Wolves.

      Гук уже толком и не помнил, как Тэ тащил его в кровать, как укладывал, желал доброй ночи. Но точно помнил, что всю ночь спал в тепле. Скорее всего, так на него действовал парнишка, прижимающий его к себе в объятиях до самого утра.       К слову, утро встретило его противными лучами солнца в глаза. Так себе мероприятие. Чон терпеть не мог солнце. Оно всегда было слишком ярким. Руки сами нашли чужие, сцепленные в замок на его талии. Улыбнувшись, парень накрыл их своей ладонью.       Так жаль, что об этом можно только мечтать. Вчера брюнет впервые за долгое время почувствовал заботу. Не пиздяще-дедовскую, а чистую… Ничем не прикрытую. Нежную, что ли…       К сожалению, продолжения быть не может. Или может?.. Всё зависит от того, что выберет Тэхён, поскольку только его выбор сейчас может что-то изменить. Чон тяжело вздохнул, снова прикрывая глаза. Он снова провалился в сон.       Для Тэ это утро настало часами ранее. Он просто не хотел отрываться от ДжейКея, изредка обнимая его крепче, будто тот падал. Если кто и падал, то точно не этот парень. Падал Тэхён, с разбега, вслепую, по собственному желанию.       Когда лучи солнца пробрались в комнату, Тэ уже успел принять душ и переодеться в вещи брюнета. Снова. Улыбнувшись, блондин поправил одеяло, что съехало с плеч спящего.       — Я скоро, — зачем-то тихо добавил парень. Был бы сейчас Найни рядом, он бы обязательно попросил его посторожить ДжейКея.       Сложный замок оказался не таким и сложным. Всего-то нужна карта и терпение.       На улице Тэхён позволил себе представить, будто бы он правда счастлив, будто бы его чувства взаимны, будто бы он покупает продукты в их дом. Приятное и обманчивое тепло прошлось от сердца к рукам. «Прости, я хотел бы, чтобы так и было».       Не решаясь набрать Чимина, он не стал включать телефон и занялся готовкой. За время его отсутствия ДжейКей так и не проснулся. На секунду Тэ решил, что тому нехорошо, но спокойное и размеренное дыхание говорило об обратном.       Ладно. Сейчас он правда приготовит что-то вкусное и полезное. Ну да, рамен с овощами он в состоянии наколдовать. Глупая идея позвонить Юнги и спросить что любит этот парень прошла так же быстро, как появилась. Он не хотел оставлять о себе столько следов в воспоминаниях, пусть и мимолетных. Мин классный, он сможет, если не спасти, то точно удержать ДжейКея. Тэхён верит. — Да блять! — ни один сложный термин вспомнить не удалось, но Тэ это не останавливало. Он решил приготовить кофе, значит, он его приготовит. Со второй попытки, но получилось. Похвалив самого себя, парень показал язык кофемашинке. — Высокие у вас отношения, однако, — Чон застыл в дверях, наблюдая за этим чудом. — И я не знал, что у меня дома столько посуды. Где ты ее нашел вообще? — Было больше, я две тарелки разбил, — спокойно сказал парень, заканчивая с завтраком. — Садись.       Гук с улыбкой подошёл к Тэхёну, приобняв того за талию. Нос сам нашёл белокурую макушку и зарылся в неё. «Не сбегай снова, пожалуйста», — осталось в голове так и не вырвавшись наружу. Чон прижался к застывшему парню всем телом и, стараясь запомнить каждый изгиб, спустился ладонями к бёдрам. — Поцелуй меня, Тэ… — тихий шёпот на самое ухо. Но блондин даже не мог пошевелиться, всё также удерживая ложку над столом, — Пожалуйста, Тэ… — не просит, умоляет.       В Тэхёне победил Тэхён: он густо покраснел и опустил глаза. — Ты… Зубы почисть сначала! — гениально Тэ. Просто гениально.       Ощущение тепла резко испарилось и блондин смог выдохнуть, услышав тихие шаги в сторону ванной. Волна накатила так же резко, как и исчезла. Парень только и смог схватиться за столешницу, стараясь устоять на ногах. Нет, это не с ним происходит.       Войдя в ванную, Чон прислонился к закрытой двери. «Идиот. Идиот Чон Чонгук. Конченый кретин ДжейКей», — повторял сам себе парень. На кухне два этих персонажа в его тёмной макушке взялись за ручки и даже хотели помириться. И забыть всё дерьмо, что происходило до и после. Они всё ещё пытаются держаться. Они всё ещё соприкасаются ладонями. А Гук тем временем открывает холодную воду.       Тэхён дрожащими руками поставил на стол тарелки.       «Нет, не так, нет», — блондин сорвался в сторону ванной, просто надеясь, что парень не закрыл дверь. — Что ты… — договорить ему не дали, блондин впился в желанные губы, прижимаясь всем телом. «Увидь, почувствуй, полюби меня, чёрт!» Тэ будто не мог напиться, сцеловывая все ненужные слова и всю боль на двоих. «Я слышу как внутри меня бьется хрусталь». Если бы Гук оттолкнул его, Тэ смог бы только поддаться вновь. Он никогда не знал, что можно не влюбиться, а сразу полюбить человека. Всего и без остатка. Со всей его злостью, этой глупой самонадеянностью, темным прошлым или будущим, неважно! «Люблю, люблю, люблю», — читалось в каждом прикосновении, в каждом движении измученных губ.       Ни одна мысль Чона не говорила о том, чтобы оттолкнуть парня. Он только старался прижать его как можно ближе к себе, пытаясь максимально долго обходиться без воздуха. Нет, не так. Воздухом сейчас был Тэхён. Гук каждую секунду мысленно умолял парня остаться здесь, с ним. Он так надеялся, что Тэ поймёт его. Руки сжали толстовку на спине блондина до побелевших костяшек, слабость отступила. Чон чувствовал, что готов спасать Тэхёна от всех приступов, отпустить прошлое, послать к чёрту Пак Чимина и вместе с ним все свои планы. Он хотел только Тэ в своей жизни. Сейчас, в этот миг, в эту секунду и навсегда. Разве можно думать о пресной каше во время такого крышесносного поцелуя? Можно. Легко. Ведь эта чёртова крупа, выпавшая с рюкзака Юнги месяц назад, была самым вкусным ужином в его жизни. Она была сварена… с любовью?       Тэхён не даёт ему думать, притягивая к себе удивительно сильно и резко. Руки парня скользят по тонко очерченному торсу, холодные пальцы едва касаются шеи, рассыпая за собой табун мурашек. Гук шумно выдыхает, на секунду отстраняясь, чтобы перехватить под бёдра Тэ и перенести к знакомой двери в спальню.       Нет вопросов: «что ты делаешь?» или «ты уверен?». Тэхён опьянен, его афродизиак распространяется по крови, заставляя только жадно глотать воздух и собственные стоны.       «ДжейКей», — срывается с губ слишком часто. Брюнет слышит его будто через толщу льда, но чувствует кожей к коже. Душа к душе.       «Ты невероятно красив», — говорят его стальные глаза, что рисуют рваные линии на этом мальчишеском теле. «Ты идеален», — внемлют в ответ глаза-бездны.       Как же страшно. Как же необходимо.       Холодная ткань простыни холодит спину, горячие руки не дают провалиться дальше. Балансируя на грани, Тэ снова и снова тянется к парню. Будто хищник и дрессировщик.       Будто охотник и волк. — ДжейКей! — в который раз, требовательно, глотая слёзы, знакомясь с собственным телом. — Тише, — ласково, трепетно, до покалывания в кончиках пальцев, до пропущенного удара сердца.       «Я твой, только твой», — одни слова на двоих.       Гук целует, успокаивает, подготавливая медленно и без спешки. «Я знаю», — след на шее. «Доверься мне», — отпечаток на ключице. «Я люблю тебя», — отпечаток на сердце.       Тэ извивается подстреленной птицей. Его поймали, его должны убить, но вместо пули — тёплые руки и ласковые глаза. Тело реагирует в унисон прикосновениям брюнета. — ДжейКей! — россыпь поцелуев от шеи до копчика, шумное, поверхностное дыхание. Как долго они бежали друг от друга. Как долго им бежать друг к другу. — Тэхён, — первый толчок в податливое тело, срок годности смазки закончится завтра, нам нужно успеть.       Страх обвязывает цепями горло, нежность отдаёт шипы под бледную кожу рук, желание дарит тяжесть и холод метала револьвера.       Цепляясь за плечи Гука, Тэ скрывается на крик. Чувство заполненности сводит с ума. Как же больно, как же неправильно. — Не останавливайся, — хрипит блондин, оставляя ровные следы на идеальной коже. Животный рык, новая порция боли. Тэ готов терпеть, Тэ готов пролить все слёзы только бы ДжейКей посмотрел на него так снова.       Но боль отходит, уступая место запретному удовольствию. Тэхён не знал, что можно так чувствовать, настолько чувствовать. — Господи… — пересохшие губы ловят очередной стон, а перед глазами — разрывы сотни бомб.       Теперь не страшно, теперь мало.       Гук не может оторваться от такого Тэ, который отдаётся полностью и не просит ничего взаимен. Он бы не посмел тронуть блондина без его желания, а сейчас он физически ощущает как плавится парень под ним. Самостоятельно насаживаясь, не скрывая ни одного чувства, не оставляя никаких вопросов.       Чон гортанно стонет в мраморные изгибы шеи блондина, улыбаясь от взаимного отклика. Тэхён невероятный, Тэхён идеален для него. — Джей!.. — не успевает выкрикнуть парень, как его простреливает волна удовольствия, смешанная с болью. Гук сцеловывает стоны первого оргазма, двигаясь ритмичнее и глубже. Его тоже не хватает надолго.       Несколько минут уходит на то, чтобы восстановить дыхание и заставить сердце нормально работать. Получается не сразу.       