Wolves.

      Хоть Юнги и предупреждал Гука о том, что ему «очень не понравится картина», но такого парень точно не ожидал. По непонятной причине, руки дрожали и он всё не решался толкнуть вперёд белую дверь. Чёртовы больницы.       Единственное, во что сейчас хочется верить, что доктор Пак поможет. Чон ещё не видит Тэ, ещё не знает, действительно ли всё так плохо, но словами не передать, как сильно он надеется на врача, которого всегда считал волшебником. — Гуки, ну ты как? Готов? И сними ты эти очки, а… — произнёс Юнги, положив ладонь на плечо брюнета. — Да, — Гук снял очки, спрятав их во внутренний карман куртки. За белой больничной дверью была абсолютно такого же цвета палата с одинокой кроватью. На койке покоилось тело.       Это не Тэхён. Это просто не может быть он… Парень, лежащий на больничной койке раза в два меньше, чем тот, который несколько недель назад покинул стены его дома. Волосы тусклые, непонятного цвета. Ничего не осталось от былого блонда, благодаря которому его можно было заметить за километр. И он совершенно не двигался. Глаза открыты, иногда моргает. Но это вся его активность. Тишина. Чон не может ничего сказать. Да и сделать не может. Просто стоит в проходе и не двигается. Один-в-один как Тэхён, лежащий на больничных простынях.       Юнги стоял в дверях, наблюдая за Гуком со крещенными за спиной пальцами. Сейчас он понимал его лучше самого Чона. — Он слышит, но говорить пока не может, — тихо начал блондин, пытаясь отвлечь от шокового состояния Чона. — Может, это к лучшему, — Мин постарался улыбнуться. Вышло криво. — Слышит? — так же тихо уточнил Гук, поворачиваясь к Юнги.       Блондин легко кивнул. «Он тебя только и хочет слышать, дубина», — не озвучено, конечно.       Гук, признаться, боялся увидеть кучу аппаратов, которые обеспечивали бы жизнедеятельность Тэ, но ничего из этого не было. Была только белая кушетка, белое одеяло и белое лицо парня. За все время заездов он видел многое, но никогда не принимал это близко. Парни хотели гонять — парни понимали последствия. Навряд ли Тэхён понимал их. И чего он хотел? Не трудно догадаться. Приступы, что мешали ему жить и даже не давали существовать. «Почему ты мне ничего не сказал?», — смотреть в знакомые черты лица и не узнавать. Внутри обрывалось. Теплая рука Юнги сжала плечо. — Гуки, это временно.       Чон только кивнул, медленно подходя к больничной койке. Не долго думая, Гук игнорирует кресло у постели Тэхёна и присаживается рядом, на самый край. Он не контролирует свои движения, рука сама накрывает чужую ладонь. У парня были очень красивые руки. И как Чон этого раньше не заметил? Тонкие и довольно длинные музыкальные пальцы. Абсолютно ровные. Широкие пластины ногтей, что не так часто встречается. И шрамы… «Откуда они», — пронеслось в мыслях, но брюнет проигнорировал собственную голову. — Ты из-за этого ушёл, Тэ?.. — очень тихо задаёт вопрос Гук, не ожидая ответа. Голос не дрожит. Не имеет права.       Тэхён не реагирует, продолжая лежать безучастной куклой. Юнги вспоминает «общение» с доктором и надеется на чудо. «Давай же! Тэ, малыш, давай!» — Тэ, игнорировать нехорошо, — парень садится на корточки возле постели, боясь увести взгляд. Он, кажется, верит за всех в хороший исход. — Юнги, что… — договорить брюнет не успевает, тонкие пальцы сжимают его ладонь. Почти не ощутимо, будто дуновение ветра оставило легкий поцелуй. Спустя секунды Тэхён сжал горячую и сухую ладонь вновь. Не отпуская. — Что это значит?       Мин улыбается, мысленно благодаря Тэ за смелость. А Гук широко распахнутыми глазами смотрит на свою руку, которую сейчас так легко пытается держать светловолосый парень, смотрящий «в небо». И снова брюнет не контролирует свои движения, сковывая чужую ладонь в своих двух. Он медленно поглаживает сухую кожу большим пальцем, кусая губы. — Он ответил «да», Гуки, — объясняет Юнги. — Я оставлю вас, если ты не против. Сжимает один раз — нет, два раза — да. К сожалению, это всё, чем я сейчас могу помочь, — и Мин поднимается, направляясь к выходу.       Как только дверь за блондином закрывается, Чон снова переводит взгляд на Тэхёна. — Ты мне и с приступами нравился, — с тихим смешком отчаяния произносит брюнет.       Видимо, Тэ находился в сознании, заключенном в камеру. Цепи и решетки которой не давали свободу телу, но оставляли просвет для мыслей. И в мыслях парень пытался удержать один силуэт — человека, ради которого он осмелился изменить свою жизнь. И он изменил.       