Я всего лишь хотел, чтоб меня любили

      Сидеть на балконе, прижимая к себе чужое маленькое тело, наблюдая за постепенно уходящим вдаль солнцем, что заставляло на огромном, просторном небе расплываться яркому, словно бы нарисованному красивыми акварельными красками, закату - за какие-то пару дней уже вошло в привычку. Глядеть на небо, что сверху было всё таким же бледно-голубым, чуть ниже сливаясь с не яркими нежно-розовыми пятнами, совсем вдали уже отдаваясь тёпло-желтым и оранжевым светом, и восхищаться им. Чаще всего, в моменты, когда кто-то один из них видел, что светило уже садилось, то сразу же звал другого, такого же помешенного на красоте природы. Вообще, в основном, это было так: Джотаро, словно бы являлся хозяином этой комнаты, заходит на кухню, смотря на то, вскипел ли чайник (они также пили его каждый день, заедая печеньками, которые приготовили эти двое вместе, молясь о том, чтобы плита после них не взорвалась и спалила всё к чертям (хотя, почему "они". Так приносил мольбы Богу лишь Нориаки, который, конечно, доверял любимому, но самостоятельно к плите лишний раз боялся прикасаться, и начал понимать свою маму. Кроме случая с оладьями, действительно удачной готовки у него было мало. Тогда ему действительно, кажется, помогли высшие силы. И, всё же, он делал это. Как говорится, хочешь кушать - лишь глаза должны бояться, а руки делать). За этим прекрасным напитком шёл не менее чудесный диалог. О чём угодно. Абсолютно. Они говорили о глупых детских страхах, после рассказа о которых, также боялись скрипа, ибо "Пиковая дама пришла, Звёздочка, она нас сожрёт!", зовя Какёина к себе, который сразу же буквально слетал с кровати, ударяясь лбом о дверной косяк, слыша от Куджо лишь громкое "Ну, солнышко, боже, осторожнее!". Они фотографировали эту картину, мягко улыбаясь, смотря на снимок.       - Думаю, потом я нарисую это. Потому, что такая красота не может просто так пропадать даром в небытие моей галереи.       И ведь рисует. Достанет краски, огромный мольберт и белоснежный холст, любимый простой карандаш и начинает творить. И слово "творить" тут в разных значениях. Творить, как создавать что-то поистине великолепное. А также, как делать чудеса. Словно бы волшебник, что постоянно взмахивает палочкой, тот водит кистью по поверхности, мягко улыбаясь, смотря, что же вырисовывается. А выходило красиво, даже если она была ещё не закончена до конца. Но уже было понятно, что вот именно на такие картины хочется смотреть, не переставая. Такие надо отправлять в галерею. Но, увы, кажется, молодые таланты мальчишек и девчонок, как Нориаки, часто просто не замечают, недооценивая.       Занимался он своим творением долго. Пару дней, если быть точно. Но, сейчас мы не об этом. Сейчас о том, как Какёин просто сидел, пыхтя над картиной, пока Куджо преспокойно ушел в душ, а позже, выходя в одном лишь полотенце на бедрах, в прекрасной позе улёгся на диван. Небольшие капельки воды, которые тот, кажется, специально забыл вытереть, плыли по оголённому торсу, придавая всей картине сексуальный вид. Лежит, ухмыляется, кладёт себе ладонь на кубики пресса, смотря прямо в чужие сиреневые глаза.       - Нарисуй меня, как одну из своих француженок~       Вероятно, эта фраза отсылала нас не только к великой драме под названием "Титаник", а может ещё и к тому, что у Какёина был прекрасный французский друг, но это не особо и важно. Полу-обнажённый парень вскидывает бровями, а затем, не выдержав этот образ и более пары секунд, немного хрипло смеётся, прикрывая своими обеими руками, лицо. Сам Нориаки также начинает заливисто смеяться, также понимая, что если бы это предложение было сказано на полном серьёзе - он бы без раздумий согласился.

