Гул от военного марша нацистов стих, и азиаты с поляком наконец смогли вздохнуть спокойно.
— Нам нужно убираться отсюда, — нервно бегая глазами по видимой узкой полоске улицы, сказал Польша.
— Каким это образом? У нас на лице написано, что мы бы не присоединились к их шествию! — поставил руки в бока КНДР.
— Мы в тупике. Если мы будем обнаружены ими здесь, то у нас не будет и шанса скрыться, — сложила руки в замок Япония, с прищуром тщательно обдумывая ситуацию.
— Стоит попытаться, — попыталась обнадёжить товарищей по несчастью Южная Корея.
Коммунист был согласен с остальными, но признаваться в этом не стал. Грубо хмыкнув для вида, он осторожными шагами двинулся к выходу из проёма меж домами. Вереница из стран потянулась следом. Кореянка не отцеплялась от монархистки. Польска был не против быть последним. Инстинкт заботы о своей шкуре красноречиво сообщал, что он наверняка успеет среагировать, коль с азиатами что-нибудь случится. Северная Корея опасливо выглянул из-за стены старинного домика.
— Почти никого, — проинформировал, словно отдал отчёт главнокомандующему.
— Солнце, похоже, находится в наивысшей точке. Значит, сейчас полдень, — предположила держава, одна из первых встречающая рассвет.
— Наверное, люди сейчас обедают, раз улицы пустуют, — продолжила мысль любимой подруги.
В ответ кореец скованно вышел из тени. Одинокий синий глаз подозрительно осмотрелся, впиваясь в немецкую архитектуру, словно во всём нужно было искать подвох. Японка появилась следом. Хотела ступить дальше социалиста, но получила испепеляющий взгляд.
Он их поведёт. И откуда в брате южанки столько злости? КНДР смотрел на страну Восходящего солнца так, будто имел с собой маленькую бомбу и был не прочь скинуть на её ушастую голову. Между ними молнии не хватало в дополнение. Японка сделала шаг назад, оставляя последователю СССР место лидера. Не время ссориться. Синтоистка готова идти на уступки, раз Северная Корея упёртый, как баран. Страны двинулись по улице. Старались идти расслабленно, прикидываясь своими в мире нацистов. Коммунист вообще шёл, как король мира. Девушки следом, взявшись за руки под локоть. Поляк был занят более полезным делом. Лиловые глаза с тщательностью эксперта скользили по домам, пока мозг отчаянно пытался вспомнить или хотя бы предположить, в каком городе они находятся. Но в памяти Польши ничего не восстанавливалось. Дома выглядели, на удивление, новыми, будто им не больше 10 лет, что порождало Балтийское море вопросов.
Тем временем страны, разодетые как анимешники, идущие на фест, привлекали всеобщее внимание. Изредка встречающиеся люди смотрели на них, как на инопланетян, что отчасти и было правдой. Их лица искажались гримасой удивления, будто те узрели чертей, вылетевших из Ада на велосипеде и принявшихся танцевать брейк-данс. Державам было неловко, даже Южной Корее, любившей внимание к своей яркой персоне. Однако, они предпочли бы оставаться своеобразными клоунами, чем то, что произошло далее. Раздался свист. Попаданцы обернулись, неловко прижав головы к туловищу. Это свистели явно им. Недалеко стоял человек в форме, судя по всему, полицейской.
— Wer seid Ihr? Wohin gehen Sie? — спросил блюститель порядка, а немецкий проехал по ушам. Пришельцы застыли, как вкопанные. Что ему сказать? Что они туристы-актёры, играющие в спектакле, случайно угодившие лицами в банки с красками? Полицейский, не удовлетворённый отсутствием ответа, начал подходить к странам, подозвав своего коллегу.
