***
— Какого дракла вы здесь устроили?! — пока все остальные или молча наблюдают за происходящим или смеются, вперед выходит Лили Эванс, расталкивая людей. — Поттер, немедленно отпусти его! Она краснеет, и на фоне огненно рыжих волос это выглядит нелепо. Пальцы впиваются в сумку, прижатую к груди. — Четверо на одного! — она только что не плюется от возмущения. — Римус, почему ты это не остановил?! — она вытаскивает собственную палочку из кармана. — Поттер, я не шучу, отпусти его. — Придется тебе, Джеймс, сыграть в рыцаря и выполнить просьбу прекрасной дамы. — усмехается Сириус, ударяя по плечу друга. Для него все это очередной аттракцион, не требующий особых усилий, не влекущий за собой никаких последствий. И громче добавляет. — Тебе сегодня повезло, Нюниус. — Мне не нужна помощь от мерзкой грязнокровки! — огрызается Снейп, так и не найдя способ спуститься, почти свыкнувшись со своим унизительным положением, предпринимая жалкие попытки вытащить палочку, спрятанную в ботинке. Была бы она ближе, он бы здесь не повис. — Северус, что ты такое говоришь…? — хмурится Лили, смотря на друга, от уверенности не остается и следа. Волна растерянности накрывает с головой. А следом волна обиды. — Я говорю, отвали, Эванс. Катись к разъяренной Хвостороге! Мне не нужна помощь от грязнокровки. Снейп падает на землю, ему наконец-то удается вытащить собственную палочку и применить контрзаклинание. — Я его задушу без всякой магии. — делает рывок вперед Джеймс, но его тут же останавливают друзья. — Мы ему и так отомстим, а сейчас дай Лили в нем разочароваться. — Сириус сжимает плечи Поттера, не давая ему наделать глупостей. — Не надо было применять это заклинание… — выдыхает Римус. Но это уже не имеет никакого значения. Северус срывается с места. Вся школа видела его нижнее белье и бледные ноги в ссадинах — жалкое зрелище, привлекшее к себе слишком много внимания. Вся школа видела, как он беспомощно болтался в воздухе, словно муха, попавшая в паутину. И особенно больно от того, что он сам ее сплёл и повесил. Снейп сжимает кулаки, задирая плечи, желая втянуть в них голову целиком. Длинные волосы, и без того взъерошенные после подвешивания вниз головой, путает ветер. Они закрывают глаза, лезут в нос и рот и только больше злят. Но отвлекают внимание зевак от краснеющих глаз. — Наконец-то ты поставил её на место. — усмехается Люциус, когда Северус проходит мимо компании слизеринцев. Приходится собрать себя в кучу, сложно промолчать, нельзя просто так пронестись мимо. Можно. Даже лучше молча пробежать мимо. Это спишут на обиду, но Северус срывается. — И ты тоже отвали. — он огрызается, забывая об осторожности. — Вы стояли и смотрели. Никто даже не попытался мне помочь. Вряд ли бы гриффиндорцы бросили так кого-то из своих. Теперь сбегать нет смысла. Он выпрямляет спину, выпячивая грудь вперед. Они весь год его сторонились, пресекая попытки присоединиться к их компании, как недостойного. Полукровная дворняга без громкой фамилии. За этот выпад ты точно поплатишься. Хогвартс и до этого был для Снейпа испытанием, чуть меньшим, чем дом, но все же серьезным. Теперь он не видит совсем никакого смысла в своем существовании. Его не ждут дома, ему больше некуда прийти здесь. — Снейп! — голос Беллатрисы, на удивление, не звучит враждебно. Он бы не удивился, брось она в него заклинание, чтобы не раскрывал рот в сторону чистокровных. Или если бы зашипела, чтобы проваливал, как делала часто с теми, кто казался ей назойливой мухой. — Как ты спустился вниз? — Потому что это было мое заклинание, я его изобрел. Я! — он похож на загнанного в угол зверя, рычащего из последних