Блондин сжал руку сильнее. «Шутку не оценили», — пронеслось в голове Чона, но он рискнул дальше. — Ты хоть что-то видишь? Хотя бы силуэты? Твои глаза почти не двигаются. Меня это пугает… — всё ещё тихо. Чтобы не раздражать шумом.       Одно сжатие, после — слабое, частичное. «Видимо, только силуэты.» — Тем лучше. Я довольно хреново выгляжу, — легонько улыбнувшись, Чон подался вперёд, нависая над лицом Тэхёна. Ему очень хотелось, чтобы Тэ посмотрел на него. Хоть немного…       Блондин закрыл глаза. «Я хочу видеть тебя, но не могу». Попытался улыбнуться, кажется, получилось. «Получилось?» — парень не мог поверить, он только надеялся.       Чонгук выпускает ладонь Тэхёна, перекладывая руку на щеку парня, вторую пропускает под головой блондина, немного приподнимая. — Пожалуйста, попытайся, — шёпот у самых губ. «Хорошо.»       Тэ медленно открыл глаза. Из-за положения руки Гука парень посмотрел именно на него. «Неужели?..» Пусть так, пусть Тэхён думает, что сам смог. Пальцы блондина сжали простынь. Он рад, он так рад.       Чонгук улыбнулся, погладив щеку Тэ. — Ты молодец, Тэхён. Такой сильный… Это всё из-за меня, да? — брюнет сильнее закусил губу, не отводя взгляд от затуманенных глаз.       Руки Чона слишком далеко. Парень приложил усилия, чтобы дотянуться до кромки куртки. Одно слабое касание, следом второе.       Чонгук, не сдержавшись, прижимает к себе тело парня, обхватив его обеими руками. Ему мерзко сейчас от самого себя. В голове вертятся картинки ночных развлечений в ненавистном всей душой Сиднее. Пока он, Тэхён, страдал здесь, он, кретин, не разбираясь ни в чём просто ушёл в отрыв. Стало так гадко… Даже тогда, утром, не было так гадко, как сейчас. От самого себя, от своих поступков. От всего. Почему он просто не поехал за Тэхёном тогда? Почему ему не хватило ума? Чон Чонгук, ты снова слишком много думал о себе. Слишком. Это проклятое «слишком».       Руки сами продолжали прижимать к себе бесчувственное тело, но даже несмотря на это, было по-настоящему тепло. Так тепло, как тогда… — Тэ… Ты снова приготовишь мне ту кашу, а? — одна рука перемещается к ладони блондина. «Отравиться решил?», — усмехается блондин в своей голове, но уже спокойнее сжимает ладони. «Конечно. Приготовлю самую невкусную кашу для тебя.» — Самую вкусную, — тихо проговаривает Гук, будто услышав мысли парня, которого он теперь так сильно боится отпустить.       Внутри разливалось знакомое тепло. От непонятной нежности покалывало кончики пальцев. Как же хочется прикоснуться, чёрт. Как же хочется. Тэхён заставляет руку двигаться, вырисовывая ломанное сердечко на боку брюнета. — Чонгук? Ты уже вернулся? — знакомый голос послышался за спиной брюнета. — И что ты делаешь с младшим братом Юнги? — доктор Пак стоял на входе, сложив руки на груди. «Чонгук? Тебя так зовут?», — вопросительное касание так и не произошло. Гук медленно опускает блондина обратно на постель и шёпотом просит немного подождать. — Здравствуйте, доктор Пак. С чего бы моему парню быть младшим братом Юнги? — удивился Чон. Удивился и словам доктора, и своим собственным. Что он сейчас сказал? «Парень»?       Неожиданно для всех присутствующих в комнате Тэ засмеялся. Тихо, на грани слышимости. — Ничего себе. Что ещё происходило, пока ты здесь? — врач серьёзно перевёл взгляд на Гука. — Он шевелил рукой, пытался сфокусировать взгляд и, полагаю, у него это получилось. Он улыбался, доктор. Смотрел на меня и улыбался, — губы Чона и сами расплылись в лёгкой улыбке. Невероятно, даже такие мелочи могут радовать человека. — Серьёзно? Это прогресс. Очень хороший прогресс. Но там к нему его вчерашний парень рвётся. Боюсь, он не обрадуется твоему присутствию, — строго покачал головой доктор.       Чон понял, что речь о Чимине, поэтому быстро достал очки и сразу же спрятал глаза. Не сейчас, не надо.       Чим влетел ураганом в палату. После вчерашнего выглядел он сам как после урагана. Ага, «веселая ночка» называется. Интересно, так вообще могли бы назвать природное явление? — Ещё раз здравствуйте, доктор Пак, — отчеканил брюнет, переводя взгляд на ДжейКея. — А со мной поздороваться не хочешь, «парень»? — с лёгкой ухмылкой проговорил Гук. — Ты очки хотя бы в душе снимаешь? Советую, — после лёгкого кивка от врача, Чимин подошёл к Тэ. Взгляд его тут же смягчился. — Ты уже закончил рассказывать ему о жизни крота? — «съеби обратно в нору». — Боюсь, ты упадешь, если я их сниму. Пойдём, покажу тебе чудесный коридор в этой клинике. Ты должен его увидеть, Мини. А доктор пока пообщается с пациентом, — продолжая улыбаться, Чон жестом указал на выход.       