— Run! — закричал не своим голосом Польска и пустился на утёк. Азиатки сорвались следующими. Кореец, заторможено отойдя от конфуза, побежал следом, ругая на чём коммунизм стоит. Сзади послышалась погоня: топот людей и собачий лай. «Овчарки», — пронеслось в белобрысой голове Янтарного, и он от страха решил поддать газу. Азиаты отреагировали молниеносно, тоже ускорившись. Если кто-нибудь из них отстанет, то помогут ли ему? Никто не хотел это проверять. Оставалось лишь бежать, как сумасшедшим при побеге из психиатрической больницы. Хвост с каждой минутой увеличивался — нацисты вызывали подкрепление. Тем временем Польша уже успел устать. Выносливость никогда не была его сильной чертой. Однако, в этот раз он утомился слишком быстро. Печень нещадно тянула вниз, словно была пузырём с водой, который лопнули большой металлической иглой. Глотку и лёгкие обжигал воздух, вызывая кашель. Внутренности пульсировали неприятной сеткой, и казалось, что каждый шаг последний, что Польска больше не может. Но воспоминания из 39 года не давали католику сдаться.
Однако, его скорость неуклонно снижалась. Девушки быстро обогнали удивленного поляка, вытаращившего на них глаза. Даже КНДР, имеющий множество внутренних проблем, оказался впереди европейца, с трудом плетущегося позади. Нужно было что-то делать. Срочно что-то придумать. И тут, в рискованный момент, когда жизнь словно находилась на острие ножа, Польша понял, как ему спастись. Многие старинные города имеют схожую планировку, раз. Это подтверждало то, откуда появлялось подкрепление, два. Значит, двухцветный может использовать свои знания, три. Страны бежали по улице, оканчивающейся разветвлением. Но поляк заметил небольшой проход, маячащий сбоку. Он прищуривается, набираясь сил. Наконец четвёрка настигает лаз. Азиаты пролетают мимо. И тут Польша сворачивает в тот самый поход, кидая все силы на то, чтобы смыться отсюда поскорее.
— Куда поляк смотался? — гневно нахмурив брови, спрашивает КНДР.
— Что? Он пропал? — не понимает его сестра. Куда и, главное, зачем товарищу по несчастью деваться? Они же вместе оказались в одной лодке. Разве не стоит им держаться рядом и работать сообща? Нет.
— Он скоммуниздился. Оставил нас, крыса, — плюнул социалист. Поляк всегда был подозрительным и пёкся только о своей шкуре, что не было секретом для остальных стран, хоть он это и не выставлял напоказ. Если Польша свернул с пути, значит, там есть б
ольшая вероятность остаться не пойманными нацистами. Азиатам это было ясно, как этот солнечный день.
— Мы можем вернуться, чтобы побежать в ту же сторону?
— Там уже погоня, — отрезал брат.
— Не сбавляем скорость! — напомнила Япония. Она не знала, куда двигаться дальше. Обширные знания обо всём на свете не помогали дочери самурая. Практика слишком сильно отличается от теории. Вдруг розовые глаза в испуге расширились: Впереди засада!
Корейцы ахнули.
— Что нам делать?! — впервые КНДР спросил японку, как ему поступить. Нервный взгляд предводительницы бешено пробежался по окружающей действительности.
— Нам некуда бежать! — вокруг были лишь дома, как кольца плотной цепи, образовавшие клетку для стран. Державы резко останавливаются. Азиаты встают в круг, прикрывая спины друг друга. Полицейские приближаются с двух сторон.
— Вот почему я попал впросак именно в тот день, когда не взял с собой бомбу? — ругался Северная Корея, разговаривая сам с собой. Япония же вслушивалась в разговор солдат, отчасти понимая, что они говорят. Наконец, нацисты подошли вплотную и стревожили сопротивляющихся стран. С корейцем пришлось особо повозиться, тот даже успел оставить фингалы под чьими-то глазами, за что получил по лицу. Сильные удары успокоили его. Азиатов повели в неизвестном направлении. Девушки невольно сжались. Множество изучающих взглядов скользили по ним. Яркая одежда не отличалась тем, что хорошо прятала белые тела. Японка старалась абстрагироваться от смешков мужчин и понять смысл более полезной полученной информации. Они ранее обсуждали, к кому отвести пленников. Выбор пал между двумя сверхдержавами? Тогда, к кому их приведут?!
