***
Тэиль заходит в дом, прикрывая дверь и не пропуская внутрь ночную прохладу. Оглядывается, придерживая в руках несколько корзинок, и, заметив уткнувшегося в книги Доёна, что сидит в зале на диване, решает его пока не отвлекать и уходит на кухню. Травы и ягоды из корзинок он быстро раскидывает по полкам, коробочкам и склянкам, успевая прикрепить к ним нужные бумажки. Ставит на огонь чайник, сымпровизированный альфами пару лет назад, похожий больше на крохотный костёр и доставаемый только летом для удобства, чтобы в редкие жаркие дни не разжигать печь, и достаёт вторую такую же, разжигает и ставит на неё глубокую сковородку с тушёной картошкой. Стоит ещё пару минут, прислушиваясь, не закончил ли Ким свои дела, но тишина говорит об обратном, а вскипевший чайник привлекает внимание. Тэиль быстро заваривает чай со смородиной и в дополнение закидывает немного мяты в чайничек, надеясь, что альфа придёт на запах любимого чая, но, когда он так и не приходит, Тэиль, раздосадовано вздохнув и помешав картошку, сам идёт в комнату. Он осторожно выглядывает из-за угла, рассматривая красивый профиль альфы, и, прикусив губу, пытается рассмотреть, что за книжки лежат перед ним, но, даже сильно прищурившись, он так ничего и не видит. Доён нервно перелистывает пару страниц, вызывая беспокойство на лице Тэиля, и отпихивает от себя книгу, вымученно простонав. Ким откидывается на спинку дивана, устало запрокинув голову и потерев переносицу. — Хэй, — взволнованно шепчет Тэиль, тут же оказываясь рядом и бережно касаясь плеча. Доён поднимает голову и натягивает лёгкую улыбку, но Тэиль всё ещё может видеть залёгшие тени под глазами и усталость в них. Доён обхватывает его запястье, шепча в ответ такое же: — Хэй, — и притягивает Муна к себе, усаживая на свои бёдра, хотя Тэиль старается упираться коленями в диван по бокам от них. Доён мягко целует костяшки на его руке, переплетая с ним пальцы, заглядывая в глаза, и придерживает за поясницу второй рукой, не давая упасть или отодвинуться. — Ты устал, — скорее утверждая, говорит Тэиль, поглаживая щёку альфы. Доён мотает головой, отрицая, и упирается лбом в чужую грудь, затихая на некоторое время и принимая ласковые движения пальцев, что проходится между тёмными прядками, массируя кожу головы, после чего утыкается носом в шею, вдыхая родной запах. — Даже не заметил, как ты вернулся, — бурчит Доён с нотками вины в голосе. — Как прошёл день? — Ничего, — жмёт плечами Тэиль, продолжая массировать кожу, спускаясь иногда к шее. — Утром ходил к Тэну попить чай, а в обед приходил Ренджун-и, — Тэиль на пару секунд замолкает, с улыбкой прикусив губу. — Ты бы его видел, он был такой счастливый, каждый раз такой, когда я говорю, что с его детками всё хорошо. — Он беспокоится по понятным причинам, — Доён кивает, но тут же снова мягко улыбается. — Да, — Тэиль немного хмурится, но продолжает. — Ближе к вечеру зашёл Джисон с разодранными коленями, и я, честное слово, думал, что они перестанут страдать лет так после пятнадцати, но нет, он всё продолжает меня удивлять… знаешь, как он их ободрал? — М-м? — С дерева упал, — Тэиль возмущённо сжимает руку чуть сильнее, из-за чего Доён морщится. — Представляешь? Интересно ему стало… растут ли шишки наверху побольше… обычных ему, видите ли, не хватило, — Доён тихо посмеивается на возмущения пары и нежно целует ключицы. — А потом я пошёл собрать ягоды. — Смородина? — вздёрнув нос, спрашивает альфа. Тэиль, хихикнув, кивает. — Заварил, как только пришёл, — Доён на это довольно улыбается, снова утыкаясь Муну в шею. Тэиль неуверенно ёрзает. — А ты?.. Чем занимался? Доён нехотя отрывается от шеи и подбородком упирается ему в грудь, заглядывая в глаза, устало вздыхает, и, немного приподняв голову, заглядывает ему за плечо, рассматривая книги. Тэиль тоже поворачивает неуверенно голову, но, найдя это очень и очень неудобным, он полностью разворачивается в руках Кима, смыкая их у себя на животе, и, устроившись удобнее, чувствует, что он устроил подбородок у него на плече. Тэиль отклоняет немного голову, когда тёплое дыхание щекочет кожу, и рукой ведёт по страницам раскрытых книг, и охает в изумлении. — Доён-а… — тянет Тэиль, сжимая его руки. — Я не знаю, это не даёт мне покоя… да, все силы у нас сейчас уходят на Джухёна, но эти одиночки… они сбились в одну стаю и теперь пытаются нападать на нас такими подлыми способами. Я хочу знать всё. Что это за травы, что они используют, что можно использовать против этих трав, откуда они вообще взялись, как они добывают коробки из южной стаи, — добавляет Доён, выделяя последнее. — Это ведь странно, вполне вероятно, что южные сами их поставляют, но какой резон? Если всё в итоге будет сводиться к ним? А может, они просто пытаются запутать? Или Ренджун не ошибся и эти коробки используют там лишь как побрякушки… а может, всё вместе? Так много вопросов, а ответов нет, совершенно… Что нам делать? Я не знаю, — Доён устало выдыхает. Тэиль оборачивается, обхватывая лицо Кима и покрывая его поцелуями. — В данный момент, тебе надо отдохнуть, хорошо? — Тэиль чмокает в скулу. — Поесть, поспать, а уже после браться за это с новыми силами. И я помогу, хорошо? Ты же знаешь, если кому и разобраться со всеми этими травами и бумажками, то мне. Вместе мы поймём, что к чему, да? Доён кивает, шепча под нос: — Да, да, ты прав, сначала надо отдохнуть, а после мы вместе это разберём, хорошо… — А теперь пойдём есть, иначе картошка сгорит…***