сил. Но не сдающегося. Ни сейчас. Терять уже нечего. — Если ты больше не будешь мараться о грязнокровку и у тебя есть другие заклинания собственного изобретения, думаю, мы можем поговорить ещё раз о том, чтобы принять тебя к нам. — Беллатриса подходит слишком близко, чтобы фразу кроме Северуса и ее друзей никто не услышал. Губы растягиваются в ухмылку, как будто она вот-вот засмеется. — Молчание — знак согласия, Снейп. — Зачем ты это сделала? — выдыхает Люциус, когда Северус скрывается за дверью замка. — Он ведь отвратительный. — Отвратительный. — она согласно кивает. — А ты нет. Но много ли заклинаний ты изобрел? — она, как и в детстве, пытается подражать в манере своей речи. Тогда авторитетом ей казались мама с тетей, теперь она хочет быть похожей на Волан-де-Морта. Но едва ли она его видела после встречи в детстве, однако, уверена, что сказал бы он именно так. Люциус фыркает в ответ. Никаких заклинаний он никогда не изобретал, зато точно знал, как оправдать своих ребят в глазах преподавателей. — Я просто забочусь, чтобы талантливые люди дошли до нашего господина. — она, как и в детстве вызывает у Малфоя больше ненависти, чем какие-либо другие чувства.***
— Лили, ты в порядке? — МакКинон аккуратно касается предплечья подруги. Последняя стоит, замерев уже минуты три, смотря вслед Северусу. — А? — она, как в тумане поворачивает голову на звук. И зажмуривается, чтобы не разреветься прямо здесь. — Пойдем в комнату. — она обнимает ее за плечи, подталкивая к замку. И оборачивается, чтобы посмотреть на мародеров. — Дураки. Лили продолжает смотреть в одну точку, кусая губы. Даже несмотря на то, что им приходится проталкиваться через толпу зевак. — Слушай, все адекватные ребята отлично понимают, что он не прав. Да, грязнокровка это очень грубо, но это не приговор. Не думай об этом, хорошо? — Марлин старается поддержать подругу, закрывая дверь в их комнату. — Дело не в этом. — Лили падает на кровать. — Это заклинание знал только Северус и я. Он ведь думает, что это я его рассказала. Что я его предала. — её трясет, глаза наконец становятся красными, наполняясь слезами. — А это была ты? — голос звучит строго. Предательства МакКинон не простит даже лучшей подруге, как бы она не относилась к слизеринцу. — Конечно, нет. Я не дура. И я люблю Северуса, как друга. Он мое детство. Я бы никогда его так не подставила. — огрызается Лили. — Тогда стоит извиниться и все объяснить, хотя, честно признаюсь, твое общение со Снейпом всегда казалось мне странным. — Марлин садится напротив подруги. — И мы все будем рады, если оно закончится. Но объяснить ему все равно стоит. — Оно закончится. — Лили отводит взгляд в сторону. — Я не виновата. Но и он, не разобравшись перед всей школой назвал меня мерзкой грязнокровкой. И он точно знал, что делает и как это сработает. — она запрокидывает голову, чтобы сдержать слезы. Он стал проводником в мир магии. Он показал ей, что быть другой нормально. Но сейчас хватит. Ему будет лучше, если они перестанут общаться, всем будет лучше. Решение не дается легко, однако, кажется единственно верным и правильным. — Ты не получала новостей от родителей про Орден Феникса? — она меняет тему, потому что так, кажется, проще. — Думаю, малодушно оставаться в стороне. Мы обещали друг другу с Северусом, что не будем явно занимать ту или иную сторону, пока дружим, но, кажется, он сделал свой выбор и мне стоит сделать свой. — Лили… — МакКиннон улыбается, обнимая подругу. — Мы только СОВ сдаем, рано ещё об этом. Но я тебе обещаю, мы обязательно вступим в орден. И будем потом внукам рассказывать, какие классные у них были бабушки в