***
— Пятнадцать человек погибли. — Поттер пробегает глазами по письму от матери. — Пятнадцать магглов похоронены под грудой камней, оставшихся от библиотеки, и об этом всего пара строчек в сегодняшней прессе. — Может напишут в завтрашних газетах? — Люпин старается быть спокойным, его родители не вмешиваются в конфликты, от них он может получить только коробку шоколада, но никак не новости. Остается опираться только на то, что присылают мистер и миссис Поттер. — А, может, они продались? — огрызается Джеймс на друга, но довольно быстро меняет гнев на милость, понимая, что не Римус виноват. — Кому, как не тебе знать, как они любят замалчивать проблемы. — Думаете, будет война? — Питер ерзает на стуле, спрятав ладони между коленями. — Нет, будут праздники и танцы. — выплевывает Джеймс. — Кровь будет литься рекой, если министерство продолжит молчать. Его слова не успокаивают Питтегрю, а заставляют сильнее заерзать, поджав губы. Слова друга звучат жестко. Питер знает, что это исключительно только из-за того, что Джеймс и сам боится. Он всегда прячет страх за злостью. Но от этого не становится легче. Лучше бы он чувствовал себя уверенно. — Интересно, мой отец рушил стены или убивал людей? — безразлично тянет Сириус, кусая тост. — Мама точно в этом не участвовала, а вот отец обязан. — он давится жестким хлебом, царапающим пересохший рот изнутри. Но и это не мешает ему делать вид, что он был готов к такому повороту. С другой стороны, это отчасти правда. Они много обсуждали с Регулусом этим летом, что однажды настанет день, когда не выйдет скрыть, что их родители на стороне Темного Лорда. Блэк бросает быстрый взгляд на стол Слизеринцев, где завтракает его брат. Пытается различить эмоции на лице Регулуса, но тот сохраняет безучастное выражение. Его не касаются проблемы этого мира. Он давно обитает за его пределами и это вызывает в Сириусе зависть и раздражение. Сам он никогда не отрывается от реальности, не может себе позволить такой роскоши. — Я бы хотел, чтобы и мой отец был там, только с другой стороны, но он слишком стар для Ордена Феникса. — вздыхает Джеймс, продолжая разглядывать письмо. — Зато мы в самый раз. — подаёт голос Питер, заглядывая в глаза Джеймса, пытаясь зажечь в них искру уверенности. — Два года, и мы закончим Хогвартс, мы должны вступить в орден. И быть причастными к победе. — Именно, — кивает Поттер. — Что ты об этом думаешь Римус? — Блэк точно будет за, нет смысла уточнять очевидное, Петтигрю только что тоже подписался. — Кому я нужен в ордене? Я сам по себе представляю опасность для людей. — тихо вздыхает Люпин, отводя взгляд в сторону. — Брось, это решено. Мы вступим в орден после выпуска, а пока будем тренироваться, чтобы воевать за мир. — Джеймса веселит происходящее. В его мечтах мама разглядывает газету с его портретом на первой странице: «Аврор Дж. Поттер героически спас мир». — Эй, Марлин! Есть идея для выходных, нужно обсудить. Девушка театрально морщит нос, поворачивая голову на отклик. — Поговорим после тренировки по квиддичу. — бросает МакКинон, отвлекаясь от беседы с Эванс о трансфигурации. Поттер в ответ кивает, соглашаясь. Уговорить Марлин будет просто, девушка всегда подписывается на авантюры с удовольствием, тем более, если они несут под собой благие цели. И она обязательно приведёт с собой на встречу Лили. Этот план обречён на успех.***
— Видела утреннюю почту? — Рабастан весело улыбаясь, падает на лавку в Большом Зале напротив Андромеды. — Видела. — жестко отрезает девушка, ни одна мышца на ее лице не дёргается, в то время как сидящая рядом Нарцисса давится пудингом. — Скоро они все признают нашу силу. Хотел бы я посмотреть, как Сириус сможет смириться с этим. — Лестрейндж накладывает омлет в свою тарелку, чашка перед ним наполняется ароматным крепким кофе. Он хитро наблюдает за реакцией девушки. Последние слова достигают цели, и Андромеда морщится, но не отвечает на выпад. Защищать брата за этим столом нет смысла, только что разругаться со всеми вдрызг. Но никто не мешает ей бросить взгляд полный сочувствия на вздрогнувшего от упоминания имени брата Регулуса, вот кому больнее остальных. — Доброе утро! — Родольфус садится рядом с братом, оставляя место для Люциуса, который в свою очередь демонстративно выбирает место подальше от сестёр Блэк, игнорируя свободное пространство рядом с соседом. — Кажется, он теперь немного неразговорчив по утрам. К счастью, мы все вольны менять привычки. — как ни в чем не бывало бросает Лестрейндж, объясняя поведение товарища. — Очень важная информация о его привычках. — бурчит себе под нос Нарцисса, провожая взглядом парня. Ее плечи сами собой поднимаются вверх, словно пытаясь спрятать тонкую шею от опасности. Губы превращаются в тонкую полоску. Обида отпечатывается на изящных чертах лица. И тут же одергивает саму себя. Ей не подобает так явно демонстрировать негативные эмоции. Да и есть поводы посерьезнее, чем их ссоры с Люциусом. Взгляд юной Блэк цепляется за три строчки в свежей прессе о нападении на библиотеку. Три строчки, в которых она видит приговор для своей жизни. Приговор для каждого, кто сидит за их столом, потому что никто не даст им выбора. К счастью Цисс и удовольствию Андромеды Родольфус игнорирует странное поведение девушки. И в отличие от своего младшего брата, не собирается обсуждать вчерашнее нападение на магглов. Парень ловко меняет тему, начиная говорить об уроках и квиддиче, и даже о новой мантии Дамблдора. Сегодня их не обвиняют в произошедшем, но как долго это будет продолжаться? И как долго они действительно будут непричастны.***
