Не зли байкера

"Хотелось ли мне сдаться? Или же сбежать из этого ада? Человек, который зависит от собственной совести, наверное, поймёт меня", - думал Фло. Специально или нет, но Микеле постоянно снимал эту чёртову футболку, представляя взору француза небольшие шрамы, обвивавшие торс. И стоило Флорану только взглянуть на них, он уже ничего не мог поделать с собой - готов был терпеть ради прощения многое, ведь это именно он причинил ему боль первым, отнял всё, что было. Это он, он сделал это. Манипуляция. Да, это была именно она - самая что ни на есть грязная манипуляция. Когда человек давит на совесть другого, зная его мягкосердечность. Что двигало Мике, чувства? Так он оправдывался перед собой. Ведь страдания во имя любви - что может быть правильнее, если ты любишь, а он к тебе вообще равнодушен? Мике думал, что он прав, полностью прав и имеет все права на Флорана. Да, он человек, но ведь он его любит. Добро, которое причиняет боль. Добро причиняет боль, Когда ты любишь. Твоя ненависть Совершенно нормальна. Получай удовольствие, Страдать - это так приятно, Покажи свои слезы. Добро причиняет боль, Когда ты любишь. Твоя боль Совершенно обычна. Настоящие наслаждения Заключаются в мучениях. Опусти оружие, Покажи свои слезы* Это был уже конец лета. "Как быстро пролетело время, - думал Флоран. - Куда оно бежит от меня? Я скоро развеюсь по ветру. Эта жизнь уже ничего не значит, пустышка. Странный дубликат, подделка жизни. Пародия на человека, какой-то безумный, неудавшийся эксперимент" Холодало, порывистый ветер разжигал в груди странный огонь, пламя, пожирающее изнутри. Совсем ослаб, обессилен, вымотан. Кем он стал? Жертвой или же это было собственное согласие? Эту жизнь ему никогда не понять, никогда. Он корил себя. На талию опустились тёплые руки и сошлись замком на животе. Но Флоран уже ничего не чувствовал. Ни тепла, ни радости. - Ты так исхудал! Тебе бы питаться получше, - слишком уж заботливо говорил Мик, хотя на него это похоже. На его слова Мот лишь неоднозначно хмыкнул и попытался отдёрнуть руки итальянца, но он слишком сильно сцепил пальцы. - А если я сейчас возьму и спрыгну? Ты ведь полетишь вместе со мной. Отпусти! - прорычал Флоран. - И плевать, я люблю тебя! - Ха, любит он! Знаешь, я даже могу засмеяться. - Зачем ты так? - невинно продолжал Микеланджело. - Что?! Зачем я так?! Ты вообще человек, скажи мне?! Я тебя ненавижу! – Флоран резко вывернул Мике руку и выбрался из объятий. - Я люблю тебя, - Микеле снимает майку и снова, будто невзначай, показывает шрамы. Мот старательно отводит глаза. Локонте берёт его лицо в свои ладони и пристально смотрит в глаза. - Люблю, - шепчет он и целует его. И Фло снова подчиняется. Он бессилен, он полный урод, который ничего не может, только делать людям больно и разрушать чужие жизни. После он смотрит в своё отражение и не узнает себя. Глаза ввалились, даже потемнели. Щёки впали. Волосы отрасли ещё больше, а цвет лица напоминал зелёную жижу на болоте. Он смотрит на себя и понимает, что он полный лузер. Жизнь научила его подчиняться: он подчинялся родителям и, ослушавшись их, сломал чужую жизнь. И если он вновь ослушается, то снова произойдёт что-то плохое. Почему только вот его шрамов никто не видит? Да хотя кому это вообще интересно? Нет, они не на теле - где-то глубже, в районе сломанной, подчинённой души. Всё скребло и тянуло. Тело больше не его. Он лишь оболочка, внутри ничего нет - бери и делай, что душе угодно. Эта жизнь отнимает слишком много сил, если бороться. Так что он принял решение просто плыть по течению. Куда принесёт его эта бурная, смертоносная река? Фло смотрит на себя и не может понять, когда успел так ослабнуть. Нет, не физически, а морально. Просто истощение, что даже нет сил бороться за себя и за свою честь. Его давят. Флоран совсем забросил мечтать или что-либо пытаться писать. А смысл? Пустоту не опишешь. Чёрная дыра - вот единственное, что подходит под это описание. Мот смотрит на себя через осколки прошлого и не может понять реальность это или нет. Он остался один. Друзей нет, семья никогда не была его опорой, а скорее наоборот - семья ломала эту опору под названием мечта своей жалкой, ничего не значащей реальностью. Уже выходной. Дни превратились в одну большую кашу. Невыносимо два дня просто сидеть и быть рабом. Нет, его не били. Его подчинили морально, привязали на цепь под названием совесть, которая крепче всего на свете. ---------- * Le Bien Qui Fait Mal