Ренджун действительно любит их связь с Джено и Джемином, особенно, учитывая то, что он знает — у Джено с Джемином своя связь, особенная, какой нет ни у кого; и нет, он не пытается вклиниться в неё, вмешаться именно в их связь — ему это не нужно, его радует, что их тоже что-то связывает, что-то такое же сильное — что-то, благодаря чему Ренджун уверен: они были бы теми же Джено и Джемином, каких он знает, не будь его рядом. Ренджун не собирался лезть в их связь, потому что это то, что должно остаться нетронутым, и пусть сейчас их трое, они будут знать, что их связь тоже имеет место быть, но сравнивать их никто не собирается, ведь какие бы сильные они ни были, они всё же совершенно разные. Но. Говоря о их собственной связи, о той, которая позволяет чувствовать друг друга, слышать друг друга, лучше понимать — хотя она была с ними с самого начала, буквально с первого взгляда, — они все знают: даже если бы её не было, они бы всё равно любили друг друга так же сильно. Связь всего лишь усиливает всё в разы, но не любовь — её у них предостаточно, и именно поэтому у Ренджуна никогда не было мыслей о том, что связь каким-либо образом что-то изменила бы. Возможно, они бы шли к своим отношениям чуть дольше, но в конечном счёте они бы всё равно пришли друг к другу. В то же время их связь совершенно точно нельзя назвать бесполезной. Она всё очень хорошо дополняет. Это как бы доказательство того, что что бы ни случилось, их чувства не изменятся ни посредством кого-то или чего-то, ни временем — ничем вообще. К тому же она помогает оберегать друг друга ещё лучше, работая как колокол, в который бьётся опасность, и сообщая тем самым об этом половинкам. На самом деле, связь, кажется, может делать куда больше. Помимо того, что они могут слышать друг друга, чувствовать так, будто ты чувствуешь самого себя, и оберегать, она ещё и помогает справиться с болью. Ренджун заметил это, когда пытался справиться с потерей ребёнка, и стоило ему принять это, понять, что они могут помочь друг другу, стало легче. Он знал, что им тоже больно, он это чувствовал, как и они чувствовали его боль, и вот, когда они были готовы справиться с этим, Ренджун, кажется, мог ощутить, как боль уходит с каждым прикосновением, и он бы переживал об этом очень сильно, не согласился бы отдать свою боль им, если бы сам не забирал их боль, впитывая, как губка, растворяя в себе. А ещё Ренджун чётко помнил, как при его побеге он мог лучше видеть и слышать и, возможно, даже бежать быстрее, и, конечно, всё можно списать на адреналин, но он знает, что этим всё не ограничивается. Так что их связь хранила ещё много секретов, которые им предстоит разгадать со временем. И Ренджун, решив, что пора её развивать, всё своё свободное время уделял этому. Начиная с сегодняшнего дня. Потому что, как бы сильно он ни любил своих альф, внутри всё билось от несправедливости. Ведь Ренджун знает, альфы преуспели в этом лучше. Они и слышали его гораздо чаще, а Ренджун на пальцах может сосчитать все разы, когда он слышал их, и его совсем не успокаивает то, что, кажется, чувствовать эмоции он может лучше, потому что Джено с Джемином, казалось, могут говорить друг с другом, и он не знает: отстал ли он от них или же это просто Джено с Джемином за все эти года научились общаться и понимать друг друга без слов. И первой его жертвой стал Джемин — ни о чём не догадывающийся, разбирающий детали каких-то полочек, устроившись на полу в зале. Ренджун сидел на диване, с кружкой чая, поджав под себя ноги, и упираясь подбородком в ладошку. Огонь в камине, приятно для слуха потрескивал, создавая идеальную атмосферу покоя, благодаря чему Ренджун мог полностью сосредоточиться. Он понятия не имел, что именно ему надо делать, и полагался больше на удачу. У них ведь получается, а у него почему нет, а они ведь даже не стараются. Ренджун раздосадовано хмыкнул, привлекая внимание Джемина, быстро отводя взгляд. Джемин, приподняв брови, посмотрел на него ещё пару секунд, после чего снова вернулся к разбору полочек. Ренджун старается вспомнить все разы, когда он их слышал, и понять всю схему, но всё сводится к тому, что чаще всего он был в каких-либо стрессовых ситуациях. Джемин ведёт плечом, чувствуя на себе взгляд, и снова оборачивается, но Ренджун старательно делает вид, что увлёкся торчащей из подушечки ниткой. Джемин щурится, присматриваясь к действиям младшего, но, не заметив ещё каких-либо действий, делает вид, что возвращается к своим делам. Выжидает