***
Чимин достал свои вещи из машинки. Почти не мокрые, но похуй. Натянув сырые джинсы и частично сухую футболку, парень поспешил найти кеды. На работе его убьют за неподобающий вид, но похуй, мы ведь уже уяснили? Помнить ночами имя этого человека он согласен, но днём — ни за что. — Уже уходишь? — уточнил Мин, выглядывая с кухни. То ли кивок, то ли просто движение головы. Кеды никак не находились. Если без одежды парень мог уйти, то без обуви — проблемно. — Я пнул обувь под полку. Ты, скорее всего, сейчас в поисках именно этого, — Юнги указал пальцем на небольшую полку, нависающую над полом. — Ненавижу, когда что-то валяется в проходе, — ага, и именно по этой причине футболка блондина всё так же покоится на коврике у двери. — Вчера в проходе ты меня вытерпел… — нагнуться и достать обувь получилось со второго раза. Не поднимаясь, брюнет принялся шнуровать кеды. «Блять, почему он такой… ребенок?», — спрятал улыбку Юнги. Мин подошёл к парню, присев рядом. Перехватив шнурки, блондин ювелирно зашнуровал кеды Чимина, завязав милые бантики. Улыбнувшись результату, Юнги поднялся на ноги, протягивая руку сидящему. Чим поднялся сам, будто бы и не замечая жеста блондина. — Я бы еще раз предложил подвезти, но не хочу быть посланным, — отпустив взгляд вниз, убирает руку. Парень только кивает, собираясь уже покинуть чужую квартиру, как блондин останавливает его, ловко запихивая что-то в задний карман. После проделанного облокачивается на стену. — Давай договоримся. Я прекрасно вижу, что с тобой что-то не так. Но тебе моё «вижу», как и «влюбился», до пизды. Ты не хочешь делиться, поэтому я не буду к тебе лезть. И даже если встречу где-то, пройду мимо. Но… У тебя в кармане ключи от моего дома. Прости, не люксовые апартаменты, но что есть. Если тебе снова будет одиноко — приходи. Только прекрати шляться хуй знает где и спать хер пойми с кем. Тем, что будешь выглядеть хуже бледной поганки и лечить какой-нибудь «случайно» подхваченный триппер ты Тэхёну точно не поможешь. Ты можешь отрицать, но тебе плохо. И не Тэ тому причина. Я не предлагаю лечение. Я предлагаю компанию. Захочешь потрахаться — тоже всегда пожалуйста. Сомневаюсь, что я хуже тех мудаков, — с улыбкой заканчивает свою речь Мин. Чимин не оборачивается и уходит. Ключ он не выкидывает.***
Крик. Посреди ночи громкий крик совсем рядом. Тэхён резко открывает глаза и поворачивает голову на парня, который мечется в разные стороны, крепко сжимая его ладонь. Больно. Блондин пытается что-то прокричать, но получается выдавить из себя только слабые непонятные звуки. Собрав побольше сил, Тэ старается разбудить Гука, который уже успел искусать губы до крови. Глаза блестят в темноте, парень не успокаивается. Тэхён предпринимает попытку обнять Чона, но не помогает. Ещё одна попытка что-то прокричать. Получается что-то относительно похожее на «Чонгук». Брюнет открывает глаза и долго смотрит на испуганного парня, пытающегося прижаться к нему сильнее. Чонгук не помнит, что ему снилось. Только ощущает дикий страх. По непонятной причине, открывая глаза, Гук боялся, что проснётся один, что Тэ рядом не будет. Чон не верит. Хотел бы, но не может. Тэхён его уже оставлял. Дважды. Где гарантии, что после лечения он не сбежит ещё раз? Он чувствует, что парень становится всё ближе и ближе. Нет, не так. Он сам подпускает Тэхёна, выкладывает длинную кирпичную дорожку. Ему уже наплевать. Он позволяет блондину называть себя по имени, ничего не скрывая и не боясь, что об этом узнает Чимин. Ничего, кроме… Чим его оставил. И именно это «оставил» было самым тяжелым для парня. Отношения несут только боль. В итоге только боль. Да, у вас может