Тэ тянется к тумбе, надеясь найти сигареты, но их там не оказывается. Оставил на кухне. Все тело горит, ноги мелко дрожат, между бёдер липко и все ещё жарко. Он считывает каждую свою мысль и не находит ни одной, в которой он бы жалел о содеянном. — Ты сам мне не разрешил сходить за сигаретами, — лениво тянет Чон, прижимая к себе вспотевшее и расслабленное тело парня. На это Тэ только глубокомысленно фыркнул и зевнул. — М, кстати, — блондин положил голову на грудь Гуку, — Ты зря в телефоне блокировку не ставишь. И да, почисть историю. Я не успел удалить пособие к первому анальному сексу. — Чего, блять? Ты шутишь, Тэ? — серые глаза смотрели на блондина, переваривая сказанное.       Тэхён рассмеялся, принимая сидячее положение. Тело слабо ныло, хотелось провалиться в сон, но больше хотелось… в туалет. — Ещё скажи, что твою вишенку сорвали, — улыбнулся Гук, слабо растирая ладонью перегруженные на сегодня бёдра.       На это парень только закатил глаза, стараясь быстрее покинуть кровать. Сдернув покрывало с ног Чона, Тэ быстро завернулся в него. — Еще слово, — блондин кинул взгляд на пах брюнета, — и твою вишенку сорву я. — Да ну? Серьёзно? — но… так же не бывает? В таком возрасте? Стоп, а в каком он вообще возрасте?       Из-за двери показался кулак, который после трансформировался в фак. Чон улыбнулся. О таком даже мыслей не было… Получается, Тэ доверился… Гуку? Дурацкая улыбка застыла на лице парня. «У нас всё получится, Тэхён. Я тебе верю», — подумал Чонгук.

***

      Холодная вода помогла прийти в себя, спать хотелось теперь значительно меньше. Закончив, Тэ сидел на полу ванной, гипнотизируя закрытую белую дверь. Кажется, в жизни Чона белой и чистой оставалась только эта дверь, выбивающаяся из всего интерьера чёрной, прокуренной жизни.       Тэхён не хотел закончить так. Он хотел сделать всё правильно, но не учёл самое важное и простое — он всего лишь человек и полюбил всего лишь человека. И даже дома его ждет всего лишь человек.       Надо подняться и найти телефон.       Когда дверь со скрипом закрылась за спиной парня, он не знал куда деть руки. Влажные пряди спадали на лицо, закрывая покрасневшие глаза. — Да, здесь… — из комнаты послышался голос Чона. «Кто-то пришел?», — испуганно подумал Тэ, сильнее кутаясь в покрывало. — О, смени тон, голубчик… — ДжейКей? Что случилось? — терпение — не отличительная черта блондина, когда он напуган. Брюнет повернулся в его сторону, улыбаясь. — Тебя потеряли, похоже, — Гук протянул телефон, предварительно поставив на максимальную громкость. «Не встреть я тебя по дурацкой случайности, ты бы его не потерял», — осталось неозвученным.       Тэ резко побледнел, медленно забирая телефон из рук парня. — Чимин, поговорим поз… — договорить ему никто не дал. — Тэхён, как работа уборщицей? Надеюсь, швабра удобная? Помещается в руку? — кажется, что-то разбилось на заднем фоне. — Я просто упустил тот момент, когда ты на вторую работу устроился, чтобы три дня подряд в ночные смены пахать, — спокойно, до омерзения. — Чимин… — Я не знал, что ты так умеешь, — на том конце парень криво улыбнулся, сбрасывая вызов.       «Жестоко. Пак Чимин, то ли ты всегда таким был и я тебя совершенно не знал, то ли ты изменился…» — в этот момент Чону даже стало жаль Чима. Впервые за всё это время. Он слишком… Ничтожен.       Гук медленно подошёл к Тэ, приобнимая того со спины и наклонился к самому уху парня: — Быть может, это не вовремя, но я предложу только один раз… Оставайся со мной, Тэ. Мы можем прямо сейчас поехать за твоими вещами и собакой. Я не смогу пообещать тебе счастливую жизнь, но могу пообещать всегда быть рядом. Как бы хорошо или хуёво всё не складывалось.       Парень в его руках заметно покачнулся, будто еще немного и он упадет в обморок. Это… слишком.       Блондин нашёл глазами вчерашнюю одежду. Не свою, но других вариантов у него не было. Да даже если и были, он хотел оставить об этом безумном парне хотя бы частичку. Хотя бы что-то кроме вывернутой души и перепачканных чувств.       За всё время нахождения в этой квартире, Тэ ни разу не вспомнил о таблетках, дозу которых он пропустил дохера раз. «Ты — моё лучшее плацебо», — переодеваться сейчас перед ним было не страшно. Пусть видит, пусть запомнит. «Я же запомнил каждый изгиб твоего тела». Бледная спина скрылась за свободной майкой. — Спасибо за день, — парень искренне улыбнулся. Он правда благодарен за этот день. Жаль, что он последний. Нет, Тэ не будет ждать его в баре, не будет бежать за убегающим Найни, в надежде увидеть эти глаза, нет. Он просто вернется домой, позвонит доктору Чону и даст согласие на эксперимент. Интересно, закончился ли соевый соус?       «Я умираю и не позволю тебе спасти меня», — осталось неозвученным. — А, точно… День, — кулаки Гука сжались так сильно, что короткие ногти впились в кожу. Он уже и забыл об этом чёртовом договоре.       «Значит, это был только день…» — если бы блондин сейчас посмотрел в его глаза, то отчётливо увидел бы это бегущей строкой.       Нет, правда… Раскатал губу прямой дорожкой до Тэгу. Тэ всего лишь провёл с ним день, который он просил. Всё честно. Ты же об этом его просил, ДжейКей       Замок и правда не такой уж и сложный, нужны всего-то карта и терпение. — Прости.       «Подожди немного», — неозвученно.       Гук только и смог протянуть руку вперёд, хватая ладонью воздух. Дверь захлопнулась.       Чонгук так и стоял у двери с протянутой рукой. Что-то внутри оборвалось и с громким звуком бьющегося стекла упало на пол. Осталось только наступить и растоптать. Да, это были чувства.       Он так хотел верить, что Тэ сейчас одумается, постучит в дверь и вернётся. Но ничего не происходило. Минута. Две. Десять. Руки сжаты в кулаках. Есть ли смысл здесь стоять? Голова, которая снова становилась холодной, говорила ровно и чётко: НЕТ. Гук закрывает глаза. Пытается представить, что всё могло быть иначе. Пытается… Но не может. Потому что так не будет. Никогда. И ни с кем. Ну что же, Чон Чонгук, поздравляем вас. Вы выиграли путёвку нахуй. Самое главное в этом призе — вы можете оттуда не возвращаться. Для вас там построена отдельная вилла с бассейном и видом на Океан Мечтательных Мудаков.       Последний вдох. Всё ещё чувствуется приятный аромат чего-то очень тёплого, почти родного. Задержав это ощущение в себе на несколько секунд, Чон шумно выдыхает. Глаза открываются. Они пустые. Мозг блокирует любые запахи, кулаки разжимаются. Всё закончилось. Ничего так и не началось, но всё закончилось. Парень абсолютно спокойно одаривает взглядом дверь напоследок, как бы прощаясь. Затем идёт на кухню. На столе всё ещё не до конца остывший завтрак. Вернее, его остатки. Как и в кастрюле.       Раз. Чонгук прикуривает сигарету из оставленной Тэхёном пачки. Делает первую затяжку. Обводит стол глазами. Задерживает взгляд на тарелке Тэ. Делает ещё одну затяжку, шумно выдыхая клубы дыма. И ему плевать, что окно закрыто. Пепел с сигареты стряхивает прямо в нетронутый рамен. Снова затяжка, снова пепел, снова рамен. Было вкусно.       Два. Тушит окурок в чашке с приготовленным Тэхёном кофе. Несколько минут наблюдает, как разбухает фильтр. Серые глаза сухие. Ни капли влаги в уголках. Руки не дрожат. В голове ни одной мысли, кроме «было вкусно».       Три. Первая тарелка отправляется в мусорное ведро вместе со всем содержимым. Вторая тарелка. Вслед за ними пиалы с рисом. Палочки там же. Кофе выливается в умывальник. Одинокий размоченный фильтр остаётся жить в раковине. Чашки тоже в ведро.       Четыре. «Поешь, пожалуйста» звучит в голове немного грубым голосом. Ухмылка на губах. Накрытая крышкой кастрюля отправляется к остальной посуде.       Пять. «Сама вкусная каша» собственным голосом. Открывается холодильник с тремя бутылками в дверце и пустотой внутри. Почти пустотой. Одинокая небольшая кастрюлька, которая переезжает в ведро к предыдущей.       Шесть. Ванная. Корзина для белья. Чужие вещи. Старается ощутить его запах, но не может. Зачем только пытался? Хоть мусорное ведро довольно большое, но в нём уже ничего не помещается. Зато есть прекрасные мусорные пакеты. Все вещи отправляются в плотный чёрный пакет. Все. Даже его.       Семь. С очередной сигаретой в зубах, в одних спортивных штанах и домашних тапках Гук выходит на улицу с мусорным ведром и пакетом. Сортировать нет времени. Простите. Много дел. Потом пришлете штраф.       Восемь. Возврат домой. Очередная сигарета. Постельное бельё вперемешку с одеялом и подушками связывается в один узел. Чёртова швабра ломается пополам при попытке её отсоединения от спинки стула. Шумный выдох. Узел приземляется на стул.       Девять.Серый Туксон, по прежнему только чёрные штаны и тапочки. Стул и постельное бельё в багажнике. 50 километров в час. Следует всем правилам, ничего не нарушает, не прекращая курить. Ноги периодически подводят, но он остается спокойным.       