***
Отец явно не собирался видеться с Чонгуком. Парень это прекрасно понимал, но решил подарить тому один день спокойствия. Пусть хотя бы привыкнет к присутствию младшего сына в его доме. Хотя… Он и за предыдущие шестнадцать лет совместной жизни к этому не смог привыкнуть. Смешно, да. Весь следующий день Чонгук провёл с матерью: они побывали на пляже с самого утра, потом отправились по магазинам, потом пообедали в каком-то ресторане, потом в парк развлечений (да, Гук же ещё маленький и не поздно его туда сводить). По всем местам они передвигались с помощью маминого автомобиля. — Мам, позволь мне сесть за руль, — просит Гук, когда они выходят с парка аттракционов. Женщина замирает, протянув руку к дверце серого Киа. В её глазах отчётливо просматривается неподдельный ужас. Чон всё понимает. Она же не знает, что навыки вождения её ребёнка не просто хороши, а на запредельном уровне. — Нет, Гуки… Не надо, — тихо, совсем неуверенно произносит женщина. — Да ну чего ты? Я уже давно вожу и, как видишь, цел и здоров. Ты же устала, я вижу. — Нет. Сынок, пожалуйста… — голос начинает дрожать вместе с вцепившейся за дверцу рукой. Ещё немного и начнётся самая настоящая истерика, поскольку первая слеза уже катится по её щеке. А где были эти слёзы, когда Гук приходил в себя в той чёртовой палате? А где они были, когда он делал первые шаги с костылями? Почему его в моменты падений ловил Юнги? Где было это блядское волнение, когда она уезжала, оставляя полуживого младшего сына на старшего? Все эти вопросы сейчас стоят огромным комом в самом горле. Но задать их он не сможет. Ему жаль мать. Нет, не так. Он не причинит ей столько боли, сколько она причинила ему. Почему? Он не она. У него есть хоть какое-то уважение к женщине, которая его родила. — Хорошо. Прости, — брюнет спокойно садится на пассажирское сиденье. По дороге мама планирует приготовить кучу блюд, которые любит Чонгук. «Ага, только это любимый пирог Джи. У меня аллергия на апельсины, мама», — думает парень, когда слышит в перечне «своих любимых» блюд апельсиновый пирог. А потом ещё какие-то апельсиновые десерты. Ну вот… Вспомнилась обычная пресная каша на воде. Улыбка сама появилась на губах Чона. — Вот! Так и знала, что тебе понравится. Виктория уже всё должна была приготовить. И папа спустится к нам на ужин, — улыбалась повеселевшая женщина, даже не предполагая, что сын сейчас выглядит таким счастливым вовсе не из-за её стараний.***
Как и было обещано, хозяин дома спустился к ужину. Он только сухо поздоровался со всеми присутствующими и уселся на своё место. «Ну как всегда», — подумал Чон, с улыбкой подняв взгляд на мужчину. Он не выглядел счастливым от слова «совсем». Скорее, раздражённым. Ему точно не нравился приезд младшего сына. Он старался это скрыть, но не получалось. Ужин прошёл в тишине. Только мама иногда пыталась разрядить обстановку, на что получала убивающие взгляды от отца. Что самое нелепое в этом приезде к родителям? Уже второй день, как Гук здесь, а никто так ни разу и не поинтересовался его жизнью. Классно, правда? Как бы мама ни старалась, она не сможет наверстать упущенное. И этот глупый поход в парк развлечений… Простите, мэм, но вашему сыну теперь интересны машинки побольше и побыстрее. Только вы об этом не знаете. Причина? Вы просто не удосужились спросить. А самое интересное в том, что Чон их любит. Возможно, не так, как дети должны любить своих родителей. Он любит их так, как они его научили это делать. Тихо, молча и на расстоянии. — Спасибо за ужин. Я работать, — с безразличным видом отец поднялся из-за стола и отправился снова в кабинет. Уровень гостеприимства — родной отец Гука. Он больше не даст ему ни минуты. Чон встаёт практически сразу вслед за отцом и догоняет его у самого кабинета. Тот как раз закрывал дверь, но его младший сын уже поставил ногу, блокируя это действие. — Что ты делаешь? — удивился мужчина. — Пытаюсь поговорить с тобой, старик, — непринуждённая улыбка Гука точно не радует отца. — Я тебя не просил об этом, — дверь прижимает ногу брюнета сильнее, но тут в ход