быть миллион прекрасных моментов, но потом ты с лихвой за всё это платишь. Что, если ему снова придётся заплатить за эти моменты с Тэ? Что, если в этот раз цена будет значительно выше? Что, если он попросту не справится? Чонгук не готов к этому снова. Рядом с Тэхёном снова проснулся тот самый потерянный Чон Чонгук, которого так усердно прятал ДжейКей. И его, чёрт возьми, так сильно к нему тянет. Голова говорит бежать, пока есть такая возможность, но он продолжает приходить, оставаться на ночь, спать рядом, обнимать, кормить, развлекать, жертвуя собственным сном и определёнными рабочими моментами. Глаза точно мокрые. Гук это чувствует. Кажется, слёзы всё ещё скатываются по вискам. И этот испуг в глазах напротив. Чёрт… Руки сами притягивают Тэхёна ещё ближе, обнимая так, будто это в последний раз. Будто этого больше никогда не произойдёт. Губы сами накрывают чужие, осторожно сминая в мягком поцелуе. Только губами. Веки сами закрываются, выпуская ещё одну скупую слезу: это только остатки. Тело само прижимается к телу напротив, не оставляя никакого расстояния. — Ты же не бросишь меня снова, Тэхён? — тихий, еле различимый шёпот в самые губы, а серые глаза умоляющим взглядом прожигают всё внутри блондина. Чонгук слишком часто видит Чимина. Его слишком много в жизни парня. Он как чёртово напоминание о том, что «люблю» может быть просто словом, а не чувством. Возможно, благодаря этому, его вера с каждым днём оставляет новые руины на месте некогда красивых замков. Почему нельзя просто нажать на дэлит, наведя курсор на Пак Чимина? А потом и корзину очистить. А затем и операционную систему переустановить. Потому что иначе это не сработает. Тэ продолжал испуганно смотреть и прижиматься к нему.***
Тэхён смеялся. Гук сидел рядом, раскладывая перед парнем новый пазл. Они уже позавтракали (перепачкали друг друга больничной кашей) и планировали устроить утреннюю прогулку. Кажется, Чон может открывать личную выставку из сложенных картинок: в больнице не разрешали оставлять. Блондин сидел самым счастливым ребенком: ему нравилось проводить так время, вот только ночное происшествие немного не давало покоя. Без слов они придумывали чем заниматься каждый вечер: пазлы, раскраски, поцелуи, прогулки. Как-то Чон припер в больницу пластилин, но его быстро развернули. После были попытки переделать из палаты детсад, но и игрушки пришлось отвезти домой. Брюнет опытным путем выяснил, что сильнее всего Тэ реагировал на медведей. — Чонгук, позвольте… — врач пытался разглядеть за огромным медведем парня, что старался удержать игрушку в руках. За день до Тэхёну назначили новые процедуры, вот он и решил порадовать его, чтобы тот не сильно нервничал. В результате Тэ нервничал, но уже по другому поводу. «Как ты это донес?» — неразборчивым почерком было выведено в блокноте. Чон внял наставлениям врача и пытался создавать больше поводов, чтобы блондин развивал мелкую моторику. Получалось отлично. — На персональном горбу, — улыбнулся Гук, всё ещё надеясь, что правильно понял почерк Тэхёна. — Я боялся, что не угадаю с цветом. Ну, знаешь, возможно ты любишь белых, а я принёс коричневого, — и брюнет протягивает блокнот парню обратно. «Я люблю тебя», — слишком быстро написал Тэхён и вернул в руки Гука. Сейчас он был… счастлив. Он шел на поправку, с ним рядом были любимые люди и старая плесень. Про приступы он вспоминал только на консультациях психолога. Все было слишком хорошо. Возможно, поэтому он не замечал осунувшегося Чимина, что приходил в перерывы между работой и Найни. Брюнет продолжал улыбаться, но делал это как-то устало и грустно. А Тэ… Он просто не видел и не спрашивал. Чонгук только улыбнулся, кивая в ответ. Он пока не мог озвучить это самое «люблю», но точно чувствовал что-то очень тёплое и родное. Около восьмидесяти процентов времени Гук думал о Тэ, оставшиеся двадцать о старой плесени. У брата и так всё было хорошо, что о нём думать-то? Брюнет наклоняется к парню, оставляя поцелуи по всему его лицу: лоб, виски, щеки, кончик носа, подбородок… И замирает у самых губ. — Можно? Тэхён тянется сам, легко касаясь чужих губ. «Тебе можно всегда»***
