Нерушимо связанные

      Когда человек умирает — это действительно его конец или еще можно что-то сделать? А может, от него совершенно ничего не зависит.       Ренджун успел понять, что умирает ещё в тот момент, когда Джухен пырнул его ножом, а потом в его же глазах видел смерть; кажется, Джухён тогда умер вместе с ним. И что же он мог сделать с этим? Бороться с тяжёлыми мыслями, двигать ослабевшими конечностями и сохранять мысли в порядке оказалось чем-то нереальным, фантастичным отчасти.       Стоит его глазам закрыться, его сильно толкает, будто сквозь землю, и Ренджун видит… белый свет? Именно белый, но не яркий, не резкий, а скорее мягкий, как молоко. Темнота и пустота Ренджуна пугали, поэтому оказаться где-то в ярком месте было не самым худшим событием…       Но он совсем не ожидает оказаться в прошлом, когда картины всплывали друг за другом или слышались отголоски фраз. Ренджун просто теряется, не имея возможности оторваться от этого, отвести глаза или перестать слушать. Казалось, он попал в ловушку. Отвлекающий манёвр смерти…       Огибает дерево, но замирает, с изумлением всматриваясь в чащу. Он смахивает капли дождя, но ярко-красные точки никуда не деваются, а когда их взгляды пересекаются, Ренджуну кажется, что они вспыхивают синим огнём, но он смаргивает пелену с глаз.       В голове мутно, всё отступает на задний план, и то, что он в непонятном месте, что боль почему-то отступила, и только одна единственная мысль в его голове: странно вновь переживать это, смотреть со стороны, но улыбка сама по себе обращается на его губах. Встретить их было для Ренджуна величайшим счастьем.       — Волчонок.       — Разве я похож на волчонка?       — Я не знал ваших имён.       — Я На Джемин, приятно наконец познакомиться с тобой.       — Боишься меня?       — Вовсе нет.       — Говорят, что воды здесь целебные и очищающие. Любой, кто в них зайдёт, сможет избавиться от болезней — не всех, правда — и очистить свою душу, мысли и сердце. Избавиться от… всего нежеланного.       — Правда?       — Я не знаю, но многие так говорят.       Ренджун шмыгает — если это дорога в рай такая, он поблагодарит небеса, потому что это так… так нужно? Так необходимо… от одних только воспоминаний в теле распространяется тепло, но что-то всё равно не так… и он чувствует это.       Почти не больно…       — У нас сейчас нет свободных домиков и мы думали ты можешь пожить у нас, но если не хочешь, ты можешь пока жить у Хёка с Минхёном или у Т…       — Я бы хотел здесь, если я вас не стесню.       Если бы Ренджуна спросили, прожить всё заново и умереть или отказаться от всего, он выбрал бы первое, но он ведь и так умер… верно? Хочет отвести глаза, понять, где же он всё-таки находится, но мягкий шёпот Джемина сбивает с толку.       — У тебя глаза слипаются. Так быстро уморился.       Засыпать тогда было так тепло, Ренджун жмурится смаривать слёзы. Это была их первая ночь вместе.       — Маленький волчонок.       Притрагивается к губам пальцами, когда вокруг него отголоски этой фразы, их губы будто снова смазано касаются его. Джемин шептал ему это, когда он холодный приплелся домой, забираясь в его руки, только приняв свои чувства, а после был первый снег в жизни Ренджуна, но он нисколько не жалеет, что провёл этот момент в их объятиях, изредка поглядывая на заснеженное окно.       — Почему ты сидишь на полу, ещё и окно открыл. Что делал?       — Просто смотрел на звёзды, здесь их лучше видно.       — Знаешь, у нас из окна вид гораздо лучше.       Звёзды… Ренджун действительно любил смотреть на звёзды с Джемином, атмосфера напоминала что-то волшебное, пока они грелись под одним одеялом и целовались, всегда осторожно, поначалу.       — Ещё не засыпаешь?       — Нет.       