Десять. Последняя сигарета. Холод, берег, река. Стул с обломком швабры и огромным узлом на нём одиноко стоит рядом с Гуком. Он хотел свозить Тэ сюда. Прямо после завтрака. Здесь красиво. И спокойно. И хорошо. Могло бы быть. Всё. Теперь здесь только вещи. Замёрзший во всех смыслах парень удаляется к своей серой машине, оставив сверху на узле пустую пачку из-под сигарет.       Захотелось перечитать «Время свинга». Все чёртовы 510 страниц.       Вернувшись домой, Чон чувствует пустоту. Как и раньше. Прекрасно.       «Я сейчас отдаю тебе твой телефон, который нашёл в машине, возвращаю долг Чимину и устраиваю тебя барменом в тот ресторан, где мы сегодня были. И исчезаю с твоей жизни», — мысли говорят только о том, что он сделал всё. Осталось только помочь с работой и исчезнуть. Гук грустно улыбнулся. Глаза остались холодными.       В куче бессмысленных переписок Гук находит номер телефона Чунхона. Кнопка вызова. — ДжейКей, дружище, привет! — послышался голос в трубке спустя несколько гудков. — Привет, оболтус. — Ты как со старшими разговариваешь?! Вот же мелкий, а! Да я же даже Шугарю в отцы гожусь! — Ментально ты больше похож на его сына, — тихая усмешка. — О, ну начинается… — Я по делу. Чунхон, можешь взять барменом одного парня? Он работает у Наны в Red Light. — Чтобы она меня убила на ровном месте?! — значительно громче произнёс мужчина. — Она тебя любит, баранки протри уже наконец-то. Ты теряешь прекрасную женщину, идиот. — Вот нечего меня учить! И без тебя знаю! — Так что? Возьмёшь? Только плати ему нормально. Могу добавить на премии, — снова тихая ухмылка. — Как его зовут?..       Дело в шляпе. Чон посылает одного из своих парней в бар к Тэхёну. Тот должен его дождаться и сделать предложение. Прекрасно. Но есть ещё кое-что, что ему хочется сделать. Это не было частью договора, но это часть Чонгука.       Он одевает первое, что в шкафу попало под руку: чёрную толстовку. Тапочки меняет на обычные кроссовки. Перекладывает бумажник с кожанки в карман кофты, проверяет наличие ключей от машины и покидает квартиру уже в третий раз за день.       Серый внедорожник (будем реалистами — паркетник) медленно рассекает по дорогам, направляясь в ближайший торговый центр. Внутри огромного строения находится магазин техники. Тэхён… С каким же цветом ты ассоциируешься? С чем-то тёплым. Гук находит телефон с жёлтой задней панелью. Он не смотри на цену, просто покупает. Негоже ходить с кнопочным кирпичом, да?       Следующая остановка — цветочный магазин. Чон заказывает букет из белых роз. 51 штуку. Сначала хотел 101, но девушка-консультант отговорила. Мол, слишком слишком (и курьер охренеет). Гук просит оформить без целлофана. Просто перевязать лентой. И убрать все шипы, чтобы человек, которому они предназначаются, не поранился.       Пишет: «Спасибо за день» на открытке. Прячет её в конверт. Называет адрес и сразу предупреждает, что не знает ни этаж, ни квартиру. Только имя. Тэхён, у которого есть золотистый лабрадор. Поэтому доплачивает порядочную сумму за поиски нужной. Благодарит девушку и отказывается от оповещения о доставке.       И ещё кое-что нужно.  «Найни… Прости, но если ты ещё раз побежишь за мной — скорее всего, я тебя проигнорирую».<i>       Но оставить что-то четверолапому товарищу хотелось. Гук попросил девушку немного подождать с доставкой и отправился в зоомагазин. Интересно, что любят собаки? Нет, не так. Что любит Найни?..        После консультации с продавцом, Чонгук так и не смог выбрать между разноцветными пищащими мячиками, невероятно полезными для собак вкусняшками и мягкими гипоаллергенными подстилками. Купил всё. Ещё и нюхательный коврик, в котором можно спрятать вкусняшки. Чтобы малыш развивал свои навыки ищейки. Он и так, кажется, Гука за километр способен учуять. Пора менять парфюм.        По возвращению в цветочный магазин, Чон добавил к доставке огромный пакет подарков для питомца. Несладко придётся курьеру… Задачи сложные. Нужно доставить букет с красиво упакованной коробочкой (плюс пакетище в довесок) в одну из квартир целого подъезда парню по имени Тэхён, у которого есть лабрадор по кличке Найни. Но брюнет хорошо за это платит, поэтому вопросов ни у кого не возникает. Недовольства тем более.       Всё. Теперь всё. На счёт три всё улетает в мусорный бак. Всё. Все чувства и эмоции в том числе. Спасибо, дядя психолог. Теперь он смог. Осталось выбросить основную проблему. Но не в выдуманную урну.       Наконец-то можно ответить на звонки брата и старой плесени, которые не прекращают засыпать входящими уже несколько часов.