Чимин игнорирует слова парня, обращаясь к врачу: — Извините, — он не хотел нарушить расписание, но, видимо, так и поступил. ДжейКей последовал за ним, прикрывая дверь палаты. Только Чим хотел удалиться за кофе, как сильная рука остановила его. — Как ты вообще позволил этому случиться? Ты позвонить мне мог? Или у тебя мозги куриные? — пальцы Чона крепко сжали чужое предплечье. Он, конечно, прекрасно понимал, что и сам виноват, но этот же дебил был рядом. И злость на Чима с каждой секундой возрастала в геометрической прогрессии, позволяя забыть о том, что для него Гук сейчас совсем незнакомый человек.       Чимин разворачивается и бьет прямо в живот парня, что посмел обращаться к нему подобным образом. Наклонившись, чтобы слышал только Чон, брюнет продолжил «отвечать»: — Не смей перекладывать на меня свою вину, мальчик. Когда ты благополучно съебался в закат, да так, что даже пса не узнал… Понимаю, ночью хуй увидишь, — ухмыльнулся Чим, крепче перехватывая руку ДжейКея. — Так вот, когда ты съебался, тебе было все равно. Тебе было похуй. Я не приемная комиссия театрального мастерства, чтобы выслушивать подобное. И да, — пальцы наконец отпустили ворот футболки, позволяя Гуку дышать. — Не смей меня трогать.       Занавес упал. Чон обещал себе не трогать Чимина, но поздно. Он правда это обещал. И снова не сдержал слово. Следы на шее парня только подлили масло в огонь: Юнги никогда не позволял себе оставлять засосы на шее. Где угодно, но только не на шее. Вывод: эти следы не принадлежат Мину.       Гук за секунду выравнивается, не обращая внимания на ноющую боль. Ну что? Удар за удар? Чон резко хватает Чимина за плечо, а локтём пробивает в челюсть. Пока Чим пытается понять что произошло, Гук добивает «штрафным» в бок коленной чашечки, от чего «жертва» падает на пол. Хотелось бы добить, но лежачих не бьют. Парень и так пока встать самостоятельно не сможет. Чонгук сжимает кулаки, стараясь не поддаваться желанию и не убить Чима прямо здесь. Кровь лёгкой струйкой уже стекает по подбородку дезориентированной жертвы. — Как же ты, блять, бесишь. У меня складывается впечатление, что нихуя ты о Тэ не знаешь. А знаешь ли ты хоть что-то обо мне? А должен был бы. Успокой свои таланты служащего доблесной полиции, со мной они тебе не помогут. И заруби себе на носу: не лезь, — после последних слов Чон еле сдержал себя, чтобы не разбить лицо тому, кто ещё в себя толком не пришёл. Да и Тэхёна это могло бы расстроить.       Чим утёр рукой край подбородка, стараясь выровнять дыхание. Не встать. Удар точный, натренированный. — Легче стало? — усмехнулся брюнет, рассматривая парня над ним. Пусть бесится, раз так ему лучше. Извините, Чимину всё равно. Можешь вытащить пистолет из заднего кармана и потренироваться в меткости, детка. Только подальше, чтобы Тэхён не слышал.       Спустя минуты молчания встать всё-таки удалось, кровь продолжала пачкать форму, впитываясь и не оставляя заметных следов. Наверное, тёмно-синий цвет выбрали не просто так. — Если так хочешь мне что-то доказать, то докажи мне это на своей трассе. Ты ведь только так и умеешь? — Ты суицидник, что ли? Совсем тупой? Коли да, то говорить нам нужно иначе, — как только рука Чона потянулась к очкам, чтобы наконец-то поговорить с Чимином как старые знакомые, за спиной что-то упало.       Оба парня резко переключили своё внимание на Юнги, который только что выронил два стакана с кофе. Он смотрел в упор на Чимина, явно стараясь что-то разглядеть. Злость в глазах блондина загоралась со скоростью света. Чонгук понял, что лучше уступить дорогу, поскольку сейчас, похоже, произойдёт извержение вулкана Халласан, который все считали давно потухшим.       Мин резко срывается с места и курс держит точно на Чимина. «Только не добивай», — мысленно просит Чонгук, наблюдая происходящее в стороне.       Юнги настигает парня за долю секунды, перехватывая того за шею. Ещё секунда — крепкая рука Мина вцепляется в смуглую кожу, прижимая Чима к стене. Старая плесень только кажется хилым. Сил в нём больше, чем в Чимине и Чонгуке вместе взятых.       Цепкий взгляд осматривает сжатую шею, исследует каждый её миллиметр. Множество отметин красуется на коже брюнета.       