А читать с Джено. Альфа всегда убеждался в том, не устал ли он, а когда он всё же засыпал, подтягивал к себе ближе, убаюкивая ещё больше на руках, пока не приходил Джемин, и они все втроем просто спали в обнимку. Их отношения — это что-то трепетное, безопасное, комфортное…       Несмотря на то, в каких ситуациях они иногда оказывались. Ситуации… ведь сейчас одна из подобных… ему надо н…       — Красиво.       — Красива смерть?       — Красиво то, что кто-то способен отдать жизнь ради чего-то ценного.       — Разве же просто песнь того стоит?       — Не всегда просто песнь это просто песнь.       — Пообещай, что навсегда останешься нашим волчонком.       — Обещаю.       Сил сдерживаться больше нет. Ренджун падает на колени, прижимая ладони ко рту, и громко-громко плачет.       — Прости, прости, прости… я не сдержал слово… я не сдержал… прости меня.       Они остались там, над его похолодевшим телом, пока он здесь.       — Не хочу, чтобы вы жалели в будущем.       — И не будем. Мы любим тебя.       — Так сильно любим.       — Просто потому, что это ты.       — Никто и ничто это не изменит.       — Даже время.       — Я тоже люблю вас, так сильно люблю, — всхлипы продолжают срываться с губ, пока картины проносятся перед глазами.       — Чего же тебе не спится?       — А чего вы здесь?       — Хотел нас вытурить?       — Хотел пережить утро, не краснея.       Зачем же так больно?       — Нет, хён, мне кажется, я… я чувствую его…       — Что он сказал?       — Что мы ждём малыша.       Хватается за живот, сгибаясь пополам, и утыкается лбом в траву.       — Что же ты, малыш?       — Черничка, Тэиль сказал, он сейчас как черничка, вообще-то, скорее всего, уже нет, но я всё равно зову его так.       — Поздравляю.       — Похоже, черничка не одна.       — Двое?       — Их трое, Джуни.       — Три сердцебиения.       — Мои малыши, мои мальчики…       — Нет, нет, я в порядке, я в порядке. Мы в порядке.       — Малыш…       — Я хочу домой. Пожалуйста, я хочу домой.       — Мне очень жаль, солнце. Ты бы ничего не смог сделать. Никто не смог бы.       — Мы справимся с этим, верно? Мы справимся с этим. Ради самих себя. Ради друг друга. И ради них.       — Конечно.       — Иди сюда.       — Мы справились, мы ведь справились…       Им всем было так тяжело, но они справились, вместе, всегда справлялись. Ренджун больше не может, прячется в руках от всего происходящего, поджимая под себя ноги. Слишком больно. Они всегда справлялись, а сейчас…       — Возможно, мы могли бы нарисовать что-то?       — Лес?       — Почему лес?       — Я люблю леса и там… мы встретились.       — Бог ты мой, господи.       — Что?       — Малыш?       — Толкаются, они толкаются. Малыши… наши чернички толкаются.       Ощутить всё это снова напоследок… оказалось так же больно, как и умиротворяюще.       — Такие красивые.       — Джуни?       — Ты справился, малыш.       — Я просто хочу, чтобы они знали… что они любимы, что их ждали и хотели, хочу, чтобы у них не было в памяти ни одного момента, благодаря которому они могли бы усомниться в этом. Хочу, чтобы они знали, что они самое драгоценное, что у нас есть, и мы сделаем все, чтобы они были в порядке. Хочу показать это им любым возможным способом, показывать каждый день, столько сколько нужно, пока они будут нуждаться во мне, в нас, и после этого. Просто хочу, чтобы они знали.       Рыдания продолжают срываться с его губ, когда всё вокруг замолкает, а он лежит на густой зелёной траве, уткнувшись в ладони. На рубашке снова расползается кровавое пятно, а он начинает медленно задыхаться.       — Мне так жаль, — всхлипывая, — я не хотел вас оставлять…       Так больно… Почему именно так? Как он мог не заметить… Он мог увернуться… почему же всё так?       Тело медленно разрывает изнутри, все ниточки, что связывают их с Джено и Джемином, натягиваются, переплетая органы, и кажется, что ещё чуть-чуть — и они разорвутся, а вместе с ними его душа и сердце.       Ренджун считал выхода нет, он считал, что принял это.       Но.       Их связь, нити, струны, они скрипят, сжимают, но не рвутся.       — Ренджун? Малыш? Котёнок… — Джено выдыхает громко, закидывая голову, и снова опускает, всматриваясь в его расслабленное лицо, закрытые глаза и размазанную кровь у уголка губ. — Ты обещал мне, волчонок, ты обещал…       Джемин сгибается пополам, лбом утыкаясь ему в грудь, его плечи подрагивают, когда он резко поднимается. Руки у него в крови, и он продолжает зажимать его рану. Судорожно шепчет что-то, мотая головой, щёки мокрые, и он быстро наклоняется к его лицу.       — Всё будет хорошо, котёнок, всё будет хорошо. Я обещаю, малыш, — ладонями хватает его за щёки, несколько раз проводя пальцами, нежно целует, задерживаясь на пару секунд. — Джено, зажми рану. Давай же, — толкает одну из его рук.       Поднимается на ноги, несколько раз чуть не упав, и спешит обратно к лесу, тут же склоняясь в поисках хоть чего-то.       Раздвигает руками листья, выискивая знакомые растения. Он найдёт, найдёт то, что им может помочь, сделает, что угодно, хоть свою душу отдаст, но Ренджун выживет. Всё не должно было быть так… всё не должно было быть так… Он даже не должен был быть здесь.       Это ведь их маленький Ренджун…       Юта вырастает рядом слишком резко, за ним Бэкхён и медленно остальные. Джемин не обращает внимания, продолжая искать.       — Джемин? — Юта опускает руку на его плечо, слегка сжимая. — Мне очень…       — Замолчи, не смей, он будет в порядке, — рычит Джемин, сбрасывая его руку.       А будет ли? Его бездыханное тело в руках Джено сейчас там, и Юта просто говорит факты, но это Джемин, и он не собирается сдаваться…       Не собирается…       Пока на глаза так ничего и не попадается и он не опускается на колени.       — Джемин…       Он жмурится. Он не мог умереть… это всё нереально. Он не умер, не умер. Джемин мотает головой, приходя в себя, шмыгает носом, и пытается придумать хоть маленький план действий, но ему только хочется кричать от бессилия и несправедливости. Почему именно он?       — Джемин, — снова пытается Юта.       — Я сказал… — и сам себя обрывает, когда раскрывает глаза, смотря перед собой — тонкие стебельки с крохотными белыми бутонами на кончиках дают надежду. Джемин срывает пару. — Возвращайся в поселение, расскажи Тэилю.       — Но…       — Юта, времени нет, — бросает он резко, проносясь мимо него с сжатыми в руках растениями. Расталкивает остальных, когда Юта всё же уносится прочь, и заталкивает в рот зелёные стебельки, пережёвывая.       Приземляется рядом с Джено, что продолжает прижимать к себе Ренджуна, ставшего резко чересчур бледным и слишком крохотным. Его ноги всё ещё на земле, пока остальное удерживает Джено.       Ли смотрит на него с непонимание, пока не видит знакомые растения в его руках. Джемин находит ладошку Ренджуна, перехватывая его кисть. Зажимает пальцами, с надеждой смотря на его лицо.       Раз       Два       Три       Пульс есть, но такой слабый, на самой грани.       — Ты будешь в порядке, малыш, ты будешь в порядке, — шепчет он, задрав рубашку и выплюнув всё на руку.       Убирает повязку, а кровь всё ещё течёт. Проделывает всё быстро, под внимательным взглядом Джено, оставляя содержимое прямо на разрезе и возвращает на место повязку.       — Джено, надо спешить, давай, поднимайся, — Джемин перетягивает Ренджуна к себе, закидывая его руки к себе на плечи, и поднимается вместе с ним, крепко держа под бёдрами. Слишком маленький, лёгкий.       — Его опасно перевозить в таком состоянии, — выдаёт кто-то.       Джемин рыкает, бросая свой взгляд на всю толпу. Джено растерянно смотрит на Джемина и пытается найти в себе силы, но Джемин верит, значит, и он будет.       — Опасно ничего не делать.       Джено выдыхает, обращаясь, а Джемин садится удобнее, чтобы не свалиться, при этом крепко держа Ренджуна.       — Всё будет хорошо, малыш, просто слушай.       Джено срывается с места, вперёд по лесу, через горящий дом и дальше. Джемин успевает уловить, что остальные тоже бегут за ними.       — Ничего, ничего, котёнок. Скоро мы будем дома.       Они боятся, что не успеют. Джемин продолжает держать его кисть, вздрагивая каждый раз, когда пульс задерживается даже на секунду, а Джено выжимает всё, что может. От границы им не то чтобы далеко, но они добираются быстрее, чем обычно. У Джено открывается второе дыхание, когда знакомые пейзажи мелькают перед глазами.       — Джено, скорее, — шепчет Джемин, когда пульс становится еле заметным.       — Потерпи немного, котёнок, мы почти дома.       Джено резко останавливается у их дома, Джемин спрыгивает быстро, продолжая крепко держать его на руках, безустанно что-то шепча на ухо. Джено пробегает, вперед раскрывая двери прямо до спальни.       Джемин становится коленями на постель, после того, как Джено сдёрнул одеяло. Опускает младшего на кровать аккуратно, руки его раскидываются в стороны, а волосы разметаются по подушке. Губы уже кажутся синими. В дверях появляется Тэиль вместе с Ютой.       — Боже, — Тэиль охает, когда видит их. Тут же оказывается рядом. — Джемин, — тянет альфу за рукав, он сползает с кровати, смотря на Тэиля. Джено раздвигает шторы, а Юта, исчезнувший на пару секунд, возвращается с тазиком воды. — Сколько крови он потерял? — расстёгивает рубашку.       — Я… я не знаю… много, — отвечает Джено.       — Юта, приведи Лукаса, Тэёна или Джисона, — альфа скрывается за дверью, пока Тэиль развязывает повязку, и бросает взгляд на лицо, замечая размазанное пятно. — Как шла кровь изо рта?       — Совсем немного, одна капля, и всё.       — Это хорошо, значит, сильных внутренних повреждений нет, — шепчет он, отбрасывая пропитанную кровью повязку; порез не большой, но Тэиль умудряется воспользоваться какими-то инструментами, чтобы протолкнуть ещё какой-то прибор, Джемин отворачивается. — Или… было, повреждение было, но теперь его нет.       — Ты ведь поможешь ему? Тэиль? — в панике шепчет Джено.       — Следи за его пульсом, — Джено кивает, устраиваясь рядом с кроватью, и берётся за руку, выискивая нужную точку.       Старший шикает, откидывая в сторону те инструменты, что были у него в руках, тянется за тряпочкой, обмывая, и тут же хватается за иглу с ниткой.       — Джемин, кровь, — говорит Тэиль, когда новые капли появляются снова. Джемин тянется за тряпкой, стирая её, пока Тэиль умело и быстро орудует пальцами.       В дверях возникает Юта с бледным Джисоном рядом с ним.       — Ему нужно переливание, — кидает Тэиль. Юта больше ничего не спрашивает, тянет Пака за собой, ближе к кровати, вытаскивая из чемоданчика Тэиля трубку с острыми иглами на концах.       Джемин не смотрит за их махинациями, продолжая убирать выступающую кровь, периодически бросая взгляды на Джено, держащего Ренджуна за кисть и что-то шепчущего ему на ухо. Он отвлекается только когда Юта останавливается рядом с ним, и склоняется к руке Ренджуна, чтобы воткнуть иглу. Джисон тоже молча наблюдает за всем происходящим.       Губы уже саднят, когда Тэиль, наконец, почти заканчивает. Джемину кажется, что он несколько раз умирает. Его руки потряхивает, пальцы все так же в крови, а дыхание всё никак не хочет приходит в норму. Джено такого же мнения, пока усердно пытается проглотить ком в горле.       — Закончил, — тихо шепчет, тянется к чистому бинту, отодвигая руку Джемина. Перевязывает поспешно и почти выдыхает, когда Джено резко садится, серея.       — Нет, нет, нет, — качает головой, прикасаясь к шее. Тэиль откидывает его руку, склоняясь над Ренджуном, сам на шее выискивает пульс, но ничего. — Тэиль, скажи, что он в порядке, скажи, что в порядке, Тэиль…       — Я… — Тэиль ртом ловит воздух, жмурясь, и садится на кровати. Пара капель скатывается по его щекам, пока он качает головой.       — Хён? — хрипло выдает Джисон, не понятно к кому обращаясь.       А Джемин не выдерживает, громко всхлипывает, поднося ладонь к лицу, как бы прячась за ней. Внутри всё сжимается и холодеет.       