***
— Мой брат будет в ярости. — Родольфус проводит рукой по перьям, торчащим из стакана в магазине. — Знаю. — спокойно отвечает Андромеда. — Ничего необычного в этом не вижу. Лестрейндж удивляется, заметив на её лице кроме безразличия — печаль. — Почему ты согласилась выйти за него? — рука непроизвольно тянется к губам, чтобы остановить слова, но они вырываются наружу. Блэк замирает, неловко поднимая взгляд на собеседника. Обычно Родольфус ведёт себя сильно аккуратнее. — Это хорошая партия. — эти слова звучат глупо. — Все шло к тому, что Люциус сделает предложение Цисс, а Белла откажется выходить замуж вовсе. У меня не было варианта отказаться. Кто может составить партию лучше Лестрейнджа, когда Малфой занят? — звучит ещё глупее. Но не менее глупо, чем мантра, которую Цисс повторяет последние дни: нет ничего лучше, чем украшение для семьи в виде девочки из рода Блэк. Так почему нельзя сказать наоборот? — Действительно. — Родольфус поджимает губы. — Ты уже знаешь, где будешь встречать Рождество? — необходимость поменять тему кажется ему очевидной. И Андромеда подыгрывает, медленно опуская ресницы и отводя взгляд. Он снова перестаёт ей быть интересным. — С семьей, как всегда на площади Гриммо. — Меда пожимает плечами. Это кажется логичным. — Нужно будет поговорить с родителями, чтобы пригласить тебя к нам. Ты определённо украсишь и поднимешь настроение празднику. — он отворачивается, устремляя взгляд на книжные полки. — Папа писал, что приобрёл кое-что в лавке Боргина, тебе будет интересно. Андромеда прикусывает язык. Она ненавидит Рождество в поместьях вроде того, что принадлежит Лестрейнджам. А в это Рождество в целом хочет спрятаться от мира и точно не быть украшением чьего-то праздника. И тем более ей неинтересно что-либо из лавки темных артефактов, но признаться в этом Родольфусу кажется невозможным. Девушка делает вид, что ее увлекает выбор перьев и пергамента, все ещё сжимая челюсти сильнее обычного, чтобы не выдать эмоции. Лестрейндж возвращает к ней взгляд, стараясь сделать это максимально незаметно. И моментально улавливает зажатость на ее лице. Какую же глупость ты сморозил. Логично, что ей обидно. Он сжимает ладони в кулаки. В этом году в доме Блэков Рождество будет траурно тяжелым, и ему хочется вытащить ее оттуда, чтобы она не задохнулась в этой атмосфере. Но следовало подобрать другие слова, не боясь обидеть ее или брата своим вниманием.***
— Директор. — Флитвик решительно открывает дверь в кабинет Дамблдора. Благо пароль с прошлого вечера не изменился. Профессор заглядывает во внутрь, но не находит никого внутри. — Я тебе говорила, что он исчез. И Минерва вместе с ним. — топчущаяся за его спиной Помона подает голос. — Они что-то замышляют. Пропадает директор, пропадает она. И если бы это были дела Ордена! — Ты написала Аластору? — моментально морщится Флитвик. Августа бы уже примчалась, а больше никто не подсказал бы Помоне насчёт Ордена. — Она тебе не простит. — Филиус, она наша общая подруга! И ввязалась явно во что-то неправильное! — Спраут только что ногой от возмущения не топает. — До этого они пропадали здесь, в кабинете, но вчера и сегодня… — Это не наше дело. И уж тем более не дело Грюма. — Флитвик подбирает полы мантии, вылетая из кабинета директора. — Прекрати, Помона. Умоляю, прекрати, пока мы окончательно не потеряли. — Мини… — Она с Альбусом, а он с сопротивлением. — отрезает писклявым голосом профессор. — Мы ее друзья. — выдыхает Помона. Выходит печальнее, чем она рассчитывала. — А он кумир детства. Я верю, что если наша Минерва отказалась присоединяться к Ордену, значит она не участвует в войне совсем. И ничего плохого точно не замышляет. Максимум, дежурит, чтобы Дамблдор смог вернуться в школу, а другие не прошли по открытому проходу. — нужно самому связаться с Аластором и Августой, чтобы выяснить, как они видят ситуацию со своей стороны. Чересчур переживающая Помона не помощник, МакГонагалл взорвется, если узнает, что за ней следили, как за ребёнком. — Надо попросить его связаться с ней. — Спраут никогда не позволяла произносить себе это вслух, но ситуация выходит из-под контроля. Мини продолжает приходить к ней, чтобы выпить чай, но не рассказывает всего, что чувствует. Как и никогда не рассказывала. Для этого у неё был Аластор, позже