Чимин стоял у двери и не мог понять, как он здесь оказался. И главный вопрос — зачем? Тусклый свет от одной единственной лампочки на всю лестничную клетку и громкие крики, доносящиеся из квартиры справа только сильнее путали мысли парня. Чим перебирал связку ключей в кармане, не решаясь их вытащить. Кажется, поцарапался. А ведь всё так хорошо начиналось: клуб, барная стойка, шоты, танцпол, какой-то парень, прижимающий его к себе. Почему он оказался здесь? Почему именно в этом старом доме, а не в очередной кабинке мужского туалета, прижатым к стене? Объяснений нет. Чимин просто стоит и не решается войти. Снова ночь. Снова одно и то же имя в голове. Острые края ключей врезаются в кожу. Чёрт. Мимо, мимо, всё мимо. Дверной косяк позволяет кое-как держаться на ногах. Как можно было так напиться? Сколько Чим выпил? Отличный вопрос. Поразмышляет об этом, когда будет способен. Юнги открыл глаза, разбуженный небывалой для поздней ночи активностью под дверью. Кто-то точно пытался открыть замок. Или вскрыть. Скребётся, и скребётся. «Чимин?», — было первой мыслью блондина. Но он тут же эту мысль отогнал. Не мог этот странный парнишка вернуться. Или мог? В любом случае, нужно поднять пятую точку с постели, чтобы понять, кто решил посетить его так поздно. Сонный Мин, с волосами в разные стороны и еле приоткрытыми глазами, медленно шлёпает босыми ногами к двери, которую незваный гость штурмует с невероятным упорством. Видимо, ну очень надо в гости к доброй старой плесени. Ну да и ладно. Один поворот ключа и тяжёлая дверь открывается, впуская в маленькую квартиру невероятный аромат… перегара. А следом и пьяное тело Пак Чимина. Да, брюнет точно не шутил, когда в прошлый раз заявлял, что он не такой уж и пьяный. А вот сейчас, судя по разъезжающимся ногам и непроизвольно движущейся туда-сюда тёмной макушке, такой. «Неужели адреса попутал?» — очередная мысль в сонной голове. Нет, быть такого не может. Разные концы города, разные дома, разные этажи, разная планировка… И ключ в руке Чима точно от двери белобрысого. Значит, всё же решил проведать седую поганку. Ну, тоже пойдёт. — А почему без цветов и конфет? — вопросительный взгляд блондина упирается в парня, пытающегося держаться за дверной косяк. — Не припомню, чтобы ты что-то требовал за секс, — заплетающимся языком отвечает тело, всё ещё цепляясь за косяк. — Я тебя в мёртвом виде трахать не буду. Простите, хэштег некрофилия не обо мне, — пожал плечами Юнги. — Заходи, чего ждешь? Чимин попытался войти, но это больше было похоже на «попытался влететь». Хотя, почему попытался? Он влетел. Красивенько так, прямо в Мина. И повис на нём. Юнги шумно выдохнул, пытаясь дотянуться до двери, чтобы её закрыть. Усадив Чимина на кухонный табурет, блондин открыл окно. Пусть ночи нынче и прохладные, но он сейчас сам опьянеет от одного только дыхания брюнета. «В говно, однако», — констатировал проснувшийся мозг старой плесени, когда Чим, пытаясь подпереть лицо рукой, соскользнул на стол. — Кофе? — спрашивает Юнги, подсовывая пепельницу ближе к себе, чтобы закурить. — А покрепче есть? — доносится из пухлых губ, почти целующих деревянную поверхность кухонного стола. — Нет, — спокойно