***
Когда он подъезжает к дому Бака и стучит в дверь, размышлениям нет места в списке его дел. Слава Богу, Мэдди здесь больше не живет. — Прив... Бак даже не заканчивает свое приветствие, с удивленным, но довольным выражением лица, прежде чем Эдди делает самую глупую грёбанную вещь, которую он когда-либо делал, схватив лицо Бака в свои руки, он подталкивает его назад и целует до искр перед глазами. Он вслепую пинком закрывает дверь, каким-то образом спина Эвана соединяется со стеной, и он сжимает в кулаке рубашку на спине Эдди, пока тот безжалостно пытается засунуть свой язык в горло Бака. … Черт возьми, Бак хорошо целуется. Это то, что Эдди вроде бы предполагал, зная, что у Бака не было никаких проблем с постоянными связями с женщинами (по словам Чима), и поцелуи - это своего рода важная часть того, чтобы заставить кого-то захотеть спать с тобой (обычно), но совсем другое дело - испытать это на себе. — Какого хрена, — говорит Бак, когда они отстраняются, чтобы отдышаться, и Эдди, чувствуя, как кровь начинает закипать, прижимается ртом к челюсти Бака, — Не то чтобы я жалуюсь, но... что... черт возьми… Эдди наклоняется, чтобы поцеловать его снова, его руки находят бедра Бака, сжимая их, слегка раздвигая его ноги, когда его колено просовывается между ними - он не уверен, что когда-либо в своей жизни был так сильно и быстро возбуждён, но он не может остановиться. Вот почему он никогда не целовался с Баком, он знал, что это плохая идея, поцелуи мягкие и интимные, и Бак так хорош в этом, и теперь Эдди не хочет делать ничего другого до конца своей жизни. Бак трется о его бедро, а стоны чувствуются во рту Эдди, вокруг его двигающегося языка, и Господи Иисусе, Эдди не может не тереться о него в ответ. Он кусает Бака за нижнюю губу, проводит по ней языком, облизывает её изнутри, и всхлип Бака вокруг его языка - это грёбанный рай. Они похожи на проклятых подростков, у которых не хватает ловкости или знаний, чтобы продвинуться дальше поцелуев, они просто гонятся за кайфом от контакта, гонятся за тем, что заставит их чувствовать себя хорошо, и они делают вид, что завтра не наступит. Его рот словно вылизали дочиста, а потом снова испачкали, но ему нравятся эти следы, следы от прикосновения Бака - словно яркие и блестящие чернила. Эдди кончает первым, пачкая свои джинсы, стуча кулаком по стене и кусая Бака за губу. Бак всё ещё неистово трётся о бедро Эдди, издавая отчаянные звуки и впиваясь пальцами в его спину. — Да, вот так, давай, — хвалить Бака, подбадривать его словами - это уже стало нормой. Он совершенно уверен, что Бак ни хрена не понимает, как сильно он светится, когда ему говорят, что он хороший мальчик, когда ему говорят, какой он великолепный и послушный, как хорошо он заставляет чувствовать себя Эдди. Это всё равно что смотреть, как ребенок открывает для себя Рождество, — Делай то, что хочешь, я так отчаянно этого хочу, это так чертовски жарко, смотреть на тебя вот так, такой хороший, такой красивый для меня.… Бак вцепляется ему в спину ногтями и крепко целует, как будто ему до смерти этого хочется, и кончает прямо на ногу Эдди. Диаз гладит его по бокам через рубашку, и они оба задыхаются, но не могут перестать целоваться, нет, он не может перестать целовать Бака, пока тот издает такие звуки, как будто он действительно умрет, если рот Эдди оторвётся от него... Они пытаются передвинуться, пока их губы всё ещё соединены, а ноги Эдди после оргазма как бы подгибаются, но в следующий момент они уже лежат на полу в клубке спутанных конечностей друг друга, всё ещё целуясь. Его руки всё еще под рубашкой Эвана, а Бак оседлал его каким-то образом и их неистовый поцелуй превращается во что-то более мягкое. Эдди запускает руку в волосы Бака, гладит их, позволяет своим пальцам запутаться. Снова и снова исследуя рот Бака, он понимает, что это совсем не то, что целоваться с Шеннон. И Эдди удивляется почему.***