идёт ещё и рука. — А я не спрашивал у тебя о том, что ты просил… — надавив на дверь, Чон открывает её шире и проходит в кабинет отца, — А у тебя тут мило. Закрой дверь. — Чего ты хочешь? — мужчина послушно закрывает дверь. — Хочу понять причину, по которой меня всю мою жизнь ненавидит мой родной отец. Причину, по которой я половину своей жизни проходил с гематомами по всему телу. Причину, по которой ты избивал и меня, и мать. Причину, по которой ни один тест ДНК тебя не удовлетворил. Причину, по которой ты не считаешь меня сыном, — глаза Гука сейчас выражали только гнев. Он говорил абсолютно спокойно, вкладывая свой личный смысл во всё, что сказал. Кулаки мужчины сжались и он резко открыл дверь. — Уходи, — тихо, но уверенно. — Хорошо. Я уйду. Но завтра мы продолжим наш увлекательный разговор. А пока… — Чон, проходя мимо, не сводил взгляд своих стальных глаз с отца, — Доброй ночи. Дверь захлопнулась. С такой силой, что Виктория с мамой прибежали, чтобы выяснить причину. Парень списал всё на сквозняк. Дамы поверили. Гук вывел его из себя. Он это знает.***
Ещё один день с мамой. Ещё один день «ни о чём». По пути домой Чонгук не выдержал: — Мам, почему он так сильно меня ненавидит? — вопрос в лоб. — Ты о чём, Гуки? — женщина делает вид, что не понимает. — Отец, мам. Почему он меня всё ещё ненавидит? — Ну что ты, малыш! Он не ненавидит тебя… Просто папе сложно проявлять свои эмоции. Вот и всё. Он просто такой человек, — и дальше пошли разговоры о новых коллекциях каких-то там невероятно охренительных дизайнеров. И никаких тебе ответов. Не заслужил. Или нет необходимости знать причину. Или же причина давно всем известна. В общем, домой доехали под мамину болтовню. Гуку жутко захотелось погонять в этот момент. Виды здесь красивые. А потом можно было бы рвануть на побережье и проехаться по песку. Это было бы крутым воспоминанием об Австралии. Снова ужин «для всей семьи», но отец не спускается. — Не голоден, — сухо отвечает Виктория на вопрос матери. Пока мама ест, снова что-то стараясь рассказывать своему сыну, Чонгук только лениво ковыряется в тарелке. Всё ясно. Тянуть больше некуда.***
Ничего не помнит. Всё как в тумане. Помнит только крики матери и точные удары отца. Да, Чон Чонгук, в свои двадцать три ты снова позволил ему это. Но ты ответил. Наконец-то ответил. Чон стоял посреди отцовского кабинета, крепко сжимая разбитые в кровь кулаки. Он даже и не понял, когда начал отвечать полной взаимностью на родительские «ласки». Отец сидел возле своего рабочего стола, прижимая ладонь к разбитому лицу. Он дрожал. Это была не дрожь ярости или чего похуже. Это был страх. Этот мужчина сейчас был испуган. Как маленький котёнок. Гук понял, что произошло, когда мать обняла его со спины, попытавшись так сковать руки. Она что-то кричала, о чём-то умоляла и плакала. Мужчина даже глаз не поднимал на сына: смотрел в пол. — Тогда и ты мне не отец. И никогда им не был. Знаешь, ты просто не умеешь быть им. Ты даже не можешь выкроить два дня, чтобы прилететь на свадьбу любимого сына. Ты — ничтожество. И прекрати обвинять меня во всех смертных грехах. Сам же по уши в грязи. И никогда из неё не вылезешь, — Чон говорил чётко и медленно, наслаждаясь каждым словом. Он так давно хотел сказать, что всё кончено. И наконец-то осмелился. Сейчас было самое подходящее время. Мама всё ещё крепко обнимала. И даже не собиралась отпускать. — Отпусти меня, пожалуйста. Я сейчас просто заберу свои вещи и уйду. И больше никогда не появлюсь в вашей жизни, — обратился парень к рыдающей во весь голос женщине. Она только отрицательно покачала головой, ещё крепче прижимаясь к сыну. Что-то неразборчивое слетало с её губ… О том, что это она во всём виновата. Если бы не она, то ничего такого не было. Мол, Гук мог бы быть счастливым ребёнком, если бы не она. Чон только устало вздохнул. Не-а, иначе быть не могло. