***
— Черт возьми, Бак, что с тобой случилось? —Спрашивает Чимни, когда Бак наконец приезжает на станцию. Бак замирает. Он прекрасно выглядит, правда? Да, это было тяжелое утро, и он всё ещё чувствует себя ужасно, но в зеркале своей ванной комнаты он выглядел, по крайней мере, презентабельно. Что... Чим хватает Бака за руку и многозначительно смотрит на отметины на его запястье, которые, как понимает Бак, одинаковые на обеих руках. — Ты что, сбежал из тюрьмы? Подрался с офицером полиции? С госпожой? Всё вышеперечисленное? "Я нуждаюсь..." "Я знаю, что тебе нужно. И ты получишь это. Но когда я разрешу." Бак с огромным трудом справился с желанием вздрогнуть от нахлынувших воспоминаний, а также с желанием отдернуть руку. Утром он не заметил этих отметин, но теперь их видно... И они принадлежат ему. И Эдди. В животе образовалась странная пустота при мысли о том, что кто-то ещё увидит их, кто-то ещё прикоснётся к ним. Бак выдавил из себя смешок и медленно отодвинулся, расправляя плечи, чтобы избавиться от некоторой скованности, вернувшейся за последние несколько минут. — Не люблю трепаться о своих похождениях, — говорит он, направляясь к раздевалке. — С каких пор? — возмущается Чим, и Бак передразнивает его, поворачиваясь через плечо. Когда Эван переодевается в свою униформу, он натягивает рукава так низко, что они закрывают его запястья. Через минуту он на всякий случай натягивает перчатки. А что? Правильное защитное снаряжение очень важно. Смена проходит... тяжело. Если не сказать больше. Может быть, она самая тяжёлая с тех пор, как он все еще был на испытательном сроке. Его головная боль возвращается через несколько часов, тупая боль за глазами, и всё кажется более трудным, чем должно быть, он истощен, расфокусирован. И каждый раз он смотрит на Эдди… Секс был очень хорош. Секс был лучше, чем просто хороший, он был потрясающим, позвоночник Бака чуть не расплавился, и он не совсем уверен, что не встретил Бога, прежде чем пришёл в себя. Но в суровом свете дня, вдали от сиюминутного кайфа, всё, о чём он может думать - это о том, в каком ужасном состоянии он был. Упрашивающий, нуждающийся, отчаянный, вцепившийся в Эдди. Для мужчины, которого даже не поцеловали - о да, его разум совершенно бесполезно указывал на это в течение всего дня - это больше не кажется сексуальным. Сейчас он не чувствует себя хорошо. Он чувствует себя... опозоренным. В конце концов Бак накрутил себя до такой степени, что всё, что он действительно хотел сделать, это пойти домой, принять душ и отключиться в своей собственной постели, пока мешанина из плохих эмоций, кружащихся вокруг его головы, не исчезнет. Бак зашёл в раздевалку, переодеваясь обратно в свою штатную одежду, ожидая, пока все его друзья разойдутся, чтобы ему не пришлось участвовать в неловких разговорах. Это оказалось эффективным. Или, по крайней мере Бак так думал, пока не вышел на улицу, и не обнаружил, что Эдди стоит прислонившись к его машине. Бак тяжело сглатывает, достаёт ключи из кармана и снимает сигнализацию с джипа: — Привет. — Привет, — тихо отвечает Эдди, отталкиваясь от машины, чтобы пересечь расстояние между ними. Он кивает на запястья Бака, — Можно посмотреть? — Ты уже слышал об этом? — говорит Бак, ощущая трепетание в животе, когда позволяет Эдди взять его за руки. — С нашей-то работой? Конечно, — Бак пытается сдержать в себе все рвущиеся наружу звуки, когда большой палец Эдди мягко проходит по одной из меток, но, видимо, он не справляется с этим, потому что глаза Эдди поднимаются на него, — Тебе больно? Нет, мне это нравится. — Всё в порядке. Эдди качает головой, но не отпускает запястья Бака, всё ещё рассеянно поглаживая отпечатки своих пальцев на них: — Я облажался. — Из-за этого? Эдди, нет… — Не... из-за этого, — Эдди делает шаг назад, проводя рукой по волосам, — Послушай, всё немного изменилось... вчерашняя ночь была довольно напряжённой. Бак вспыхивает от новой волны стыда, которая накрывает его после