***
Петунья аккуратно открывает дверь в комнату Лили и проскальзывает во внутрь. Сегодня на небе не облачка, и луна ярким светом заливает мир, если бы сестра не закрывала окна толстыми шторами, в комнате можно было бы разглядеть каждый предмет. Но Лили, привыкшая спать в Гриффиндорской башне, никогда не забывает спрятать комнату перед сном от света извне. И Петунья, в темноте, не заметна даже для самой себя. Она опускается на мягкий ковёр и облокачивается спиной на шкаф с одеждой. Воспоминания из прошлого больно пронзают грудь. Когда они были совсем крохами, прятались в этом шкафу от родителей по вечерам, чтобы чуть дольше поиграть перед сном. Казалось, что в нем целая вселенная, и, конечно же, никто извне не сможет в неё пробраться. Проходит пара минут и глаза привыкают. Теперь она может разобрать силуэт спящей, абсолютно ненормальной младшей сестры. Это слово колет даже больнее, чем воспоминания. Лили скоро семнадцать, но во сне она сопит совсем, как в детстве. И выглядит также. Спокойная, родная, понятная. И такая необходимая. Петунья закрывает глаза, вспоминая, как Лили шлепала по полу босыми ногами к ней в комнату, сообщить о том, что ей приснился кошмар. Не к маме с папой. К ней, Петунье. Тогда сестра боялась монстров под кроватью, страшных снов и шорохов за окном. И старшая сестра, конечно, поднималась, обнимала её, вытирая слёзы, и шла с ней вместе в комнату. Садилась, как сейчас, и ждала пока Лили уснёт. И не было ничего надежнее этой охраны. Сильная, смелая, взрослая сестра. Петунья смотрит, как поднимается одеяло, от движений грудной клетки из-за дыхания. Мир тогда сходился на них двоих. Это потом появился Северус. И чертова магия. Ты волшебница Лили. Страхов больше нет, магия может защитить от всего. Магия, недоступная Петунье, магия, забирающая сестру каждый год на всё учебное время. На всю жизнь после школы. Магия, превращающая её в чужого, ненормального человека. И завтра заберёт снова. Младшей сестре нужно вернуться в Хогвартс. Петунья подползает к кровати и почти невесомо целует сестру, тут же сбегая из её комнаты. Ей не хватает Лили, её шуток и смеха, её странных идей и ненормальных поступков. Но смириться с тем, что сестра особенная, а сама она, Петунья, совершенно нормальная, не получается.***
— Привет. — Марлин поворачивает голову, когда Сириус с Джеймсом проходят мимо их с Лили купе. Она привыкла, что Поттер не упускает случая сесть рядом с ней и Эванс и уже давно не видит в этом ничего странного или глупого, это в порядке вещей. Ей это тоже на руку, можно убить время за разговором с Сириусом. Он всегда с удовольствием поддерживает тему квиддича, в отличие от Лили. — У вас свободно? — также привычно уточняет Блэк, начиная открывать дверь. — Твоя мама прямо по курсу в окне, а брат в соседнем, нам лучше выбрать другой вагон. — Джеймс останавливает его движения, не давая зайти. — Девчонки, встретимся в Хогвартсе. — он спокойно кивает девушкам и продолжает движение. Марлин успевает заметить, что сегодня волосы Поттера лежат особенно взъерошено, словно он не потратил ни минуты утром, пытаясь их уложить. Но больше привлекает взгляд, непривычно серьезный. Он полностью поглощен наблюдением, стараясь оградить лучшего друга от всех возможных и невозможных неприятностей. — Что это было? — Лили подскакивает от любопытства, выглядывая из купе, наблюдая как Джеймс исчезает за дверью в другой вагон. — Мне на секунду показалось, что он повзрослел. — тянет Марлин и усмехается самой себе, видя, как Лили начинает крутить локоны волос. Джеймс выбивает её из привычной колеи своим поведением. И начинается новый виток истории. — Тебя ведь это не волнует, правда? Надоедливый Поттер не испортит нам дорогу до школы. — она внимательно наблюдает за реакцией подруги. Лили кажется не уверенной, когда положительно кивает. — Как ты? — Марлин опускается на пол в гостиной рядом с Сириусом. В первый день возвращения в школу после каникул гриффиндорцы устраивают громкую вечеринку. И Минерва обходит башню стороной, не желая им мешать, вспоминая, как они сами отдыхали в школьные годы. Басы популярной маггловской музыки разрывают барабанные перепонки, воздух кажется слишком плотным и горячим из-за большого скопления людей, в нем витает аромат алкоголя, заставляя пьянеть вдыхая. Родные стены кажутся максимально