врёт парень, делая первую затяжку. — Тогда кофе, — обречённо выдыхает брюнет. Мин поднимается и направляется к кофемашине, прежде стряхнув пепел в чёрную стеклянную пепельницу. Дальше всё по классике: выбор кофе, его помол, утрамбовка и, собственно, сам процесс зельеварения. Чиму явно хреново. Это видно невооружённым глазом. Даже психологом быть не нужно. Парень и хотел бы узнать причину, но ведь ему никто ничего объяснять не станет. Хотя какое там объяснять. Даже намекать на проблемы не будут. Поэтому он просто стоит и делает вторую чашку кофе. Для себя. Похоже, пора вычеркнуть слово «спать» из списка дел на сегодня. Пока Мин пыхтит над второй чашкой, нажимая какие-то кнопки на машинке, Чимин разглядывает блондина из позиции морда-стол. — Я убил его, — не ожидая от самого себя, брюнет произносит это вслух и смеется. Юнги неподвижно замирает. — Я это сказал? Вот чёрт. Мин медленно поворачивается, стараясь не спугнуть парня. Ему пока нечего сказать. Спросить тоже. Блондин всё ещё переваривает услышанное, поскольку, похоже, так и не понял ничего. Шутит или нет? Чимин продолжает лежать на столе и тихо смеяться. За все годы логичным итогом было бы сумасшествие, но оно парня почему-то избегало. Не то, чтобы он был против… — И себя, — вдруг серьезно говорит брюнет, переставая вмиг смеяться. Выглядит пугающе. — И что всё это значит? — абсолютно спокойно задаёт вопрос Юнги. Будто и не удивлён вовсе. Брюнет переводит взгляд угольных глаз на Мина и некоторое время только смотрит. Со стороны может показаться, что этот парень и вовсе не пьян, но все его движения и соответствующий запах говорят об обратном. — Ты обещал кофе, — морщится Чимин, меняясь в лице. «Снова закрывается», — подытоживает Мин, поворачиваясь обратно к кофемашине. Спустя несколько минут на столе стоят две чашки с горячим напитком: одна возле брюнета, успевшего поднять голову, а вторая рядом с самим блондином. Прикурив следующую сигарету, Юнги делает первый глоток. — Ты же не кофе выпить пришёл, правда? Кого ты убил, Чимин? — голос парня не дрожит. Он не уверен, что сидящий напротив способен на такое. Даже не так. Уверен, что Чимин не способен. Возможно, имеется в виду не физическое убийство, раз ещё и себя в список жертв добавил. — Человека, которого люблю, — спокойно ответил парень, жадно глотая кофе. В голове боль делила место с приятным вакуумом. — Минуточку, с Тэхёном ведь всё будет хорошо. За него взялся доктор Пак. И я не думаю, что ты виноват в его состоянии, — Мин воспринял по-своему. Мин принял по-своему. — Я говорю не о Тэхёне, — заканчивает за него мысль Чим, допивая кофе. Юнги резко поднимает глаза. Да неужели? Пак Чимин способен любить? Стоп. Убил? Того, кого любит? Мысли перемешались, в голове бардак, который не сможет разобрать даже самая лучшая клининговая служба. Сейчас эту хуйню хоть немного разобрать может только Чимин. Если захочет. Взгляд всё ещё сосредоточен на парне. Но в нём абсолютно ничего не читается. — А о ком тогда? — О том, кого люблю, Мин. С первого раза до тебя доходит только согласие на еблю? — брюнет издал тихий смешок, который был больше похож на кривое изображение отчаяния, следом закусив нижнюю губу. — Статья восемнадцатая. И никакая цифра его мне не вернет. Больно? Нет, не так. Не больно. Пусто. Юнги просто отставляет чашку и отводит взгляд в сторону: нет сил смотреть на такого Чимина. Закончились. Недокуренная сигарета с лёгкой подачи тонких пальцев падает в недопитый кофе, а сам парень поднимается с табурета. — Пойдём спать. Я лягу на диване, футон — твой, — и с этими словами блондин покидает кухню. Чимин сидит на кухне до тех пор, пока пачка не