напоминания: — Я же сказал тебе, что мне понравилось. Или, может быть, он не сказал эти слова вслух, но подразумевал это. — Мне тоже, — признаётся Эдди, — Много вещей... Я не знал, что делаю, и когда я вернулся домой и посмотрел кое-что в интернете, я понял, что мог действительно причинить тебе боль. И это не... это последнее, что я хотел бы сделать. Ох. У Бака перехватывает дыхание по причинам, которые он не может объяснить. — Ты не… я в порядке, — слабо возражает он. Эдди впивается в него взглядом, который заставляет его поежиться: — Хочешь сказать, что последние двадцать четыре часа не чувствовал себя как в аду? Бак отводит взгляд. — Так я и думал, — Эдди протягивает руку и слегка сжимает плечо Бака, чтобы снова привлечь его внимание, — Эй, я собираюсь пойти домой, немного вздремнуть и выполнить кое-какие дела, прежде чем мне придется забрать Кристофера из школы, а потом я собирался сходить с ним поесть мороженого. Ты... хочешь пойти со мной? — Поспать и выполнить дела, или поесть мороженого? — спрашивает Бак, выдавив из себя улыбку, и его сердце начинает бешено колотиться. Эдди пожимает плечами: — Я думал насчет мороженого, но если ты хочешь... хорошо, — его язык смачивает губы, когда он демонстративно отворачивается от Бака, — Я уверен, что могу подумать и о другом. ... ну, кто такой Бак, чтобы отказываться от этого? Итак, он уезжает с Эдди. И он узнает, что душ в доме Диаза действительно недостаточно велик для двух взрослых мужчин, но это не имеет значения, когда Эдди прижимается к спине Бака и обхватывает рукой его член, медленно и умело поглаживая его, бормоча ему на ухо непрерывный поток похвал. — Так хорош для меня, так великолепен... ты хоть представляешь, как замечательно ты звучишь? Дай мне услышать тебя... всё верно, я тебя держу, отпусти себя... Когда Бак наконец возвращается домой после обеда-мороженого с Кристофером и Эдди, он понимает, что получил достаточно мягких, случайных прикосновений, чтобы ослабить зуд под кожей. И его голова не болит, а тело чувствуется свободным и он снова может дышать.***
Они продолжают заниматься сексом. Не всегда так интенсивно, как в первый раз, но достаточно, чтобы Бак воспрял духом впервые после ухода Эбби. Это приятно - приятно флиртовать и заигрывать, приятно быть желанным, быть другом в дополнение ко всему остальному. И конечно, может это не всё. Возможно, в идеальном мире у Бака был бы кто-то, кто являлся бы его другом и партнером, и секс бы что-то значил, но... Приятно. То, как всё есть.***
— О'Кей, должен же быть какой-то способ вместить его. — Ну, ты же специалист по тому, как всё подогнать под себя. Эдди поджимает губы, явно сдерживая смех, когда смотрит на Бака поверх дивана, который они пытаются затащить в новую квартиру Мэдди. — Неужели? — спрашивает он, — Так много возможностей, и ты сказал всего лишь это? Тонкие намёки, да? Бак усмехается: — Эй, я просто пытаюсь затащить тебя в постель. Эдди смеется и кивает в сторону двери: — Мы всё ещё должны занести его в первую очередь. Может быть нам снять дверь с петель? — Всегда можем использовать челюсти жизни, — шутит Бак. Он выпрямляется, когда Мэдди входит, потому что плохо скрытый флирт с коллегой, с которым ты занимаешься сексом, работает только в том случае, если твоя сестра не читает правду о тебе, но в ту секунду, когда она снова уходит, Эдди одаривает его обещающей улыбкой. — Кстати, о будущем, у меня есть ещё три часа до того, как я должен забрать Криса от моей абуэлы, так что... — Ну, так чего же мы ждем? Поднимаем и поворачиваем. — Поднимите ноги, — кричит Чим изнутри, и Бак чуть не роняет диван, когда начинает смеяться. — Знаешь, если ты уронишь этот диван на меня, я потом никому из нас не буду полезен, — тихо говорит Эдди. Бак прикусывает губу, одновременно перестраивая захват. — Ну, в таком случае... После того, как они затащили диван, Бак небрежно наблюдает, как Эдди выходит из комнаты, одновременно пытаясь понять, действительно ли это подходящее