев. Но она не стушевалась и обратилась к Локи. — Мне кажется, вы довольно закрытый человек, верно? Думаю, я могу помочь вам открыться и наладить общение с Тором! — Кто ты, дитя? — непонимающе переспросил трикстер. Мантис с готовностью и воодушевлением ответила: — Я эмпат! — Ой, какая прелесть! Не подходи ко мне. — Не смей обижать Мантис, сын хаоса! — тут же подскочил Дракс, видя расстроенное лицо девушки. — А… — Локи, кажется, совсем перестал понимать, что происходит. — А откуда вы здесь взялись? — Они же пришли вместе со мной! — Оу, правда? За-ик!-бавно. — Но меня ты скорее всего не увидел, потому что я стоял совершенно неподвижно, — доверительно поведал Дракс. — Интересная способность… но какой от неё толк, если стоит тебе двинуться — и ты снова видим? Никаких преимуществ в бою, и минимум — в шпионаже. Дракс застыл с таким лицом, будто ему впервые в жизни сообщили, что тот чувак в зеркале — это он сам. — Ты жесток и беспощаден, сын хаоса, — сказал он, продолжив не мигая пялиться на Локи. — А ещё он умнее тебя, даже когда ужрат в хлам, — подлил масла в огонь Ракета. Но Разрушитель был столь обескуражен, что не отреагировал на это. — Ёбаный ты почеши, он сломал нам Дракса! — А Небула тоже с вами? — вдруг спросил трикстер, потеряв интерес к закоротившему «невидимке». — Я здесь, — девушка вышла из тени, откуда всё это время наблюдала за объектом своего интереса. И была приятно впечатлена, несмотря на его состояние, памятуя, какой он в трезвом виде. — И считаю, что тебе стоит поведать свою историю. Нам всем будет лучше знать наверняка, что ты именно тот, за кого себя выдаёшь, а не самозванец, занявший место мертвеца. — Справедливо, — кивнул Локи. — Да ты это серьёзно что ли?! — взбеленился Тор. Почему его младший брат так легко идёт на контакт с малознакомым киборгом, но с ним отказывается нормально разговаривать даже в дрова пьяным?! — Мужик, помолчи, дай ему сказать, — раздражённо помахал рукой на Тора Питер. Стражи решили, что не прочь послушать байку о восстании из мёртвых и расселись рядом с Локи в кружочек, как дети перед отцом в ожидании сказки. Локи отхлебнул ещё ликёра и начал свой скупой на подробности рассказ, состоящий из сухих фактов: всё же он не мог пойти против своей природы и быть полностью откровенным. И вспоминать эмоциональную составляющую того периода было… очень тяжело. Флешбэк — Тебе никогда… не быть… богом! — говорить сквозь боль было невыносимо, когда не можешь сделать ни единого глотка воздуха, и чувствуешь, как травмируется шея и проседают под чудовищным давлением хрупкие кольца трахеи. И вдруг всё заканчивается. Резко, необратимо. Последнее, что ты слышишь — звонкий хруст собственных ломающихся позвонков, заглушающий все остальные звуки. А потом… падение. Как в тот раз, с Биврёста. Но теперь иначе: не ощущается ни пространство, ни время, ни даже собственное тело. Абсолютная пустота. Которую обрывает шум реки. Через бурный поток пролегает мост из тусклого золота. Неужто воды реки Гьёлль и мост Гьялларбру? Что ж, значит, легенды не врали. Не терпится увидеть лес Ярнвид с его железными листьями на деревьях. Стоп, нет! Он не может себе этого позволить! С самого начала он не собирался здесь задерживаться, нужно возвращаться! Ещё непонятно, каким образом, но выход есть отовсюду, надо только найти его. Впрочем, чем золотой мост не проход? Тем более, по нему так и тянет пойти туда, дальше. Ноги сами готовы шагать вперёд. Где-то на периферии возникает громоздкий силуэт. Великанша Модгуд — подсказали воспоминания. Женщина лишь смотрит на него и молча пропускает, отступая