Я всего лишь хотел, чтоб меня любили

      Очень и очень жаркий день. Центр города. Культурные достояния, памятники, огромные и прекрасные здания, с неповторимой архитектурой - всё это ждало двух парней, которое шли, держась за руки, по милым улочкам, иногда игриво посматривая на огромные фонтаны, в которых уже играют дети, задумывая о том, чтобы почувствовать себя такими же игривыми мальчишками и освежиться, нарочно направляя холодную воду из рук прямо в любимого человека, помогая ему намокнуть. Так делали очень многие, дабы хоть как-то помочь себе отдохнуть от такой духоты. По началу парни лишь наблюдают и раздумывают, а потом, кажется, в один момент просто наплевав на всё и всех, бегут наперегонки, шустро скидывая с себя кроссовки с носками, куртку (Господи, Джотаро, кажется, не расставался с ней и кепкой только дома) залезая в холодную воду. Быстро передвигаться в таком положении - крайне опасное занятие, но, кажется, им всё равно. Поэтому теперь уже Нориаки, на скорости, стараясь натянуть свои штаны выше, чтобы их окончательно не намочить (хотя, они всё равно потом будут мокрыми), пытается как-то ускориться и убежать от Джотаро, что, кажется, в их маленькой игре является монстром. Монстром, который, всё-таки, его догоняет, сдавливая в самых что ни на есть крепких объятиях. И из-за этого Какёин, немного не удержав равновесия, падает вместе с парнем в воду. Неожиданно? Да. Печально? Совсем нет! Они оба смеются, ярковолосый мальчишка звонко и забавно, а вот Куджо тихо, своим прекрасным прокуренным голосом, но так же весело, чувствуя, что оба полностью в воде. Но зато ведь рядом. Вместе. На лице расплывается улыбка, которая, кажется, порвет им обоим щёки, а затем они просто целуются, понимая, как же сейчас тепло и хорошо в груди. Оба отдали друг другу свои сердца, с нежностью и детским восторгом смотря на всю ситуацию, греясь под прямыми лучами солнца.       Полотенец и сменной одежды, естественно, ни у одного из них под рукой не было. Лишь салфетки, которыми они правда пытались вытереть хоть немного, хотя бы волосы, которые смешными прямыми прядями падали вниз, прилипая к лицу. Они сидят на лавочке и правда надеются, что хотя бы чуть-чуть высохнут под действием теплоты на улице. Мило болтают обо всём. О том, что могут заболеть после такой выходки (но и о том, что это было чертовски классно), о том, как же круто, что Куджо, всё-таки, рядом. Действительно рядом физически. Что он может с лёгкостью почувствовать чужую дрожь и приобнять, в попытках согреть. Что может прикоснуться губами к алым щекам и также веселиться. Единственное, о чем думать пока совершенно не хотелось, да и рано, о том, что он уедет. Уедет обратно далеко-далеко, побыв с ним лишь неделю. Неделю, которую им ещё предстоит пережить. Да уж, эти дни будут, скорее всего, самыми красочными и запоминающимися в их жизни.         Позже они спускаются по лестницам чуть ниже, к торговым центрам и забегаловкам. Желудок у Какёина предательски урчал, заставляя Джотаро лишь тихо посмеиваться, говоря о том, что в Нориаки проснулся маленький китёнок. Китёнок, который был накормлен пресвятой и самый вкусной картошечкой и мороженым (что было также ещё и соусом. Куджо этому удивился, но, попробовав, сказал, что это действительно неплохо), а также небольшим пончиком с вишней (кто бы сомневался). Сам же темноволосый взял холодного чая и тоже какую-то плюшку. Оба ели и смотрели друг на друга, иногда убирая крошки с лиц. Как же ванильно, боже мой. Но им обоим это нравилось. Делать всё то, что делают персонажи романтических книг и фильмов. Просто быть рядом и наслаждаться каждый секундой, проведенной вместе.         Возле этого кафе был небольшой торговый центр, а около него стоял мужчина с гитарой. Сначала это заинтересовало только Какёина, который просто взял и потащил парня с собой за руку, слушая чудесный голос. А потом и Куджо проникся, слыша первые ноты одной из своих любимых песен. Нервы... Столько же воспоминаний с мелодиями этой группы было связано, сколько прослушано и выучено наизусть. Сколько спето в квартире, когда он был один. Явно много. Песня - "Батареи". Она связана со слишком уж прекрасным событием, и просто была очень задорной. Уловив этот мотив, улыбка, пусть может и лишь уголками губ, появлялась на щеках.       - И мало ли, мало ли, что подумают люди. Я такую, такую никогда не забуду~       Джотаро подпевает гитаристу, а Нориаки подходит и бросает в чехол для инструмента немного монет. Пусть это и не так уж и много, но хоть что-то.       Пели тут не только они. Пару девушек стояли рядом и также делали это, просто чувствуя музыку своим сердцем. У всех - чертовски разные голоса. У Куджо хриплый-хриплый, а у них нежные и немного громкие. У самого вокалиста, что играл и поднимал им всем настроения - звонкий и немного грубый. И все они сливались в один голос, кое-как, но всё же попадая в слова и ритм песни. Какёин крепко сжимает чужие руки и получает такую же крепкую хватку в ответ. Парень прижимается к плечу любимого, как бы ложась на него. И тот не против. Они стоят и поют несколько песен, а затем уходят, завидев в далёкие нужный им автобус, понимая, что если они сейчас не поспешат, то из центра не уедут.