присоединилась Августа. Но теперь их не было рядом, а вот они с Филиусом были. Только Минерва продолжала жить в собственном вакууме. Когда-то Аластор ее вытащил из этого состояния, может быть получится снова. — Ты знала, что она сбежала от алтаря? Ты знала, что она вообще около него стояла? — грубо бросает Флитвик в неестественной для себя манере. И осекается, когда видит, как тушуется Помона. — Я… эээ… — тянет обычно уверенная в себе женщина. — Наша Мини? — Не наша, давно не наша. Нас с ней не было, когда она сгорела в Министерстве, не было, когда вернулась домой и разбилась. — Флитвик видит, как глаза Спраут краснеют. — Нам не стоит впутывать в эту историю Аластора. Это подло впутывать его снова. Если мы хотим её вернуть, конечно. Помона прикусывает язык. Это она всегда была про чувства, Флитвик про логику, Аластор про характер, Минерва про решимость, Августа про факты. Но сейчас все это сливается в одном Филиусе. А всех остальных ребят словно и не осталось.***
Андромеда замирает перед полкой в библиотеке, изучая корешки книг. Вот эту она уже прочла, а до этой, кажется, нужно изучить ещё много другой литературы. Если она возьмёт книгу про руны, ей будет скучно, а если про темные артефакты, то получит много вопросов. На последней рука задерживается. И сможет ли в ней разобраться? Должна смочь. Не имеет право не смочь. Самое простое, что требуют от девочки Блэк — стать хорошей женой для будущего мужа. Прочтение этой книги будет хорошим подспорьем в этом деле. Однако, кажется, она должна была прочесть ее очень давно, как Белла и Цисс. Как все остальные, и не тянуться к ней больше — Я могу взять ее за тебя. — мужской голос вырывает Меду из мыслей. — Или посоветовать что-то интереснее. Она вздрагивает от неожиданности, но быстро берет себя в руки. Нужно съязвить и поставить его на место. — Разве я просила помощи? — она надменно задирает нос, больше по привычке, чем от большого желания. Тед Тонкс стоит в метре от неё, облокотившись спиной на стеллаж, и откровенно ухмыляется, наблюдая за ее реакцией. — Нет, конечно, вас ведь не учат просить. — он пожимает плечами. — Но, к счастью, нас учат быть милыми со всеми. И предлагать помощь. Так что с книгой? Андромеда теряется ещё больше. Ситуация из рук вон выходящая. Это не Лестрейндж, не Малфой и не один из Блэков, чтобы разговаривать с ней так дерзко. Ей стоило бы обидеться. Но в голосе Тонкса нет ни нотки, которая могла бы задеть. Да, на его губах все ещё играет ухмылка. Но она оказывается скорее доброй, чем обидной. — Мне нужна книга с темными артефактами. Это, конечно, базовый уровень. Но я и его не смогла осилить. — она решается признаться вслух. Это признание было ей жизненно необходимым. И вряд ли бы она смогла произнести подобную фразу при ком-то другом. Пять минут назад, она бы поклялась, что вообще никогда не произнесёт её. Но какая разница, что подумает Тонкс? Так почему бы не признаться. Теперь он может поднять её на смех и будет прав. — Я её не читал. — Тед пожимает плечами. — Но можем попробовать прочесть вместе. Две головы всегда хорошо. Но если хочешь получить удовольствие от чтения, то я бы на твоём месте взял что-нибудь по заклинаниям. Тебе вроде они хорошо даются. Есть том бытовой магии продвинутого уровня. Андромеда хочет возразить, что ей нет необходимости это читать, для бытовой магии есть эльфы. Но прикусывает язык. Во-первых, наверняка в домашнем мире Теда их нет. Во-вторых, ей и правда это интересно. И разве это никогда не пригодится? И наконец в-третьих, она удивляется тому, что чужой для неё человек умудряется заметить, что ей нравятся заклинания, и с первой попытки угадывает, что ей понравится. Не боясь предложить что-то выходящее за рамки понимания ее мира. — Где взять учебник? — она опережает внутреннего цензора. Отвечать ему само по себе глупость, но задавать вопросы верх безумия. Однако, она все же решается на это пойти. — Идём. Она стоит достаточно высоко, помогу достать. — ухмылка сменяется добродушной улыбкой. Андромеда оборачивается, чтобы убедиться, что она адресована именно ей. Что-то новое просыпается внутри. Слишком легко получается разговаривать с раздражающим Тедом Тонксом. Слишком просто оказывается внутри, и даже спина, привыкшая держать идеальную осанку, чуть расслабляется.