Он бы ему и без этого уступил, конечно, будь такая возможность. Но возможности нет, потому что его никто не спрашивал. Да и поздно сдавать назад, дав клятву.
Дело не в Пламени и не в чьих-то ожиданиях, а в принципах, которые ему, гайдзину-полукровке, всё же сумели привить дома и в школе. Раны Ламбо вызывали в Тсунаёши возмущение и злость. Раны Такеши и Хаято в будущем-на-десять-лет-вперёд, которого уже не будет, поднимали в нём беспокойство и страх. Их всех могут убить. Убить просто так, за одно владение Пламенем и принадлежность к Вонголе, которая лично Саваде не сдалась и наполовину. Тревога трепетала неверным паническим огоньком свечи. Ну, почему-почему-почему? Неужели нельзя по-другому?! А потом Тсунаёши поклялся. И это кое-что значило. Не только что Пламя Посмертной воли сожжёт его в пепел в случае нарушения. Но и то, что Тсунаёши взял на себя обязанности. Отныне и до гробовой доски он отвечает за Семью. Он может продолжать отнекиваться и говорить, что не желает быть Боссом - и это, разумеется, так, но “желает” и “должен”, пишутся разными иероглифами.Он устал удивляться, что никто из итальянцев этого не понимает.
Знаменитая разница культур. Тсуна слышал о ней раньше, но редко задумывался, пока не столкнулся с… Реборном и всем, с ним связанным. Хорошо, что есть Хару, с её любовью к иностранным культурам и умением объяснять необъяснимое. Реборн – хороший учитель. Этого нельзя отрицать, но его постулат: прими как данность и смирись. Воистину, прекрасная панацея для тех, кто не хочет учиться просто потому что. В случае Тсунаёши Савады не совсем верно. Не совсем то, что подходит.Менталитет. Это важно. Это то, что упускает Сильнейшее Солнце. Удивительно, учитывая, что нынешнее поколение Аркобалено столь многообразно.
Основная формула европейцев: "Порок наказан, добродетель вознаграждена", в Японии имеет несколько иной смысл. В их культуре куда ближе и понятнее, когда человек жертвует чем-то дорогим ради чего-то более важного. Есть время, когда нужно руководствоваться обязанностями, когда есть ограничения; и есть время, когда наступает черед удовольствий, когда можно свернуть. Но там, где эти две стороны жизни вступают в противоречие, выбор бывает лишь один: человек должен поступать не так, как ему хочется, а так, как в его положении надлежит. И Тсуна поступает именно так, несмотря на всю тяжесть ситуации. Это понимают Рехей и Такеши, это понимает Хибари - все они выросли в своей культуре, впитали её с молоком матерей и дыханием ветра. Именно по этой причине Кея принял Тсуну, когда он принял свои Гири. Когда он перестал бежать от моральной традиции поведения. И если Реборн считает иначе… пусть считает иначе. Тсунаёши прикрыл глаза, медленно и длинно выдыхая. Нельзя сказать, что он не уважал Реборна. Совсем наоборот. Киллер, пусть и заточенный в детском теле, не мог не вызывать восхищения пополам с ужасом. Он нёс за собой хаос, взрывы, шум — яркое Солнце, Сильнейшее Солнце. Наставник, учитель, тренер. Он учил, он поддерживал, вколачивал знания и пугал до дрожи, выковыривал из привычной раковины уныния и неуверенности... но японское воспитание подопечного и большей части сформированной свиты, то ли не учитывал, то ли сознательно игнорировал. И это... задевало. В Японии звание учитель имело огромное значение, вызывало уважение одним явлением. Оно было почётно, накладывая на своего носителя огромную ответственность наравне с правами и возможностями. Именно поэтому Тсуна, несмотря на все свои вопли, всегда старался прислушиваться к репетитору. Тычки, пинки, гранаты и пистолет шли лишь бонусом к мотивации. И тем обиднее понимать, что из него пытаются вылепить идеального итальянского босса, игнорируя его происхождение. Да, неудобно, да, неправильно, да, многие против... только ведь всё равно не выбьют культуру, которой он дышит. Это верно как для Тсуны, так и для всех остальных. И именно поэтому, в отличие от всех других, будущий Дэчимо не злится и совсем не разочарован поведением своего Дождя. Он понимает причину, по которой тот так отчаянно бросался в бой, не жалея себя. И принимает. Самурай обязан защищать своего Господина. И Ямамото сделал всё, что было в его силах. Просто враг оказался слишком силён. - Поправляйся, Такеши. Тсунаёши провел рукой по укрытому одеялом плечу, послав мягкую волну пламени, полную принятия и ободрения. Хороший господин обязан чтить своих подчинённых. Савада вышел из комнаты друга, переделанной в палату, и быстро прошагал в выделенную ему спальню. Бои с Шимон не за горами, завтра утром Десятое поколение вылетает на остров, где будут проходить сражения. Под наблюдением Вендиче, что энтузиазма не добавляет. Тсунаёши нужно было хорошенько все обдумать в тишине и покое. Самое время порадоваться, что Реборн занят утрясанием последних формальностей. Интуиция звенела низким мрачным гулом, напоминая до предела натянутую струну гитары. Что-то со всем этим было не так, но что именно, он никак не мог сообразить. Цепляло не то, что войну им объявил Энма — замечательный и добрый человек, ставший другом. Тот, кто понял его, и тот, кого удалось понять. Как говорится, когда хороший человек идёт на войну, демоны бегут с поля боя. Можно быть хорошим человеком и совершать страшные поступки, а можно быть последней мразью и в твою честь воздвигнут памятники. В теневом мире это так же верно, как и в гражданском. Однако, история эта — не до конца понятная, мутная, как илистая вода в взбаламученной речке, отчётливо отдавала душком обмана. - Мукуро, ты нашел Наги? - хмуро спросил Тсунаёши, как только дверь в комнату оказалась закрыта. - Нет, - невидимый собеседник ответил бесплотным голосом и ощутимо скривился. - Их Туман талантлив. - Понятно, - Савада помрачнел ещё сильнее. - Я хочу, чтобы ты поискал корни этой ситуации. Шимон уверены, что Вонгола уничтожила их Семью, но как бы правдоподобно это ни звучало, меня мучают сомнения, что всё было так просто. Учитывая размах, должны остаться документы. Приказы. - Ку-фу-фу! А ты начинаешь походить на настоящего Босса, Тсунаёши-кун, - хмыкнул запрятанный где-то на нижних уровнях Вендиче туманник. - Только с чего ты взял, что я буду исполнять твои приказы? - опасно прошептал он, будто бы приближаясь со спины. - С того, что не меньше моего хочешь найти Хром, - отрезал Савада. Усталость брала своё и на нервы не оставалось сил, как и на подбор аргументов. Сейчас за него говорила гиперинтуиция. - Забавно... Львёнок начал пробовать клыки? - протянул голос Рокудо, растворяясь в тенях. Ни да, ни нет. Но сомнений в том, что семейный псих указание выполнит, не осталось. Сейчас было не время для грызни. - Чудесно. Он устало повалился на кровать, но тут же ойкнул. Под спиной зашуршал плотный конверт. Выдернув его из-под себя, Тсуна подозрительно осмотрел нежданную находку. Подумал. И пустил по нему Пламя. Интуиция не чуяла опасности. Стоило янтарному свету скользнуть по запечатанному конверту, как тот развернулся, роняя на тяжёлое покрывало традиционную омамори и короткую записку: "Пригодится". Вместо подписи красовался темный отпечаток кошачьей лапы.