***

      Срываясь на бег, Тэхён не замечает ни озадаченных прохожих, ни свиста тормозов проезжающих на зелёный свет машин, ни своего сбитого дыхания, что ломает кости изнутри.       Больно, как же, блять, больно.       «Тэ, мальчик мой, никогда так больше не делай», — ласковые руки матери касаются его лица, стирая слезы. Тэхён часто плачет, сверстники его не понимают. Как можно плакать из-за какой-то птицы! Ему пять лет, его щеки украшают россыпь веснушек.       «Тэ, господи, кто тебя обидел?» — мама снова притягивает к себе, даря с собой спокойствие. Пусть она тоже не понимает почему ее ребенок убежал со школьной линейки в слезах. «Ему просто страшно», — думает женщина, прижимая к себе угольную макушку. «Я не могу находиться среди толпы», — понимает мальчик, перешагивая порог класса.       «Тэхён, угомонись!» — теперь на защиту Тэ вставать некому. Отец нашел лечение для своего чада, успокаивая жену простым «он же мужчина, потерпит!». Синяки на руках становятся постоянными друзьями подростка. С каждым ударом плакать действительно хочется меньше. «Боль переключает внимание», — делает вывод брюнет, самостоятельно нанося удары.       «Тэхён!» — тянет маленькая девочка, подбегая к брату, что лежит на полу и дышит через раз. «Сопляк, чтобы еще раз опозорил меня!» — ребенок не узнает своего отца. За последний год папа сильно осунулся. Мама говорит, что надо больше кушать, чтобы быть здоровым. Девочка решает просить папу кушать больше.       «Ублюдок!» — в школе сестре рассказали о войне, показывая жуткие фотографии. «Мама, а почему папа так редко приходит? Он ушел на войну?» — Тэ только сильнее обнимает в руках сестру, чтобы она не видела как мать плачет.       «Тэхён, я выиграю и папа сразу к нам вернется! Он будет гордиться мной!» — брюнет заплетает чудесные косы сестре, вплетая в смоляные волосы заколки-астры. Папа не вернется. Мёртвые, к счастью, не стучат в дверь. — Тэхён, что с тобой? Тэ? — Чим трясет блондина за плечи, утягивая в глубь квартиры. — Где таблетки? Тэ, смотри на меня! — блондин в его руках медленно оседает, глупо улыбаясь. Ему вдруг кажется, что его снова обнимает мама. — Ало? Приезжайте скорее, прошу… — остальную часть разговора с врачами блондин не слышит, проваливаясь наконец-то в желанную пустоту.

***

      Новый рецепт таблеток лежит перед его носом, пластырь от катетера наконец-то можно оторвать. — Тэхён… — в дверях стоит Чимин, удерживая Найни от прыжка на диван. — Дай, пожалуйста, телефон, — блондин смотрит неотрывно. — Я согласен на экспериментальный метод.