несколько минут, пока снова не ощущает на себе взгляд, и, не оборачиваясь, спрашивает: — Джуни, что-то не так? — А? Что не так? Всё хорошо? — Ренджун, встрепенувшись, елозит на месте. — Ты уже минут двадцать странно смотришь на меня, а потом делаешь вид, что тебя увлекает то пустая стена, то нитка, которую, вообще-то, лучше было обрезать, а не вытягивать ещё больше, так что я полагаю, что что-то всё-таки не так, — Ренджун дует неловко губы, смотря на вытянутую нитку, и пытается придумать что-то в оправдание. — Ну я просто… Просто смотрел… Джемин всё-таки поворачивается, смотря на него, приподняв брови, и Ренджун сидит в сомнениях, задержав дыхание под пристальным взглядом, с ярким ощущением, что альфа уже всё по нему прочитал, поэтому, нервно поставив кружку на рядом стоящий столик, он взмахивает руками. — Ладно, да, хорошо, ты меня раскусил. Я пытался понять, о чём ты думаешь. — Зачем? — с искренним удивлением смотря на Хуана. — В смысле зачем? Вы с Джено можете и вообще-то иногда злоупотребляете своими возможностями, а я что? Джемин звонко смеётся, из-за чего Ренджун откидывается на спинку дивана, складывая руки на животе и отводя взгляд, чувствуя себя немного глупо. Джемин смеяться перестаёт, но, продолжая улыбаться, придвигается к Ренджуну, обхватывает руками под коленями, и, чмокнув выглядывающую из-под кофты кожу, поднимает голову. — Котёнок, раз ты так сильно хотел этого, надо было сказать, — Ренджун неуверенно перебирает пальцами, вызывая более нежную улыбку на лице Джемина. — Это совсем не глупо с твоей стороны, всё хорошо. Ренджун сдерживает себя от новой порции недовольств, понимая, что альфа не упускает возможности порыться у него в голове, и кивает. — Попробуем вместе? — Ренджун соглашается, устраиваясь удобнее, и чуть наклоняется, заглядывая в глаза. — Сосредоточься. Ренджун старается не думать ни о чём, кроме того, что же творится в голове Джемина. Спустя пару минут Ренджун вскрикивает недовольно и легонько шлёпает по лбу, Джемин морщится, но улыбается несильно. — На Джемин, либо в твой драгоценной головушке сейчас ничего нет, либо думай громче. Джемин давится воздухом. — Это как это громче думать? — Ты сам вызвался помочь, — Ренджун показывает язык и пытается снова, но ни спустя минуту, ни спустя пять и даже не через десять у него так и не получается; ощущение, что он просто бьется о каменную стену, и, по сути, это так же выматывающе, как если бы он действительно бился о стену. — Хватит на сегодня, Инджуни, ты устал. Ренджун мотает головой, удерживая альфу на месте, схватив за рубашку. Джемин хмурится, проводя пальцами по шее и побледневшему лицу. В таком положении их и находит Джено, который хмурится так же, как и Джемин, подсаживаясь к опустившему голову Ренджуну. — Джуни? — Я в норме, — вдруг говорит он, отпуская Джемина, и поднимая голову; улыбается, будто всё в порядке и это не важно. Берёт кружку и поднимается. — Пойду налью ещё чая. Вы хотите? Хотя неважно, всё равно налью. Они его не останавливают, обеспокоенно смотря вслед. Кухня встречает тишиной, и Ренджун ставит кружку на стол и сглатывает комок — непонятно, от чего его это так расстраивает, но чувствует себя Ренджун из-за всей этой ситуации не очень. Прикусывает губу, сдерживаясь, и касается живота. — Что же я делаю не так? Может, вы знаете, мои чернички, м-м? Джено заглядывает на кухню, оглядывая спину тут же отвернувшегося Ренджуна. — С чем хочешь чай? У нас есть с мятой, может, его? — переводит сходу тему, надеясь, что альфа не будет поднимать тот вопрос. Джено молчит, подходя ближе, обвивает руками и утыкается носом за ухом. Ренджун слышит шорох, понимая, что Джемин тоже зашёл на кухню. — Джуни, мы тебя очень любим, ты ведь знаешь, — шепчет Джено, Ренджун опускает руки, кивая. — И ты всё правильно делаешь, но знаешь, что ещё очень важно? — Ренджун не спрашивает, лишь вопросительно промычав. Джено упирается подбородком ему в плечо и оглаживает руками живот. Ренджун опускает взгляд, тоже прикасаясь к животу по бокам, рядом с ладонями Джено. Джемин осторожно подходит, упираясь поясницей в столешницу рядом с Ренджуном, опуская ладонь посередине. — Они. Мы можем позаботиться о тебе, но ты заботишься о них. — В самом начале мы тоже не могли слышать тебя постоянно, редко и только обрывками. Со временем это стало развиваться, но Джуни, посмотри, ты вынашиваешь наших малышей, и это гораздо важнее, чем услышать пару фраз от нас, — Ренджун закусывает губу, шмыгая носом. Джемин ведь прав. — Посмотри, как ты измотан теперь, это вообще нелегко, а для тебя тем более, ты буквально живёшь за троих, — Ренджун кивает, слегка улыбаясь подрагивающими губами, ощущая, как кто-то из малышей, будто услышав их, толкается в подтверждение. — Видишь, — смеётся Джемин, тоже ощутив толчок, — они тоже так думают. — У тебя было много потрясений, с которыми надо было справиться, и ты сделал это, но справиться ещё и со связью… у тебя получится, Джуни. Обязательно