заканчивается, а от выпитого ранее не начинает тошнить. До дома он не доедет, просить кого-то забрать его — глупо. Поразмыслив еще минуту, Чим встает и идет в ванную. Засунув голову под ледяную струю, он стоит так некоторое время. Помогает, тошнота отступает. В комнате совсем темно. Чудом не наебнувшись прямо от порога, парень валится на футон и закрывает глаза. Внезапно на затылке ощущаются лёгкие поглаживания чужой руки. Мин на все сто процентов уверен, что теперь Чимин исчезнет. Нет, на тысячу. Хочется запомнить. Хотя бы так, хотя бы просто обнять. «Просто позволь, ещё раз», — крутится в голове, пока парень покидает пределы дивана, укладываясь рядом с брюнетом. — Даже не прикасайся. — В последний раз, — на грани слышимости. Унизительно. — Не прикасайся. Просто. Финальный гвоздь в гробу Мин Юнги.***
Окна. Чёртовы окна. Он не опустил жалюзи вечером. Проклятые солнечные лучи адским светом били в глаза. — Сука, — выругался Юнги, поднимаясь с футона, чтобы скрыть комнату от этой нахальной яркой полосы. Вот как быть, если понастроили кучу высоток, а от солнца несчастный домик на отшибе те всё равно не скрывают? Мин шумно выдохнул, оборачиваясь на покинутое недавно место. Пусто. Никого нет. «Как и ожидалось», — думает блондин. В принципе, у него внутри сейчас тоже всё пусто. Не хорошо, не плохо. Просто пусто. «Даже не прикасайся», — мозг просто над ним издевается с самого утра. Как бы выбросить всё это?.. Зачем Чимин вообще пришёл? Рассказать Юнги, что он убил того, кого любит? Упоминал статью. Какая там? Восемнадцатая? Нужно будет поискать. Хотя… А, собственно, зачем? Нужно ли ему это вообще? Парень идёт в ванную. Руки дрожат, будто всю ночь по ним стучали огромным молотом и ни одной целой кости не осталось. Мин попытался улыбнуться, глядя в небольшое зеркало на стене. Мимо. Вторая попытка. И снова мимо. Это больше напоминает искажённое лицо наркомана, желающего поскорее получить дозу, схватить кайф. Доза… Блондин оставляет звонкую пощёчину на собственном лице. И ещё одну. И ещё. Бьёт до тех пор, пока эти мысли не забираются на самую дальнюю полку самого дальнего шкафа. Холодная вода помогает, но щёки всё равно горят. Видимо, перестарался. Юнги тянется за зубной щёткой. Она… влажная? Да ладно, не побрезговал? Это… мило? Нет, это нихуя не мило. Пройдя на кухню, Мин не сразу замечает ключи на полке. Он готовит свой фирменный утренний кофе, а потом обнаруживает пустую пачку сигарет на подоконнике. Тяжело вздохнув, парень отправляет её в мусорное ведро. Придётся выйти в магазин. «На кого ты похож, Мин Юнги?», — вопрос своему отражению одними глазами. Щеки парня всё ещё покрасневшие, а тёмные круги под глазами и гнездо на голове разбавляют картину. Зато паспорт точно не спросят. Обув лёгкие кроссовки, блондин тянется на полку за ключами, чтобы покинуть квартиру. Два комплекта. Всё ясно. Парень медленно сползает по стенке на холодный пол.***
Очередь в магазине больше напоминает стойку регистрации в аэропорту: откуда здесь все эти люди в такую рань? Студенты уже должны быть на парах, школьники на уроках, а офисный планктон на своём законном месте. Или с завтрашнего дня корейцам больше не продают?! — Чёрт, — тихо шипит Мин, занимая место последнего. В руках почти типичный набор студента: несколько упаковок рамена, бутылка минералки, зубная щётка и сигареты уже на кассе. Спустя минут пятнадцать блондин покидает магазин. Зато несёт домой целый блок любимых Лаки Страйк. Хоть что-то будет изнутри согревать, хах.***