Чимин флегматично рассматривает лицо Юнги в ответ. «Красивый», — снова проносится в голове. Не к месту, не к ситуации. В голове ещё не прояснилось, а горло уже сжимали с новой силой, перекрывая доступ к кислороду. «Понятно», — Чим зажмурился, чтобы не видеть злых глаз, в которых плескались разочарование и боль. Подняв голову, чтобы отметины лучше смотрелись, парень перестал дышать сам. Кровь не остановилась, пачкая уже руки Юнги. Кажется, тот даже этого не заметил. Так лучше.       Мин шумно выдохнул, ослабляя хватку. Сейчас внутри творилось что-то такое… необъяснимое. С одной стороны, хотелось задушить парня, но с другой… Чимин даже в глаза боится смотреть блондину. «Жалеешь, да, Чим?», — мысленный вопрос. — Знаешь… Тебе, конечно, наплевать, но я глаз не сомкнул этой ночью. Всё думал, как ты там. Себя проклинал, что навредил тебе. Но вижу, что ты был в полном порядке, — Мин отпускает шею парня. Отыскав в кармане маленькую упаковку сухих салфеток, блондин бросает их Чимину, — Вытрись. Тэ не обрадует твоя кровоточащая физиономия.       Юнги подходит к Чонгуку, перехватывая того под руку. — Пойдём, малыш. Тэхёну он точно не навредит.       Салфетки остаются лежать на полу. Чимин проходит в уборную, стараясь смыть следы рук Юнги. Удары ДжейКея он мог оставить, но не следы Мина. Холодная вода привела в чувство, сейчас он не имеет права быть не в порядке. Его ждёт Тэхён, всё остальное — не важно.

***

      Дверь в палату открывается легко, впуская за парнем прохладный воздух коридора. — У нас заметные улучшения, — улыбнулся врач, рассматривая помятого парня. — А теперь я вас оставлю.       Брюнет ответил улыбкой, наконец-то расслабляя плечи.       Все же у этого доктора был несомненный плюс — деликатность, натренированная годами знакомства с Юнги и Чонгуком, но об этом Чимину знать совершенно необязательно.       Как только дверь за ним закрылась, Чим опустился на пол перед кушеткой Тэхёна. — Тэ, возвращайся. Я не могу без тебя.       Слабое касание холодных пальцев. «Подожди немного»

***

      Время не полетело, а понеслось. Громко так, безудержно. Чонгук практически поселился в больнице и проводил в ней все неприемные часы. В приемные часы не появлялся. Сталкиваться с Чимином не входило в его планы. Аргумент для Тэ — «много работы». Ему даже наплевать на то, что Тэхён может как-то выдать его имя.       Чонгук кормил Тэ, обучая всему заново, и сам забывал поесть. Водил его в душ, запрещая санитарам даже прикасаться. Договорился с врачом о прогулках в сквере за больницей.       Тэхён начал хоть немного двигаться, больше улыбаться. Говорить не мог, только издавал пока ещё никому неизвестные звуки. Но даже они очень радовали Чона. Тэ даже пытался что-то писать в принесённом Гуком блокноте. Коряво, но отдельные слова разобрать можно.       Ближе к концу недели даже попытался встать. Но упал. Чон долго проклинал себя, что не успел его словить. — Не всё сразу, Чонгук. Он и так довольно быстро идёт на поправку, — вздыхал доктор Пак, когда брюнет в очередной раз выспрашивал подробности о состоянии блондина.       Юнги забрал все дела на себя. Ему нужно было отвлечься и не думать о Чимине. Парень понимал, что внутри Чима — потёмки. В его душе чёрт ногу сломит. Да Мин и сам был бы не против переломать свои кости там, но его туда не пускали. А что происходит, если ты долго стучишься, а тебе выдают билет «нахуй»? Правильно. Туда и идёшь.       Работа здорово отвлекала, поэтому старая плесень погряз в ней по уши. Теперь он понимал, почему Чон не вылезал из этих чёртовых бумажек. К слову, малыш его не бросал. Вырываясь с клиники, Гук мчался к своему седому грибу, привозя его самый любимый кофе.       Тем временем Чимина загрузили на работе, пусть шеф спокойно воспринял короткое отсутствие сотрудника. Намджун слишком добрый для работы в полиции. Парень при любой возможности улизнуть с дежурства бросался к Тэ, но его чаще всего разворачивали, аргументируя простым: «Неприемные часы!». Такие вечера Чим проводил в клубах и барах, напиваясь до состояния овоща. Молодой организм выдерживал, на утро оставляя только головную боль и помятый вид. Парень забил, кажется, на всё, кроме работы и Тэхёна.       Найни пришлось временно отправить на каникулы к маме Чимина. Если хочется понять насколько изменился парень, можно просто вспомнить слова его родной матери, когда та увидела и не узнала. C каждым днем он терял важную часть себя и не хотел замечать. Разваливаясь по кусочкам, исправно выполнял возложенные на него обязанности. В начале второй недели подобной жизни форму пришлось запросить нового размера.