получится, и мы тебе поможем, но не торопись слишком сильно, и в первую очередь заботься о себе и черничках. — Было ли это эгоистично с моей стороны по отношению к ним? — Нет, котёнок, не думай об этом так, это нормально, что ты захотел этого, — Джемин наклоняется, целуя в уголок губы. — Нам с Джено пришлось бы волноваться, не захоти ты этого. Просто не торопись. — Хорошо, я пони… — Ренджун замолкает, слегка поворачивая голову на звук стука в дверь. — Я открою, — говорит Джемин. — Заваришь мне с малиной? — дождавшись кивка от младшего, Джемин бросает взгляд на Джено и идёт к двери. Ренджун тянется к полкам, доставая нужные пакетики и высыпает в чашки; у Джено руки напрягаются, как и он сам, что Ренджун тоже ощущает. Джено нерешительно мнётся. — Я пойду посмотрю кто пришёл, — шепчет Джено и, чмокнув Ренджуна в подставленную щеку, идёт за Джемином. Ренджун же, чувствуя, что что-то не так, заливает кипяток в кружки, и, постояв недолго в нерешительности, тихо ступает по кухне, выглядывая из-за косяка. Он видит Джехена и о чём-то перешёптывающихся альф. — Нам надо поймать их, Хонсок не сказал ничего точного, но у них половина как минимум сейчас не в состоянии, да и тем более он сказал, что бежали они на юг, — говорит Джехён, запыхавшись, и Ренджун припоминает, что сегодня в дежурстве был он… неужели нападение? — Если это кто-то из тех, о ком мы думаем… — Хонсок не сказал, кто это был? — переспрашивает Джено. — Они не смогли понять — всё было слишком сумбурно. Если они будут проходить здесь, у нас есть возможность поймать кого-то, Минхён уже отправился и Кун. — Кому-то из нас тоже надо идти, в прошлые разы мы их упустили, — Джемин смотрит на Джено.— Но уже поздно и…
Ренджун прячется за стеной, когда замечает, как Джемин с Джено оглядываются. — Ты быстрее. — А ты чужаков за несколько километров чуешь. — Но ты тоже. — В любом случае… — Кому-то надо с ним остаться. Ренджун выходит, тут же говоря: — Идите оба. Это важно… Я буду в порядке и мне будет спокойнее, если вы будете вдвоём. Джено оборачивается, смотря на него с изумлением, как и Джемин. — Как ты?.. — Услышал, — тихо шепчет Джемин и улыбается. Ренджун не сразу понимает, о чём они говорят, но, когда сам осознаёт, что не слышал их голосов, радостно вскрикивает, но тут же, опомнившись, приближается к ним. — Идите же, — Ренджун подталкивает их, но они выворачиваются. Джено ловит его руку, поднося к губам. — Юта и Джонни останутся тут, — говорит Джемин. — Не думаю, что… лучше не выходи лишний раз и ложись спать, ладно? — Ты можешь пойти к Донхёку, — выдаёт Джехён, перед этим окинув альф вопросительным взглядом. Ренджун думает, что так даже лучше. — Я дойду сам, бегите, — Ренджун выталкивает альф за дверь и сам, прихватив кофту с крючка, выходит за дверь, чмокает обоих альф в щёки и спешит к домику Донхёка, ощущая на себе взгляды до тех пор, пока дверь за ним не хлопает, а Донхёк притягивает в свои объятия. Так однозначно будет спокойнее. — Кто ты и откуда, — Джено прижимает мальчишку, возраста Джисона, к дереву, ловя его испуганный взгляд. Ну какой мудак будет посылать ребёнка… Паренёк машет головой, испуганно вжимаясь в дерево, когда Лукас угрожающе рычит. — Просто скажи и мы отпустим тебя, — просит Джемин, стараясь говорить спокойно. — Из какой ты стаи и что вам нужно? — Ли давит, но мальчишка снова машет головой. Джено отпускает его устало, и Лукас рычит, а Кун хватает за руки, не давая сбежать. Доён появляется из леса, подходя к ним, обернувшись в человека, и вопросительно смотрит на Джено и Джемина. — Что у вас? — спрашивает Джемин. — Мы гнали их до границ, Джехён с Минхёном, кажется, поймали одного, но кто-то побежал обратно на север и мне пришлось гнаться за ним, но он быстро свернул обратно к границам, а у вас как? — кивая на парнишку, спрашивает он. — Молчит, — отвечает Джено, — ни единого слова. Он не выглядит похожим на того, кто в бродячей стае. — Да, но и на восточную и южную не похож, — Джемин снова бросает взгляд на мальчишку. — Может, только немного… Джено хмурится, снова подходит к чужаку, опускаясь перед ним на корточки, чтобы быть на одном уровне. — Я не знаю, из какой ты стаи, но твои люди и ты в том числе сегодня очень много кому навредили. А до этого, вероятно, кто-то из твоих хотел напасть на детей, понимаешь? Совсем ещё маленьких, они тебе по пояс будут. Считаешь, это нормально? — парень качает головой, всхлипывая. — Я не хочу и не буду тебе вредить, просто помоги нам разобраться в этом. Парень молчит, с колебанием смотря на Джено и всех остальных, и Лукас даже перестаёт рычать, он всхлипывает, влажными глазами снова смотря на Джено. — Я не могу, — шепчет он, — простите… Джено вздыхает и, прежде чем обернуться, замечает что-то у него между зубов. Бросается на него, пытаясь разжать зубы, и подоспевший Джемин проталкивает пальцы, пытаясь вытащить что-то, что парень разгрыз, или вызвать рвоту, но даже при том, что Джено не даёт сжать зубы, он уже проглатывает