Допивая уже остывший кофе, Юнги набирает давно заученный наизусть номер телефона, чтобы сообщить, что сегодня не приедет. Сорок раз извиняется и врёт, что чем-то отравился и попросту не может покинуть своё убежище в связи с некоторыми обстоятельствами, которые не позволят ему даже доехать до рабочего места. Чонгук угрожает тем, что приедет лечить свою старую плесень, если к вечеру его не попустит. Мин только смеётся в ответ. Натянуто, наигранно. Но Чон не замечает. Он сейчас с Тэхёном. И слава Богу. Юнги заливает рамён кипятком нажатием одной единственной кнопки на кофемашине, поскольку сил варить его нет. Да и желания тоже. Просто нужно хоть что-то закинуть в желудок, чтобы тот не начал петь песни хуже, чем сам блондин в караоке. И вот палочки уже мешают лапшу быстрого приготовления. А есть не хочется. Так и сидит, всматриваясь в ярко-красного цвета бульон. Он взял самый острый. Развалившись на футоне, Мин курит одну за одной. Пепел то и дело оседает на белом постельном белье, не долетая до пепельницы. Но наплевать. Парень чувствует себя… Да никак он себя не чувствует. Никак и никем. Телефон периодически подаёт признаки жизни, но Юнги не до того. Чтобы ему сейчас не написали — это не важно. От слова вообще. В голове всплыл номер телефона, который парень поклялся забыть раз и навсегда. Дрожь в руках не прекращалась до сих пор, но пальцы кое-как попадали по цифрам на экране телефона. Такое ощущение, что вены под кожей раздуло до невероятных размеров. Блондин, казалось, чувствовал, как яро они пульсируют и, простите, зудят. Как только Мин собирался нажать на зелёную кнопку вызова, смартфон оповестил его о входящем звонке от ДжейКея. «Не сегодня, похоже», — неозвученные мысли такими и остаются, а Юнги уже берёт трубку.***
Под вечер Мин понимает, что не так. Подушка, на которой спал Чимин. Да и всё постельное бельё. Вот так всегда. «Нужно выбираться из этого дурдома», — думает парень, наконец-то покидая постель. Он так ничего и не ел, но желудок пока упорно молчит. Захотелось выпить. Чонгука никто дёргать не собирался, поскольку тот и так целый день за двоих отдувался, а сейчас, небось, снова летит к Тэхёну. Может, тоже проведать его сегодня? Нет, глупая идея. Сейчас Гук увидит рожу старой плесени и сразу всё поймёт. Нельзя нагружать малыша ещё и своими проблемами. Он и так устал. Супермен хренов. Юнги, собравшись с силами, идёт в ванную. Принимает душ, приводит себя в порядок. Ну, теперь отражение в зеркале становится похожим на человека. Похоже, есть шансы сегодня выглядеть хорошо. Хоть какие-то. Стоит ли ему найти компанию на вечер? Возможно, нужно позвать Джи? Он давно предлагал куда-то выбраться, поскольку его Хёрин очень хочет познакомиться с бледной поганкой. Эти засранцы, если честно, достали со своими прозвищами. Но Юнги привык. Он уже откликается на любое, где употребляется «старый», «седой», «пыль», «доисторический» и т.д. Зато никто отбросом и мусором не называет. А по молодости только это и слышал. Просушив волосы полотенцем, Мин отправляется на поиски чего-нибудь приличного для выхода в свет. Конечно, это громко сказано. Просто в какой-нибудь клуб, чтобы зависнуть на барной стойке и нажраться в хлам. Можно было бы и в бар, но хочется, чтобы музыка заглушала любые мысли.***