обратно во мрак. Значит, он тут явно не лишний. Впервые в жиз… нет, впервые с тех пор, как он себя помнит. Но взглянув на гладкую поверхность моста, Локи отшатнулся. В отражении он увидел себя — с синей узорчатой кожей, глазами, что тлеющие угли. И рогами, венчавшими голову. Вот он, его истинный облик. Такой отвратительный! Но такой правильный. Впрочем, почему отвратительный? Ничего такого в нём нет. Это же естественно. И будто даже лучше себя ощущаешь, чем прежде. Словно стало удобнее в собственном теле. Очнувшись от помутнения, Локи оказался уже на другой стороне моста. Чёрт, как он мог?! Нужно немедленно возвращаться назад, нельзя терять времени. Но стоило Локи развернуться обратно, прямо у подножия моста ему преградила путь Модгуд: не вздумай, маленький йотун, иди дальше. Да, я обязательно пойду дальше, дальше в ту сторону. Уйди с дороги, не мешай! Меня в мире живых ждут!.. А ждут ли? Откуда такая уверенность? Редко он был желанным гостем, так почему сейчас что-то должно измениться? Нет-нет, Тор, он же!.. Сказал, что нет худшего брата, чем он. Поспорить с этим сложно. Ему действительно будет лучше без него. Крупные, но осторожные руки великанши только уверили в этом, аккуратно развернув за плечи в сторону Железного леса. Вот как раз там его, может быть, и ждут. Хоть бы и сам Хельхейм. Мерный перезвон тонких железных листьев приятно ласкал слух, певучий волчий вой где-то далеко в чаще убаюкивал. Поэтому возникшая мысль ударила неожиданно, как пощёчина наотмашь: а какое ему вообще дело до желаний Тора?! Он жил и будет жить не для него, а для самого себя! Умирать совершенно не хотелось, по крайней мере уж точно не навсегда, ведь именно в этом и был план! Надо выбраться отсюда, а там уж можно строить свою жизнь с нуля, ведь столько дорог — выбирай любую, становись, кем хочешь! А Тор пусть идёт по своему пути и никак с ним не пересекается. И кто вообще такой этот Тор? С мысли сбили внезапно выросшие на пути решётчатые ворота. Врата в Хельхейм. Сзади раздалось утробное рычание. Обернувшись, Локи встретился глазами с огромным свирепым псом Гармом. С жёсткой чёрной шерсти стекала густая кровь несчастных, которых страж не пощадил. Тех, кто при жизни были такими тварями, что не заслужили даже места в царстве Хель. Локи уже приготовился защищаться от страшных зубов и когтей лютого зверя, но тот вдруг отступил, а за спиной с тихим скрипом отварились ворота. Видно, Локи помогло то, что он спас народ с разрушающегося Асгарда. И его реформы в недолгую бытность царём. И многочисленные спасения Тора с его дружками, или асгардских войск от полного истребления, когда стратегию придумывали эти идиоты. И… что-то же ещё было… Ах да, его пропустили. Нет, минуту, ему же сюда нельзя идти! Нужно назад! А куда? Обратно в Железный лес? Зачем? Глупости какие-то в голову лезут. Сколько бы он ни шагал, пейзаж оставался одним: пустынная равнина с пожухлой травой, редкими пылевыми бурями и голыми, мёртвыми деревьями. А сколько он шёл, сказать и подавно нельзя. Минуту, час? Может, год? Здесь есть вообще кто-то, кроме него? А здесь — это где? Откуда он ищет выход? Ясно было лишь одно — выход надо найти. Именно поэтому нельзя останавливаться, нужно продолжать идти. Но… что это — выход? Что означает это слово? Оно единственное бьётся в мыслях, но смысл ускользает, как осевший в ладони песок после бури сквозь пальцы. Он устал. Так устал, что ноги не держат! Отдохнуть просто необходимо. Только ненадолго присесть у дерева, чтобы позже продолжить идти. Совсем немного передохнуть… — Не думала, что встречу тебя здесь так