Грозовая ведьма

      41.       Светловолосый мужчина в свободных серебристо-серых одеждах с тёмно-фиолетовыми нашивками на узком стоячем воротнике с интересом смотрел на неё серыми, отливающими сталью глазами. Острые, правильные черты лица напоминали о Джуне, словно перед ней был его далёкий предок. Высокий и широкоплечий призрак, – Воля или голограмма, – просвечивал в свете ровного сияния сферы света, но ничуть не беспокоился об этом.       - Ты из рода Саширо, девочка? – спросил он, проследив взглядом черты её лица и чуть прищурив глаза, на дне которых мерцали искры облачного пламени.       На это Гретта могла лишь пожать плечами. Как-то неоткуда было ей взять эту информацию. Да и известных родичей хватало за глаза.       - Не хочешь отвечать? – светлая бровь чуть приподнялась, а в ровном голосе за выдержанным спокойствием мелькнуло и пропало неудовольствие.       - Мне нечего ответить на Ваш вопрос, кем бы вы ни были, – Гретта задумчиво дёрнула спираль волос у щеки. – Меня зовут Гретта Дель Спиро. Гроза. И если речь идёт о роде тех, кого зовут Шаманами, то нас на весь мир три человека, - она фыркает, ловя отголосок поражённого недоверия на дне серебряных глаз, и переходит в наступление. - Сами-то представиться не хотите?       Ситуация напоминает ей что-то из прошлого, но вспомнить, что именно, не получается.       Полупрозрачный мужчина хмурится, отчего светлые брови почти сходятся на переносице. Он ещё раз сканирует её взглядом, оправляет строгого кроя китель бледными, полупрозрачными руками и требовательно просит.       - Расскажи мне.       Про себя Гретта думает, что при жизни он точно был Облаком, и, недолго думая, садится на пол, подминая плащ Джагера под себя. Разговор выйдет долгим, а в ногах правды нет. Михаила такая бесцеремонность явно удивляет, но, постояв немного, он тоже садится, скрещивая ноги.       Этим мужчина выгодно отличался от призраков прошлого мира. Те всегда висели над полом серо-голубоватыми тенями, слишком отчётливо мёртвые, не принадлежащие миру живых.       Древний Шаман другой. Почти живой.       Он дышал, и вместе с этим приходило в движение его тело, грудная клетка поднималась и опускалась в такт размеренным вдохам и выдохам, пушистые серебристые ресницы вздрагивали и опускались, когда он моргал, складки одежды перетекали одна в другую при непроизвольных движениях. Он чуть разворачивал плечи и наклонял голову, и светлые волосы качали прядями.       А ещё от него исходило тепло. Лёгкий, почти незаметный жар Пламени Посмертной Воли, а не холод давно мёртвого слепка личности. Михаил относился к этому миру и жил вместе с ним, словно до сих пор был жив.       Он поправил тонкий серебряный обруч браслета на запястье и выжидательно посмотрел на неё, не торопя, но намекая.       - С чего мне начать? – спрашивает его Гретта, действительно плохо представляя откуда начинать рассказ.       - С того, что знаешь, – отвечает он, как нечто само собой разумеющееся, замолкает на секунду, а потом конкретизирует. – Например, почему вас трое и где все остальные.       Он смотрит, и Гретта почти уверена, он догадывается. Если не обо всём, то о многом. В конце концов, наверное, он знал, к чему всё шло. Интуиция тоненько звенит, предупреждая о чём-то еле слышным шёпотом, и она, наконец, начинает рассказ.       Совсем короткий, только то, что ей известно, и ни слова больше. По глазам Михаила видно, что и того, что есть – достаточно. Он хорошо держит лицо, оставаясь собранно-спокойным, но глаза и Пламя, колышущееся на расстоянии вытянутой руки – выдают.       Ему больно и печально. И от того, что он молчит, эта боль ощущается лишь более материальной.

Самый звонкий крик - тишина...