Бак понятия не имеет, почему Эдди решил перейти от роли короля, избегающего даже поцелуя в губы, к мастеру поцелуев в засос, но он не жалуется. Он также не поднимется с этого пола даже ради Бога или денег. Руки Эдди путешествуют по телу Бака, как будто он пытается запомнить его всего. Он дергает Бака за волосы, чтобы заставить его принять правильное положение, чтобы поцеловать его до потери сознания. Он позволяет Баку целовать себя мягко и неглубоко, их губы тянутся друг к другу каждый раз, когда они отстраняются даже на секунду. Боже, когда он в последний раз целовал кого-то только для того, чтобы поцеловать? Эбби... один или два раза. А вот до неё... никого, с тех пор, как ему было, сколько, четырнадцать? Как только он и его сверстники узнали, что такое секс, это всегда была гонка, только чтобы оказаться голыми. А вот это - да. Это очень приятно. Он мог бы заниматься этим часами. Эдди сильнее дергает его за волосы, поднимает подбородок, чтобы оставить грязный след поцелуев на шее Бака, и тот дрожит всем телом, автоматически прижимаясь бедрами к Эдди. Диаз стонет и притягивает его обратно в очередной настоящий поцелуй, глубокий и медленный. Вот чего ему не хватало в сексе, вот чего он жаждал после каждого оргазма. Он очень надеется, что Эдди решит, что это начало нового тренда, а не разовая акция. — Ммм, какой жадный, — у Эдди всегда такой нежный голос, когда он это говорит. Как будто ему нравится потакать Баку. Его руки опускаются к заднице Бака, сжимая её в своих руках, — Жадный мальчишка. — И ты это знаешь, — Бак бесстыдно выгибается дугой, прижимаясь к Эдди. Он чувствует себя так, словно парит на все сто процентов. Он не может перестать улыбаться в каждый поцелуй, как чертов идиот, но Эдди кажется доволен, он целует его в ответ каждый раз, когда Бак наклоняется к его губам. Он целует уголок рта Эдди, получает в ответ веселое урчание - становится от этого ещё более смелым и целует Эдди в щеку, в челюсть, в нос. Эдди смеётся низким и теплым смехом, прижимается к Баку, отвечает взаимностью, целует всё его лицо, пока тот не становится твердым и извивающимся сверху на нём. На этот раз нет никакого смысла устраивать гонку, но Бак прекрасно понимает, что они снова собираются трахаться, и довольно скоро. Он просто наслаждается этими поцелуями, целуется ради этого, изучает рот Эдди, позволяя ему научиться всем способам, которые заставляют Бакли хныкать. Он действительно не может вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким довольным. С тех пор как Эбби ушла. В конце концов его руки блуждают по всему телу Эдди, и он обнаруживает, что расстёгивает ремень на поясе Диаза. Срань господня, он просто помешан на сексе без презерватива, теперь, когда у них есть результаты обследования друг друга, ему нравится чувствовать себя грязным и отмеченным. Теперь, когда Эдди старается не быть с ним таким грубым, как в тот первый раз, стараясь не оставлять следов. (Бак не знает, как сказать ему, что он хочет, чтобы Эдди оставил следы, что он хочет снова вернуться в то состояние, когда его удерживали на краю, а затем толкнули вниз. Он просто не хочет, чтобы у него был дерьмовый день после этого, но теперь, когда они знают, что он нуждается в заботе, конечно, они могли бы это устроить, верно? Но, может быть, Эдди это не понравилось, может быть, Эдди…) Они спихивают друг с друга штаны, и язык Эдди снова оказывается у него во рту как раз в тот момент, когда Бак слышит, как разрывается пакетик смазки. А что? После того, как они в третий раз занялись сексом в машине, они решили, что лучше хранить что-то в своих бумажниках. — Объездишь меня? — спрашивает Эдди, как будто Бак может сказать ему "нет". Спина Эдди будет убита завтра, а Бак будет тихо посмеиваться. Есть изрядная доля неловкости, когда Бак дергает ногой там, где его джинсы застряли вокруг одной лодыжки, а потом он становится таким искренним, как будто завтра не наступит. Они до сих пор занимаются сексом в основном в таких ролях, что очень хорошо по его оценке. Не то чтобы ему не нравилось трахать Эдди, вовсе нет, черт возьми, это было откровение для него, и он действительно хочет вернуть свою чертову выносливость на нормальный уровень, чтобы продержаться достаточно долго, чтобы действительно насладиться этим - но есть что-то такое... такое приятное, когда Эдди внутри него. Это похоже на то, что да, возможно, они просто хорошие друзья (лучшие друзья), которые занимаются сексом, чтобы избавить друг друга от необходимости