скоро, — раздался сверху женский насмешливый голос. Он был… знаком? — А ты далеко забрался, надо сказать. Прочие останавливаются намного раньше, но ты на редкость упёртый. Разлепить глаза и посмотреть на женщину было непросто. Ещё сложнее было поднять ноги, занесённые песком, что мысков сапог не видать, и встать, опираясь на ствол дерева. Но оно того стоило, несомненно стоило! Воспоминания посыпались одно за другим, будто звенья цепи, которые вытягивают друг за другом из-под земли. Тор, Танос, война, план спасения, выход! — Как отсюда выйти? — вместо приветствия спросил Локи. — Выйти? А-ха-ха-ха-ха! Не смеши меня, милый! Это тебе не дворцовая комната. — Верно, но выйти можно всегда и отовсюду. Считай это моим кредо. — Жизненным? — Смешно. Так что? — Ты не слишком обходителен с хозяйкой мира, из которого хочешь уйти, но не знаешь как. — Мы же оба знаем, что не моё красноречие тебе нужно. Наверняка есть что-то, что я могу дать тебе в обмен на то, чтобы ты меня отпустила. — И что же это, по-твоему? Ты сейчас, что новорождённый, хоть и прожил больше тысячи лет. У тебя ничего нет. — Ошибаешься. У меня есть моя магия. Магия, которую я всю свою жизнь черпал от асгардской земли. Я не могу вернуть тебя в тот мир, но могу дать тот единственный ресурс, к которому у тебя есть доступ, чтобы появился хоть небольшой шанс. — И почему же я должна отпустить тебя, а не просто отобрать твою магию? — Потому что если бы могла, то уже бы сделала это. Я не прав? Хель смерила его недовольным, но в то же время уважительным взглядом. Никто ещё не говорил с ней на равных на её территории. — Сообразительный ты паршивец. Понял, ради чего я пришла? — Приди ты просто поиздеваться, так бы и сделала, а не стала слушать, что я скажу. — Проницательный. Мне это нравится, хоть я и умерла из-за тебя. — Прости, ничего личного. Просто я не одобряю твои методы, не более. Ну что, сделка заключена? — Локи протянул Хель руку, не скрывая засветившейся на ладони магической печати нерушимой клятвы. — Заключена, — Хель пожала протянутую руку, и трикстера тут же пронзила адская боль, будто кости стали медленно выворачиваться наизнанку, а вместо лёгких и сердца в груди остался один лишь вакуум. В глазах потемнело, вновь появившиеся лёгкие начало жечь изнутри от недостатка воздуха, тело сковал ужасный холод, вся боль сконцентрировалась в шее — если бы Локи мог, он бы кричал до сорванных связок. Почти полное отсутствие магии оставило чувство пустоты и беспомощности, но поддаваться панике он не собирался. Напоследок он услышал в голове затихающий голос: «Удачи, хитрый маленький йотун». Да уж, удача ему сейчас точно не помешает. В прояснившейся картинке угадывались очертания того, что оставил после нападения Танос, пробуждая гнев, ненависть и сожаление. Что он спасся, а вот они… Минутку, откуда в космосе свет, если только поблизости нет звезды? А к ней, возможно, прилагается и система планет. Оттолкнувшись от пролетевшего мимо обломка, Локи перевернулся и на своё счастье увидел небольшую светло-зелёную планетку на фоне белого солнца. Не желая тратить и без того скудные запасы волшебства, он набрал в охапку обломков, коих вокруг было в достатке и, создавая при отталкивании от них импульс, медленно, но верно, направился к планете. Оставалось только надеяться, что воздух на ней пригоден для дыхания. Достигнув, наконец, верхнего слоя атмосферы, Локи понял, на что потратит магию — на то, чтобы не разбиться при падении, ибо огонь, объявший его при вхождении, едва ли смягчил бы посадку. От резкого появления гравитации внутренности словно перемешались, кожа