— Директор все-таки выжил из ума. Ставлю галеон, что он не переживет эту войну. — Белла хохочет, запрыгивая на подоконник в пустом коридоре школы. Полы черной мантии приподнимаются от прыжка, оголяя черные гетры на тонких икрах. Темные кудри подскакивают на плечах. Она похожа на ворона, не предвещающего ничего хорошего. Ее смех напоминает, что она все же человек, но, по-прежнему, ничем хорошим даже не пахнет. За окном привычные дождь и серые облака, затянувшие небо над Хогвартсом и окрестностями. Ни одного лишнего звука: только капли, барабанящие по крыше, и ветер, пытающийся сорвать ещё не готовые к осени листья с деревьев. И Альбус, спешащий к черте, разделяющей территорию школы с Хогсмидом. Забыв про магический зонт и камин в своём кабинете, завернувшийся в ярко голубую мантию, натянув капюшон до самого подбородка. Он срывается на бег, подбирая подол мантии, через секунду успокаивается, выравнивая шаг и снова подрывается. — Ставлю два. — бурчит под нос Снейп. — Проиграешь, придётся продать дом и мать вместе с ним. — усмехается Рабастан, за что тут же получает злой взгляд Северуса, заставляющий поежится. Хрупкий в своём телосложении, бледный по своей природе, он все же обладает богатыми знаниями в области заклинаний. И точно никто не сомневается в том, что Снейп справится с тем, чтобы их применить. После того, как он начал тренироваться с Пожирателями в конце прошлого года, у однокурсников пропало желание его поддразнивать. Теперь каждый из них знал на что способен неприметный Северус. Разве что Белла могла ощетиниться, и Люциус иногда морщил нос. — Может, у него задание от Министерства? — не уверенно вступается за директора Регулус. Сириус восхищается этим человеком, и он тоже привык восхищаться. А теперь при упоминании директора внутри пусто. Блэк не может себе объяснить, куда делись эмоции. Даже слова в его защиту вылетают механически, и не несут в себе для него никакого смысла. Привычка. — Тогда он вдвойне идиот. Чтобы бегать под дождем ради Министерства, нужно растерять все достоинство. — слова Люциуса кажутся вполне логичными. В конце концов Сириус тоже не жалует министра со всеми к нему приближенными. Регулус одёргивает себя, понимая, что опять вернулся мыслями к брату. У Сириуса теперь свой путь. А ему нужно найти свой. — Не слушай их, Блэк, если ты теперь с нами, это не значит, что ты должен ненавидеть директора, относись к нему, как хочешь, но держи в голове, что однажды, нам возможно придётся с ним сражаться. — Родольфус нарочно обращается к Регулусу по фамилии, чтобы подразнить его двоюродную сестру. За время, что они здесь, старший Лестрейндж успел несколько раз тоскливо взглянуть на свои часы. И до сих пор хочет сбежать, однако продолжает разговор. — Хотя, кто знает, может нам повезёт. Так что ты хотела рассказать, Белла? Девушка поджимает губы, услышав своё имя. Всегда имя. Родольфус будто намеренно игнорирует, что и она принадлежит дому Блэков. Напоминает, что однажды фамилию придётся сменить. Но в ее глаза снова возвращаются искры. Опасные огоньки, не предвещающие ничего хорошего. — Хочу, чтобы ты продемонстрировал метку, Лестрейндж. — она протягивает каждое слово, зная, сколько боли они приносят парню. Слишком похожая на Андромеду внешне, она слишком сильно отличается от неё внутри. Сейчас это особенно бросается Родольфусу в глаза. Но в голове все равно пролетает ассоциация, заставляя внутренности сжаться. Она знает. А теперь знают все. — О чем ты говоришь, Белла? — парень бросает быстрый взгляд на Люциуса. Но тот и сам выглядит напряженным, нет, это не он поделился с ней информацией, не он сдал его Блэк. — Прекрати придуриваться. — шипение продолжает срываться с ее губ. — Этим нужно гордиться. — верхняя губа предательски дёргается от обиды. Она должна была этим гордиться, а не Родольфус. Она должна была демонстрировать первую метку в их компании. Почему он выбрал его? Что такого он разглядел в Родольфусе, что никто другой не смог увидеть? И значит ли это, что и она должна присмотреться? — Давай. Она выглядит потрясающе. — Рабастан довольно улыбается, аккуратно ударяя по плечу брата. Старший Лестрейндж едва не рычит, заворачивая рукав. Конечно, младший брат. Естественно, он ведь и себе хотел эту метку. — Потрясающе! — Беллатриса врывается в личное пространство, подходя слишком близко. Ее пальцы впиваются в предплечье парня. — Она выглядит так завораживающе. — последние слова явно не должны были быть произнесены вслух. Даже ее голос на них меняется, снова напоминая Андромеду. — Мои поздравления. — сквозь зубы произносит Снейп. Для него такая роскошь недоступна, пока они не закончат школу, и он лично не докажет свою верность Лорду. Регулус Блэк ловит восхищенные взгляды ребят, направленные на метку. Родольфус мгновенно оказывается в центре внимания и невольно поднимается в его глазах. Сириус бы содрал кожу со своей руки, лишь бы избавиться от этого знака, но для всех здесь присутствующих метка была гордостью. Регулус снова пытается разобраться, что же чувствует он сам, видя этот знак. Впервые так близко, ведь его отец метку так и не получил. И по-прежнему не чувствует ничего.