***

      Дверь кабинета открылась тихо и кто-то проник внутрь. — Я же просил меня не отвлекать. Что надо? — не отрывая глаз от ноутбука, прошипел Юнги. — Мне можно, старая плесень, — и стакан приземляется прямо у бледной руки Мина. — А… Тебе действительно можно. Как Тэхён? — парень поднимает глаза и, наконец-то, улыбается. Он правда очень рад видеть своего малыша. — Хорошо. Доктор Пак говорит, что он идёт на поправку. Сегодня попытался встать. Неудачно так попытался… А ты здесь как? — Гук делает глоток со своего стакана, жестом приглашая блондина присоединиться. — Да я тут… Блять, какими хуями ты эти отчёты клепал? У меня уже голова от кипятка внутри трещит по швам, — Мин тоже берёт стакан в руку. — Давай помогу, — Чонгук отставляет кофе, отбирая ноутбук и направляется на диван. — Ты же не спал нормально снова, да? Лучше езжай домой. Отдохни, поспи, — на самом деле он не хочет отпускать своего малыша, он соскучился по нему. Но понимает, что тот тоже нуждается в отдыхе. А вместо этого собрался работать. — Старая плесень, я не могу оставить это всё на тебя одного. Ты слишком стар для этого. Ещё инфаркт словишь, — глаза Гука отрываются от ноутбука, а бой пальцев по клавиатуре прекращается.       Мин только улыбается, поднимаясь с кресла. Достав две сигареты из пачки своих любимых Лаки Страйк, Юнги прикуривает сразу обе. Сделав затяжку, одну протягивает брюнету. — Спасибо, — улыбается Чон, продолжая что-то колдовать в чужом ноутбуке.       Блондин присаживается рядом, немного облокотившись спиной о плечо Гука. Тот, в свою очередь, прерывается, отставляя ноутбук, и притягивает Мина ближе к себе, заключая в крепкие объятия. — Кому здесь и нужен отдыха, плесень старая, так тебе. Поехали поедим? Мне так сильно захотелось ебаный Бигмак, — тихо засмеявшись, Чон зарывается носом в белобрысую макушку.       Юнги закусывает губу. Ну, конечно. Малыш не мог оставить своего старика. Малыш точно видел, что старику хуёво. Малыш знал, что старик никогда этого не признает, но всё равно приехал. Несмотря ни на что. Мин берёт себя в руки и улыбается. Он и правда счастлив в этих крепких объятиях этого сумасшедшего ребёнка. В них всё становится лучше. — А поехали! Хуй с делами. Потом справлюсь, — парирует блондин, вырываясь из рук, чтобы забрать куртку со спинки стула. — Вот это по-дедовски! Только я тебя поправлю: справимся, — подмигивает ему Чон, сохраняя в таблицах то, что успел сделать.       Парни, с зажатыми зубами сигаретами, покидают кабинет. Наплевать. Это их место. Им всё можно.