молодости. Эванс не сдерживает смешка, обнимая подругу в ответ. Северус рассказал ей про Хогвартс и научил бумажных журавлей летать тогда, когда магия казалась ей сказкой. Он защищал ее от колкостей Петуньи и слушал, когда она жаловалась на нападки сестры, которая так и не смогла ей простить отъезд в школу. Он же научился радоваться, когда они мирились и подолгу сидели у озера вдвоем, рассказывая друг другу о прошедших порознь днях. Он рычал на Джеймса, когда тот отпускал глупые шутки. И монотонно объяснял ей премудрости зельеварения. Паршивое чувство стыда разливается внутри, стягивая внутренности. Ты потеряешь лучшего друга. Но друг ли он ей всё ещё? И в какой именно момент они стали потеряны друг для друга.***
— Классно ты его! — Сириус обнимает Джеймса за плечи. — Ты должен меня научить этому заклинанию! — Не должен. — Римус бросает в их сторону строгий взгляд. — Это было ужасно. Джеймс, мне просто интересно, где ты взял это заклинание и знал ли ты, как его нейтрализовать? Поттер усмехается, отводя взгляд в сторону. Джеймсу всегда казалось, что у Снейпа паучьи пальцы с полупрозрачной кожей. Он ловко перебирал ими семена и зерна на зельеварении, собирал в пучки травы на травологии, запускал их в шерсть животных на УзМС. И крепко сжимал ими палочку, когда нападал. А сейчас они легли на поясницу Лили. Его Лили. И Джеймс не мог это пережить. Его било мелкой дрожью под мантией невидимкой. Зачем только проскользнул за ними, зачем только пошел. Он видит, как мнется ткань ее мантии в тех местах, где подушечки пальцев Снейпа прикасаются к ней. Должно быть он уже нащупал ее кожу под складками ткани. Интересно, она стала горячее от его близости? Поттеру кажется, что он сглатывает слишком громко. И еще громче его ногти врезаются в ткань штанов. Она достаточно толстая, чтобы он не разодрал кожу под ними в кровь, но не настолько, чтобы не оставить следов. Слишком близко к ней. И слишком беспомощно. Если выдать себя сейчас, она никогда этого не поймет. И не простит. — Это защитное заклинание. Если на тебя когда-нибудь нападут пожиратели, просто примени его. — Северус веселится, предвкушая ее реакцию. Ожидая увидеть восхищение в ее глазах. — Оно произносится, как Левикорпус. Ле-ви-кор-пус. — он повторяет по слогам. А затем показывает движения палочкой. — Попробуешь? Лили выставляет руку вперед. — Левикорпус? — она повторяет, поворачивая к нему голову. — Да, все так, давай попробуем на стуле, должно сработать. Надо произносить на выдохе и палочкой… — он на секунду замирает, размышляя над следующим движением. — Я помогу. — правая рука обхватывает ее запястье. — Произноси. Джеймс зажмуривается. Он не должен трогать его Лили. На ее запястье кожа слишком нежная. Поттер знает, потому что пару раз ему удалось до нее докоснуться. Совсем ненадолго. Случайно. Она могла танцевать с Римусом, толкнуть в бок Сириуса, взъерошить волосы Питеру, но всегда обходила стороной его. А сейчас так просто позволяла Снейпу обнимать себя. Хоть бы он облажался со своим заклинанием. — Левикорпус! — стул поднимается в воздух, переворачиваясь спинкой вниз, а ножками вверх. У Джеймса сжимает легкие от возмущения. Он прикусывает губу до крови, чтобы не выдать себя, чтобы остаться на месте. Но уже точно знает, какое заклинание не забудет до конца жизни. И что Нюниус поплатится за то, что посмел обнять его Лили. Поттер трясёт головой, понимая, что должен что-то ответить, пауза затянулась. — Не помню. — он отмахивается, ускоряя шаг. — Где-то услышал случайно. — Какое у него было лицо! Он ядом был готов плеваться. Такой жалкий, ничтожный. — Питер перетягивает на себя