искать связь на ночь в приложениях для знакомств, но в такие моменты он даёт Эдди то, что никто другой не даёт, и Эдди помечает его, трогает его, чувствует его так, как никто другой никогда не делал, и есть что-то действительно замечательное в этом. У Эдди отвисает челюсть, когда Бак медленно опускается на его член, и Бак так сильно хочет поцеловать его... и подождите, подождите, теперь он может сделать это. Он наклоняется вниз (и 'О Господи, блять', это заставляет угол проникновения измениться и член Эдди начинает давить на что-то внутри него), а Диаз, который, кажется, читает его мысли, начинает толкаться вверх, и они встречаются в немного неуклюжем поцелуе. Он хочет оказаться во рту Эдди и остаться там навсегда. В этой позе Бак делает большую часть работы, и его бедра горят, но он не может остановиться. Выражение благоговейного трепета на лице Эдди, остекленевшее удовольствие в его глазах, когда Бак двигает бедрами и грязная ухмылка, когда Бак толкается вниз, принимая член Эдди до самого основания - это опьяняет. Руки Эдди ритмично сжимают его бедра, мышцы живота скручивает спазм, когда он толкается в Бака, и черт возьми, теперь этот образ перед глазами, Бак не думает, что видел что-то более горячее в своей жизни. О, подождите, нет, за исключением капельки пота, блестящей на подбородке Эдди... Бак слизывает её, ощущая царапины от щетины Эдди на своем языке, а Диаз тихо ругается, хватает Бака за волосы, поворачивает его лицо и целует, неряшливо, грязно, идеально. Эдди легонько щипает один из сосков Бака, и тот тихо стонет ему в рот. Раньше он всегда был тихим во время секса, но Эдди чертовски любит, когда Бак громко кричит, так что теперь он просто расслабляется, и его всегда вознаграждают за это. Как сейчас, когда он чувствует, как тень улыбки пробегает по лицу Эдди. — Такой чувствительный, — Эдди, конечно, не такой уж молчаливый и задумчивый обычно, но по сравнению с Баком он далеко не болтлив. Когда они общаются, Бак говорит на девяносто процентов больше него. Но когда они занимаются сексом, это как будто какой-то переключатель в Эдди щелкает, и он просто не может прекратить грязные разговоры, а Бак, блять, умрет, если Эдди когда-нибудь решит бросить эту привычку, — Я знал это. Посмотри на себя, ты дрожишь. Бак действительно дрожит всем телом, он всё время становится таким, все его нервы танцуют под кожей, как крошечные пылающие уколы. Эдди перекатывает его сосок между пальцами, и Бак сильнее прижимается к члену Эдди, бесконтрольно реагируя на движения внутри себя. Эдди откидывается назад, и Бак чувствует, как он упирается ногами в пол... О черт... это предупреждение, которое он получает, прежде чем Эдди действительно начинает двигаться в нём, толкаясь в него с такой силой, что Бак почти падает на пол. Его рот открыт и из него вырываются задыхающиеся звуки, когда всё его тело начинает гореть, и он снова и снова отпускается на член Эдди, как будто ему за это платят. Не осталось ничего, кроме необузданной страсти, потребности, этого напряжения, нарастающего внутри него, и он царапает грудь Эдди и оставляет длинные красные отметины когда кончает. Эдди хватается за него, как будто Бак может улететь, и его бедра на мгновение отрываются от пола, когда он с новой силой толкается в Бака. Эван чувствует себя тряпичной куклой, но в очень хорошем, удовлетворенном виде, а потом Эдди кончает внутри него. Бак ощущает жар заполняющей его спермы. И о, да, они снова целуются. Отлично. Сейчас это ленивые воскресные утренние поцелуи, и Бак на девяносто процентов уверен, что у него на щеках и губах появится раздражение от щетины Эдди, но ему всё равно. Эдди сдвигается и выскальзывает из него, но они всё ещё сплетены в клубок конечностей, перекатываются по полу, пока Эдди не оказывается сверху и не целует его хорошо и глубоко, только с намеком на маленькие укусы. Руки Бака запутались в мягких, густых волосах Эдди, который навалился на него всем своим весом, и на вкус он ощущается как удовлетворение. Бак полностью растворяется на полу. Эдди может взять любую посуду и соскрести его. Он не чувствует своих костей. Как бы сильно он ни хотел, чтобы это продолжалось все оставшееся время, они скоро будут