Юнги оставляет свой красный Аутлендер рядом с центральным входом. За что он и любил этот автомобиль, так за то, что в любом состоянии сможет управлять им даже с закрытыми глазами. Вопросов у охраны по поводу непозволительной парковки не возникает, поскольку в карман каждого Мин запихивает по несколько купюр. Собственно, по этой же причине и не возникает проблем со входом. Он выбрал клуб подальше от того, в котором ранее встретил Чимина. Откровенно говоря, этот находился вообще в другом конце города. Отзывы по части алкоголя, вроде, были ничего так, а значит ему подходит. Музыка, конечно, на любителя. Ещё даже не полночь, а диджей уже лажает хуже некуда. Юнги поднимает глаза на парня за пультом и сразу всё понимает: под кайфом. У него там свой фестиваль. Людей пока не очень много, но все столики заняты. А вот танцпол почти пустой: несколько девушек, создав небольшой круг, пытаются двигаться в такт тому дерьму, которое выдаёт упоротый диджей. «Ну, ещё есть время», — думает Мин, продвигаясь к барной стойке. — Доброй ночи. Что будете пить? — милый парнишка с тёмными волосами обворожительно улыбался по другую сторону. — Не имеет значения. Что сделаешь, то и буду, — отвечает Юнги, вытаскивая пачку сигарет из кармана. Бармен реагирует мгновенно, выставляя перед блондином пепельницу. Первым из многочисленных на эту ночь дезинфекторов ран становится какой-то авторский коктейль, состоящий из адского месива, напрочь обжигающего горло. Название парень даже не запомнил, хоть мальчишка и повторил его несколько раз. Следующим в пустой желудок Мина попал стандартный Лонг-Айленд. Немного повело, но останавливаться на этом никто не собирался. Вот только внимательный бармен отказался наливать что-то ещё. — Вы хоть что-то ели? Или это просто такая реакция организма на алкоголь? — поинтересовался парень, облачённый в местную форму. — Имеет ли это значение? — Да. Не хочу, чтобы вы начали драку. Или, к примеру, чтобы вас отсюда выносили, — парень флегматично пожимает плечами. Юнги смерил его презрительным взглядом. С каких пор обслуживающий персонал печется о состоянии своих клиентов? Их вообще только деньги должны волновать. Хотя, возможно, именно в этом и дело. Мин вытаскивает из кошелька несколько крупных купюр и бросает на стойку. — Это наперёд, — спокойно проговаривает блондин. Бармен же, вместо того, чтобы забрать деньги и налить ещё, возвращает сдачу. — Да ты шутишь, — шипит недовольно Юнги. Парень снова пожимает плечами. — Моя смена скоро заканчивается. Предлагаю где-то перекусить, — дежурная улыбка становится теплее, а блондин вопросительно приподнимает бровь. — Не смотри так. Мне тоже бывает скучно. Так почему бы не повеселиться вместе? Да уж. Пострадал с бокалом градусного. Ну, может, так и лучше. Да и парень, к слову, очень даже ничего. Вполне себе симпатичный. Хотя, где гарантия, что он не из тех, кому просто не с кем пообщаться? Если вариант такой, то Мин снова ничего против не имеет. Ему давно хочется с кем-то поговорить. Только вот говорить нужно с тем, кому до тебя нет дела. — Через сколько? — спокойно задаёт вопрос блондин. — Ровно в полночь. Сдаю кассу сменщику и уходим. А, да, — парень ставит перед Юнги чашку кофе. — За счёт заведения. Я бы плеснул туда ром, но не думаю, что это актуально. Пока бармен возвращается к своей работе, Юнги улыбается в чашку. «Расклеился ты, старик. Дети тебе уже наливать отказываются», — мысли звучат слишком громко для такой обстановки. Даже музыку заглушают. Но что есть. Парень пытается понять, что за глупый микс сейчас звучит на все заведение от того же неадекватного диджея.***
— Ну что? Пойдём? — рядом возник бармен, который пятнадцать минут назад исчез из-за барной стойки. — Пойдём, — Мин встаёт. Кофе так и остался нетронутым. Он просто ждал и курил. Почему-то сейчас даже чашка любимого напитка не радовала душу. Парнишка оказался выше на полголовы, его одежда сменилась с форменной на повседневную и шла ему куда больше. Юнги отметил стройные ровные ноги. Почти как у девчонок. И каштановые волосы, которые кажутся невероятно мягкими со стороны. Что-то в нём изменилось после выхода из клуба. Что-то такое… Еле уловимое, но ощущения редко подводили