от перепада температуры казалось, начала заживо слезать вместе с мышцами. От удара о землю, пусть и не такого страшного, как мог бы быть, и без того до предела ослабленный организм покинуло сознание. Очнулся Локи в центре образовавшегося от его падения кратера, не в силах пошевелиться. Тело невообразимо ломило, но больше всего болела шея: сломанные позвонки не позволяли держать голову, будто он и правда был новорождённым младенцем, каждый вдох давался с огромным трудом и отзывался режущей болью в гортани. К счастью, воздух был более чем пригоден для жизни, но вот энергетические потоки оставляли желать лучшего: они не то что не способствовали восстановлению магического резерва, они его замедляли! Как, Сурт побери, он будет выживать без возможности самостоятельно держать голову и колдовать?! Ладно, ладно, Локи, держи себя в руках, ты бывал в историях и похуже. Да кого он обманывает, в настолько безвыходной ситуации он ещё никогда не оказывался! Ну ничего, выберемся и из этого дерьма. Ведь суть Локи в выживании, верно? Конец флешбэка — Блин, ик! Опять закончилось, — недовольно пробурчал Локи, глядя на опустевшую бутыль. Всё его внимание сфокусировалось на поиске новой, и он думать забыл о своих слушателях. А те сидели, не зная, что и сказать. Им сложно было представить, как можно в одиночку пережить такое. Тор же просто пребывал в тихом ужасе, а ведь это явно был ещё далеко не конец истории. Он и представить не мог, через что брату пришлось пройти. Стало так стыдно за своё поведение, что захотелось раствориться в воздухе и больше никогда у Локи на глазах не появляться. — Что было дальше? — осторожно поинтересовалась Небула, прерывая образовавшуюся паузу. Локи нахмурился пуще прежнего: — А вот это вас уже точно не касается. Я выжил и сейчас здесь, остальное вам знать не нужно. Твою мать!!! — Локи чуть не подлетел на месте от испуга, когда из-за спины прямо над ухом кто-то истошно заревел и обхватил его поперёк рёбер тонкими, но удивительно цепкими ручками. По высокочастотному звону в ушах, он понял, что это Мантис завывает в голосинушку и, по видимому, использует его вместо антистрессовой подушки, а его плечо — вместо платка для утирания слёз. — Что с ней?! Что происходит?! Она больна?! Что делать?! Помогите! — Тихо-тихо-тихо, только спокойствие, — Тор кинулся на помощь, памятуя, что едва ли не единственное, что способно ввести брата в ступор и вызвать панику — это женские слёзы. Но добежать до Мантис и отцепить её от локиного жилета он не успел: она сама его отпустила, упала на колени и обхватила себя руками, заходясь громким плачем. — Локи, не беспокойся, это не её эмоции, а… — и тут уже его самого прошиб холодный пот, — твои. — Чушь! — запротестовал маг. — Эмпаты чувствуют через татиный, ик! Так-тильный контакт, а она меня не касалась! — Мужик, да у неё вся пятерня лежала на твоей щеке! — выпучил глаза Квилл на невнимательность, чтоб его, Пересмешника! — Она ещё с середины рассказа так стояла и хныкала! — В натуре? Вот дурында, — Локи встал со стула, держась за стойку, как за последнюю соломинку, но всё равно качнулся и точно бы пропахал носом пол, если бы Тор его не подхватил, уворачиваясь от рогов, так и норовивших выколоть второй глаз. Однако Локи, как выяснилось, стоять и не собирался. Используя Тора как тренировочную стенку для скалолазов, он опустился перед Мантис, которую безуспешно пытались успокоить Гамора и Грут, и приложил ладони к её вискам. Руки засветились мягким зелёным светом. Локи передёрнуло, а девушка довольно быстро успокоилась. — И больше так никогда не