безопасными, чтобы расслабиться. А после возвращения из дома всем хочется прийти в себя, забыться. Дом теперь видится слишком спокойным местом, но далеко не безопасным. Многие из ребят именно дома понимают, что теперь ответственность за будущее лежит на них. Это в школе есть Дамблдор и Макгонагалл. Дома у многих ни единого волшебника, кроме их самих. Там им не с кем поделиться переживаниями, там они вынуждены улыбаться, рассказывая родителям, как прекрасен и светел магический мир. И делать вид, что ничего не нависает темным облаком над их жизнями. И гриффиндорцы выдыхают, вернувшись в родную башню, и поступают единственно верным для себя способом: заглушают страхи в музыке и общении друг с другом. — Лучше, чем было в сентябре. — усмехается Блэк, протягивая Марлин стакан с огневиски. Характерный звон и они оба выпивают. — Регулус не вышел на связь? — вообще-то Ремус уже пожаловался, что нет, но ей хочется услышать это от Сириуса лично, ей хочется от первого лица узнать, что он чувствует и что собирается предпринять. Потому что от каждого его движения зависит общее настроение мародеров, а значит и всего факультета. А ещё ей хочется вывести парня на эмоции. — Пошёл он к дементору. Пусть катится к нему вместе с моими родителями. — выплевывает Сириус. Голос пропитан обидой. — Он свой выбор сделал. И не ответил ни на одно из писем. Думаю, он об этом уже жалеет. — Но он вернулся в школу, и не выглядит слишком измученным. — звучит, как издевка. Марлин знает, что Блэк не столько переживает за молчание брата, сколько за то, чем это может для него вылиться. — Знаю. — он делает ещё один глоток, а потом ещё один. — Знаю каждый его шаг в школе. А ещё знаю, что папа сдает, и понятия не имею, куда Регулус вернется однажды, когда Ориона не станет. Его голос звучит с надрывом. Марлин отлично знает школьного товарища, он близок к грани. Нужно лишь немного додавить. — Меда сегодня виделась с Тедом. — она могла бы стать отличной слизеринкой. Удивительно, почему шляпа отправила её в Гриффиндор. — Поговори с ней, мне кажется, свободных Блэков может стать больше. — она аккуратно касается его руки, сжимая, передавая сил. — Это будет отличной местью для твоей семьи и Регулуса в частности. Сириус осушает только что обновленный бокал. И морщит лоб, кажется, от горечи в горле, но МакКиннон не верит. Он привычно скрывает за побочными раздражителями свои эмоции. — Вы чего здесь? — Джеймс появляется словно из неоткуда. И тут же садится рядом с ребятами. Взволнованно наблюдая за эмоциями друга. Взгляд Сириуса перестает быть испуганным, он хватается за Поттера, как за спасательный круг, он его мост безопасности. Его мост мира. — Выпиваем в тайне от вас. — ухмыляется Марлин, давая Сириусу перевести дух. И тут же протягивает стакан, приглашая Поттера выпить с ними. Её теория оказывается верна. Джеймс, второй после друга хулиган школы, Джеймс, самовлюбленный и не умеющий сопереживать. Джеймс — антоним слову забота. Теперь наблюдает за эмоциями друга на лице и появляется тут же, как это становится необходимо. И Сириус реагирует на него ярче, чем на родного брата. Лучше, чем на кого-либо. Это так логично. Если эти двое и могли измениться, то только ради друг друга. Марлин прикрывает глаза. Лили станет третьим углом треугольника, а ей самой бы держаться подальше от этой компании. А мир в это время снова кружится вокруг их гриффиндорской гостиной, сжимается до небольших размеров, которые можно контролировать. И замирает.***
Сидя на подоконнике, касаясь ногой локтя Люциуса, Нарциссе кажется, что в Хогвартсе давно не было так спокойно. Их прежнее общение не вернулось, но стало проще. Дети Пожирателей, теперь уже и сами полноценные Пожиратели, расположились в одном из коридоров школы, чтобы вместе провести перемену. Из-за всех событий дома, замок больше не кажется безопасным местом. Родольфус с грустью наблюдает, как его друзья невольно тянуться к рукаву, чтобы поправить рубашку. Лишь бы только никто не заметил. Сам он это прошёл в гордом одиночестве. Ему не с кем было разделить страх. На него смотрели с завистью и восхищением. Теперь они все понимают, что в этом намного больше эмоций. И далеко не все они положительные. — Ненавижу эти стены. — сквозь зубы проговаривает Белла, болтая ногами, свисающими с подоконника. — Ненавижу. — Прекрати, это