Для корейцев один вариант был хуже другого. Но вот японка… Она не была уверена в своём ответе. Образ из прошлого уже маячил перед ней. Сердце трепетало, наливаясь теплом, вспоминая всего лишь силуэт. Что должно случиться, то обязательно настанет. Попаданцев довели до внушительного замка светлых оттенков, тому лишь дракона не хватало в дополнение. Процессия остановилась перед одними из нескольких дверей, пара служителей закона вошла в особняк. Страны переглядывались, путаясь в догадках, кто же явится перед ними. Послышалась ругань. Звонкий голос даже при произнесении проклятий оставался мелодичным и бархатистым. Сверхдержава не хотела заниматься мелочными проблемами союзника, но подчинённый уверял, что этот конфуз не из ряда обычных явлений.
Двустворчатая дверь отворилась. Глаза стран расширились, словно им в живот ударили чем-то тяжёлым. Перед ними стояла Японская Империя. Их кошмар из прошлого. Фашистка повела бровью. Она была удивлена не меньше, но кто мог бы прочесть это с её лица? Сакуре понятно, что это страны. Только откуда они? Оси подчинены 4 континента. Значит, эти трое из Северной или Южной Америки? Но тут кроваво-красные глаза зацепляются за девушку, стоящую по середине. ЯИ приоткрыла рот. Флаг, черты лица совсем как у её дочери. Это она и есть — это вопрос и констатация факта?
— Япония? — не видя причин пребывания наследницы здесь, окликает самурай.
— М-мама, — голос дрожит, как и страна Восходящего солнца. Как давно эта страна не звала её? Сколько лет она не видела предшественницу? Первые секунды младшая японка не верит своим глазам. Она рассчитывала, что может встретить дорогую родственницу, но оказавшись лицом к лицу с убитой сверхдержавой, Япония не сдержалась. Волны дрожи прошли по всему телу. Глаза впервые становились мокрыми на людях. Слёзы скапливались в уголках глаз, но девушка приподняла уголки губ в полуулыбке.
— Япония, почему ты здесь? — альфа подошла к дочери, искренне недоумевая эмоциям последней.
— Как же я скучала… — как только Империя оказывается в шаговой доступности, Япония вырывается из хватки стражи и стискивает в объятиях маму. Милитаристка выбита из колеи, но не будет же она отпихивать от себя собственного ребёнка? Хотя она начинает сомневаться в родстве с этой девушкой. Тем временем младшая синтоистка прижимается к телу родительницы. Голова с поджатыми ушками оказывается на уровне груди, но даже отголосок пошлости не пролетает в мозгу японки.
Последние воспоминания о ЯИ всплывают в памяти. Август 1945 года. Восьмое число. Японские военные ведут маленькую девочку в бункер. Та пытается выдернуть руку, зная, что их предводительница не пойдёт с ними. Маленькая Япония с трудом вырывается и бежит к Империи. Обнимает, почти как сейчас. Но мать отстраняет своё дитя, твердя, что вторую атомную бомбу необходимо переждать в бункере, раз им не успеть покинуть город. Ребёнок не хочет покидать своего родителя. Но по небу пробегает
она. Японская Империя со всей оставшейся силой отталкивает наследницу от себя, что та долетает до входа в бункер, где её хватают люди Империи. Несколько дверей мгновенно закрываются, только окошки из толстого стекла позволяют заплаканным глазкам видеть фашистку. Маленькая Япония трясётся в истерике. Самурай снисходительно улыбается, позволяя печали отразиться на её лице. Бинты на животе закрывают дыру — последствие первой бомбы. Зеленоватая имперская форма потрёпана, как и белоснежная кожа основательницы Оси. Точнее, последней из этого блока. Она вся в пятнах крови, и впервые в жизни не чужой, а своей.