***

      Прогулка затягивается. То есть, действительно. Они ходят весь день по городу, сначала по центру, а позже и по более родными и знакомым улицам и районам, что были близки к дому Нориаки. Хотя сейчас, когда закат начал немного отгарать, когда все здания неподалёку приобретали слегка розовато-оранжевый цвет, когда люди начинали уже постепенно уходить в одну сторону, спеша с работы домой, эти двое находились где-то на какой-то площади в минутах двадцати от чужого дома. Ну, что же, не велика беда, дойдут. Правда, на утро ноги, скорее всего, помашут им ручкой, сказав "Прощай, но мы не можем быть вместе". Но это уже завтра.       В ушах у обоих играет песня "Счастье". Один наушник находится у Джотаро, другой у Нориаки. Они просто идут, держась за руки, наблюдая за тем, как же чертовски красиво на улице. Эта песня действительно подходила этим двоим. Они оба чувствовали то, что действительно счастливы друг с другом. Как никогда прежде.       - Я не хочу искать в сотне других черты, которые не видел в тебе, - подпевает темноволосый, мягко прикасаясь к чужим алым щекам, наблюдая за тем, как последние лучи солнца отражаются в фиалковых глазах.       - Ты заменил мне целый мир, - повторяет Какёин, специально изменяя окончание глагола, чтобы слова подходили под них. Под всю ситуацию в их судьбе, их жизни.       - И я спасу этот мир от всех бед, - Джотаро прикасается губами к чужому носу, мягко целуя. Он готов сделать всё, что угодно для этого парня. Действительно всё. Сможет защитить его от любой опасности. Уверенность в своей силе была.       А на улице постепенно холодает. Температура на улице медленно опускается, заставляя одного из парней немного дрожать. Армия из маленьких, неприятных мурашек покрыла все ноги и руки, заставляя слегка дрожать. И именно тут Джотаро, глубоко вздохнув, начинает снимать с себя куртку с золотой, звенящей цепью, накрывая ей чужие плечи.       - Может, всё таки, лучше пойдем домой?       Мальчишка отрицательно машет головой, кутаясь. Плечи и руки у Куджо были действительно огромными, так что в его верхней одежде он действительно тонул. Но улыбался, чувствуя этот, ставший уже безумно родным, запах. Почему же, всё таки, нет?  Всё просто. Дома не было того, что можно поесть. То есть, ни ужин приготовить, хоть какой-нибудь, ни потом, с утра, завтрак. Так, что Нориаки хватает парня за руку и они идут в ближайший продуктовый, набирая в корзину сока, крабовый палочек (Джотаро просто обожал их, а ещё мог есть в сухую, без всего) яиц, картошки, укропа. А также пару шоколадок. Куда же без этого. Из магазина они выходят, а на улице уже темень. Фонари горят мягким, жёлтым светом. Какёин опять хочет дать парню наушник, протягивая руку вверх, дабы самостоятельно вставить его в ухо. Сам Куджо помогает в этом, кладя свою руку на чужую. Как ни странно, но у Джотаро были до безумия теплые запястья. Именно поэтому у того появилось новое прозвище, или, скорее, должность: "Личный обогреватель". Нет, серьёзно. Руки у Какёина просто до чёртиков холодные, да и сам он мерзляк: спит под тёплым одеялом летом, а также, до того, как у него появилась прекрасная футболка, в пижаме с длинным рукавом. Именно поэтому сейчас, когда темноволосый рядом, он греет чужое тело своим, заставляя иногда даже мурлыкать от удовольствия.       