наш второй дом. — голос Нарциссы звучит увереннее, чем когда-либо. Словно от маленькой девочки не осталось ничего. Она проговаривает слова тоном, похожим на Абраксаса. — Удобно жить на три дома, правда? — тут же огрызается старшая сестра. Люциус хочет было ответить, но Цисс во время осаживает его, сжав предплечье. Нет смысла затевать ссору, она пытается её задеть не от хорошей жизни. — Так слух правда? — тут же встревает Рабастан. — Люди весь бал судачили, что ты обосновалась в Малфой-меноре, как пиявка вцепилась, чтобы никто другой не занял твоё место. — Заткнись, Лестрейндж. — тут же реагирует Малфой, в этот раз остановить его у Цисс не получается, палочка парня взмывает вверх быстрее, чем она может среагировать. — Вот уж точно. — Беллатриса спрыгивает с подоконника. Палочка опасно взмывает вверх, достигая горла Рабастана. — Только я могу шутить над своей сестрой. Только я имею право её задевать. И если ты ещё раз откроешь свой рот в её сторону, я вырву тебе язык, а потом разберу всё твоё тело на куски и только после пущу Аваду. Звучит жутко. По-настоящему пугающе. Она не сомневается ни в одном своём слове. И с удовольствием прокручивает в голове каждое озвученное действие, испытывая неподдельное наслаждение. — Блэк, остынь. — Рабастан поднимает руки, идя на перемирие. — Это шутка. Цисс, ты ведь поняла шутку? — он громко сглатывает волнуясь. Хотел, как лучше. Привлечь её внимание, подержав в нападках, а вышло как всегда. — Мой брат идиот, Беллатриса. Ты же знаешь? — Родольфус, стараясь исправить ситуацию, подходит к Рабастану, кладя руку на плечо. — Люциус, пожалуйста. Блэк действительно опускает палочку, понимающе переглядываясь с Малфоем. Может происходить всё что угодно, но Цисс в обиду никто из них не даст. Лестрейндж младший сжимает зубы, больше обычного злясь на старшего брата. Вся эта ситуация сплошной сюр, но не он выходит из него победителем. Андромеда, пользуясь ситуацией, спрыгивает со своего места, сбегая от компании. Тед давно ждёт её около фонтана, а эта перемена не такая длинная, чтобы пренебрегать его ожиданием. — Меда? И не с друзьями? — голос застаёт её врасплох за пару метров до выхода из замка. — Мы не разговариваем, ты же помнишь? — приходится взять себя в руки, чтобы ответ прозвучал ровно. Ведь внутри не должно быть никаких переживаний. — Моя мать со мной не разговаривает, брат, возможно, тоже. Но тебя же я не обижал? — Сириус. Ты всю семью бросил. Ты уверен, что ты меня не обижал? — в самом деле, обид на него внутри нет. Как нет и понимания, как себя вести. Это всё тот же Сириус, просто теперь без родового давления. Но Сириус в отличие от неё совершенно точно знает, зачем он здесь. — Ты идёшь к Тонксу. Не спорь, я наблюдаю за каждым из вас, и знаю каждый ваш шаг. — он надменно ухмыляется, напоминая своего отца. — Ты тоже сомневаешься в их принципах. Почему ты до сих пор не ушла? — Это меньшее, что тебя касается. — тут же огрызается Меда. — И если и не заметил, никто не просил тебя за нами приглядывать. — Тед грязнокровка. — перебивает Сириус. — Он поддерживает грязнокровок. И ненавидит деление по крови. Тед другой. Но ты идёшь к нему. Ты такая же, как я. И никто, кроме меня не знает, каково это, быть выжженным с гобелена. Никто из тех, кто может тебе рассказать. Так вот знай, это великолепно. Это лёгкость. И счастье. Это как вздохнуть полной грудью. Как сбросить груз весом в миллион тонн. Я пришёл сказать, что ты не пожалеешь, Меда, и я останусь с тобой. Первый раз в её жизни брат кажется серьёзным не из-за Джеймса или матери. Первый раз в её жизни Сириус не шутит на серьёзные темы. Но, более чем в обычной для себя форме, озвучивает то, что другие боятся произнести. Андромеда уж точно. Она даже не задумывалась, что означает её общение с Тонксом. И главное, к чему оно может привести. Ведь он просто друг, ставший её мостом к нормальной жизни. Их общение, ставшее ежедневным после Рождества не пугает её ровно до разговора с Сириусом. Теперь же слова брата словно выбивают воздух из легких. — Спасибо. — только и решается произнести. И, вопреки здравому смыслу, который просит вернуться к друзьям, продолжает свой путь к месту, где ждёт Тед. Пока никто кроме Блэка не озвучил ей необходимость выбора, а значит она может ещё какое-то время делать вид, что ничего не происходит.