***

      Юнги устал. Юнги заебался. Юнги хочет пить. Нет, не пить. Нажраться. Но у Гука пока нет возможности составить ему компанию. Парень разрывается между физически страдающим Тэхёном и морально подавленной старой плесенью. На этот вечер Мин всем даёт выходной. И себе в том числе.       Жутко захотелось туда, где музыка орёт, заглушая все мысли. Туда, где пьяные тела извиваются на танцполе. Туда, где главное выпить. Возможно, даже что-то принять. Юнги сам себе даёт пощёчину за такие мысли. Не хватало Гуку ещё его обострение нарко-любовное лечить, вытаскивая с очередного зашквара по глупости.       Мин решает: никаких наркотиков.       Одевается просто: рваные джинсы, серая рубашка и чёрные кеды. Больше похож на подростка, чем на тридцатилетнего мужика. Надоело всё, хочется просто уйти со цены. Отдохнуть в партере. Юнги вызывает такси.       Автомобиль подъехал к зданию с яркой вывеской и глупым названием. Но блондину подходит. Расплачивается с таксистом и входит внутрь. Вопросов у охраны не возникает: Мина здесь давно знают. Плюсом является то, что владелец этого места — один из них.       Внутри жарко и очень много людей. Еле проталкивается к барной стойке, стараясь никого не задеть. Но кого-то он всё-таки умудрился толкнуть.       Из рук Чимина выскальзывает стакан с янтарной жидкостью. «А так всё хорошо начиналось…», — думает про себя парень, хватая за рукав мудака, что лишил его выпивки. — Извиниться не хочешь? — А должен? — поворачивается Юнги, готовясь нанести первый удар, но замирает и не может пошевелиться. За рукав его держит не кто иной, как Пак Чимин. — Оу, — тянет парень, наконец узнавая знакомые черты. Мин Юнги. Мир слишком тесен, блять. Руку Чимин отпускает слишком быстро, будто у Мина ток бежит по венам вместо крови. Разворачиваясь обратно, Чим закуривает и кивает бармену на предложение повторить. Ночь обязана стать хуевей? Она и стала. — Хреново выглядишь, — сделал комплимент парню блондин, становясь рядом. Чим и правда выглядел плохо. Такое ощущение, что он с запоя просто не выходит. Юнги даже на миг почудилось, что обознался. Но эти глаза… — Благодарю, — выдохнул дым в сторону, брюнет не смотрит на Мина. Он чувствует на себе этот взгляд и хочет скорее избавиться от него, но тот продолжает смотреть. Шумно выдохнув, Чимин допивает виски, что на вкус после недели подобного рациона кажется водой, и пытается подняться, чтобы наконец уйти. И от этих глаз тоже. — Далеко собрался? — Мин даже заказ не делал: перед ним просто поставили бокал с виски и льдом. Здесь давно знают его предпочтения.       Чимин только выгибает бровь на молчаливые действия бармена, уже ничему не удивляясь. Охуеть можно только раз, остальные разы будут не столь сильными. Тело слушалось плохо, но все-таки признавало команды. Благо язык не заплетался и в глазах не плыло. Еще не плыло. Поднявшись, парень оперся о барную стойку и попытался снова закурить. Кажется, большую часть времени он дышит дымом. — Прекращай, — Юнги тянется к брюнету, отбирая сигарету и затягиваясь самостоятельно. Затем опрокидывает стакан виски в себя.       Понаблюдав за удивлённым парнем, Мин тушит его сигарету и за руку утаскивает на танцпол. Ему наплевать на возражения. Уж если они встретились, то так надо. И Юнги будет делать то, что он хочет. Как это делал Чимин. Но вот беда… Юнги хочет Чимина.       У брюнета явно немного заплетаются ноги, но парня это не волнует от слова совершенно. Он останавливается посреди танцпола, прижав Чима к себе спиной. Тесно. Можно изучить каждый изгиб: настолько близко они сейчас находятся друг к другу. Юнги начинает двигаться, медленно покачиваясь в такт музыке и даже не думая выпускать Чимина.       Неожиданно для Мина, Чим откидывает голову назад, прикрывая глаза будто бы от удовольствия. Он подстраивается под музыку, двигаясь свободно и красиво. Несколько лет танцевальной практики наконец-то пригодились. — Какая крошка! — парень из толпы облизывает взглядом брюнета в руках Юнги. Пока последний не обращает на это внимание, незнакомец вплотную подходит к Чиму. — Нравлюсь? — прямой вопрос, что срывается с губ парня звучит слишком откровенно. Чимин ухмыляется, рассматривая привлекательного незнакомца. Поддавшись порыву, он притягивает к себе за рубашку этого парня и впивается в его губы. Всего секунда. Облизнувшись, он возвращается в руки Мина, двигаясь все так же медленно и красиво.       Удивлён ли Юнги? Нет. Приблизительно такого поведения он и ожидал от брюнета. Но вот теперь у парня, которого только что поцеловали, большие проблемы.       