Это последние секунды её жизни, но она улыбается. Дарит последнюю улыбку своей дочери, потому что верит, что Япония приведёт её народ к величию. Бомба соприкасается с землёй, словно гигантский кулак судьбы бьёт по территории фашистки. Земля сотрясается, и яркая вспышка непреклонно приближается к Японской Империи. Крик дочери не достигает ушей последнего самурая. Она разводит руки в стороны и закидывает голову назад, словно предлагая смерти забрать её. Волна подходит вплотную и соприкасается с телом ЯИ. Последнее, что видит Япония перед тем, как окошки закрываются, это то, как её мать обращается в пепел.
— …очень скучала. Я так рада увидеть тебя снова, — прошептала в военный китель фашистки.
— Можешь дать мне объяснения? — не делая тон слишком жёстким — видать, империалистка для неё много значит — спросила альфа у той, что явно не является её дочерью. Младшая подняла печальный взор на старшую. После окинула взглядом корейцев, подозреваемых Восходящим солнцем в том, что они-то точно знакомы. Япония словно спросила брата и сестру. Страх, прошлые обиды перемешивались у них с радостью за воссоединение японцев. Всё же родственные связи сильны и у стран. Корейцы согласно кивнули. Это очевидно, жестокая сверхдержава-завоеватель имеет право услышать правду. Девушка в школьной форме привстала на носочки и шепнула матери на ушко:
— Я Япония, твоя дочь, только из другого времени, — то, что сейчас не 2019 год, и саке понятно было.
Кровавые рубины округлились. Неожиданно.
— Хорошо. Я тебе верю. Обсудим наедине, — альфа не исключала такое развитие событий, что, действительно, могло быть правдой. Её учёные вместе с исследователями Рейха и шляпника проводят различные эксперименты, а последствия одни других диковинее. ЯИ кивнула отряду, прислуживающему ей с Таем. Люди разделили попаданцев: корейцы окажутся в камере, а японке предоставят более хорошие условия, как для истинных арийцев, хоть и по духу.
***
Компания Российской Федерации оказалась словно под домашним арестом. Пяти странам пришлось сосуществовать в квартире с четырьмя комнатами, благо та была приличных размеров. «Гостям» хотелось бы найти остальных, но они разумно рассудили, что этим есть возможность заняться только ночью. Оставалось лишь ждать и надеяться, что карты удачно выпадут. Но не тут-то было. Днём улицы немецкого города стали прочищаться полицейскими и даже военными отрядами. Страны не высовывались из окон, но отчётливо поняли, что нацисты что-то старательно ищут. Или кого-то. Державам становилось не по себе от такой активности. С чего «пчелиный рой» так оживился? Вдруг они нашли кого-то из других стран? И решили, что раз обнаружились они, то найдутся и другие? Так попаданцы разделились на два лагеря: одни переживали о том, что случайно выдадут себя; вторые пеклись о сохранности остальных (вдруг те оказались в более опасном и неподходящем месте?). Впрочем, к последним относился лишь Россия. Глупо. Многие его не любят, мягко сказать, но он всё равно волнуется за других.
Ночью никто не рискнул покинуть спасательную квартиру, что словно ковчег, берегла от потока свастики. Утро следующего дня выдалось таким же, как и вечер предыдущего. Подъём выдался тяжелым: лишь эстонка с Бритом спали на кровати (потому что остальные бы не согласились провести ночь вместе, хоть Китай уламывал Федерацию), парни же оккупировали диваны. Завтрак прошёл в напряженном молчании, прерванном англичанином. Стоило разбавить атмосферу, пока младшие не загнали себя в апатию или нервоз. Однако, обсуждение погоды не было успешным. Далее страны рассредоточились по квартире, словно избегали друг друга. После РФ занялся тем, что сбегал от китайца, что так и норовил побеседовать с ним о темах личного характера. Украинец и Эстония, наоборот, быстро нашли общий язык, заняв кухню. После прибытия они только и делали, что ели. Как вообще можно быть такими голодными? Соединённое Королевство иногда присоединялся к ним, опустошая запасы чая, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Но всё тот же Поднебесная чуть не устроил перепалку из-за этого напитка: вдруг бы ему не досталось? Пользуясь этим, русский потерялся, окончательно отцепив от себя «друга».