Они целуются. Стоят и нежничают под фонарем, не замечая никого и ничего рядом. Люди проходят мимо, может, иногда поглядывая на них, но ничего не говоря, просто идя по своим делам. Кажется, им не может помешать никто. Но это лишь кажется. Потому, что в один момент, когда они смотрели лишь друг на друга, слушая первые ноты прекрасной композиции из плейлиста Какёина, то до их ушей доходит и немного грубый голос, который явно был на веселе.       - Ох, боже, ma chérie! Что ты тут делаешь?       Это был Жан-Пьер Польнарефф. Он стоял в черной кожаной куртке и рваных на коленях джинсах, явно понимая, что на улице холодно. Руки покоились в карманах, которые были слегка выпуклыми от этого, а на левом плече висел рюкзак, что был полностью увешен значками (парочка у них с Нориаки были одинаковыми даже. Так, чисто ради прикола). Он улыбается, наблюдая за всей этой картиной, сразу же понимая, что к чему. Ведь знал, что Куджо приехал. Тем более, он узнал новость о том, что он, до этого лишь "возможно" сможет побывать тут, в их городе, самым первым. Так что и тут не остался без информации. Но Какёин так и остаётся в чужих объятиях, лишь начиная говорить.       - Мы гуляли. Весь день. И вот, забрели в этот район, зашли за продуктами. Ты то чего на улице? Время позднее.       - Да я тоже. Мы с Абдулом хотели ужасы посмотреть, а еды нет.       - Ужасы? Тебе? - удивляется Нориаки, кажется, давным давно зная, как тот на них будет реагировать, - ты будешь визжать на скримерах как сука, ставлю сотку.       Ярковолосый хищно ухмыляется, слыша громкое "Эй!", но от Куджо не отходит. Да и тот не отпускает. Сжимает чужие пальцы слишком уж сильно, заставляя даже тихо ойкнуть, говоря, дескать, "Я тоже тут! Заметь меня". Наверное, ему показалось, что о нем слегка позабыли. Но, что же, это не так. И, чтобы это показать, Нориаки специально поворачивается, а затем, целует его в щеку. Невинно и, может, как-то сладко.       - Джотаро, помнишь я тебе всегда говорил о Жане? Так вот, это он. Мой милый друг, - на бледноволосого указывают пальцем, а тот лишь приветливо махает, понимая, что единственное, что ему надо сделать - познакомится лично, а остальное он уже и так всё знает из громких и иногда смущенных криков Какёина в голосовых сообщениях.       - Приятно познакомится. Ты Джотаро, верно? Нори мне все уши про тебя прожужжал, - Польнарефф вытаскивает руки из карманов и, улыбаясь, протягивает свою огромную ладонь. Господи, у них у обоих они были достаточно крупные, а Нориаки сидел в стороне и не понимал, в кого у него они такие хрупкие и мелкие.       - Взаимно. Я тоже о тебе наслышан, - Джотаро не выглядит грозно. Скорее, немного устало. Однако это было понятно лишь одному ярковолосому, который за всё проведенное время вместе буквально выучил чужие эмоции. Парни жмут руки, но Жан, всё таки, думает, что он уже ему не нравится (но это не так, правда).       Они ещё говорят некоторое время. Немного, а позже, как только парень француза ему позвонил и тому пришлось быстро убежать в магазин, расходятся. Куджо с Какёином к последнему домой, уже представляя какой вкусной будет их картошечка с зеленью, слушая бурчания животов обоих (тогда настало время мести от Нориаки и той же шутки про кита в желудке). Позже, Польнарефф в беспокойстве писал мальчишке, спрашивая, действительно ли всё нормально, на что получал положительный ответ от лежащего на кровати ярковолосого, что был в теплых, согревающих объятиях любимого. Идёт второй день прибывания этой хмурой тучки у него дома, а он уже, кажется, на пути в рай. В ту самую детскую сказку о любви с счастливым концом, когда все жили долго и радостно.