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Всё так, как задумала небесная канцелярия, а значит — как надо. — Мам, прошу. Отпусти, — просьба в никуда. — Да отпусти ты уже его! — подал голос всё ещё сидящий на полу мужчина. Неуверенно и с дикой дрожью в каждом звуке. Женщина ослабила хватку и Гук смог вырваться с этих крепких объятий. Он повернулся к ней лицом и осторожно уложил руки на плечи. — Мам, прости. Но так будет лучше. Ты можешь звонить мне, когда захочешь. Можешь прилетать в гости, если появится желание увидеть. Но… — парень притих, устремив взгляд прямо в глаза матери. — Что, малыш?.. — женщина уложила ладонь на разбитую щеку брюнета. — Ты должна кое-что знать… Впервые я сел за руль в девятнадцать. Если мать не поняла смысл сказанного, то отец резко поднял глаза. Дрожь поутихла, а глаза были широко распахнуты. — Что ты имеешь в виду?.. — а вот теперь задрожала рука женщины на щеке парня. — То, что я взял ключи от его машины, но за рулём не был. Водителем был мой парень, — никакого сожаления в голосе. Женщине нечего ответить. Зато отцу есть что… — Что ты сказал, урод больной?! Какой ещё парень?! — силы, видимо, вернулись, — Да как ты вообще смеешь говорить о таком?! Но вот попытка встать успехом не увенчалась. Пока мужчина бился в истерике, называя Гука «ещё большей ошибкой», чем он предполагал, мама просто смотрела. В этом взгляде не было осуждения, в нём не было ненависти. Она только медленно кивнула. — Я провожу тебя, — взяв сына за руку, женщина вывела его из кабинета.***
Пока Чон на скорую руку сбрасывал вещи в чемодан, мама стояла рядом. На самом деле, брюнет был ей очень благодарен за молчание. Он видел, что она пытается понять его. Это было приятно, но до жути запоздало. «Уже ни к чему», — осталось в голове. Ведь и правда… Уже слишком поздно пытаться что-либо понять. Да и бессмысленно всё это. — А сейчас, Гуки? — внезапный вопрос разбил тишину на мелкие осколки. — Что сейчас, мам? — Ну, сейчас… У тебя есть кто-то? Ты ведь не одинок, правда?.. — ещё тише, чем в первый раз. — У меня есть брат. И всегда был. Ещё есть старая плесень… — Кто? — удивлённо перебила его мать. — А, прости. Юнги. Но я зову его старой плесенью. Это тот парнишка, с которым я провёл больничное время. — Вы вместе? — Боже, нет. Это была бы самая жестокая шутка неба против меня, — легко улыбнулся парень. Удивительно, но мама тоже. — Когда ты найдёшь хорошую…прости, хорошего парня… Познакомь меня с ним, хорошо? — очень спокойно и всё с такой же улыбкой. Гук подавился воздухом. Такого он не ожидал уж точно. Возможно, с одним человеком ему хотелось бы её познакомить… Но он просто кивнул. Ничего не обещая. Быстро умывшись и схватив сложенный чемодан, брюнет покинул комнату. Под домом уже стоял автомобиль с огромной жёлтой шашкой. Мама не задавала лишних вопросов: то ли их не было, то ли не хотела знать ответ. Только обняла парня на прощание.***
Пока автомобиль рассекает по дорогам Сиднея, Чонгук бронирует номер в отеле Мэритон, что расположен недалеко от международного аэропорта. На поездку уходит не так много времени, поскольку улицы пустые. Какой-то странный день. Нужно срочно расслабиться. То ли напиться хочется, то ли потрахаться, то ли всё вместе. Чон в скором порядке устанавливает Тиндер. Выбрав фотографию посимпатичней (и обязательно с голым торсом, конечно же), Гук нажимает на «парни поблизости». Ему сейчас не хочется доминировать. Ему необходимо, чтобы кто-то выбил всё это дерьмо. Взаимный лайк приходит от одного австралийского красавчика уже после заселения в номер. Чон договаривается о встрече в баре неподалёку на вечер и просто идёт в ванную, зависая там на хороших несколько часов. Так давно не был снизу…***