делай, глупая. Кукухой ещё поедешь, а обвинят во всём опять меня. Надо оно мне, что ли? Ик! — Больше не буду! — горячо пообещала Мантис сквозь всхлипы. — Спасибо. — Никто тебя ни в чём обвинять не будет, — проворчал Тор. У него теперь обвинять в чём-то брата язык не повернётся, даже если он действительно будет виноват. А рано или поздно он будет. — Давай, поднимайся обратно, — Одинсон подхватил его под мышки, поднял и усадил обратно на стул. — Слишком резкий подъём, — заявил Локи и с выражением лица дзен-буддиста посмотрел Тору в глаза. — Я тебя облюю. — Не надо! Угрозу Локи не выполнил, но, перегнувшись через барную стойку, таки вернул кое-что из выпитого. С восторженным вскриком: «Гляньте-ка, ещё одна!» он вернулся на исходную с очередной бутылкой в руке, как ни в чём не бывало, а за стойкой что-то тихо зашипело и пошёл дым… В молчаливом голосовании все решили не спрашивать. — Хорошо, — продолжил допрос Тор, — но почему ты не пришёл ко мне, когда выбрался с той планеты? — Ну… я решил, что тусить в костюме ниндзя без тебя будет весе-ик-лее! — А? — настало время Тора охуевать. — А чё? Ты бы постоянно полоскал мне мозги! «Локи, не воруй!», «Локи, не смей поджигать магазин фейерверков!», «Локи, нельзя спаивать полицейских до отруба и делать им фотосессию в стиле беременных бабочек!» — Ладно, — стало очевидно, что нормального разговора с ним сейчас не выйдет, но нужно хотя бы выяснить, кто и зачем устроил тут мясорубку. — Может… ты хоть объяснишь, что здесь случилось? Это же не ты убил всех этих людей? — Ты разжалован из Шерлока до миссис Хадсон. Конечно я, дубина, кто же ещё! — Что?! Как ты мог?! Так, всё, ты наверняка можешь протрезветь за секунду с помощью магии! Колдуй, что надо, — и пошли! — Ишь ты, разбежался! Охолони, мой пергидрольный друг, ничего я делать не буду. Я ваще-то специально сюда прилетел, чтобы напиться, а это очень непросто! Йотунам, знаешь ли, даже полукровкам, напиться ещё сложнее, чем асгардцам: у нас метаболизм быстрей. А я ещё и маг! Знаешь, чего мне стоит опьянеть?! О-о-очень много чего! Так что я не собираюсь пускать столько стараний псу под хвост из-за твоей прихоти! Совсем оборзел, кабан двуногий. Ик! А полезешь, я тебя булавой огрею! — выкинутая Тору в лицо ладонь тут же засветилась зелёным и в ней возник… кокос. Локи озадаченно уставился на своё творение. — Ну, так тоже можно. — С этими словами, пока Тор ошалело рассматривал орех у себя под носом, скосив глаза в кучку, Локи без замаха стукнул им братца по лбу. — Ай! — И правда можно! — и залился звонким смехом. — Хватит! — рявкнул Одинсон, схватив брата за плечи. — Рассказывай, что здесь произошло! Локи перестал смеяться, но улыбка никак не желала покидать его ехидную физиономию. Он отхлебнул ещё из бутылки, шлёпнув по руке Тора, хотевшего было её отнять, и с видом величайшего одолжения принялся рассказывать. Флешбэк Сцена паба подсветилась софитами, и на неё модельной походкой вышли стриптизёрши, начиная свой танец, без сомнения увлекательный, но не для Пересмешника. Он сюда пришёл, а вернее, упал на том полуживом корабле, да со своей ещё не до конца восстановившейся координацией, исключительно затем, чтобы расслабиться с помощью алкоголя. Да, опять. Транквилизатор немилосердно подкосил не только вестибулярку с опорно-двигательной системой, но и психическую устойчивость. Как-то резко он осознал, что всё, бобик сдох, надо воскресать. Опять. Вдруг всё навалилось: все так и не решённые проблемы прошлого из времён его бытия «настоящим асгардцем», гибель родителей, пусть и приёмных, и мира, который он почти всю жизнь считал