внимание. — Нюниус запомнит это на всю жизнь! — Определенно. — соглашается Джеймс, не смотря на друга. Но до конца не может разобраться, он чувствует себя победителем или все же мерзко. Друзья бесспорно поддерживают, но они не знают всего. И никогда не узнают, потому что он не сможет им рассказать. — Сириус. — Блэк поворачивает голову на голос, встречаясь взглядами с младшим братом. — Идите вперед, я догоню. — он кивает друзьям, останавливаясь. — Ты когда-нибудь научишься носить галстук не как старый дед? — продолжает Блэк, взъерошивая волосы Регулуса, и распуская слизеринский галстук. — Хотя я бы на твоем месте вообще ничего бы зеленого не носил, представь, как бы наша мама разозлилась? — Я о ней как раз и хотел поговорить. — он сглатывает, видя, как брат меняется в лице. — Сириус, ты не можешь ее игнорировать. — вступается за Регулуса Андромеда, все еще стоящая рядом. — Вообще-то могу. — он строит сестре гримасу. — Мне же не нужно поддерживать репутацию, чтобы удачно выйти замуж. Тебе, кстати, тоже Рег. — Она убьёт тебя, когда мы вернёмся. — продолжает младший Блэк. — Хочет, чтобы ты ей ответил. Всего лишь письмо, это же не сложно. — Пожалуйста, Сириус. Вдруг она закроет тебя в комнате на все лето! Кто будет учить нас играть на гитаре? — Нарцисса заходит со своего любимого приема, строя жалостливый взгляд. — Нам с Регулусом нужен наш самый крутой старший брат. Младший Блэк краснеет, опуская взгляд. Сам бы он этого никогда не произнес. Это слишком унизительно. Но сестра отчасти права. Жизнь без Сириуса не представляет никто из них. Даже колючая Белла, которая большую часть времени подначивает их, любит Сириуса, ведь это именно он помогал ей в детстве разучивать заклинания. — Я отвечу ей, но не потому, что уважаю, а только ради тебя, Цисси. — он аккуратно дотрагивается кончиком пальца до ее носа. Бросая взгляд на младшего брата. — Не позорь меня, ты выглядишь жалко, когда нервничаешь из-за нее. Если не можешь с собой справиться, просто не выходи из комнаты, чтобы тебя никто не видел. Мне пора. — он кивает и тут же удаляется. Зачем ты это сказал? Сириус сжимает кулаки. Он снова не сдержался, огрызнувшись на младшего брата. Надо найти Джеймса и попросить его отвлечь, чтобы совесть не мучила. Это всегда срабатывает безотказно. — Он считает меня слабаком. — Регулус поджимает губы. — Нет, он не это имел ввиду. — Андромеда закатывает глаза. За последний год братья начали слишком сильно отдаляться друг от друга. Раньше они были не разлей вода, но школа и разные факультеты внесли коррективы в их общение. Однако именно последний год, совсем отдалил их друг от друга. Сириус то и дело старался задеть Регулуса. А последний излишне переживал. — Ему нужно просто перебеситься. Он ненавидит родителей, а не тебя. — Я бы на твоем месте на зло ему подружилась с нашими ребятами. — фыркает Цисс. И тянет брата с сестрой ближе к озеру. Зеваки разошлись, и она не видит причин не выйти на пикник. — Белла и Люциус будут тебе рады. — Это будет предательством Сириуса. — тихо, но жестко произносит парень. — Ты же знаешь, что-то, чем они занимаются, вероятнее всего незаконно и скорее всего связано с Темным Лордом? Но девушка только пожимает плечами в ответ. — Они не делают ничего нарушающего правила. И только готовятся перенять дела родителей. — именно так сказал ей Малфой и у неё нет причин не верить его словам, эта вера в Люциуса тянется глубоко из детства. И бережно поддерживается им. — Так что там насчет твоего платья для пикника? — Регулус переводит тему. До дома остается неделя, а внутри все больше и больше беспокойства. Хоть бы это лето прошло спокойно.