Джено моргает несколько раз. Вот он Ренджун, казалось, уже не такой бледный, с перевязанной раной, но совершенно точно не подающий никаких признаков жизни. Лежит на их большой постели и кажется слишком крошечным на ней. Неживым.       Тэиль медленно поднимается, уступая место Джемину, сам же отворачивается к окну, скрывая дрожащие губы и красные глаза.       Джено снова качает головой, вскакивает на ноги, садясь на постель сбоку, и хватается ладонями за щеки.       — Ты не можешь сдаться, Ренджун. Ты не можешь, не сейчас, — голос дрожит, пока он гладит пальцами бархатную кожу. — Пожалуйста, малыш.       Джемин всхлипывает, ложась на своё привычное место сбоку, зарываясь пальцами в мягкие волосы, а лбом утыкается в висок.       — Вернись к нам, котёнок. Ты нам нужен…       — Мы дома, пожалуйста, — Джено уже шепчет, склоняясь всё ниже и ниже.       — Пожалуйста…       А Ренджун весь скрючивается от боли, плачет и задыхается, пальцами скребёт землю и зовёт, зовёт, зовёт до охрипшего голоса, до саднящего горла. Хоть кого-то, чтобы услышали…       — Мы дома, пожалуйста.       — Пожалуйста…       — Джено? Джемин-и?       И боль отступает.       Хриплый вздох.       Джено замирает.       Джемин поднимает голову.       Они думают, что им показалось, но искра надежды всё равно проскальзывает в их глазах.       Выдох.       Джемин улыбается с неверием, пока Джено целует его щёки.       — Вот так малыш, дыши…       Снова свет. На этот раз Ренджуну слепит глаза, когда он поднимается, зажимая рукой рану, ему не больно, но ощущение, что именно это он и должен делать.       Всё ещё странно и немного страшно, как бы Ренджун это ни отрицал. Страшно и очень холодно. Хочется в тепло.       Он всё ещё в том же месте, под ногами трава, а вокруг лишь ослепительный холодный свет, как будто ничего за ним и нет. Желание свернуться где-нибудь и просто… просто.       Он всхлипывает, оглядываясь. Неужели это именно то место, где ему предстоит провести ещё много времени? А сколько времени вообще прошло? Ренджун не знает.       Нет. Всё не могло кончиться именно так. Ренджун чувствует. Он всё ещё чувствует. Это место… даже из таких мест есть выход. Ренджун судорожно оглядывается, но везде только свет.       Он ходит кругами, казалось, несколько часов подряд, и в конец, выбившись из сил, он останавливается, зажимая рукой бок и опуская голову, всхлипывает.       — Хочу домой, — шепчет тихо, будто его кто-то может услышать. — Почему? Почему именно так?       — Ренджун-и?       Голос не сразу доходит до сознания Ренджуна, но, как только, так Ренджун начинает метаться, всматриваясь в эту ослепляющую пустоту, до боли в глазах.       — Малыш?       — Пап?       Ренджун, наконец, высматривает силуэт, медленно приближающийся к нему. Дыхание спирает, он захлёбывается в слезах и бежит навстречу, падая к старшему в объятия. Уже не такие тёплые, как были раньше, но всё ещё его, родные.       Ренджун медленно оседает вместе с ним, крепко обхватив руками, уткнувшись носом в его шею.       — Малыш…       — Я… я оставил их… я оставил их… хотя обещал. Я скучаю… я хочу к ним, — всхлипывает шумно, ловя ртом воздух и цепляясь за старшего пальцами. — Я думал я смогу. Я думал, что смогу принять свой конец, но я не могу… Я хочу домой, я хочу к ним.       — Ш-ш, — Виён гладит по спине, — это не конец, малыш.       Ренджун замирает в его руках.       — Что?       — Если бы это был конец, мы бы встретились гораздо раньше и в совершенно другом месте.       — Но…       — Если ты хочешь вернуться, ты вернёшься.       Ренджун отрывается от него, поднимая голову. Мужчина смотрит с решительностью и уверенностью, что передаётся и Ренджуну.       — Ты молодец, Джуни, я горжусь тобой и тем, что ты сделал, но послушай меня внимательно, — Ренджун кивает, если это то, что поможет ему вернуться. — Я помогу тебе немного, но остальное ты должен сделать сам. Ты должен найти выход.       — Как же я смогу?       — Слушай их, и они приведут тебя, хорошо? — Ренджун кивает. — И самое главное — не думай сдаваться. Даже если долго не можешь найти выход, темно или страшно, это и может стать концом, поэтому просто иди на голоса.       Звучит страшно, но Ренджун справится, он должен, но перед тем, как он отправится…       — А где?..       Виён улыбается, поднимается на ноги и тянет его за собой. Ренджуна всё ещё слепит, но он отчётливо видит два силуэта за спиной старшего.       — Боже, — тихо выдаёт он, когда удается различить лица.       — Здравствуй, — мужчина улыбается, а второй кивает. Слишком знакомые улыбки, а на руках у одного из них его малыш.       — Ты здорово помог нам.       — Все те души, Ренджун, ты помог им, освободил, теперь они не заперты в камне, — объясняет его папа.       Ренджун на этих словах чувствует ответственность, но мужчины улыбаются мягко и благодарно. Ренджун всматривается в их лица, более взрослые, не такие, как во сне и охает.       — Так это были вы…       — Прости, если напугали, но мы хотели увидеть и возможно подтолкнуть, до Джено и Джемина достучаться оказалось сложнее, — объясняется самый старший. Ренджун качает головой, показывая, что всё в порядке.       — Тебе надо идти, солнышко, — шепчет Виён, сжимая его руку.       Ренджун снова безмолвно кивает и, приблизившись к отцу Джемина, тянет руки к малышу на его руках, целует в макушку и щёку.       — Папочки любят тебя, малыш, — Ренджун хотел бы остаться с ним подольше, обнимать, целовать пухлые щёки и шептать о том, как любит, но ему пора. Виён уже подталкивает его.       — Береги их, — шепчет Бансок.       — А вы малыша и папу.       Виён подталкивает его в спину, в противоположную от них сторону. Ренджун в последний раз оглядывается через плечо, а дальше темнота.       — Вот так, Джуни, — Джено аккуратно приподнимает его, пока Джемин натягивает новую, чистую рубашку.       Джемин берёт влажное полотенце, осторожно обмывая лицо, пока Джено устраивается рядом с ним.       — Возвращайся скорее, — шепчет он, стирая капельку, что скатывается по щеке.       — Мы соскучились.       — Как ты? — Донхёк вздыхает. — Малыши спят. Знаешь, они стали дольше спать, когда ты… это нечестно, Хуан Ренджун, я обещал, что не спущу Чан-и с рук, пока ты не вернёшься, но это не считается, поэтому изволь вернуться, желательно здоровым и отдохнувшим. А вообще, Джено пытался забрать его и Лухана, но… они и сами, как приведения. Мы еле уговорили их поесть, пока я с тобой. А ещё, не знаю, слышишь ли ты это, но тебя много кто навещал. Тэён-хён заходит часто, постоянно проветривает комнаты и меняет цветы в вазах, убирается, хотя Джено и Джемин делают почти тоже самое, а еще Ченлэ. Знаешь, никто даже и не догадывался, что вы правда настолько близки. Он как тебя увидел, упал на колени и начал плакать. Я видел его со слезами, но так… Джисону пришлось его силком вытаскивать, он совсем не хотел отходить от тебя. Я надеюсь, ты слышишь, — шепчет Донхёк, падая на подушку рядом с ним. — Мы все очень скучаем, возвращайся скорее.       — Может, что-нибудь почитать?       — Я бы хотел, чтобы ты почитал в этот раз, — шепчет Джемин Ренджуну на ухо, перед этим слегка чмокнув в щёку.       Джемин зевает, тянет одеяло выше на Ренджуне и опирается о стену, переложив его ноги к себе на колени. Джено тоже зевает, прикрывая глаза, сжимает ладошку Ренджуна и утыкается лбом ему в сгиб локтя.       А Ренджуну слишком темно, пока Джемин не начинает тихо напевать мелодию колыбельной, что часто пел Ренджун.       Светлый проход появляется слишком внезапно, и Ренджун не теряется, шагает к нему, быстро перебирая ногами, кажется, это именно то, что он искал.       Шумный вздох, из-за которого Джено поднимает голову, а Джемин встрепенувшись, смотрит на него. В комнате на самом деле не так ярко, поэтому он пытается проморгаться.       — Ренджун?       