Первый толчок происходит в одной из туалетных кабинок того самого бара. Как оказалось, место-то злачное. И идеально подходит для таких развлечений. Второй толчок и мощная мужская рука закрывает рот Чону. Слишком уж он громкий, а проблемы никому не нужны. Ещё толчки. Резкие, размашистые. Никто никого не жалеет, поэтому Гук мысленно радуется своей предусмотрительности. Парня попросту вбивают в стену напротив, не заботясь о его ощущениях. Но брюнету плевать. Ему хорошо. Именно то, что нужно было. Мужчина в нём значительно ускоряет темп, рвано вышёптывая пошлости вперемешку с матом на ухо Чона, который мыслями совсем не здесь. Последние толчки, но брюнету наплевать. Он уже. Невероятное чувство туманом окутывает с головой. Мужчина резко покидает ослабшее тело парня, снимает использованный презерватив и, плюнув напоследок что-то похожее на «спасибо», покидает кабинку. Гук приземляется на колени, так и не подняв штаны с бельём на место. В голове крутится только одно… «Что ты, блять, творишь?!» Это был совсем не тот парень, который, к слову, должен прийти минут через двадцать. Простое пересечение взглядами в зале и нелепая встреча в уборной. Вот и всё. «Нужно снова стать похожим на человека», — подумал брюнет, поднимаясь на ноги. Вытеревшись туалетной бумагой, парень подтянул штаны обратно на законное место, а затем умылся холодной водой. Чёрт, он уже хорошенько успел выпить. С зеркала на Гука смотрел довольный и хорошо оттраханный парень. Не лучший вид, скажем так. Да уж… Но ни капли не стыдно. — Ладно… — тихо проговорил Чон, — Не захочет — не надо. Но пришедший парень захотел. Ещё как захотел. Так захотел, что захлёбвающееся в стонах тело Гука всю ночь металось по огромной постели из стороны в сторону. То курили, то пили, то снова трахались. До самого утра. Последний заход. Сил почти нет. Чон чувствует себя тряпичной куклой, из которой, кажется, выбивают последние чувства. «Ещё немного», — проносится в воспалённой голове, а из уст только громкий стон. Да, это точно то, что надо было. Утром парень просит номер телефона, чтобы встретиться ещё. Но Гук отвечает, что это его последний визит в Австралию. Дальше — совместный поход в душ. На этом и прощаются. Гадко. Невероятно хорошо, но гадко. Коктейль, смешанный на основе чистого абсента, блять. Как же гадко. «Прости, Тэ», — и лёгкая улыбка расцветает на искусанных в кровь губах. Когда протрезвеет — не вспомнит, скорее всего. Да и откуда это «прости» в его голове? Не важно. Вообще не важно. Глаза сами закрываются.***
Чимин задернул штору, чтобы лучи восходящего солнца не коснулись лица спящего. Пёс послушно сидел около кровати хозяина, тихо поскуливая. Чиму тоже бы хотелось… заскулить. Когда доктор позвонил и попросил в кротчайшие сроки забрать «нашего милого Тэхёна», Чим вздохнул наконец полной грудью. Подробностей в телефонном звонке не прозвучало, поэтому парень летел радостным вихрем, скупая чуть ли не весь прилавок со сладостями. Его Тэ скоро будет дома. Наконец-то! Пропуская большую часть сухого разговора, парень услышал только последние слова «адвокаты не помогут, ознакомьтесь с комментариями к последнему пункту». Больше Чимин не запомнил ничего. Тэ он не узнал. Худая перебинтованная фигура на кушетке не была Тэхёном. — Что… с ним? Замысловатые формулировки, дружелюбный тон, стойкий запах хлорки. Последнее, кажется, въелось в волосы и тело Тэ. Раньше он часто пах корицей и счастьем, позже стал смешивать боль и ваниль, теперь же — смерть и хлорка. «Нет, нет, всё не должно было так закончиться!», — в мыслях Чимин кричал, в реальности тряс за плечи блондина. Тот смотрел на него пустыми глазами, никак не реагируя. — Почему ты молчишь?! Тэ, что с тобой?.. — врач успокаивающе похлопал по плечу, попросил подняться с колен и покинуть помещение. Лечение закончено. Поездка до дома в полной тишине, пёс будто бы понимал лучше Чимина. Найни даже не подошел к Тэ, когда парень усаживал блондина на пассажирское сидение. Глухо, пусто, нескончаемо больно — вот, что ответил бы Чим. На работе он не отпросился, а поставил в известность, что его не будет несколько дней. Полностью разбитый он сидел второй час на подоконнике, чередуя сигареты и крепкий алкоголь. «Мы сделали всё возможное…». Глоток, затяжка. «От такого никто не застрахован…». Затяжка, глоток. «Он вас не слышит…». Глоток. Сейчас стошнит. Выворачивает долго. Холодный душ помогает остудить мысли. «Нет, не время. Если врачи не смогли, значит, смогу я». Он обещал себе защищать и быть рядом с этим человек. Он будет с этим человеком до конца. Его Тэхён вернется. Обязательно.***