своим домом; болезненная, мучительная смерть и прелести воскрешения; незавершённый план мести и воспоминания о том, из-за кого этот план вообще возник, флешбэки «с той стороны» и совершенно непонятная ненависть в глазах Тора, из-за которого он туда попал… Продолжать и дальше делать вид, что всё в порядке и для счастья не хватает самой малости, сил больше не осталось. Нужна подзарядка. А этот бар был одним из тех немногих, куда поставляли равинский ликёр. И не смотрите на безобидное название «ликёр» — оно обманчиво. Это чертовски крепкое пойло, от одного шота которого почти любого вштырит так, что дай бог, чтобы вперёд ногами не вынесли. Именно поэтому в большинстве заведений этот напиток был под строжайшим запретом. Как несложно догадаться, Пересмешник входил в ту самую категорию «почти», поэтому совершенно спокойно выпил уже половину бутылки и даже не покачнулся, чем вызвал ошарашенные перешёптывания среди персонала и, сам того не подозревая, спровоцировал катализатор: сможет ли этот синий сорвиголова допить всю бутылку, и если да, то окочурится ли после такого подвига. Все были уверены только в одном — в случае чего, смерть будет достойной. Пока ушлый официант принимал ставки, Пересмешнику в лицо со сцены прилетел длинный сетчатый чулок, зацепившись за рог. Погрузившийся в свои апатичные мысли, он сначала даже не понял, что это такое, и пытался осознать, почему с его головы прямо на глаз свисает рыболовная сеть, благоухающая клубникой. От таких мыслей воображение моментально нарисовало весёлую стайку клубники, плавающую в океане шампанского; на дне колышутся поля тёртого сыра, а под громоздкими грецкими орехами прячутся осторожные и пугливые виноградинки, ведь они медленные и неуклюжие, поэтому живут гроздьями, чтобы защититься от страшной стеклянной бутылки, так и норовящей закупорить их в своём брюхе и заполнить, наконец, пустое место в надписи «урожай ____ года». Мда, кажется, ликёр всё же действует. Тем временем к вору подошла обладательница «потерянного» чулка и игриво поинтересовалась, может ли она забрать свою вещь, а в блягодарность предложила станцевать и, не дожидаясь ответа, бесцеремонно уселась к нему на колени и стала извиваться в самых искушающих пируэтах. И если раньше Пересмешник без тени сомнения поддержал бы такую прыть и подыграл, то теперь он сразу вспомнил чёрные, как сама бездна, глаза, стальной, грубый голос, оказавшийся мягким и благозвучным, когда его хозяйка в хорошем настроении, покатые стройные бёдра и такую умилительную пышную юбочку — и смех и грех, так сказать… — Извини, дорогая, я сегодня не в настроении, — он вежливо протянул девушке чулок. Та немного расстроилась, но колени освободила и направилась к другому клиенту. Пересмешник же отвернулся обратно к барной стойке, за которой сидел, и продолжил методично напиваться тем единственным алкоголем, который мог его прошибить. Его целью было дойти до своей второй стадии опьянения, которую все окружающие, даже если впервые его видели, любили так же горячо, как и он сам, ведь именно на этой стадии он становится невероятно весёлым заводилой, выдумщиком и душой компании: ноги рвутся в пляс и задорные песни сами слетают с языка, на радость всем. Главное удержаться на удивительно тонком лезвии ножа и не сорваться в третью стадию, потому что тогда, стоит кому-то хоть немного его разозлить… в общем, лучше до такого не допиваться. Спустя три опустошённых бутылки ликёра и дюжину отвалившихся челюстей наблюдавшего за этим персонала, заветная вторая стадия была достигнута, и Пересмешник вдруг обнаружил себя в эпицентре