Джено нависает над ним, пока Джемин наблюдает с замиранием дыхания.       — Что случилось? — хрип.       — Мы вернулись домой, малыш.       Шёпот, мягкие поцелуи в щёки и солёная влага на щеках.       А ещё тепло.       Так много тепла. Ренджун это любит.       Ренджун чувствует себя хорошо, лёжа в объятиях Джено и Джемина, пока малыши спят в кроватке рядом с ними. Ренджуну тепло и безопасно. Для Ренджуна это и есть дом. Они его дом.       Джемин не может перестать целовать его щёку, и не до конца сошедшие синяки на шее, а Джено медленно играется с его пальчиками, устроив голову на груди, вслушиваясь в каждый удар.       Ренджун ведь почти сдался, он почти пустил всё на самотёк, почти лишил себя возможности вернуться.       — Что случилось? — снова повторяет свой вопрос. Тихо. Хрипло, но он хочет знать.       Альфы молчат, собираясь с духом, а потом Джено копошится, перебираясь на подушки. Устанавливает зрительный контакт и пальцами вырисовывает узоры на карамельной коже.       — Ты… умер. На минуту, — Джено сглатывает. — Я подумал, мы умерли вместе с тобой.       — А потом что-то произошло, и ты задышал. Слабо, но всё же, — договаривает Джемин. — Уже почти неделя прошла. Тэиль сказал, ты бы не перенёс дорогу и ранение.       — Но ты перевоплотился тогда, — шепчет Джено, — малыш, это спасло тебе жизнь.       — Не это, — Ренджун качает головой, — не это. Это всё вы, я здесь благодаря вам.       Джемин дёргает уголком губы, мажет по щеке.       — Это не важно, сейчас ты здесь, и это самое главное.       Ренджун готов с этим согласиться, готов согласиться с чем угодно, что они ему скажут, потому что это они. Это его Джено и Джемин.       — А камень? — неприятная тема для разговора, но Ренджун хочет знать всё сейчас и по возможности не возвращаться больше к этому.       — Та вспышка… когда ты разбил его, появился туман, он же был последним. Он прошёлся почти по всем землям Юга и Востока и вернулся туда, где всё это начиналось, — Джемин обхватывает его руками.       — Те, кто остались, сейчас собираются в отдельные стайки, но чем-то полноценным это уже не назовёшь, — Джено качает головой.       Ренджун замолкает. Значит камень забрал то, что должен был. Тех, кого должен был. Ренджун не чувствует сожаления или гордости, он просто принимает это как факт. Случилось то, что должно было.       — Значит, это всё?       — Да, Джуни.       Ренджун снова молчит, нежась в их руках.       — Хочу к океану.       Джено тихо смеётся, целуя его в щёку.       — Обязательно, котёнок, но сначала мы расскажем тебе о том, как плохо убегать.                     Морской бриз приятно бьёт в лицо. Ренджун только больше подставляет лицо, наслаждаясь видом и воздухом. Улыбается, когда слышит звонкий смех и открывает глаза.       Лухан шлепает босыми ножками, не решаясь подойти к воде. Он снова кричит и смеётся, когда новая волна задевает пальчики, и убегает, а Чан с ним за пару. Они прибегают в руки Джено и Джемина, что наблюдают за ними с закатанными штанинами. Малыши бегают пока не так устойчиво, а ещё делают странные, но смешные движения, то вертя ручками, то ещё чем. Снова кричат, когда На и Ли решают подыграть, и изображают кого-то.       — Папочка, они нас съедят, — кричит Чан, убегая от Джемина.       Ренджун тоже смеётся, наблюдая за разворачивающейся картиной.       Лухан всё-таки решает зайти в воду и ту же с визгом оттуда вылетает, крича, что там что-то есть, цепляет Джено за штанину, чтобы он взял его на руки, что Джено и делает, и медленно ступая по песку, направляется к Ренджуну, опускаясь на тёплый плед. Джемин с Чаном в руках вскоре приземляется рядом с ними, а вот малышня долго сидеть не хочет, поэтому они снова срываются на бег, носясь по песку.       Джено вздыхает с улыбкой и устраивает голову у Ренджуна на коленях, наслаждаясь пальцами в волосах. Джемин же устраивается позади, благодаря чему, Ренджун откидывает голову на его плечо, спиной прижимаясь к груди, и продолжает следить за младшими.       — Я тут кое-что вспомнил, — говорит Ренджун и Джено мычит вопросительно. — Одну легенду. Точнее, её концовку. Хотите послушать?       Джемин со спины беззлобно хмыкает, целуя его в макушку.       — Жил был на свете волк, очень-очень одинокий, жил в клетке, не видел мир, других людей и волков. Человек решил его отдать, чтобы получить выгоду, а волк решил сбежать, человек пытался его поймать, но у него не вышло. Долго волк бродил по миру, искал своё место, и встретил он стаю. Он был очень удивлён, что его не гонят, а принимают. В этой стае жили два волка. Одинокий волк был поражён их красотой, добротой и отзывчивостью. Сам не заметил, как они стали для него всем, и в один момент, волк понял, что больше он не одинок.       Ренджун подставляет щёку Джемину, продолжая перебирать прядки Джено.       — Помнится, там было по-другому, — мычит Джено и улыбается мягко.       — Это другая, — жмет плечами Ренджун, и, помедлив, шепчет, — вы самое лучшее, что есть в моей жизни. Вы моя причина, мой смысл.       — Котёнок, — Ренджун на это качает головой, притягивает к себе их ладони, целуя костяшки.       — Вы мой дом, моя семья, моё сердце и душа, вы всё, что есть во мне и у меня, вы моя жизнь. И наш маленький мир, я ни на что не променяю, — поворачивает голову, втягивая Джемина в мягкий поцелуй, и, оторвавшись, целует Джено, несколько раз, и всё шепчет: «Я люблю вас».       — А мы тебя, — Джемин утыкается лбом в его щеку, когда он садится ровнее. — Наш маленький волчонок.       — Пап, пап, замок хочу, — Лухан шлёпается сверху на Джено, смеясь, когда он поднимает его в воздух на вытянутых руках. Чан от него не отстаёт, лезет между ним и Джемином, умудряясь попасть в объятия двоих сразу.       Если бы Ренджуну дали выбор: пережить всё заново или переиграть всё, он бы выбрал первое, потому что они его жизнь, а при выборе второго слишком велик страх потерять то, за что они так долго боролись, потерять свой маленький мир.

***

      Ну… вот и конец. Как я уже говорила, я люблю хэппи энды.       Это не первая моя работа, но первая такая большая и самостоятельная. За это время я успела полюбить её, как часть себя. Мне ещё далеко до идеала, но не думаю, что когда-то буду считать эту работу плохой. Этот мир, его персонажи… я много вложила в них, включая что-то от себя, поэтому они всегда будут со мной.       Я очень боялась выкладывать её. Я почти не выступала, как самостоятельный автор, поэтому волновалась, но! Благодаря вам, мои дорогие читатели, я продолжала выкладывать новые главы. Благодаря вашим словам я хотела продолжать писать. Порой даже одно, казалось бы, совсем не значимое слово подталкивает идти вперёд, поэтому спасибо вам, что были со мной всё это время, в особенности те, кто здесь с самого начала (не думайте, что я вас не запомнила). А ещё моя бета, мой герой, который спасала меня и продолжает спасать. Ты отозвалась ещё в самом начале и всё ещё со мной, стала не только хорошей бетой, но и другом, спасибо. И мой друг, что вообще натолкнул меня на это. Вдохновил на работу и вдохновлял на протяжении всего пути. Поддерживал и подталкивал. Я бы не смогла сделать это без вас всех.       У меня есть кое-что ещё, не знаю, обрадую вас или нет (надеюсь, да). Когда я закончила работу, я поняла, что не готова отпускать её. Да и как я считаю, здесь есть, что рассказать — целая вселенная с разными развитиями сюжета, поэтому я планирую ещё несколько частей, именно по норенминам. Также в самом начале планировался сборник с зарисовками по всем (он всё ещё планируется), а ещё две работы по другим пейрингам (любители Хунханов и Чанбэков, надеюсь, вы здесь).       Ещё раз спасибо, что были здесь со мной и этой работой! Надеюсь увидеть вас в следующей)       P.S. возможно, я поменяю название работы на английскую версию (так что не теряйтесь, если вдруг что).