это что-то, обмякая у них на руках, глаза закатываются, тело потряхивает, а во рту появляется пена. — Переверните его на бок, — указывает Доён. Они переворачивают его, Джемин придерживает голову, но это не помогает, и он просто перестаёт двигаться и вообще дышать. Джено выдыхает поражённо, и Джемин опускает его голову, закрывая ему глаза. Джено поднимается и устало трёт глаза; Джемин подходит ближе, сжимая его плечо, за его спиной появляются Джехён и Минхён, безуспешно мотая головами. — Ты не виноват… — Он был прямо передо мной, а я не заметил, он же мальчишка ещё, испуганный… — Джено смотрит на его сгорбленную спину. — Надо похоронить его и возвращаться домой. Джено устало утыкается Ренджуну в лопатки, руками пробираясь под рубашку, пока Джемин, сладко посапывающий на его плече минутами ранее, начинает раскрывать глаза, сонно посматривая на Ренджуна. Сам Хуан недовольно на это хмурится, потому что оба альфы выглядят устало и немного разочарованно. Нападение вновь повторилось, а поймать никого так и не удалось, и Ренджун просто не знал, как помочь им, когда они, совершенно вымотанные, вернулись домой и затянули его в кровать, так ничего и не сказав. Джемин уснул почти сразу, и Ренджун чувствовал себя виноватым, потому что не спал он как раз таки из-за Ренджуна и его ночных желаний и похождений. Джемин вымученно стонет и скатывается с подушек, утыкаясь ему в живот, где-то рядом с ладонью Джено. Ренджун, прикусив губу, зарывается ему в волосы, перебирая светлые пряди. — Может, сходим на источники? Джено мычит согласно. Ренджун опускает голову, смотря на Джемина, но он только, слегка улыбнувшись, кивает и уже собирается подняться, как Ренджун тянет его обратно, и сам поднимается. — Лежите, я сам всё соберу. Джемин больше не спорит, двигается к Ли, укладывая голову ему на живот, и обхватывает руками и ногами, снова прикрывая глаза. Джено повторяет действия Ренджуна, зарываясь в волосы На, и тоже, кажется, проваливается в дрему. Ренджун собирается за пару минут, но альф решает не беспокоить ещё некоторое время, собирая корзинку с тёплым пледом, чаем с малиной и мятой и булочками с джемом, что приготовил Тэн и решил поделиться со всеми по баночке. Джено с Джемином поднимаются сами, заглядывая на кухню, и Ренджун, уже со всем готовым, смотрит на них, с облегчением замечая, что они хоть немного взбодрились. На источниках по-привычному тихо, только шорох воды разносится приятной мелодией по всему пространству, а камни всё так же переливаются, отражаясь даже на коже. Корзинка остается на больших камнях, находящихся в метре от главного источника, полотенца остаются у спуска в воду, как и вся одежда. Ренджун заходит первый, оставляя всё на камнях и Джено с Джемином скидывающих свою одежду. Вода тёплая, приятно обмывает кожу, Ренджун сходу ныряет несколько раз, проплывая до середины. Джемин, спустившись в воду, тоже проплывает немного, Джено же устраивается на камнях под водой, что больше похожи на лавочки или ступеньки. Ренджун помнит, как удивлялся этому, когда Донхёк привёл их с Ченлэ сюда в первый раз. Удивительно, что года и вода могут сотворить. Джемин отплывает к Джено устраиваясь рядом, пока Ренджун плывет дальше. Он слышит, что старшие начинают снова разговаривать о делах, недовольно хмурясь, но обратно не спешит, взволнованно касаясь стены. Разноцветные камни прямо в ней не дают отвести взгляд, и Ренджун невольно задумывается о том, сколько же их здесь. — Интересно, сколько ещё тут таких подземных водоёмов… — Что? — переспрашивает Джено. — Ну вот таких водоемов, — говорит Ренджун, снова проводя пальцами по будто подсвеченным, с другой стороны, камням, — наверняка, их ещё много. — Ренджун отталкивается от стены, начиная подплывать к альфам, с интересом смотрящих на него. — Вода ведь откуда-то приходит и куда-то уходит, а гор здесь много. — Ты прав, — говорит Джемин, пока Джено ловит Ренджуна за руку, усаживая к себе на колени; сидеть на холодном камне было бы не очень хорошей идеей для Ренджуна. — Дальше на восток и на север есть ещё, они связаны с этим водоёмом, на запад уже идут реки да озера, — рассказывает На, пока Ренджун удобнее устраивается, прижимаясь к груди Джено, а сам Джемин укладывает его ноги к себе на колени. — Я бы хотел побывать там, — мечтательно тянет Ренджун — он ведь хотел увидеть мир, вот только на юг и восток не тянуло, север вот он, перед ним, и остался запад. — Думаю, это можно будет устроить чуть позже, — шепчет Джено, омывая его плечи водой. — Вы там были, — у Ренджуна загораются глаза, — у океана? — И не только, — загадочно тянет Джемин, — но только несколько раз, у нас особо не было времени. — Когда всё вернётся в норму и будет спокойнее, выберемся туда все вместе, — дополняет Джено. Ренджун на это кивает согласно и, закрыв глаза, откидывается к Ли на плечо. На пару минут воцаряется полнейшее молчание, в котором альфы повторяют за Ренджуном, и они все вместе погружаются в свои мысли. В которых