организованного им же танцпола, отжигающим потрясный фристайл. Бар превратился в клуб, старый магнитофон был задвинут в дальний угол, и в дело пошли мощные колонки, раньше используемые только для выступлений стриптизёрш. Гости танцевали, кто во что горазд, некоторые пытались повторить движения за Пересмешником, но в итоге плевали и просто присоединялись к тем, кто заворожённо за ним наблюдал и в такт музыке скандировал его имя, подбадривая и подгоняя: «Лодур! Лодур! Лодур!». Он заставил расслабиться и получать удовольствие даже танцовщиц, выхватывая их одну за другой и кружа в быстром вальсе. А потом кто-то очень щедрый подсунул ему ещё бутылку, мол, в благодарность за такое крутое выступление, после которой навалилась пьяная усталость и танцевать уже было выше сил Лодура. Зато пальцы за пару минут наколдовали нужные музыкальные инструменты и он привлёк всех возгласом: «Щас спою!», встреченным общими овациями и удивительно быстро наступившей тишиной замерших в ожидании слушателей. Заиграла быстрая задорная мелодия, следуя за ритмичными движениями искрящихся пальцев, и Лодур не заставил себя ждать: — Wir war'n nahezu (Мы были уже Schon in Haithabu Близко к Хаитабу An 'nem Frühlingtag im Mai Весенним майским днём. Wir war'n voll besetzt Мы были сильно заняты — Und wir saßen fest Мы было уже сели, Und wir hatten kein' Rum dabei Но у нас не оказалось рома Am Wegesrand На обочине дороги Vorn am Ufer stand Перед берегом стояла Eine Schönheit im schlichten Kleid Красавица в аккуратном платьице. Sie war elfengleich Она была словно русалка: «Ich begrüße euch «Я вас приветствую, Kommt mit mir, wenn ihr durstig seid» Идите со мной, если хотите пить» [х2] Von Nord nach Süd С севера на юг Und von Ost nach West И с востока на запад, Gleich wie weit und wie lang ich fuhr Как далеко и как долго я бы ни ездил, Fand ich keinen Mann Нигде я не находил того, Der so feiern kann Кто мог бы праздновать так, Wie die Mädchen von Haithabu Как девушки из Хаитабу! Und wir brachen auf И мы пришли In ihr kleines Dorf В её маленькую деревню, Und sie sagte: «Ich heiß' Eileen» И она сказала: «Меня зовут Айлин» Auf dem Marktplatz dann А на торговой площади, Wo das Fest begann Где начинался праздник, Alle Frauen war'n so jung und schön Все женщины были столь молоды и красивы Packte mich Eileen Айлин меня схватила, Zog mich zu sich hin Притянула к себе: «Lass uns tanzen, ich und du» «Давай танцевать, я и ты» Es gibt keinen im Land Нет в целом мире никого, Der die Nacht entflammt Кто мог бы так зажигать ночь, Wie die Mädchen von Haithabu Как девушки из Хаитабу! Подпевайте! [х2] Von Nord nach Süd С севера на юг Und von Ost nach West И с востока на запад, Gleich wie weit und wie lang ich fuhr Как далеко и как долго я бы ни ездил, Fand ich keinen Mann Нигде я не находил того, Der so feiern kann Кто мог бы праздновать так, Wie die Mädchen von Haithabu Как девушки из Хаитабу! Hey hо! Hey ho! Hey ho! Und wir schenkten ein И мы наливали, Tranken Rum und Wein Пили ром и вино, In mein' Armen da lag Eileen А в моих руках была Айлин Und wir sangen laut И мы громко пели, Bis der Morgen graut Пока не наступило утро, Und die Sonne am Himmel schien И Солнце не взошло на небе Mittags stand ich auf В полдень я поднялся, Sah zum Fenster raus Выглянул в окно, Beine, Kopf, alles tat mir weh Ноги, голова, всё болело Wir hab'n durchgemacht Мы провели Mehr als eine Nacht Больше, чем одну ночь, Denn es fiel schon der erste Schnee Потому что уже падал первый снег [х4] Von Nord nach Süd С севера на юг Und von Ost nach West И с востока на запад, Gleich