блондина. — Здесь недалеко есть неплохое заведение. Там и перекусить можно, и выпить, — улыбается парень, указывая куда-то вперёд рукой. — Сколько туда идти? — Минут двадцать где-то. Но ночные прогулки полезны, не думаешь? Особенно, на голодный желудок, — бармен сверкнул лисьими глазами, тут же возвращая дружелюбное выражение лица. Юнги только пожимает плечами и снимает сигнализацию со стоящего за их спинам Аутлендера. — Я больше за ночные поездки. Садись, — блондин кивает на пассажирскую дверь. — Пьяным? За руль? Ты долбоёб? — кажется, у парнишки сейчас каждая мышца на лице задаёт этот вопрос. — Как тебя зовут? — абсолютно спокойно спрашивает Мин, открывая водительскую дверь. — Джин, но к чему это сейчас? — А я Юнги. Теперь мы знакомы и я могу тебе с уверенностью сказать, что пьяным я езжу куда лучше, чем трезвым, — улыбнувшись, блондин садится в машину. — Ты едешь? Джин только смеётся. Но в машину всё же садится. Поездка занимает от силы минут пять. И минут пять занимают попытки правильно припарковаться. В конечном итоге ребята садятся за столик в самом углу небольшого паба. Джин сразу делает заказ за двоих, но Мин и не против. Ему плевать. Только бы напиться. — Жизненные проблемы привели к барной стойке? — с улыбкой задаёт вопрос парень, вытаскивая пачку сигарет из кармана. — Можно и так сказать, — Юнги делает то же самое. — Рассказывать будешь? Или просто перекусим, выпьем и разойдемся? — Джин прикуривает сигарету. — Секс даже не предлагаешь? — смеётся блондин, забирая у подоспевшей официантки стакан виски. — А я должен был его предложить? Странно. Не думал, что первое впечатление обо мне может быть таким, — серьёзно удивился шатен. — Вот и как серьёзному мужчине искать вторую половинку, если о нём так думают, а? — Прости, не хотел тебя обидеть, — безразлично пожимает плечами Юнги. На самом деле ему плевать. — Забей. Я привык. Работа такая. К тому же, мне женщины нравятся, — спокойно говорит парень, делая первый глоток из своего стакана. Мин ничего не отвечает. Парень здорово его отвлекает своей бессмысленной болтовнёй, поэтому сойдёт. Пусть говорит. Обычно Юнги пиздит до потери пульса, чем старается отвлекать всех вокруг, а сейчас этим отвлекают его. Ну, ничего так способ. В принципе, работает. В процессе разговоров о «великом» и поедании куриных крылышек барбекю, которые благополучно уже запиваются пивом вместо виски, у Джина зазвонил телефон. Парень извинился и скрылся в уборной. Мин чуть было не засмеялся. Да уж. Приехали. Сидит с каким-то левым типом в каком-то стрёмном месте, которое никакого доверия не вызывает. Скорее, напоминает прошлое. Он часто бывал в таких вот заведениях во времена своих скитаний в поисках очередной дозы. Здесь даже контингент очень сильно напоминает его в те годы. «Будто взяли и в грязь окунули», — подумал блондин. Но потом понял, что ему сейчас очень сильно хочется именно в эту самую грязь. Чёрт, нужно валить. Но тут возвращается Джин. — Прости, нужно было кое-что забрать, — парнишка хлопает по карману куртки ладонью. — Принимаешь? — Мин удивлён. От этого добропорядочного позитива на милых ножках он точно не ожидал. — А кто в наши дни не принимает, Юнги? Сложно жить в дерьме с нормальным сознанием. Тем более, я же не ширяюсь, — с безразличным видом сообщает шатен, делая глоток из своего бокала. — Тоже правда, — тихо смеётся блондин, стуча пачкой сигарет по столу. — Хочешь? — внезапный вопрос Джина заставил Мина выронить пачку на пол.«Чёрт, чёрт, чёрт!», — кричат остатки силы воли парня. «Да, да, да!», — скандируют вздутые с утра сосуды. «Прости, малыш», — думает Юнги, отвечая Джину кивком согласия.
Телефон отключается.