Мин, не долго раздумывая, въезжает коленом между ног Чимина. Блять. Целился под зад. Переборщил. Но так даже лучше. Пока Чим пытается собрать остатки мошонки на место, Юнги выходит на первый план, осматривая «смельчака». — Понравилось моё? — с самодовольной ухмылкой произносит блондин.       Парень удивленно уставился на взбешенного блондина, проблем ему точно на этот вечер хватило. — Эй, полегче. Не знал, что занято, — поднял руки в примирительном жесте. — Свободно. Пока не нашёлся покупатель на его дырку, — Юнги обернулся на Чимина, которому уже полегчало. Осмотрев «товар», обратно повернулся к смельчаку, — Сколько платишь? Он немного пьян, но рвотного рефлекса нет. Минеты делает отличные. Но условие: трахать только с резинкой. Мы давно анализы не сдавали.       Чимин слышал всё, до последнего слова. От боли мозг чуть прояснился, подняться на ноги труда не составило. Сам полез — сам виноват. Только Чимин хотел сморозить хуйню, как незнакомец ушел в центр гудящей толпы. Сигареты нашлись быстро. Сука. Как же мерзко. Нужно валить.       Но не получится. Мин хватает парня под локоть, силой утаскивая за собой на выход, параллельно вызывая такси в приложении. «Ну что, Пак Чимин. Пора в гости», — улыбнулся про себя Мин. Его вообще не волнует, что брюнет всеми правдами и неправдами старается выбраться из стальной хватки. Юнги уже и удары в спину чувствовал, и попытки вывернуть руку. Да только без толку. Свежий воздух ждёт.       Выйдя на улицу, блондин сбрасывает Чимина на пол, просто выпустив его руку в момент очередной попытки сбежать. Не произнеся ни слова, Юнги достаёт сигарету и прикуривает. — Я с тобой никуда не поеду, — но брюнет остается на полу, не предпринимая и попытки подняться. Онемевшие конечности простреливает легкая боль, смешиваясь с усталостью от бессонных ночей и отсутствия нормальной еды. — Простите, — оборачивается Мин к охранникам. — Кто-то что-то сказал? Или мне послышалось? — струйка тяжёлого серого дыма поднимается в воздухе. Охранники только смеются. — Так и думал. Послышалось. «Сука.»       Озвучить мысль не дали сильные руки, что подняли и швырнули на задние сиденье такси. Юнги сел рядом, отворачиваясь к окну. — А мне этот ваш салон не заблюёт тут? — вопросительно повернулся таксист к блондину.       Мин устало закатывает глаза, и, вытащив несколько купюр с бумажника, передаёт деньги водителю. — Заблюёт — почистишь, — снова отворачивается к окну. На такого Чимина смотреть… больно. — Хватит. Я не настолько пьян, — четко, по слогам произнес Чимин и отвернулся к окну. Его даже не вело, только внутри кипела злость и непонимание. Он просто хочет домой и чтобы от него все отъебались. Утром проснуться и пойти на работу, а после — к Тэ. Остальное его не интересует. Как же всё заебало. Прикрыв глаза, он старается хоть немного успокоиться. — Если так хотелось поебаться, — обращается он уже к Мину, — мог бы воспользоваться там. Нахуй это всё. — Прости, но ебать тебя — в мои планы сегодня не входит, — даже не поворачиваясь к Чимину, отвечает блондин. Картина за окном не особо интересная: дома, дома, дома, остановка… Всё глупо. Жутко чешутся руки, но Мин сдерживается. — Тогда не вижу больше причин нам находиться сейчас рядом, — выплюнул брюнет, считая секунды до хоть какой-то остановки.       Точный удар. В то самое место, которое чуть ниже соединения нижней челюсти и уха. Точка нокаута, Чимин. Достал. Вот реально же сдерживался. — Он живой там? — поглядывая в зеркало заднего вида, спросил обеспокоенный таксист. — Не волнуйся. Кровью твои драгоценные сиденья не залил, — выплёвывает Мин, складывая руки на груди.       Оставшаяся дорога проходит в тишине и относительном спокойствии. Чимин медленно приходил в себя, таксист, видимо, тоже. Один Юнги игнорировал все и всех, любуясь видом за окном.       Автомобиль подъезжает к въезду в самый обычный двор Сеула. Никаких тебе роскошных отделок, мраморного кирпича или ещё чего подобного. Самый простой двор, немного напоминающий место, где живёт сам Чимин.       Мин бросает ещё несколько купюр таксисту, за шиворот вытаскивая брюнета с машины. — А где надпись «Осторожно, бешеный хозяин»? — спрашивает Чим, пока Юнги тащит его вдоль лужайки около подъезда. Дом и двор кажутся ему отдаленно знакомыми, будто они находились в его районе. Странно, ведь этот парень может купить, кажется, все и всех. Задумавшись, Чим не замечает, как его сгружают на коврик в прихожей. — Хлеборезку закрой. Мнишь из себя мужика, а пищишь хуже бабы, — блондин закрывает дверь. Потом снимает обувь. А затем и футболку бросает рядом с Чимином на коврик. — Проходи и чувствуй себя как дома, — Юнги двинулся вглубь квартиры. Чего бы там не ожидал Чим, но комната всего одна. Самая обычная из всех, которые только можно представить: диван, стол, стул, ноутбук