***

      И понеслись рабочие дни. Бумаги-разъезды-встречи по кругу. К слову, одного Чона старая плесень никуда не отпускал. Боялся, что ситуация повторится. Что уж говорить о том, что Юнги каждый день спрашивал о Тэхёне.       Гук всегда отвечал, что всё прекрасно, натягивая самую «счастливую» в мире улыбку. И несколько раз попросил бледную поганку подвезти его к Red Light. Мол, дождётся конца смены и они на такси поедут к нему. Постояв, якобы во имя перекура, у самого входа несколько минут, ожидая исчезновения автомобиля Мина, брюнет заказывал машину и уезжал в одиночестве. Он так ни раз туда не вошёл за это время. Юнги был настолько уверен, что ребята чуть ли не живут вместе, что прекратил посещать квартиру Гука когда вздумается. Последнему Чон был действительно рад, поскольку увидь старик голый матрас и лежащего на нём по ночам голого парня с вечно зажатой в зубах сигаретой — вызвал бы санитаров.       Голова была пустой. Пыли собралось куча и маленькая тележка. Но это всё равно не мешало дышать. Хоть и гадко.       Первую ночь Гук размышлял о покупке нового мусорного ведра и подушек. Подбирал их по цветам. Увлекательное занятие, правда? Но это отвлекало. За ночь ушло две пачки сигарет. Утром жутко тошнило. Но нужно было продолжать изображать счастливого. Это тяжело. Юнги умел смотреть в глаза и видеть душу, поэтому солнцезащитные очки стали вечным атрибутом Чон Чонгука. Оправдание одно — от света глаза болят после того случая.       К счастью, ноги пришли в полный порядок. Старая плесень даже вернул ему ключи от Мерседеса, предварительно заставив сдать экзамен на вождение. Изо дня в день приходилось заливисто смеяться, а внутри не было ничего… Ничего.       Работа-ночь, работа-ночь, работа-ночь. Редкие перекусы по пути куда-то. Много кофе и табака. Временный отказ от алкоголя. Ему нужно ещё немного протянуть, прийти в свою норму. Неужели он снова чего-то ждёт? Нет. Абсолютно. Ничего не ждёт, ни о чём не мечтает, ни на что не надеется. Даже на себя.       Мысленно ДжейКей оставил Чон Чонгука умирать в темноте, закрыв за собой дверь на засов. Ключ не подобрать. Замок отсутствует. Нужно просто вернуть всё так, как было. Тот, кого он так боялся ранить, больше в этом не участвует. Да и Чону плевать на его чувства. Больше нет ограничительных знаков, предупреждающих об обрыве. Знаков, старающихся его защитить от, возможно, ошибки, но такой правильной. Или это только кажется?       Как бы там ни было, за неделю Гук слегка осунулся: побледнел, потерял в весе. Это не скрылось от Юнги. Просто не могло скрыться. Объяснил тем, что работа его выматывает. Зато дома всегда ждёт вкусный ужин и охуительный секс. И снова та самая «улыбка». Ведь скоро разгребут дела и у него появится больше свободного времени. Опять повёлся.       Очередная ночь ничем не отличалась от предыдущих: мысли о том, что надо бы купить мусорное ведро и подушки. Юнги с расспросами приставать перестал. У него там что-то происходило прекрасное в личной жизни, но Гук сейчас и слова из рассказов старой плесени не вспомнит. Нет, конечно, он кивал со счастливой улыбкой, но на деле просто не слушал. Не было смысла. Хотя… Возможно в этот раз жизнь послала убогому что-то стоящее? Чон просто будет надеяться именно на это. Пусть Мину будет хорошо. Он этого заслуживает.       А утром поступил звонок от старшего брата, который начинался фразой: «я женюсь». Чудно. Примите тысячу поздравлений, молодой человек. И он ждёт их в гости, чтобы наконец-то познакомиться с Тэхёном и познакомить со своей будущей женой. Дальше двадцать минут болтовни о том, как внезапно братец «волей судьбы» снова встретил ту самую, с которой в университетское время не сложилось. Гук просто положил телефон рядом, продолжая курить. «Вообще не интересно, прости», — мысли, как всегда, впереди паровоза.       После разговора ничего не изменилось: душ, кофе, одежда, машина, кабинет. Чёртовы цифры не хотели складываться в общую картину. Чего-то не хватало. Точно. Сводок и отчётов по части Юнги. И где только носит этот старый кустарник? Мин никогда раньше не позволял себе забить на работу. Только в случаях, когда он был остро необходим Гуку. Ну что же… В жизни этой белобрысой падали тоже появилось что-то важное.       Как бы сильно Чонгуку не хотелось отвлекать Юнги от, судя по всему и времени в том числе, утренней ебли, но сделать это придётся. Брюнет впервые за долгие несколько дней набирает давно заученный номер. Долгие монотонные гудки и металлический голос советует позвонить позже или оставить голосовое сообщение. Вторая попытка. И недовольный хриплый голос в трубке: — Дай, сука мелкая, кончить! У меня тут такая блядь ртом между ног работает, а ты трезвонишь! — и глухое «о Боже!» на фоне подтверждающих звуков хлюпанья да причмокивания: кто-то явно очень умело старается. — Да насрать мне, плесень. У меня суммы не сходятся за последний месяц. Не хватает твоих отчётов. — Де, детка. Глубже… Вот так… — Мин, мать твою, Юнги! Я с тобой, ёбарь-террорист старый, разговариваю! — вспылил Чон. — А, прости, прости, малыш. В моём ноуте посмотри. Он где-то в кресле… Да… — стоны только раздражали, но Гуку не до того: он нашёл ноутбук Мина и уже ждал загрузку операционной системы. — Пароль? — странно, но вопрос услышали. — Как и в телефоне… Ты куда, блять, пальцы суешь?! — Чонгук закатил глаза: то ли от тупости пароля, то ли от тупости его обладателя. — Я не нахожу нихуя. У тебя даже в почте свалка! — прозвучало максимально злобно. Но на том конце продолжал литься трёхэтажный мат по поводу «охуевшей детки», — Проблядь старая, я к тебе обращаюсь! — ещё громче, плюс тысяча к злости. — Сука, важные смотри! О, блядь, да… Только попробуй выплюнуть. Молодец, покажи ротик… — Чон отключился. Это уже слишком.

