Не зли байкера

50 миль. 70 миль. 90. 100… Снова. Неужели он нашёл выход? Давай, поверни… Флоран вновь пришёл к своему брату. Нет, не просить помощи. Ему нужен был он - его Харлей. Только на больших скоростях Фло мог почувствовать себя свободным. Снова. Сегодня, проснувшись ранним утром, француз понял, что больше не может. Кажется, это никогда не прекратится. И вот он мчится по шоссе, обгоняя машины, совсем как раньше. Но было одно но. Флоран летел по забитой грузовиками дороге, не заботясь о безопасности. Хотелось выйти уже из этого бренного тела, телесной тюрьмы, но одна мысль об этом - и его начинало тошнить от самого себя. Он может и слаб, но не настолько. Ему вновь хотелось почувствовать себя свободным, ни от кого не зависящим. Дорога струилась под колёсами. Бесконечная белая линия. Всё как раньше. Жёлтые огни мелькают перед лицом. На мгновение ему даже удаётся забыться, разделить жизнь на до и после. Скорость падает. Стрелка спидометра лениво ползёт вниз. Мотоцикл окончательно останавливается на обочине E-19. Лёгкая усмешка отразилась на лице уставшего Фло. Было до жути смешно. Он нехотя слез с байка, от которого больше нет никакого толку. Перед ним стелилось просторное поле, на горизонте дребезжал алый рассвет. Остатки тумана медленно растворялись, оставаясь лишь на чёрной поверхности мотоцикла маленькими каплями, которые быстро испарялись от тепла разгорячённого мотора. За последние пару месяцев,на душе ему было спокойно. Он был слишком далеко от проблем. Сейчас французу казалось, что он может всё. Прийти домой и избавиться от проблем раз и навсегда. Прохладный воздух обжигал лёгкие. Флоран понял, что больше не в силах стоять. Присев на влажную землю и вытянув перед собой ноги, он наконец почувствовал облегчение. Солнце быстро поднималось над его головой, озаряя светом каждую заблудшую душу и разгоняя ночные страхи. Мот почувствовал себя частью чего-то большего. Вот ночь, день, луна и солнце. А люди лишь детали, которые ломаются, а на смену им приходят новые, более усовершенствованные. Фло не хотелось думать, что ждёт его там, когда он вернётся обратно. Ему не хотелось думать, что будет завтра. Жизнь утратила свои яркие краски, выцвела на солнце. Цели нет и продолжать эту игру нет смыла. Он скажет. Сегодня он скажет всё и покончит с этим. Шёл серый сентябрь, наглый и по-своему хороший месяц. Мысли одна за другой закрадывались в голову. По телевизору шла передача, не несущая никакой нагрузки. Наверное, он включил его просто для фона, чтобы не слышать этой звенящей тишины, подумал Локонте. Он сидел на полу и делал очередной набросок, который полетит в корзину. Надо разбавить эту жизнь, думал он, эта игра слишком затянулась. Это затишье должно закончиться. Его мечта, которую пришлось бросить. Ох, он всегда мечтал стоять в свете софитов, чтобы под его пальцами стонала гитара. Но как же Фло? Он же любит его. Мысли - это хуже, чем неизвестный вирус. Как бы ты ни старался его перебороть, он будет прогрессировать. Так и мысль Микеле - он вспомнил мечту и теперь эта мысль блуждала в его голове, как ветер в разрушенном здании. Да, он старался больше не вспоминать, ведь всё разрушено. Он слишком много воевал в этой жизни, хотелось уже чего-то более определённого. И он нашёл это в бедном французе. "Я не могу вот так просто его бросить и уйти за мечтой, он дорог мне", - злясь на себя, думал Мике. Октябрь встретил Микеле холодами и новыми идеями. Когда Фло уходил на работу, Микеле доставал гитару и писал, писал всё, что просило выхода. Эти образы стояли у него перед глазами, он черпал вдохновение из француза. Его образа. Безликого и пустого. Это было идеально. Флоран работал на износ, сидел до полуночи в офисе и думал, как бы добраться до кровати и забыть всё до следующей жизни. Он не сдержал обещания, данного себе. Он так и не сказал. Он смотрел на него и понимал, что слишком слаб. Каждый чёртов день он стоял перед дверью собственной квартиры и представлял, как сейчас он войдёт и скажет все, покончит с этим. Но он входил и понимал, что не может. Флоран пытался разобраться в истинных намерениях Локонте, но ничего не находил. Зачем?! Что даёт ему это право собственности? Власть? Покой? Но ведь этого можно достигнуть и другими путями, почему тогда Микеле так безжалостно ломает его жизнь? Тело холодеет, когда ключ проворачивается в дверном замке, душа бежит, когда он переступает через порог... что ждёт его сейчас? Флоран слышит звук. Да, Микеле играет. Безупречно, чисто и ярко. Как он сам. Фло не может разобрать ни слова. Видимо, поет на итальянском. Но почему же песня такая душещипательная? Ведь Микеле же не страдает. Звуки выскальзывают из-под пальцев итальянца, будто пытаясь вырваться на свободу, эта мелодия бьётся о свою клетку и не может выбраться. Мот проходит в комнату, а Микеланджело, увлечённый игрой, не замечает его. Музыка замолкает. Кажется, эта мелодия даёт надежду на спасение, на новое завтра. Тишина. Но Мике чувствует ещё одно сбитое дыхание совсем близко. Он поворачивается и видит Фло с его бледным лицом, впалыми глазами. Эти опухшие красные губы после вчерашнего вечера... и становится совсем стыдно...