и телевизор. А, да, ещё небольшой шкаф в углу. И окно, которое прикрывают только серые жалюзи. — Открой дверь, — Чимин оставаться здесь был не намерен. Если Юнги было лень переплачивать таксисту за два адреса, то пусть хотя бы выпустит без очередных нужных парню слов. Чим не хотел видеть этого человека и тем более узнавать его жизнь. Он увидел достаточно, чтобы сделать свой выбор. Нахождение здесь — несмешная шутка. — Я к тебе на китайском обратился, что ли? — белобрысая макушка выглянула из прохода. — Сказал проходи — значит поднял свою задницу и прошёл. Или мне снова тебя тащить? Ты не пушинка, знаешь ли. — Блять, — не выдержал парень, нервно сжимая и разжимая пальцы. — Юнги, меня мало ебет пушинка. Открой ебанную дверь. — Нет. Что из этого ты не понял? — слова доносятся из комнаты. — У тебя есть секунд тридцать. Дальше — я тащу тебя силой. Мне считать или ты сам справишься?       Чимин сжимает челюсть, стараясь злиться не так сильно. Не выходит. Он хотел бы разъебать эту дверь, но шансов у двери на разъеб его намного больше. В комнате он появляется с опозданием, сталкиваясь с Юнги в дверях. Комната и сама квартира действительно слишком маленькие даже для одного человека. Будто бы сюда приходят только поспать. — Умнее, чем я думал, — с лёгкой улыбкой, Мин хватает парня за руку, утаскивая за собой на диван.       Оба валятся, поэтому диван угрожает распасться на части. Угрожает, но выдерживает. Юнги, который всё ещё был в джинсах, притягивает Чимина к себе, обняв со спины. Подбородок блондина пристраивается на плече брюнета, а глаза осматривают ужасно осунувшееся лицо. — Тебе понравилось, когда я пытался тебя продать? — абсолютно спокойно спрашивает Мин. — Мне всё равно, — терпеливо и холодно. — Отпусти. — Тогда воспользуйся советом: бери деньги за секс. Поддерживать жизнь со СПИДом тяжелее, чем ты можешь себе даже представить. А я полагаю, что ты уже со многими разделил кабинку туалета без резинки. Или постель, в лучшем случае, — Юнги оставляет лёгкий поцелуй на виске. — Обязательно прислушаюсь, спасибо за совет, — брюнет пытается отстраниться, но чуть не валится на пол. Этот диван катастрофически мал для одного, что говорить о двоих. — Глупый ты, Пак Чимин. А я ещё глупее… — Юнги крепче прижимает Чима к себе, не давая тому и малейшего шанса на побег, — Потому что влюбился в тебя. — Смешно, — криво улыбается Пак, отпуская вариант побега. Пусть этот парень делает с ним все, что захочет. Он устал, он не верит. За последние недели брюнет успел похоронить себя и свою дальнейшую жизнь, наконец-то признавая все это вслух. И за собой он никого не потянет. Не посмеет. — Мне плевать, что тебе смешно. Можешь даже громко и заливисто. Но ты от меня так просто не избавишься. По крайней мере до того, как не придёшь в себя, — Мин снова прижимается губами к виску брюнета, задержав поцелуй на несколько секунд. Юнги чувствует, что парню плохо. — Не знаю, что там у тебя болит, но сейчас это точно не Тэхён. — Отпусти меня, — чеканит брюнет, как заведенная пластинка. Сломанная, заржавевшая, никому не нужная пластинка. — Хотя бы утром. — На самом деле, я не держу тебя с того момента, как мы вошли сюда. Я сразу положил ключи на полку. Если бы ты действительно хотел уйти — заметил бы их, — ещё один поцелуй, но уже в щеку. — Я всё время стоял в проходе. И не собирался тащить тебя силой, Чим, — Юнги наклоняется к губам брюнета, оставляя на них отпечаток своими.       Чимин смотрит минуту, после ухмыляясь словам блондина. «В коридоре, говоришь?..» — Хорошо, завтра я их замечу, — брюнет отворачивается, не чувствуя внутри ничего, кроме пустоты и раздражения. Когда-то и он мог разломить человека, покопаться в его составных частях и бросить обратно. Сейчас он может только строить границы. — Доброй ночи, Чимин, — Юнги утыкается носом в спину парня, смыкая руки в замок на его животе, а ногу забрасывает на чужое бедро.       Сон настигает быстро. Для одного от усталости, для другого — от выпитого алкоголя. — Гуки, нет! — Юнги просыпается от крика, расфокусированным взглядом пытаясь поймать руки Чима, что лихорадочно старается ухватить что-то во сне. — Гуки! Нет, нет, нет! — парень не сразу понимает, что брюнету просто снится кошмар, но почему он кричит такое знакомое ему имя? Разбудить спящего получается не сразу, но получается. — Чимин? Чимин, ты в порядке? — кажется, Мин впервые видит слезы этого парня.       Брюнет не отвечает, только смотрит несколько секунд заплаканными глазами в упор на Юнги. А потом… крепко обнимает блондина, утыкаясь лицом куда-то в область груди. И снова тихое сопение.       Ему снится как он крепко обнимает Чонгука, обещая больше никуда не уходить.