— Зайчик, давай покушаем, — Чимин никогда не задумывался о детях. Он не видел рядом с собой постоянного партнера, никогда не видел себя в семье. Сейчас же он исполнял обязанности отца: уложить спать, покормить, помыть, сходить на прогулку, поиграть. Чимин запретил себе думать, отключил все возможные мысли о будущем, вытащил из телефона батарею и спрятал в дальний угол. — Ох, ну что ты… — парень никогда не думал, что будет учить Тэхёна держать ложку. У блондина будто атрофировались конечности, он чертовски плохо контролировал свое тело. Чимин всерьез задумался о подгузниках для взрослых, но спустя несколько дней Тэ уже пытался зажимать столовые приборы в руке. Найни стал серой тенью, к Тэ он не подходил: боялся или просто не признавал. «Ничего, мы вернем нашего малыша», — Чимин изменился. Он стал тактильнее, мягче, терпимее. Когда Тэ ночью упал с кровати, Чим испугался настолько сильно, что словил паническую атаку, о которых до сегодняшнего дня не знал ничего. Внутри него что-то сломалось, треснуло, дало сбой. Он винил себя от начала и до конца. От первой минуты телефонного разговора с Чон Хосоком до последней секунды в этой больнице. Следующей ночью Тэ снова падает на пол, но будто бы… специально. На секунду Чимин теряется, не понимая что должен сделать. Эти безжизненные глаза пугали много сильнее всего остального. Тэхён всегда сам говорил, что глаза есть отражение души. — Тэ, ты слышишь меня? — бесполезно. Фарфоровая кукла. Два дня, три. Конец недели. Короткое «прости» на почти знакомый номер. Наверное, Юнги охуеет и начнет звонить. Выключить.***
Юнги сидел в кабинете ДжейКея, перелистывая папку с договорами, где каждый подрядчик в алфавитном порядке. Его малыш — тот ещё демон. Мин ненавидел бумажную работу больше всего в жизни, а Чон возьми и оставь на него всё это говно до своего возвращения. Так ещё и заезд ночью на нём! Блондин тяжело вздохнул, захлопнув чёрный регистратор с кучей бумажек. Заебался. Нужно пойти пообедать, поскольку желудок начинает издавать симфонии молодого Моцарта, а это хуёвый знак. Единственная достойная компания находилась в дохуя тысяч километров от него. Около восьми с лишним, если быть точным. И тут в голове всплывает вечно всем недовольный (кроме секса) Пак Чимин. Ну, а почему бы и не позвать его перекусить? Или, быть может, он на работе? Но у полицейских же тоже бывает обеденное время? В шесть вечера, правда. Но это всё хуйня. Юнги тянется за телефоном, лежащим на самом углу стола. Экран светится тремя входящими сообщениями от разных абонентов: да неужели тупое мелкое создание ему хоть что-то, блять, соизволило ответить? Вообще больное сердце старика не бережёт, бестолочь самовлюблённая. Но нет: два от оператора, а третье от Пак Чимина. Стоп, что?***
«Аппарат абонента выключен…», — Юнги снова сбрасывает вызов. Что ещё за «прости» такое? Что он имел ввиду? Учитывая подавленность Чимина в последние дни, старый мозг, повидавший много хуйни, пришёл к худшим вариантам развития событий. Первой остановкой был полицейский участок, где сообщили о длительном отсутствии старшего полицейского на работе. Следующей остановкой был дом. Всё, что запомнил Мин — подъезд. Ни этаж, ни квартиру парень не знал. Ему предстояло увлекательно путешествие по соседям. Да простит его Чимин, но репутацию Юнги ему знатно подпортит. Хотя, учитывая характер вечно хмурого брюнета, портить там абсолютно нечего. Ну, подумаешь, белобрысый парень с выпученными глазами будет бегать по всем квартирам и спрашивать о наличии в них некого Пак Чимина, чего уж там. Такое каждый день происходит, правда? Не в этом доме, но в любых других. Или не происходит?.. Первый этаж и вежливое «идите на хуй» из последней двери. Отлично, теперь этажей меньше аж на целый один. Второй и третий гостеприимством тоже не отличились. Хоть бы кто воды предложил! Но вот на четвёртом Мина ждал успех. Дверь открыл молодой парень с взлохмаченными волосами. — Извините, я ищу Пак Чимина. Он не здесь проживает? — начал вежливо Юнги. — Да заебали вы уже со своими Тэхёнами и Пак Чиминами. Сначала мужик с цветами ищет квартиру этих