      Воздух вокруг воплощения чужой Воли дрожит, звеня от напряжения и затаённого, всё это время не признаваемого знания. Кажется, Михаил знал о случившемся всё это время, сколько бы он тут ни пробыл и как бы давно ни утратил связь с живыми. Чувствовал.       И потому сейчас он не отрицает. Анализирует новую информацию и принимает её к сведению. Он, как живая душа, всё ещё может чувствовать, получать и принимать новый опыт.       - Ты хочешь предотвратить смену хранителей системы, – кивает он, внимательно смотря на неё.       Его слова звучат без осуждения, с тихим шорохом понимания. Шаман упрямо прячет спокойную уверенность за выверенным безразличием, присущей всем Облакам, но Гретта слышит невысказанное беспокойство и качает головой.       - Я хочу помочь хранителям, которых сменят. Маловероятно, что у меня выйдет за пару дней решить проблему, существующую не первый десяток столетий, – она снова подёргала завивающуюся в спираль прядь. – Какой смысл кого-то спасать, если на следующий день начнётся конец света?       Призрак Воли улыбнулся скупой, но искренней улыбкой.       - Мудрые слова для кого-то столь юного.       Гретта иронично подняла тёмную бровь и хитро прищурилась.       - А ты из тех, кто считает, что не достигнув пары столетий, обзавестись мозгами нельзя?       - Ну, почему же? – он шевельнулся, улыбнувшись чуть ярче. – Просто в молодости все мы спешим и торопимся. И от того часто делаем ошибки, – Михаил вздохнул, прикрывая глаза, и поднял лицо к тёмному потолку. – Мы вот тоже поторопились…       Ответить на это было нечего. Да и не было у Гретты на это права. Кто она этому призраку прошлого? Всего лишь далёкий потомок одного из тех, кто пришёл с ним в этот мир. Возможно, навсегда последний.       Михаил неслышно вздыхает, совсем как живой, и переводит на неё свой взгляд, пристально смотрит, вновь изучая её лицо. Совершенно непонятно, что он ищет, так что она не пытается строить каких-то одухотворённых гримас, отвечая на взгляд-рентген терпением и любопытством, не берясь заглядывать вперёд.       Конечно, будет замечательно, если представится возможность покопаться в технологиях этого места – где бы оно ни было и чем бы ни являлось. (всё же вдруг это окажется никакой не ковчег, а всего лишь пункт наблюдения за чем-нибудь во имя чего-нибудь. Никаких тайн, никаких древних технологий, за исключением разновидности телескопа, да пары оставленных впопыхах кружек…)       Если он сейчас попросит её уйти, она расстроится, но не обидится. Может, только уточнит пару моментов. Сражаться с Михаилом ей совсем не хочется, несмотря на то, что знания Шаманов наиболее вероятный ключ к её проблеме.       Шаман вздыхает глубже и совсем неожиданно спрашивает:       - Итак, у тебя уже есть план?       - План? – растерянно переспрашивает Гретта.       - Да. План. Как ты собираешься помогать своим… родственникам и их друзьям? – мужчина кивает, продолжая требовательно смотреть на неё. – Хотя бы вчерне, исключая стабильное, грозовое “сначала вляпаемся, а потом посмотрим”.       Последнее звучит с долей ироничной насмешки, заставляя Дель Спиро досадливо морщиться. Никому не нравится, когда над ним смеются.       - Хотя бы вчерне, звучит, как “найти нечто, что сможет восстановить потенциал организма и регенерировать повреждённые клетки”.       - Звучит на удивление здраво, – на дне серебристо-стальных глаз искрами собиралось сдерживаемое веселье.       - В любой ситуации стоит составить план сражения, - Гретта решила поддержать чужой задор и подыграть в непонятной пока, но любопытной игре. - Потом его можно будет выкинуть и действовать по обстоятельствам.       Шаман хмыкнул и поднялся на ноги.       - Тогда пойдём, - он протянул ей руку, смотря на неё сверху вниз, - попробуем отыскать твои обстоятельства, маленькая Гроза.       Его полупрозрачные пальцы отдавали теплом и силой, распаляя азарт. Гретта с любопытством выпутала свою руку из плаща и вложила её в чужую ладонь, без страха опираясь на удивительно материальную силу.