время, чтобы болтать под пиццу и пиво, ведь задница Диаза выглядит так хорошо в этих брюках. Внезапно он оказывается застигнут врасплох, когда Мэдди говорит: — Он такой милый. Да, он такой. — Да, он часто это слышит, — говорит Бак, прежде чем его мозг успевает догнать рот, — Но ты бы видела его ребенка. — Подожди, у Чимни есть ребенок? Бак чуть не подавился воздухом, покраснел и попытался немедленно оправдаться: — Нет, я думал, ты имела в виду... — нет. Здесь нет спасения. К счастью, Мэдди лишь бросает на него немного странный взгляд, прежде чем повернуться и последовать за двумя другими мужчинами на кухню. Хорошо, Бак. Чуть не попался. Как бы странно не было осознать, что Мэдди может быть увлечена одним из его коллег, Бак старается не думать о том, что больше он рад тому, что она не стала говорить об Эдди. Или почему он так радуется этому вообще. Он и Эдди друзья. Друзья, которые занимаются сексом. Вот и всё. Всё просто. Всё легко. Ничего больше. Правильно?***
Эдди терпеть не может Тейлор Келли. Возможно ли, что она совершенно милая женщина, без каких-либо скрытых мотивов, которая искренне хочет сделать трогательный репортаж о 118-ой части, в благодарность за спасение своей жизни? Конечно, это возможно. Но Эдди почти уверен, что это крайне маловероятно. Он знает её тип - все они эгоистичные и амбициозные, используют все средства для достижения цели - так что, откровенно говоря, он на стороне Бобби, поскольку опасается съёмочной группы, болтающейся в участке и следующей за ними по вызовам. Не помогает и то, что она смотрит на Бака, как на кусок мяса. А Бак, будучи Баком, похож на золотистого ретривера, у которого появился новый друг - он услужливый, поддерживающий и милый - что только заставляет её смотреть на него еще пристальнее. И это нормально, потому что Бак может флиртовать с кем хочет, он может спать с кем хочет, потому что он взрослый мужчина и они с Эдди просто друзья, но Бак - он... Он хороший человек. Во всём. И он заслуживает большего, чем того, кто явно смотрит на него и видит только стереотипную внешность горячего пожарного, вместо чувствительного сердца внутри. Дело в том, что Эдди просто не нравится Тейлор Келли. И он почти уверен, что это чувство взаимно. — Как ты думаешь, каковы шансы на то, что Бак закрутит с репортершей, когда всё это закончится? Эдди вешает свою форму в шкафчик, когда входят Чим и Хен. Он не произносит ни слова. — Разве ты не говорил на прошлой неделе, что он с кем-то встречается? — задумчиво спрашивает Хен, направляясь к своему шкафчику. — Ну да, но... Эдди, ты ведь близок с Баком, он с кем-то встречается? Эдди едва успел прикусить свой язык. "Ну, когда его здесь нет, он проводит большую часть своего времени со мной, и по крайней мере часть этого времени он проводит голым..." — Ух... Я не знаю. Он ничего не говорил. — Я всё ещё хочу знать, кто оставил ему те следы на запястьях, — замечает Чим, садясь на скамейку, — Это определенно следы после секса, а мы знаем, что старина Бак был бы очень рад рассказать нам об этом. Должно быть, потребовалась серьезная сила, чтобы так его пометить... с такой женщиной и я бы хотел познакомиться. "Определенно не женщина" думает Эдди, бесцельно суетясь с содержимым своего шкафчика, чтобы дверь продолжала защищать его лицо от двух других. — Если это были действительно следы после секса, то, вероятно, это был первый человек, с которым он был после Эбби, — замечает Хен, — Возможно, он не хотел говорить об этом. Кроме того, это всё равно было почти месяц назад. — Я просто волнуюсь за него, вот и всё, — отвечает Чим, — Пока он в безопасности и счастлив, пусть делает что хочет, но Эбби разбила его сердце не так давно, так что… — Я думаю, что он в порядке, — это вырывается из него, прежде чем Эдди может остановить себя, и когда он чувствует, как Чим и Хен смотрят на него, он прочищает горло, прежде чем, наконец, отступить и закрыть шкафчик, — Я имею в виду... кажется, он справляется с этим