долбоёбов, теперь ты… Пятый этаж, крайняя дверь справа. Всегда пожалуйста, — и дверь хлопает прямо перед носом Мина. — Эй, ты, мелкий! Тебя кто так со старшими учил разговаривать! А ну выйди и я тебе уши надеру! — старая плесень начала колотить кулаками по дверному косяку, пока не пришло осознание, что путь указали, — Ой, блять… Хотел сказать «спасибо»! — и полетел на следующий этаж. Господи, ну почему в этом доме не предусмотрен сраный лифт? Он не настолько молод, чтобы бежать марафоны в пять пролётов. А всё из-за чего? Из-за идиотского смс сообщения от Чимина. Всё бы ничего, но это первый раз, когда брюнет сам ему написал. Ещё и такое… Как тут не среагируешь? А если сдохнуть решил и таким «уникальным» способом попрощаться? В этот момент до него всё ещё не доплыли слова парня, что Чимин живёт не один. Что где-то рядом ещё и некий Тэхён. Вот и дверь. Проигнорировав дверной звонок, Юнги начал отбивать ритм кулаком в паре с ногой по двери, которая от такого грозилась вылететь со свистом. Да, бледная поганка — паникёр всем паникёрам. Бить так бить. Послышались быстрые шаги и громкий лай за дверью, но от этого Мин не прекратил её вышибать, содрав кожицу на руке. Он стучал до тех самых пор, пока дверь не открыли с тихим скрипом. Юнги, не ожидавший, что открывается она во внутрь, не улетел руками вперёд на Чимина. Ошарашенный брюнет схватил парня за плечи, не давая упасть обоим. — Вот ты где, херня мороженная! Я тебе, блять, сейчас устрою! Вы, дети сраные, меня до инфаркта в куче с инсультом довести решили?! Один, блять, в своём сраном Сиднее не отвечает нихуя, а тут ещё ты со своим ебаным «прости»! Да нахуй вы мне, ясельная группа, попадали! — на повышенных тонах объяснял Юнги причину своего внезапного визита. Чимин удерживал в руках брыкающееся нечто, что успевало обкладывать хуями до пятого колена. Он не сразу понял, ЧТО перед ним, но ровно до того момента, пока это нечто не начало хрипло кашлять. Плесневелая рухлядь, понятно. — Юнги, какого хуя? — поздоровался брюнет, поднимая голову парня холодными пальцами. Вид Мина сейчас не столько пугал, столько… веселил. Такого парня он не видел. Простого, эмоционального, совершенно искреннего. Засмотревшись, брюнет пропустил вводную часть. — Моего, родного, блять! Забыл уже как выглядит? А вкус хоть помнишь? Что, блять, твоё неебически информативное «прости» значит-то? Минуточку, а какого хера ты живой ещё? Так, а ну пропусти! — Юнги врывается в квартиру, восприняв отсутствие «пошёл нахуй» как приглашение, — Где таблетки? Где лезвия? Где драма? Я зря летел?! — белобрысый злобно сжал кулаки. Найни поджал хвост, впервые пытаясь слиться с местностью. Собаки умеют охуевать? Найни научился. Чимин попытался остановить блондина, что, кажется, уже разъебывал ванную комнату. Только брюнет хотел попросить быть тише, как из соседней комнаты послышался грохот. Чёрт, Тэ! Сорвавшись, брюнет снова почувствовал дикий страх. — У тебя там труп сейчас из шкафа выпал? — вполне серьёзно задал вопрос Юнги удаляющейся спине, — Блять. Опять бегать… Мин сорвался вслед за парнем, вбегая в комнату. Картина та ещё: у небольшой кровати кто-то лежал. Движений тело никаких не делало. Просто спокойненько себе так отдыхало лицом вниз. Чимин попытался взять упавшего на руки, но, видимо, сил у него было мало. Он и выглядел-то не очень: синяки под глазами, щетина, кожа бледная. Единственным верным решением в этой ситуации было помочь, поэтому блондин помог придержать плечи больного. Ровно до того момента, как увидел его лицо. — Тэхён?! — громкий крик заставил вздрогнуть даже обладателя этого имени. — Заткнись, — Чимин смог удержать Тэ, не обращая внимание на один важный момент — Юнги знал блондина. Общими усилиями им удалось вернуть Тэхёну лежачее положение. Тихо выдохнув, Чим сел на пол около кровати. Сил встать не было, смотреть на не менее испуганного Юнги — тоже. — Стоп, — брюнет задумался. После всего его мозг работал в режиме энергосбережения. — Откуда ты знаешь Тэ? — Тебя сейчас это действительно волнует? — Мин протянул обессиленному парню