wie weit und wie lang ich fuhr Как далеко и как долго я бы ни ездил, Fand ich keinen Mann Нигде я не находил того, Der so feiern kann Кто мог бы праздновать так, Wie die Mädchen von Haithabu Как девушки из Хаитабу!) Песня закончилась, но народ, певший припевы хором, не желал успокаиваться, требуя продолжения и вызывая Лодура на бис. Но у того появилась идея получше. Все уже знают, что он может глушить равинский ликёр литрами, но как насчёт скорости? Толпа встретила предложение бурными аплодисментами, бармен отточенным движением открыл бутыль и вручил её Лодуру, в другой руке уже держа заготовленный на такой случай секундомер. — Ну что, вы готовы?! — подзадорил зачинщик. — Да!!! — отвечали ему люди. — Тогда на раз! Два! Три! Бармен в то же мгновение запустил секундомер, народ кричал, подбадривая: «Давай! Давай! Давай!», и в рекордные четыре секунды литр алкоголя пропал в недрах непрошибаемого желудка, толпа ликовала! Однако веселье внезапно оборвалось, когда дверь в заведение вышиб с ноги некто, больше похожий на буйвола, чем на человека. За ним ввалилась разношёрстная шайка из нескольких байкеров. Компания очевидно посещала уже далеко не первое злачное место, поэтому все были на быке, готовые заварить драку на ровном месте. А уж смазливый хлыщ эпатажного вида, вольготно рассевшийся на барной стойке с лыбой от уха до уха, и вовсе стал для них горящей неоном в ночи красной тряпкой. — Эй, красавица, обслужишь нас? — гаркнул буйвол, обращаясь к Лодуру. Шайка мерзко загоготала, а Лодур понял, что последняя бутылочка была лишней, и его вот-вот накроет, тем более с такими качественными триггерами. И как бы он ни старался держать себя в рамках, но эти долбоящеры просто не оставили ему вариантов. — Я к тебе обращаюсь, принцесса! — рыкнул главарь, замахиваясь на трикстера кулаком, размером почти с его голову, и… Конец флешбэка — …и вот, у меня с глаз спала красная пелена — и я стою в окружении этого, — он многозначительно обвёл помещение рукой, — дебоширы на стенках — и не от скуки — мои собутыльники разбежались вместе с персоналом, и никого живого нет. Кроме меня, конечно, е-хе-хе! Я, естественно, был весь в кровище самых разных цветов и оттенков — будто единорог обосрал, ей-богу — но заклинания лучше любой химчистки. Я присел перевести дух, и тут припёрлись вы. Вот и сказочке конец. Минута скорбного молчания в честь почившей возможности Стражей и Тора побывать на пьянке с Локи, была прервана неожиданным заявлением Небулы: — А ты мне нравишься всё больше и больше. — Взаимно, милая. Причёска — класс. — Так, всё, стоп, хватит с меня на сегодня, — чуть ли не выстонал Тор, хватаясь за многострадальную головушку. — Локи, прошу, пошли с нами, тебе нужно проспаться. — Ты прав, пожалуй, — на удивление легко согласился маг. Он резво подскочил, готовый идти, куда покажут, но… переоценил свои силы и опять потерял равновесие, завалившись прямо на Тора. — Ты идти-то сможешь? — скептично поинтересовался тот, покорно служа подставкой. — Да-да, обязательно, сейчас только… привыкну… — К чему привыкнешь? — ответа не последовало. — Локи? — Хр-р-р-р… — Он спит, — констатировал Питер. — Видно, тебе придётся его нести. — Давай, старший братик, позаботься о ребёнке как следует, — ржал Ракета, вспоминая, как совсем недавно сам носил заснувшего в неподходящем месте Грута, когда тот ещё был совсем маленьким и енот мог его поднять. Но Тору что-то было не смешно. Он молча взял брата под колени, закинул его голову себе на плечо и направился к кораблю. Пусть Локи поспит, а ему есть, о чём подумать. Очень, очень много о чём.