Он попытался расслабиться, развалившись, как это делал отец, на диване. Тут в комнату неожиданно вошла страна Прибалтики.
— Россия, не мог бы ты отдать мне этот плед? — Эстония подавляла презрение и нелюбовь по отношению к наследнику захватившего её Союза. Показывать ненависть открыто — это не по-европейски.
— М? — до триколора дошло, что он сидит на нём. Славянин привстал и, вытащив вещь, отдал её девушке. — Держи.
— Спасибо, — коротко отблагодарила эстонка, сразу накидывая плед на хрупкие плечи. Как же сильно ей хотелось, чтобы на месте русского был другой. В своё время фин был союзником Рейха, и, вероятнее всего, им вдвоём с эстонкой не нужно было волноваться насчёт приёма немца, если бы их обнаружили. Девушка полагала, что скандинав только делает вид, что видит в ней лишь обычную страну.
— Тебе холодно? В квартире же тепло.
— Нет, я не мёрзну. Просто захотелось укутаться, — она сама не понимала, почему возникло такое желание.
Внезапно во входную дверь постучали. Все страны без исключения вытаращили глаза, испуганно замерев. Раз жилплощадь была свободна, то её хозяева, рассуждая логически, уехали, о чём соседям должно быть известно. Тогда кто это мог быть? Державы вышли в коридор, но не приближались к двери, точно та была радиоактивна. Разноцветные глаза переглянулись. А стук не прекращался вместе с заглушёнными просьбами на немецком.
— Що будемо делать? — шёпотом спросил у друзей по несчастью Украина.
— Переждём? — предположил демократ.
— Они поймут, что никого нет, и уйдут? — Федерации не верилось, что всё окажется так просто.
Пессимисты впереди планеты всей, либо страны оказались не самыми удачливыми. После небольшой ругани немцев послышалась возня. Замок затрещал. Попаданцы замерли. Дверь ломали с внешней стороны. Не успели европейцы с китайцем попрятаться, как та распахнулась. Люди и страны непонимающе уставились друг на друга. Взломщиками оказались какие-то естествоиспытатели в белых халатах с диковинными инструментами. Отойдя от шока, они начали переговариваться. Гости из другого времени удивились ещё больше, когда промелькнула английская речь. Тут один из взломщиков скрылся, тут же обращаясь к телефону и набирая номер:
— Исследование искривления пространства-времени дало результаты, сер, — затараторил на языке Туманного Альбиона. — Но мы обнаружили людей, являющихся воплощениями стран!
— Мои поздравления. Передайте информацию о их местоположении военизированным отрядам, будьте добры, — спокойным тоном передал распоряжение инкогнито. — Пусть любыми способами приведут их к нам в полном составе и, обязательно, способными к жизнедеятельности. Разрешаю применить силу.
— Но, сэр, среди них есть женщина!
— Пусть сделают это повежливее.
Аристократ положил трубку. Связной передал приказ учёным, во всю играющим в гляделки со странами. Те поняли, о чём шла речь. Русский молниеносно среагировал, закрывая дверь и облокачиваясь на неё, словно та была дверцей шкафа, из которого могли вывалиться вещи. Паника накрыла украинца, что разразился вопросами. Англичанин пытался его успокоить, одновременно переговариваясь с Эстонией. Китай словно выпал из реальности, уставившись в одну точку.
— Твою ж мать, — выругался Россия, с трудом удерживая натиск с другой стороны двери.
***
— Твою ж мать, — повторился Федерация, когда их впятером доставили в парадную какого-то гигантского тёмного готического замка. Он был так высок и пафосен, как велика самооценка того, кто его возвёл. Солдатам не составило труда пленить неведомо откуда взявшиеся страны, что теперь ожидали, когда некто возьмёт их под своё крыло и доставит местному фюреру. Послушались тихие шаги, словно идущие в такт часов. Страны обернулись и вскинули брови. Кого-кого, а его никто не ожидал увидеть. Ни один из «гостей» даже не думал о таком варианте. Державы так и застыли с раскрытыми ртами, пока он подходил к ним. Великобритания передёрнул плечами.