они у океана, в том месте, на пустом побережье, где были Джено и Джемин, их малыши, только научившиеся ходить, пытаются залезть в воду, звонко крича и смеясь, убегая от воды в руки к Джено и Джемину, когда она новыми волнами бьётся о берег. Ренджун хотел бы рассмотреть их лучше и понаслаждаться этим моментом в своих же мыслях чуть дольше, но Джено и Джемин снова принимаются за обсуждение дел стаи, из-за чего Ренджун раздражённо раскрывает глаза, поджимая губы. Джемин его взгляда не замечает, а Джено в принципе видеть его не может. На его вздохи тоже нет никакого внимания. Ренджун продолжает стрелять взглядами на Джемина, но так ничего и не добившись, он щипает Джено за бедро, на что альфа негромко мычит протестующе, отрывая его руку, пока Джемин удивленно смотрит на них. — Ренджун, — возмущённо тянет Джено. — Что Ренджун? — Хуан хлопает Джено по рукам, пытаясь слезть с его колен — попытки остаются безуспешны, особенно когда Джемин подсаживается ближе, не оставляя совсем свободного места между ними. — Отвлекитесь хоть немного, это, конечно, важно, но я не для того вас двоих сюда потащил. Будете и дальше продолжать — оставайтесь одни и, пожалуйста, хоть уболтайтесь, — выдаёт Ренджун на одном дыхании, пытаясь вырваться из хватки Джено, как он резко возвращает его на место, почти вжимая в себя, прикусив за загривок. Ренджун на это вспыхивает, опуская голову, а весь запал теряется, когда Джемин садится прямо перед ним, опуская свои руки на его бёдра и сжимая несильно, и изгибается, чтобы заглянуть ему в глаза. — Отвлечься? На что же нам отвлечься, Джуни? — Джемин слегка ухмыляется, бросая взгляд на Джено. — Мы совсем не против, если у тебя есть предложения, — шепчет Джено, прикусывая мочку уха. — Правда, Джемин? — Конечно, — ведя ладонями выше, тягуче тянет Джемин, и как всё за минуту могло перейти в это?. — Вы не… — Ренджун слегка дёргает, приподнимаясь и прикладывая ладони к щекам. — Нана, — подрагивающим голосом шепчет Ренджун, ловя его руки, не давая сдвинуться выше. Щёки неумолимо полыхают, пока Джено обхватывает его под животом, выводя узоры. — Но… но… — прерывисто выдыхает Ренджун. — Мило, всегда зовёшь нас так, когда смущаешься в такие моменты. Ренджун протестующе мычит, пытается подняться, когда Джемин снова начинает поднимать руки выше, несмотря на попытки Ренджуна сдержать его, и понимает, почему не ощущал сопротивления — как только он приподнимается, упираясь коленями в камень, Джемин прижимается к нему вплотную, сжимая между собой и Джено, пока Ли усаживает его на место, и Ренджун чувствует ещё и бёдра Джемина. — Что, если кто-то придёт? — пытается Ренджун, Джемин хмыкает. — Джемин-и, Ноно. — Никто не придёт, — шепчет Джено, а Джемин ему вторит. — Но что, если… — Плевать на них, — твёрдо говорит Джемин. И как только он ощущает на шее и ключицах мягкие губы, понимает, что пришёл к безоговорочной капитуляции. И ему обязательно было бы стыдно за то, чем они тут занимаются, если бы он не знал, что вода тут уходит очень быстро и совершенно ничего не остаётся. Ренджун снова откидывает голову на плечо Джено, цепляясь за плечи Джемина пальцами, и сам пытается найти чьи-нибудь губы, распаляясь за пару секунд. Джено продолжает покрывать шею поцелуями, а Ренджун понимает, что колени царапаются о камень, и Джемин будто сам это понимает, обхватывает под коленками, закидывая его ноги к себе на талию, пока Джено заботливо придерживает. Дыхание совсем сбивается, Джемин втягивает его во влажный поцелуй, а Джено зубами цепляет плечо, и в этот момент ему в голову врезается мысль, о которой он хотел поговорить с ними.— Почему вы не поставили мне метку?
В этот же момент старшие останавливаются, зависнув на пару секунд; Ренджун ещё ощущает их губы, когда они отрываются, и он опускает голову, не смотря на них. — Ты… — Джуни, — Джено немного поворачивает его, чтобы ему тоже было видно, но младший продолжает отводить взгляд. — Я знаю… она уже не имеет такого же значения, как раньше, но я видел метки у Тэен-хёна и ещё у…. — Джуни, — Джемин перебивает, — они не используются на юге и востоке, но у нас всё ещё да. — Просто ставят её только своим единственным и не говорят о ней много, — это вроде что-то личное. Ренджун сглатывает — от этого ещё обиднее. — Тогда почему же вы не поставили её мне? Или этого хочу только я? — Джено приподнимает его лицо, поглаживая щёку, и отвечает: — Мы хотели, Джуни, мы бы сделали это. — Но мы думали, ты не хочешь этого, — говорит Джемин, оглаживая место, где раньше был ожог. — И даже не думаешь… Ты ведь и не думал до недавнего времени, верно? — Но я хочу, — выдаёт Ренджун, осматривая из обоих, и тихо дополняет: — потому что она от вас. — Тогда давай сделаем это, как только вернёмся…. — Я хочу сейчас, — перебивает Ренджун Джено и хватает Джемина за руки, снова усаживаясь удобнее, и пытается притянуть Джемина. — Пожалуйста, я хочу… хочу сейчас… — Давай хотя бы из воды выйдем, тебе ведь будет… — Всё будет