***

      Чимин послушно приоткрыл рот, пробегаясь языком по припухшим губам. Юнги довольно гладил его по щеке. — Ты слишком хорош в этом. Я начинаю ревновать, — наигранно надул губы блондин, впиваясь требовательным поцелуем. Чим только отвечал, кусая тонкие губы Мина в ответ.       Они трахались ночь напролёт, испробовав все поверхности в этом захудалом номере первого попавшегося на глаза лав-отеля. Чимин, не смотря на весь свой внешний холод, оказался очень горячим любовником. Как только Юнги начинал думать, что всё уже закончилось, брюнет снова забирался на его бёдра, заставляя в очередной раз возбуждаться до белых пятен перед глазами.       И так было при каждой встрече: Чим не только горячий, но и ненасытный. Кто же знал, какое чудное создание Юнги спасал той ночью ценой своей морды. — Прости, милашка, без презервативов не трахаюсь, — уверенно заявил блондин, разрывая зубами серебристую упаковку Дюрекс, попутно запечатляя громкий шлепок на упругой заднице. — Я бы тоже не хотел подхватить от тебя сифилис, — сухо отвечает Пак, прогибаясь в коленно-локтевой под тяжестью чужой ладони.       Конечно. Это был единственный раз, в котором присутствовал тонкий латекс между ними.       Юнги утащил парня за собой на кровать, цепляясь за чёрные волосы. Чимин не сопротивлялся: они оба знают, что сейчас произойдёт, поскольку член блондина снова приобретал былые размеры, а кое-кто уже давно готов к повторному вторжению. Но как же можно пропустить очередную прелюдию?       Мин отбросил брюнета на спину, нависая сверху. Россыпь бордовых отметин украшала тело Чима в самых неожданных местах: больше всего этой ночью досталось внутренней стороне бёдера и ключицами. Юнги любит помечать «своё». Особенно, когда это самое «своё» всё ещё не признаёт своей участи.       Тонкие пальцы пробежались по смуглому торсу, спускаясь к двум соприкасающимся возбуждениям: бледная ладонь сильно сжимает оба, делая несколько резких движений. Тихий стон снизу и Чим не выдерживает, разводя ноги шире: — Или ты сейчас же прекратишь нас мучить, или я сам тебя выебу, — шипит в самые губы, пронзая Юнги затуманенным взглядом потемневших глаз.       Мина дважды «предупреждать» не нужно: хватает смазку, открывает флакон и выдавливает необходимое количество на руку. Сразу два пальца проникают во всё ещё растянутое колечко мышц, без каких-либо преград и усилий смазывая изнутри. Пока Юнги продолжает толкаться в Чима только пальцами, брюнет, закусив губу, тянется за отброшенной ёмкостью. И вот он ускоряет процесс, размазывая резкими движениями пахнущий клубникой гель по всему члену старшего, уделив особое внимание головке. Мин хорошо изучил тело младшего: он точно знает под каким углом нужно проникать в любой позе Камасутры, чтобы при каждом движении задевать простату. Собственно, это он и делает с помощью длинных пальцев в данный момент. Закусив губу, Пак сильнее сжимает чужой член, толкаясь навстречу руке блондина, желая почувствовать столь яркую вспышку удовольствия ещё раз.       Но пальцы покидают развратное тело, оставляя очередной шлепок на подтянутой заднице. Чимин послушный. Чимин всё понимает без слов, направляя ствол Юнги в себя, стараясь насаживаться бёдрами. Пошлые стоны, становящиеся всё громче с каждым новым глубоким проникновением, отбиваются от противных красных стен номера, звонкие шлепки раздаются всё чаще, а Мин, с каждым толчком в раскрытое перед ним тело, наращивает амплитуду движений, что помогает ему делать Чим, остервенело толкаясь бёдрами навстречу.       Горячо, пошло, громко… У Юнги на спине живого места не осталось после столкновений с ногтями брюнета, пытающегося хоть за что-то ухватиться в процессе.       Блондин слегка меняет угол проникновения, немного приподнимая Чимина за бёдра: теперь каждый толчок отдаётся ещё более сладкими стонами и метаниями головы по несчастной подушке. Дрожащими руками брюнет пытается ласкать собственный стояк, но пальцы его совсем не слушаются. Он тянет Мина к себе, впиваясь в губы поцелуем.       Последние, самые сильные толчки и глубоко внутри растекается невероятное тепло, а тихое рычание утопает в пухлых губах младшего, который изливается в свою ладонь следом за Юнги.