жутко липкими, и губы Бака потрескались к чертовой матери. — Мы должны… — Ага-ага, — Эдди смеется, их зубы задевают друг друга при поцелуе, а затем Эдди поднимается на ноги и дает Баку руку. Бак бросает их одежду в стиральную машину, а потом они приводят себя в порядок. — Не то чтобы я жалуюсь, — замечает он, пока они ждут, когда высохнут их джинсы, — Но что побудило тебя на это? Эдди никогда раньше его не целовал. Он уклонялся от каждой попытки Бака. И хотя он совершенно помешался на сексе - их первый раз всё ещё считается лучшим сексом, который когда-либо был у Бака, несмотря на ужасное состояние на следующий день, - это всегда было спланировано. Эдди - планировщик, он всегда это делает, и Баку это нравится, но это было... определенно не запланировано. Этот Эдди был импульсивен и бросился в омут с головой, а Бак… Он ведь совсем не волнуется. И он уж точно не жалуется. Но Эдди - его лучший друг. Он знает настроение этого парня. Знает всё. На лице Эдди появляется странное выражение, и он как будто замирает рядом с Баком. Бак чувствует это изменение. Они стоят, прижавшись друг к другу, прислонившись к столу, и наблюдают за тем, как одежда в сушилке вращается по кругу. — Шеннон вернулась. Требуется секунда, чтобы имя обрело смысл: — … твоя бывшая? Мама Криса? Эдди кивает: — Она... она уехала примерно три года назад. Через некоторое время она прислала мне документы на развод, и в прошлом году мы развелись официально. Кроме этого, я ничего о ней не слышал. Ни телефонного звонка, ни письма Крису, ничего. А теперь... теперь она вернулась и говорит, что хочет его увидеть. Что-то горячее и ужасное поднимается в груди Бака, чего он никогда раньше не чувствовал. Ему захотелось встать между этой женщиной и Эдди, между ней и Кристофером и зарычать. — Она просто... ушла? — Я ушел первым, — Эдди складывает руки на груди, этот жест Бак уже знает "я не буду вдаваться в подробности" вот что он означает, — Я не знаю... Часть меня хочет дать ей шанс. "Ты все ещё любишь её?" слова застревают в горле Бака, оставляя ему горький привкус, когда он сглатывает: — Я думаю... Я уверен, что Кристофер будет рад её видеть. Но ты должен делать то, что лучше для твоего ребенка. Они же лучшие друзья. Бак может это сделать. Он может быть другом Эдди. Это кислое чувство в животе, которое он должен игнорировать. Это просто старый страх быть брошенным. Из-за его родителей, из-за Мэдди, из-за Эбби. Эдди никуда не уйдет. Всё нормально. Всё нормально. Эдди вздыхает: — В этом всё и дело. Я не знаю, что лучше. Вот бы от поцелуев Бака кому-то становилось лучше... Сушилка звенит, и Эдди протягивает руку, он достаёт свои джинсы, и бросает Баку его: — С ней здесь все будет... сложно. У меня есть соглашение об опеке, но... я не знаю. У Бака появляется плохое предчувствие: — Понимаю. — Так что пока я... пока я не разберусь с ней, что будет с нашей семьёй... — Эдди заканчивает натягивать штаны и смотрит на Бака, — Я думаю, мы должны прекратить это. Будем просто друзьями. Никаких... привилегий. Я купила билет в Ирландию. Как будто земля ушла из-под ног Бака. Как будто он снова вернулся в квартиру Эбби, слыша эти слова и не понимая их ни на секунду, в последней попытке своего мозга защитить сердце. Но сейчас всё не так, Эдди его лучший друг. Секс - это просто секс. Почему он вообще делает из этого большую проблему? — Но ведь мы всё ещё друзья, верно? — Конечно, — Эдди говорит это так, словно Бак - идиот, если думает о чем-то другом, и напряжение в мышцах Бака ослабевает наполовину. Не полностью, но наполовину, — Мне просто... Нужно сосредоточиться на этом. Я не могу допустить каких-либо отвлекающих факторов. Или ещё что-нибудь... ну, ты понимаешь. Опять же, это только верхушка айсберга, остальную часть истории Бак не видит и не знает. — Конечно понимаю. Если ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом, ты знаешь, где меня найти. Эдди кивает, поднимает руку, как будто собирается хлопнуть Бака по плечу, но останавливается. Вместо этого он обхватывает рукой шею Бака, подходит и целует его. Чувство будто ешь последнюю конфету на Хэллоуин. — На последок, — выдыхает он и его губы снова касаются губ Бака. После этого он уходит.