***

      Громкая музыка разносится по квартире. Окна открыты, дабы проветрить все последствия того, что Нориаки учудил. По кухне витал не очень приятный запах подгоревшего риса (не сильно, но всё таки. Запах мог с лёгкостью выветрится, а каша вышла очень даже вкусной. Просто чуть-чуть хрустящей. Ну, или не чуть-чуть...), парень мыл после их обеда посуду. Маленькую кастрюльку, в которой и варился их обед пришлось замочить, а тарелки и вилки полетели в раковину сразу же. Куджо сидел за столом, просто наблюдая за всей этой ситуацией.       - Горе ты моё... Вишнёвое.       - Зато твоё, - надувает губки ярковолосый, не поворачиваясь лицом к любимому.       А Джотаро улыбается, подходя к Какёину, приобнимая его со спины. Целует затылок, нежными движениями перебирая чужие волосы грубыми пальцами, иногда завивая некоторые длинные пряди. Мальчишке же лишь остаётся улыбаться, покорно принимая прикосновения и некую ласку, продолжая заниматься делами. Такие моменты всегда продолжаются недолго, но и такому парень был крайне рад. И вот, его серая тучка отходит обратно к столу, смотря на чужой телефон в ярком чехле. Там был изображён один довольно популярный аниме-персонаж (это была не вишня, что удивительно. Хотя, у него вещей с ней было и так предостаточно. Есть даже рубашка и кофта с ней). Русский аниме-персонаж. С хитрым взглядом, действительно по-бесовски прекрасной улыбкой, и белой шапке-ушанке. Красавец мужчина, в общем. Так вот, он берёт чужой гаджет, слыша: "включи мне музыку, пожалуйста. Любую. Просто зайти в мой плейлист и нажми на рандом", поступая именно так, как было сказано. И вот, первые ноты, очень и очень тихие. Звук прибавляется сразу же, и теперь уже можно понять, что это за песня.       - Король и Шут?       - Именно, дорогой!       Оба улыбаются, и вместе, совершенно не сговариваясь, начинают петь. Нориаки ускоряется, отдирая грязь от тарелок, мелодично водя головой туда, сюда. Джотаро, словно бы размышляя о чём-то, смотрит куда-то вдаль, в окно, говоря о том, что также, как и в песне, хотел любви. И получил её в лице просто самого очаровательного мальчишки. И вот, она, та самая фраза, которая въелась в сердца людей, как всеобщий мем с лозунгом: "Суицид - не выход, но как вариант сойдёт". Эти двое кричат в один голос это "Разбежавшись прыгну со скалы!", одновременно поворачиваясь друг к другу лицом, а затем, продолжают, слегка пританцовывая. Ну, как, пританцовывая. Это было похоже на, скорее, театр актеров с излишними чувствами. Один приложил руку ко лбу, словно бы умирая от гнетущего одиночества, и того что никто не может его понять, а другой, как бы, имел роль рассказчика, много и даже как-то агрессивно жестикулируя, правда стараясь не ударить Какёина своей кистью по лбу.       Посуда, кажется, идёт к чёрту, ибо дальше играет одна из общая любимая группа (у них и так был крайне похожий музыкальный вкус, так ещё и множество самых песен просто идеально сходилось. Магия вне Хогвартса какая-то) - и это Нервы. Песня, под которые очень и очень многие ревели, вспоминая что-то (или кого-то). И ярковолосый не был исключением.       Происходит то же самое, что и тем вечером, когда они совершенно случайно встретили Польнареффа. Джотаро начинает, говоря одну лишь фразу, и так они продолжают общаться, выражая свои чувства. Свою любовь. Такую прекрасную и невинную (хотя, тут можно поспорить. Если смотреть на то, что может придумать себе Куджо, можно понять, что он - тот ещё извращенец. И сам Нориаки это знал. И ему это нравилось). Красивую и чистую.       - Пойми, прошу. Ты очень-очень мне нужен, - естественно, тот меняет окончание. Потому что он поет сердцем. А сердце полностью и бесповоротно отдано мальчишке.       - Пойми, ведь я тобой дышу. Ты в это вряд-ли влюблён... - поёт парень, опуская взгляд вниз. Но, позже слыша тихое и робкое, но утвердительное "Влюблён." выдает, улыбаясь уголками губ, вытирая руки о кухонное полотенце.       - Но я живу, пока держу твою ладонь в своей руке, - Куджо скрещивает их пальцы, позже мягко целуя этот замок. Щёки Нориаки немного краснеют, и он понимает, что сейчас действительно счастлив. Счастлив стоять и горланить песни на кухне, пусть и до этого чуть не спалив всю эту самую кухню в целом. "Наверное, я слишком влюблен" - их голоса сливаются в один, а сердца пылают. Они начинают медленно кружится, топчась на одном месте, но улыбаясь. Вот именно сейчас чувствовали себя просто чудесно. Думать о том, что всё это совсем скоро закончится, что больше они, скорее всего я не увидятся в живую - до безумия больно. Больно и чертовски обидно, что эта высокая Звёздочка, по канонам всех жанров, живёт очень и очень далеко. К нему просто так в гости не заехать. Нужно намерено выбирать (и терять) всё, что только можно, да и нельзя тоже. Отели, цены на проживание, а также его же, вероятно, безбрачие. Парень уверен, приедь он к Куджо, когда Холли была бы дома, она бы действительно их сосватала (а ведь никто и, собственно, не против. В особенности Мэри).       Опять что-то нежное и спокойное. Отлипаться друг от друга они совершенно не собираются, поэтому продолжают танцевать, наслаждаясь проведенным друг с другом временем. Играет Сектор Газа. Лирика. Господи, интересно, а в плейлисте Нориаки почти все песни подходят под них? И про дым сигарет, который будет окутывать их, ожоги на пальцах Куджо. Объятия становятся чуть крепче, руки Джотаро на чужой талии, а голова Какёина на его плече. Запястья постепенно опускаются ниже, сжимая чужую задницу. Довольная ухмылка не сползает с лица темноволосого.       - Куджо, моя талия выше, - тихо и недовольно (поначалу. Лишь первые секунды. Нельзя же сразу показать, что и такое ему крайне нравится) говорит Какёин.       - Я знаю, - улыбается Джотаро, совершенно не собираясь убирать руки. Знает ведь, что тот не против. Чертяга.       Дальше шло что-то английское. Вникать в текст не хотелось совершенно, так что они просто так и стояли в обнимку, произнося невнятные и несвязные друг с другом слова на ломанном английском. Если бы тут был кто-то другой, знающий этот язык, он их бы перекрестил, а позже дал библией по затылку, ведь они смогли бы призвать короля ада.       Казалось бы, ничего не может остановить их, прервав идиллию. Но нет! Всегда находится то, чтобы могло и не могло случится. Всегда что-то может с лёгкостью их отвлечь. И сейчас это опять произошло. Только более невинное. Музыка меняется, и из телефона слышится то, что заставляет обоих заржать. Наверное, даже слишком сильно, чем нужно. Господь, Господь... Это Господь, Господь и... Иисус Христос, Господь       Куджо смеётся, понимая, что также знает всю эту песню наизусть. Вот вовремя же оно включилось! Нориаки и сам смеётся, начиная петь, наконец, отходя от парня.       А посуда так и осталась в раковине, ожидая этих парней, что быстро убежали в комнату, крича и веселясь, завтра.