руку. — С тебя объяснения, поскольку мне сейчас очень хочется вызвать дядь в форме. Правда, я ещё не решил в какой именно: чёрной или белой, — взгляд снова вернулся к лежащему. Юнги не мог понять, что происходит. И сейчас руки просто чесались отправить Чонгуку сообщение. А ещё лучше — позвонить. Этот вихрь был бы похуже всех дядь в форме вместе взятых. Поднявшись, Чимин первым делом сунул руку в карман джинсов Юнги. Долгожданная пачка сигарет наконец-то оказалась в руках парня. Он не курил несколько дней, просто боясь оставлять Тэ одного. Курьеры не уговаривались привезти сигареты. Суки. С последним они тоже не были согласны, к слову. — Пойдем на кухню, — на ходу закуривая, ответил брюнет. — Ты ебанулся возле него курить?! — Юнги на секундочку представил, как Гук расчленяет Чимина за такое поведение. Но, с другой стороны, похоже на то, что Чим сейчас заботится об этом парне, поэтому блондин, последний раз окинув взглядом Тэхёна, идёт следом. Дверь в комнату Чимин решил прикрыть, пёс остался сторожить хозяина и быть маленькой сигнализацией. — Свари кофе, а? — брюнет глубоко затянулся, в голове прокручивая слова. Пока ловкие руки Юнги пытались приготовить из ничего, точнее из «что это за хуйня растворимая?!», кофе. Чимин задумался, рассматривая спину блондина. Смешно, но чаще он видел эту спину нагой, поэтому сейчас ему было как-то… непривычно. «Зачем прилетел? Неужели он может быть серьезным?», — выдохнув в сторону, парень поморщился. За последние дни его мышцы изрядно заебались ото сна на полу. — Юнги, ты красивый. Кофе придется переделывать и мыть пол. — Иди за тряпкой, — абсолютно серьёзный взгляд переведён в упор на Чимина. Юнги впервые слышит что-то подобное от этой наглой морды. Откровенно говоря, сейчас вообще не время. Его интересует совсем другое. И голова комплименты воспринимает только под видом способа перевода темы. Так не пойдёт. Если с Тэ случилось что-то серьёзное, а в этом сомневаться вот ну вообще не приходится, то и его малышу хорошо не будет. Что, если именно из-за этого Гука и бросили? Сейчас не время размышлять. Время всё узнать. Чимин промычал что-то неразборчивое, со стороны вмиг превращаясь в капризного ребенка. Юнги впервые видел таким Чима, Чимин впервые видел такого Мина. — Если ты знаешь Тэ, то знаешь и его приступах, — тряпка уже сушится на батарее, брюнет подпирает бедрами кухонную тумбу. Начинать лучше сначала, да? — Какие ещё приступы? — удивился Мин, — Так, стоп. Притормози. Я эту чушь пить не могу. И тебе не советую… — парень вытаскивает телефон и быстро набирает номер, — Юну, кто из наших сейчас есть поблизости Red Light? Отлично. Пусть возьмёт два американо на двойной закладке и мчит ко мне по адресу. Сейчас отправлю в смс. На пятом этаже позвонит. Я выйду. — И сигареты пусть захватит, — вставляет Чимин, ощутив возможность. — И блок сигарет. Как каких? Моих. Других не курим. Давай, даю на всё про всё 15 минут! — Юнги сбрасывает вызов, переводя взгляд на Чима, — Продолжай. Чимин некоторое время молчит, гипнотизируя внимательным взглядом парня. Не виделись всего ничего, а будто бы дохуя. В такого Мина можно влюбиться. — Где у тебя кнопка выключения взрослого дяди? — хмыкнул брюнет, зачесывая назад волосы. Те, кажется, подросли. Отвратительно. — Её нет. Я тебя внимательно слушаю, — абсолютно спокойно отвечает блондин, указывая рукой на стул за столом. «Не верю», — про себя ответил Чим, приземляясь на стул. — Тэхён страдает приступами уж очень давно. Он пытался лечиться, но всё безрезультатно, — парень потянулся за второй сигаретой. — Около двух недель назад он вернулся домой от какого-то мудака с резвым желанием изменить свою жизнь. Неделю он провел в клинике, отдали мне его таким, — снова затяжка, руки брюнета мелко задрожали. Юнги перехватил их своими. — Мудака? А мне они показались хорошей парой. Погоди… Ты хочешь сказать, что они так долго не виделись? — парень крепче сжал руки брюнета, заметно округлив глаза. Чимин подавился дымом. — Ты о чем? — Тэхён. Впервые мы встретились одним прекрасным утром. Он показался