хорошо, — снова перебивает Ренджун. — Я всё ещё… — Ренджун краснеет, утыкаясь Джемину в шею. — С прошлого раза… Джено возвращает его на место, проходясь губами по позвоночнику, осторожно проверяя действительно ли он растянут достаточно, пока Джемин зарывается в его волосы, прижимая к своей груди, и всхлипывает, когда Джено входит и толкается на пробу несколько раз. Ренджун задушенно стонет, прикусывая кожу на плече Джемина, ощущая, как стенки растягиваются до одури медленно, когда Джемин, приподняв его, тоже входит. Он лбом утыкается На в грудь, одну руку опуская на пальцы Джено, сжимающие бедро. В воде всё ощущается по-другому, движения более мягкие и плавные, и Ренджуну хочется больше, особенно когда его собственное возбуждение трётся о его с Джемином животы. Джемин останавливается, Ренджун ведёт бёдрами, и сам пытается насадиться в нетерпении, и стонет громко и протяжно, ощущая давление на комок нервов. Джено останавливает его, когда он слишком резко хочет приподняться. — Не торопись, — утыкаясь ему в шею, шепчет Ли, Ренджун же скулит, когда они так же мучительно медленно, почти выходят из него и грудью скользит по груди Джемина. — Джуни? Малыш. Джемин придвигается, подталкивая Ренджуна к спине Джено, пока они продолжают медленно скользить в нём. У Джемина у самого дыхание начинает сбиваться, и Ренджун готов поспорить, что у Джено тоже, но его не слышно за звуками поцелуев, пока он ставит засосы, кажется, на каждом сантиметре кожи. — Пожалуйста, — шепчет Ренджун, снова всхлипывая, и сам не уверен, что именно просит, но Джемин и Джено принимают это как сигнал, и начинают двигаться быстрее, выбивая из него весь воздух, хотя даже при этом, движения их мягкие и осторожные. Ренджун почти давится воздухом, захлебываясь в собственных стонах, обвивая руками шею Джемина одной рукой, второй продолжая сжимать пальцы Джено. Воздух, кажется, стал горячим, и Ренджун мог ощущать как капельки пота скатываются по виску. Джемин беззвучно стонет, а за ним и Джено гортанно, когда Ренджун сжимает их в себе, а внутри пожар вспыхивает. Ренджун кончает резко, громко вскрикнув, продолжая сжимать альф в себе и откидываясь на грудь Джено от чрезмерного трения, хотя избежать надолго этого не получается, когда внутри разливается тепло, и Джемин придавливает его к Ли собой, вцепляясь в шею, на стыке плеча, как и Джено с другой стороны, и Ренджун всхлипывает, вцепляясь в их волосы на затылках, а капельки слез скатываются по щекам, когда острые клыки дырявят кожу и выступает кровь. Ренджун шмыгает, подрагивая, пока альфы, будто извиняясь, зализывают метки, и слегка улыбается. Они отодвигаются, Джено осыпает поцелуями кожу вокруг, а Джемин пальцем осторожно водит по контуру. — Джуни?.. — начинает осторожно Джено, носом касаясь щеки. — Я люблю вас, — шепчет Ренджун, продолжая всхлипывать, и тянется к Джено мягко целуя в губы, не углубляя, и притягивает Джемина, оторвавшись от Ли. — Очень сильно, — целуя На, — больше, чем, что-либо. Вас всех… — и мычит, когда кто-то из малышей толкается. Тихо смеётся и, заметив удивлённые взгляды альф, спрашивает, что не так. — Светится, — тихо говорит Джено, завороженно смотря на метки, и Ренджун пытается посмотреть, но не получается, Джемин прижимается к нему, а Джено помогает сесть боком, поэтому Ренджун укладывает голову у него на плече, пока Джемин обнимает его, утыкаясь носом в шею. — А мы тебя.***
Джемин наблюдает за Ренджуном, извозившемся в краске, что сидит прямо на полу — хорошо хоть на подложенной Джено подушке — и старательно вырисовывает линии. Сам Ли у противоположной стены, пытается нарисовать горы, местность очень похожа на ту, где живут они. У Ренджуна на макушке волосы взлохмачены, будто он только недавно валялся, что вообще-то правда, а пальчики на ножках поджаты, и Джемин бы поругался, потому что окно раскрыто, чтобы запах краски быстрее выветрился, да только Ренджун торжествующе встаёт, выдавая: — Я всё. Джено оборачивается, бросая взгляд на стену, и Ренджун держит в тонких пальцах кисточку, прикусив губу, рассматривая своё творение. Альфы подходят, вставая с двух сторон от него, опуская руки на плечи и талию. Внимательнее всматриваясь в каждую черточку. Джено, улыбаясь, утыкается Ренджуну в висок, а Джемин нежно оглаживает кожу. На стене аккуратно выведены силуэты гор, как у Джено, только в меньшем количестве, перед ними озеро, а перед озером тонкая линия деревьев, что служит границей, с полянкой, которую окружает лес. Пусть это и было скорее на юге, даже несмотря на то, что эти территории им не принадлежат, эти места важны для них троих — там началась их история. — Как вам? — взволнованно спрашивает Ренджун. — Потрясающе. — Волшебно. — Я волновался, что не получится так же красиво, но, кажется, тоже не плохо. — Всё прекрасно, — шепчет Джемин, чмокая его в щёку. — Вы тут закончите? — Ренджун оглядывается, подмечая, что вторая стена почти окрашена. — Я хотел разобрать те коробки, прежде чем мы