довольно хорошо. Вот. — Да. Ты, вероятно, прав, — говорит Чим. Хен не перестает пялиться на Эдди, и ему нужно всё своё самообладание, чтобы не покраснеть, прежде чем она отворачивается. Часть его хочет спросить об Эбби. Потому что, хотя он и знает, что она бывшая Бака, он ничего о ней не знает. Он не знает точно, что произошло и как всё закончилось. Эбби разбила ему сердце, но это подразумевает гораздо больше, чем что-то обычное, а Эдди дико любопытен. Но. Это не место для таких вопросов. И уж конечно, это не его дело расспрашивать об этом Чима и Хен. Если Бак захочет, чтобы он знал, он сам ему всё расскажет. Черт возьми, если бы Бак узнал обо всем, что случилось с Шеннон, от кого-нибудь ещё до того, как Эдди был бы готов говорить об этом, он бы расстроился. Так что. Он не спрашивает. — Спокойной ночи, вам двоим, — вместо этого говорит Эдди, хватая оставшиеся вещи и поворачиваясь, чтобы уйти. Но он всё ещё думает об этом, когда добирается до своей машины. Эдди достаёт свой телефон. Карла будет работать еще два часа… 'Ты свободен сегодня вечером? Хотел спросить прежде чем ты уйдешь, но…' 'Конечно. Приезжай.'***
— У меня есть идея, — говорит Эдди, когда Бак открывает дверь. — Звучит, как что-то ужасное, от чего я точно не получу никакого удовольствия, — усмехается Бак, отступая в сторону, чтобы пропустить Эдди. — Ну тогда может быть, я просто... — Эдди делает вид, что собирается повернуться и уйти, но Бак хватает его за рубашку и тянет на себя, останавливаясь всего в нескольких дюймах, прежде чем поцеловать его. Но вместо поцелуя Бак проводит губами по подбородку Эдди, пока не достигает его уха: — Какая у тебя идея? И это, прямо сейчас, заставляет Эдди хотеть отдать Баку всё. Слепое доверие, это то, что Эдди даже не сказал ни слова, а Бак уже открыт, готов для него. Это ужасная ответственность, особенно после того, как он провалился в первый раз, он беспокоится о том, что пользуется этим, беспокоится, что он этого не стоит. Но если он не собирается уйти сейчас, то это единственный вариант для Эдди убедиться, что он этого действительно заслуживает. Так что он собирается сделать это. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Бак издает такой звук, словно его ударили в живот, и опускает голову на плечо Эдди: — Блять. — Это и есть моя идея. Руки Бака скользят вниз к бедрам Эдди и сильно сжимают их, заставляя глаза Диаза слегка трепетать при мысли о том, что скоро Бак будет делать то же самое, находясь в нём. Бак поворачивает голову и проводит зубами по венке на шее Эдди: — Ты серьезно? Эдди будто урчит и откидывает голову назад, чтобы дать Баку лучший доступ: — Абсолютно. Давай. Эдди легонько толкает Бака в грудь, подталкивая его к лестнице, ведущей к кровати. Эдди теряет свою рубашку по дороге и почти снимает её с Бака, прежде чем тот спотыкается на лестнице и вынужден балансировать держась за перила. — Моя вина, — говорит Эдди, даже когда Бак смеется. Они проделывают оставшуюся часть пути вверх по лестнице без инцидентов. Эдди снимает штаны и падает на кровать, лениво поглаживая себя, когда Бак вынимает смазку из ящика. Бак снова ругается, когда замечает это, и кидает флакончик на кровать, прежде чем перекатиться на Эдди, целуя сначала его шею, а затем спускаясь ещё ниже по груди. — Ты действительно этого хочешь? — снова спрашивает Бак, прежде чем лизнуть местечко рядом с членом Эдди и заставить его дернуться. Эдди нащупывает пузырек со смазкой и вкладывает его в руку Бака. Когда ему впервые пришла в голову эта мысль, он покидал станцию, тогда он был уверен. Сейчас же? Теперь остановиться кажется самой худшей идеей в мире. Он возбужден и изнывает от желания... — Да, — отвечает Эдди, — Я знаю, что ты будешь хорош. Как и всегда. Давай, подготовь меня. Бак краснеет от похвалы и щелчком открывает колпачок, смачивая пальцы. Он прижимается поцелуем к бедру Эдди, обводя колечко мышц одним пальцем, а Эдди медленно выдыхает, пытаясь расслабиться. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он делал это с собой, и он хочет этого, хочет, чтобы это был Бак, который трахнет его первым, Эдди хочет знать, каково это, когда кто-то овладеет им, и это будут не просто пальцы или игрушка, хочет, чтобы Бак понял, что он достаточно доверяет ему для этого... — Черт, — шипит Эдди, когда Бак засовывает палец внутрь. Бак делает паузу, и Эдди качает головой, — Ты молодец, можешь двигаться. Бак медленно вращает пальцем, не сводя глаз с лица Эдди, привыкая к его реакции. Когда он сгибает палец в нужном направлении, Эдди ругается еще громче, толкаясь бедрами навстречу. — Больше, — говорит он и задыхается, когда Бак добавляет второй палец, разводит их ножницами растягивая его, а Эдди просто… — Я знал, что ты будешь хорош в этом, черт возьми, так хорошо, так идеально для меня... Бак сильно прикусывает бедро Эдди, когда добавляет третий палец, и Эдди запускает руку в волосы Бака, а другой собирает простынь рядом с собой в кулак. У него будет отметина, но он не возражает. На самом деле, ему нравится мысль, что он будет помечен ртом Бака почти так же, как когда он сам делает это. — Ты... — у Бака перехватывает дыхание через мгновение, — Я могу... Эдди открывает глаза - когда он их закрыл? И с трудом сглатывает: — Да. Да, продолжай. — Также? Или...? — спрашивает Бак, убирая руку. И Эдди едва успевает подумать, прежде чем отодвинуться от Бака, чтобы перевернуться и встать на руки и колени. Бак матерится и прижимается ртом к позвоночнику Эдди, и это слишком мягко, слишком мягко для того, что есть между ними, для того, что нужно Эдди. Что-то скручивается внутри него, о чем он не хочет думать, поэтому он поддаётся бедрами назад, слегка отталкивая Бака. — Давай, — говорит он, оглядываясь через плечо, — Трахни меня. Черт, черт, черт, черт... Бак проскальзывает внутрь, и не важно, что он медленный, не важно даже, что это не совсем больно, но это всё ещё новое и глубокое ощущение, и Эдди прикусывает свой язык так сильно, что почти может почувствовать привкус крови. Его руки вцепляются в простыни, дыхание перехватывает, и Бак замирает, покрывая поцелуями шею и плечи Эдди, пока тот не расслабляется. А потом Бак двигается, и Эдди чертовски рад, что Бак уже прошёл обследование, потому что он хочет чувствовать каждую секунду этого момента. Это длится недолго, у Бака гораздо меньше выдержки с тех пор, как они начали заниматься полурегулярным сексом. Но это ново, и Эдди самому не нужно больше, чем волна сильных толчков, попадающих по его простате и Бак, рука которого ласкает его член, чтобы заставить кончить. Но и от этого у него перехватывает дыхание. — Мы определенно сделаем это снова, — говорит Эдди, когда они уже привели себя в порядок, а Бак падает рядом с ним на матрас. Бакли весь светится. Застенчивый и довольный. — Да? Это было хорошо? — Это было здорово. Эдди бросает взгляд на часы и пытается найти в себе силы, чтобы встать: — Я должен… — Да, да. Конечно. — Увидимся на работе? — спрашивает Эдди, заставляя себя подняться. Бак приподнимается на локтях и смотрит, как Эдди хватает свои брюки и быстро натягивает их: — Я должен быть уверен, что дебютирую на телевидение в сюжете про нас, так что да, определенно увидимся. Эдди останавливается на середине застегивания джинсов, и его мысли неприятно возвращаются в раздевалку. "Как ты думаешь, каковы шансы на то, что Бак закрутит с репортершей?" — Эй, а ты что ... — Эдди обрывает себя и качает головой. Это не его дело, да и вообще не имеет значения. Бак может делать всё, что захочет, — Неважно. Спокойной ночи, Бак. — Спокойной ночи, Эдди. Эдди спускается по лестнице и поднимает свою рубашку с пола, натягивая её прежде чем уйти. Когда он садится в свою машину, он не сразу уезжает. В животе у него появляется какая-то пустота, какое-то затяжное беспокойство, которое возникает, когда ты оступаешься и чуть не падаешь. Но Эдди не может понять от чего это. Поэтому он отмахивается от чувства и едет домой.