колким невежей. А во вторую нашу встречу Тэ помогал мне с одним глупым ребёнком. Полагаю, от него он и вернулся, — Юнги вытащил сигарету с лежащей пачки. Пора покурить. — Понятно, — после недолгой паузы Чимин сложил в своей голове два плюс два. Юнги знаком с ДжейКеем и Тэ. Хах, как тесен мир. — И кто ты в этой истории? — В их истории я всего лишь связной… — улыбнулся Мин, прикуривая сигарету. — Ты знаком с ним? — Знаком, — коротко ответил брюнет, рассматривая сигарету в руках. Говорить было не о чем. Вопросов было явно больше желания доверять друг другу. Им многому придется научиться. Внезапно раздался звонок. Юнги не ответил на вызов. Просто встал и пошёл в сторону двери. Поблагодарив за кофе парня, Мин вернулся в квартиру, посмотрев на сидящего под дверью комнаты пса. — Ты как, малыш? — Найни только спрятал мордашку в лапах, — Ясно. Хреново. И блондин вернулся на кухню. Вытащив стаканы из подставки, Юнги один протянул Чимину вместе с кучей стиков сахара, поскольку сам пил только горький крепкий кофе. Присев обратно на кухонный табурет, Мин взял новую сигарету с пачки, поскольку оставленная в пепельнице сгорела дотла. — В какой больнице был Тэ? Кто был лечащим врачом? Что принимал? — прикурив сигарету, задал сразу несколько вопросов бледная поганка. Чимин постарался ответить на все вопросы Мина, напрягая свою память. — Чон Хосок? Хорошо. Я запомнил. И у меня есть ещё один вопрос… — сделав глоток, Юнги перевёл взгляд на Чимина. — И я жду на него честный ответ. Ты сможешь его дать? — Дать я тебе могу и без вопроса, но да, — криво улыбнулся парень, стараясь разрядить обстановку. — Хороший мальчик… — Юнги легонько погладил Чима по немного колючей щеке, — Но я не об этом. Кто он для тебя? Чим кивнул, расслабляя плечи. Его старый дед ревнует. Забавно. Затянувшись, парень несколько помедлил с ответом. — Я люблю его и, если нужно, отдам за него жизнь, — легко произнёс брюнет, отвечая совершенно честно. — Я тебя понял, — кивнул блондин, ощущая лёгкий укол где-то под рёбрами. Ну да хуй с ним. Он убирает ладонь со щеки Чимина и достаёт телефон, начиная искать нужный номер. Сделав последнюю затяжку, Мин поднимается с табурета и берёт курс на балкон. Выйдя за дверь, Юнги увидел небольшую террасу, практически полностью усланную тёплыми пледами. «Мило», — подумал парень, продолжая искать так сильно необходимый сейчас номер. Чимин поднялся следом. — Поэтому передай своему другу, — тихо, на самое ухо, обнимая со спины и прижимая к себе крепко и нежно, — Если он сделает ошибку, то очень пожалеет. У Тэ больше нет родственников, — не договаривая, оставляя запятую, а не точку. Пусть Юнги поймет то, что совсем недавно понял сам брюнет: Тэхёна он любит кровной любовью, а не романтической. Все эти годы он путал и не спешил разбираться, но сейчас, обнимая со спины этого безумного паренька, Чимин смог провести четкую грань. — Выйди, пожалуйста, — довольно холодно отвечает Мин, отстраняясь от брюнета. Номер найден, но разговор Чимину слышать не обязательно. Брюнет кивнул, молча покидая террасу. Пусть будет так. Дверь за собой он не прикрыл. — Доктор Пак, добрый вечер. Понимаю, что время не рабочее, но мне нужна ваша помощь. Нет, с Гуки всё хорошо, за что я вам очень благодарен. Здесь другая проблема… Помощь нужна моему младшему брату. Да, у меня есть младший брат. И поэтому вы никому об этом случае говорить не должны. Заплачу хорошо. Вы можете приехать? Хорошо. Адрес сейчас пришлю, — Юнги кладёт трубку, прикуривая очередную сигарету. Чёрт, нужно ли об этом знать Чонгуку?.. «Гуки»? На секунду парня парализовало. Нет, такого совпадения быть не могло. Жизнь, конечно, любит пошутить, но юмор у нее не настолько жесток. Ведь… правда? После последнего Чимин не доверял врачам и откровенно боялся еще раз пробовать что-то исправить. Шумный выдох. Слишком много всего. Мин возвращается, нагло присаживаясь на колени брюнета лицом к нему. — Мы его вытащим, обещаю, — лёгкий поцелуй в самый кончик носа и руки блондина обвивают шею Чимина. Чим задержал взгляд на парне, после кивнув. — Я тебе верю.