начнем заставлять комнату. — Иди, — отвечает Джено, стирая большим пальцем пятно серой краски, что ситуации не помогает, потому что Ренджун испачкан безнадёжно, с ног до головы. — Только не таскай тяжёлые, — говорит ему вслед Джемин. Джено возвращается на место, продолжая закрашивать пустые места, Джемин тоже подходит, закрашивая луну. Джемин трёт глаза — снова плохо спал. — Может, сейчас поговорим? — М-м? — недоумённо тянет Джемин. — Ты сказал, что расскажешь позже. Ты продолжаешь плохо спать, и я понимаю, что ты не хочешь волновать Ренджуна, так что говори сейчас, там наши старые вещи, поэтому он засядет надолго, — Джено продолжает выводить линии. — Давай, Минни, я жду. — Ты давно меня так не называл, — смеётся тихо Джемин, слыша детское прозвище. — Я расскажу о нём Ренджуну… Джемин вздыхает, возвращаясь к покраске, пытаясь скрыть подрагивающие руки, и Джено выжидающе смотрит на него, отложив кисть. Джемин нерешительно начинает: — Тебе… тебе не снится отец? — Отец? — Джено вскидывает удивлённо брови. — Возможно… тебе снится Чангюн-хён? Джемин кивает, а руки опускаются, и он потерянно вздыхает. — Я устал… Джено хмурится, притягивая Джемина к себе, и крепко обнимает, прямо как в детстве. Таким потерянным он его давно не видел. — Я не знаю… не понимаю, что он хочет… иногда сны хорошие, я просто возвращаюсь в какой-то период прошлого, но будто в своём возрасте, и ты тоже, и там Джуни… и я вижу, что отец хочет мне что-то сказать, но… у него не получается, он будто нем, а смотрит так, как смотрел, помнишь? Когда хотел поговорить о чём-то серьёзном, но при этом счастливым взглядом, потому что это серьёзное значило что-то хорошее. — Помню, — кивает Джено. — Или кошмары, в котором его снова и снова поглощает туман, после чего оставляет изуродованные остатки, либо он сам превращает всё в кошмар, снова пытаясь что-то сказать мне… я не понимаю… — Мне тоже снится что-то подобное, не так часто… но да, — кивает Джено на мычащего ему в рубашку Джемина. — Может, они и правда хотят нам что-то сказать? — В ту ночь, он пытался забрать его… и тебя, и малышей, но больше Ренджуна, постоянно толкал его к туману, а я… ничего не мог сделать и туман… я не знаю… может, это как-то связано с туманом? — Как сны Тэна? — Джемин кивает. — Возможно, а Ренджун… он часто выглядывал в окно, и сейчас уже не так чувствителен к нему… может, из-за этого тебе снится это. Мы разберёмся с этим, — Джено хлопает Джемина по спине. — Хорошо? — Да, — кивает Джемин. И только ему стоит оторваться, как с их комнаты Ренджун зовёт обоих. Когда они заходят в комнату, Джемин принимает прежнее выражение лица, и улыбается, замечая кучу старых вещей, разложенных вокруг Ренджуна, а его самого наполовину пропавшего в большой коробке. — Что такое, котёнок? — Ренджун резко садится, случайно опрокинув коробку, задев животом, а остатки вещей вываливаются наружу, и он смотрит на них, и хлопает по местам рядом с собой. Джено садится рядом, почти заваливаясь на бок, и устраивает голову на плече Ренджуна. Джемин же так и ложится, устраивая голову у младшего на коленях. Джемин замечает, что он крутит в руках и слегка улыбается. — Что это? — Ренджун вертит плоскую брошь, замечая на обратной стороне имя, написанное красивым почерком. — Бансок, — Ренджун поворачивается к Джено, — это ведь имя твоего отца? — Джено кивает, немного хмурится, и, цепляясь за что-то взглядом в коробке, тянет к этому руку, вкладывая после в ладонь Ренджуна. — А это отца Джемина, их брошки. — А рисунки… — рассматривая оленя на фоне зимнего леса. — Знак северной стаи, — отвечает Джемин. — Красиво… — водя по ним пальцем, говорит Ренджун. — Ни разу их не видел, почему же они в коробке? — После того, как мы решили разбрестись по всему северу, было немного не до этого, больше думали о безопасности, дальше на север, там всё ещё есть. А в нашей… мы и так знаем свой знак, — отвечает Джено. — Вы знаете, а что насчёт новеньких? Они ведь есть не только в дальних поселениях; Донхёк, может, и успел застать всё как прежде, но что насчёт котяток, Ченлэ… меня, — Ренджун бросает на них непонятные взгляды, — что насчёт детей, что в конечном счёте появятся у многих. Тэхён-и и наши… наши дети, они их не знают, они должны видеть его, знать его. Это ваше наследие и их наследие. Мы ведь стая, такая же великая, как и западная, и какими когда-то были южные и восточные, я надеюсь. У вас есть история, у этих знаков. Вы должны гордиться этим, пришло уже время снова заявить о себе, — Ренджун протирает значки, вкладывая их в ладони Джено и Джемина. — Джуни, — завороженно тянет Джено. — М-м? — Ты прекрасный, самый прекрасный и лучший, — Джемин приподнимается, целуя его в губы, пока Джено чмокает его в щёку, возвращая Ренджуну значок, как и Джемин. — Пусть побудут у тебя, а потом отдадим черничкам, когда подрастут. Ренджун согласно кивает, целуя Джено в уголок губ. Ренджун прав — теперь они позаботятся о том, чтобы их дети знали историю своей стаи.