Грозовая ведьма

      Влюбиться с первого взгляда…       Он может многое об этом рассказать. О том, как это глупо. О том, как это невозможно. А для такого, как он, и вовсе абсурдно.       Бессмысленно.       Разве может мертвец влюбиться? Позволено ли ему любить?       Как жить тому, кто состоит из ненависти и дышит лишь возмездием?       Ах, да, ещё он на вполне законных основаниях маскируется под мумию с цепями в амплуа европейского аристократа восемнадцатого века, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, без перерыва на сон и еду. Проживает в насквозь промороженном замке в готическом стиле, но прямиком из Ада, с функцией курорта для “трудных подростков” – даже самые старые “постояльцы” годятся ему в праправнуки – и работает там правой рукой директора.       Только в отличие от древних фараонов, забальзамированных по всем правилам, он ещё медленно разлагается и периодически выплёвывает собственные лёгкие в особенно “удачные” дни. И никакая смесь Пламени Мрака и Тумана в соотношении девяносто пять на пять его не спасает.       И это, если цензурно и более-менее вежливо.       Невежливо, это отпетые мафиози, падающие в его присутствии в обморок.       А она свалила на него горшок с цветами…       Доказательств у него нет. И предъявить девчонке нечего. Но искрящиеся всполохи в изумрудных глазах не обманули его ни на мгновение. И что с того, что Гроза? Что с того, что Спящая? Ему, и правда, очень много лет, он видел столько Пламенных аномалий, вывертов и просто склонностей, что впору составлять учебник: “Как и чем вам может непроизвольно прилететь от сильного, но непробуждённого Атрибута любой направленности, если его носитель не в духе. В пяти томах”.       Это, не беря в расчет всё то, что может сотворить Атрибут пробуждённый... Только на его памяти случилось трое уникумов, работающих с Пламенем через жопу в пятой позиции йоги.       И нет, разумеется, он не хочет этого вспоминать...       А у нее зелёные глаза. Пылают, словно в чистейших изумрудах кто-то рассыпал ворох искр...       И это первое, что он запоминает в ней. Их первая встреча вообще... располагает к запоминанию. В среднем, Вендиче приходится забирать преступников, когда кто-либо вывел их из строя, в четырех случаях из десяти. Не то чтобы редкость, но достаточно для того, чтобы не быть предметом для удивления. Даже если "из строя" их вывели гражданские. Премия Дарвина, она такая. Внезапная.       А когда на разум давит ужас от осознания надвигающейся кары, тем более.       Достаточно сказать, что знакомство затылка со сковородкой, – не самое страшное, что могло приключиться с глупцом, нарушившим Омерту.       Вот только она их не испугалась... Джагер понял это уже потом, когда отчитывался о проделанной работе Бермуде.       Разбитый витраж и выбитая дверь не должны входить в сферу интересов Стражей, но под её взглядом неуютно себя почувствовали все...       Зачем он вернулся в ту деревню? Хотел узнать, к какой Семье она принадлежит? Простое любопытство? Бессмысленно обманывать себя. Ему захотелось вновь увидеть её...       И надо бы уйти, забыть о девчонке, которых восемь на десяток — обычная девица. И Пламенных таких немало... Не получилось. Она была живой, как Пламя, и манила его как мотылька...       Наблюдать за ней приятно. Просто смотреть, как двигается, как говорит и улыбается... Сверкает зеленью глаз.       И удержаться не получилось. Впервые за долгое время, он вновь призвал остатки своего Тумана. Хотя, быть может, приди он в истинном обличии — всё было бы решено быстрей... Впрочем, кто знает, не прилетело бы ему тогда чугунной сковородкой?       Merde! Святая Дева, как же это глупо!       Он продолжает приходить в кафе её семьи, приносит скромные букеты полевых цветов, которые всё время вянут от его присутствия, если не поторопиться... Прогулки в парке и недовольный взгляд её бабушки и матери...       Всё это так напоминает прошлое, когда он был ещё живым, что сердцу больно, хотя оно давно мертво.       Временами Джагер чувствовал себя замшелым педофилом — проклятье, ему ведь пятая сотня лет! Девчонке нет и двадцати.       - Ты ведь понимаешь, что долго так продолжаться не сможет?       Бермуда не порицает. Фон Вихтенштайн смотрит проницательно, и в Пламени Мрака отражается что-то, похожее на усталое понимание. Не жалость, не сочувствие — ни то, ни другое никто из Вендиче не примет, да и разучились они сопереживать. Ненависть к давнему врагу гложет кости, превращая существование в агонию. Заметить в ней хоть что-то, подобно свече под пламенем костра — едва ли вероятно до того, как та исчезнет.       - Если она действительно важна тебе, то отпусти.       Он знает верность этих слов…       Эта встреча должна стать последней. Так будет лучше. Безопаснее. Если не для него, то для неё. Он не простит себе, если с ней что-то случится по его вине. Увидеть рядом двух аркобалено и будущего Десятого дона Вонголы оказалось неожиданным сюрпризом. Неприятным до крайности.       Джагер знал, что они здесь — всего месяц назад забирали Рокудо Мукуро, но наткнуться на них вновь, так близко к Ретте... Слишком плохо. Слишком опасно.       Для неё. Не для него...       Он чувствует слежку двух Сильнейших этого поколения. В груди поднимается злость и раздражение - всё-таки она их заинтересовала… Джагер оглядывается на мгновение, привычно вычисляя, кто где спрятался. Проклятым младенцам не обмануть его. Как много они знают?       Страж поплотнее заворачивается в иллюзии, выдыхая и прикрывая глаза. Сейчас он как никогда жалеет, что от мощного некогда Пламени Тумана остались лишь крохи. Всё сгорело и переплавилось во Мрак.       - Вот эту дайте, пожалуйста! - звонкий голос Гретты отвлекает его от наблюдения, заставляя обернуться и… задохнуться от восхищения.       Открывающаяся картина изумительна в своей простоте и волшебна в своей завершённости. Изумрудная лента струящаяся в изящной ладони и улыбчивая старушка за прилавком, советующая взять более темный тон.       - Она подойдёт к вашим глазам.       - Думаете? - Гретта с сомнением поднесла ленточку к платью, сравнивая.       - Дайте две, - вмешался Джагер, протягивая старушке деньги и бережно перехватывая тонкое запястье. - Тебе подходит, - улыбнулся он, оборачивая шёлковую ленту, расшитую сложным, сливающимся по цвету с тканью, узором. - Смотри. Не жмёт?       Он позволил ткани лечь красивым перекрестьем. Гретта не говорила, но ему прекрасно видно, как нравятся ей все эти безделушки и фенечки, ленточки и длинные доходившие до земли платья.       Наклонившись, Страж тихо прошептал, заправляя тёмные пряди ее волос за едва заметно покрасневшие уши.       - Я бы и лодыжки перевязал, но боюсь, в этом случае, донна Дель-Спиро на законных основаниях открутит мне голову.       - Джагер! - Гретта возмущённо фыркнула, вскидывая подбородок, и болезненно ткнула его под рёбра.       Тот всмотрелся в заалевшие скулы и довольно сделал шаг назад.       - На её месте я бы так и поступил, - как ни в чём не бывало заметил он и перевёл разговор в другое русло. - Куда теперь?       К Шахматноголовому аркобалено! Он не даст им испортить этот день.