I couldn't love anyone more

      – Босс, я его доставил, – ровно отчитался Хосок в трубку, чему Юнги обязательно бы восхитился (все же притащить этого ублюдка, обезвредив его охрану, и не запыхаться – это талант), однако сейчас он был слишком возбужден, чтобы обращать внимание на нечто столь несущественное.       Но мгновенно взяв себя в руки, натянув привычное равнодушное выражение лица, он молча сбросил звонок и поднялся из кресла. И кто бы знал, каких усилий ему стоило не рвануть с места, бросаясь в пыточную, не позволить маске хладнокровного босса пустить трещину на глазах у своего клана.       – Босс, – встретил его у дверей один из подчиненных протянутым оружием.       Пальцы ощутили успокаивающий холод металла, необходимый. Все же внутри бурлил вулкан, сдерживать который с каждым шагом было все сложней.       Но вот двери распахнулись, явив ему Хосока, возвышавшегося над крупногабаритным человеком, привязанным к стулу, и еще пару мелких сошек по бокам от них.       – Господин Чхве, рад встрече, – заявил Юнги о своем прибытии.       И ведь он даже не кривил душой. Он правда был бесконечно рад этой долгожданной встрече – Хосок месяца два к нему подбирался, устраняя человека за человеком.       – Почему я не вижу взаимности, ведь это Вы так отчаянно требовали моего внимания?       Юнги наклонил голову к плечу, внимательно разглядывая мужчину на стуле. У того чуть кровоточило под глазом, и из видимого урона больше не было ничего. Но он не сомневался, что это была не единственная травма, нанесенная Хосоком. И все же недостаточно. Для такой паскуды недостаточно было и подыхать, захлебываясь кровью.       – У Вас ко мне какое-то дело?       Перепуганный мужчина неистово замотал головой, неспособный вымолвить ничего кроме жалкого скулежа.       – Очень жаль, что вы сегодня такой неразговорчивый, – хмыкнул Юнги. – Ведь я надеялся наконец узнать, кто, блядь, убил Чимина?!       Под конец он не сдержался и повысил голос. И все же он мог считать это успехом, ведь уже около двух минут он его не убивал.       – Не знаю, – растягивая то ли слюни, то ли сопли между губ проныл мужчина.       – Разве не проще было бы сказать, что это он?       Юнги указал дулом пистолета на одного из охранников Чхве, валявшегося на полу в бессознательном состоянии. И как только до пленника дошел смысл слов, не дрогнув ни мускулом, совершил выстрел.       – Или он? – перевел дуло на второго и, успев уловить ужас в чужих глазах, пустил пулю в лоб.       Больше металл не холодил руку. Однако прежде, чем он успел сорваться, Хосок вовремя его осадил:       – Босс, не следует убивать во время пыток, мертвые ничего не говорят.       – Верно. Но разве это важно теперь? Мы вырезали всех людей господина Чхве?       На это Хосок кратко кивнул.       – В таком случае либо убийца уже мертв, либо он сейчас перед нами.       – Не-е-ет! – застонал мужчина. – Мы не убивали его!       Мгновенно он получил от Хосока точный удар в солнечное сплетение и согнулся от боли, свесившись со стула.       – Он не может вздохнуть – безэмоционально заметил Юнги. – Как он будет говорить?       – Простите, босс.       – Смотреть-то может? Включи видео.       Хосок вытащил из кармана телефон и, порывшись в папках нашел нужное видео. Схватив пленного за волосы и задрав его голову, он сунул экран ему в лицо, нажав на «плей».       И вроде бы пытали они другого, но страдал от этого сам Юнги. Он отвернулся от пленного, занятого просмотром, и зажмурил глаза. Он смотрел это чертово видео столько много раз, что удивительно, как в конец не потерял рассудок. Конечно, не сказать, что последующий свой путь он прошел в здравом уме. Он, очевидно, помешался на своей вендетте. Так, что даже подорвал авторитет у своих же людей. Разобрался он с этим правда быстро и без сантиментов, устранив всех недовольных. Но непонимание так легко устранить уже не мог. Только Хосок не шептал за его спиной, что так Чимину и надо, сам не тем дорогу перешел. Только Хосок, самый приближенный, знал, что в действительности для Юнги значил Чимин.       И это чертово видео, где над Чимином издевались, избивали, пытали, где глумились. Нет, глумились не над ним, а над Юнги, которому и предназначалось это послание. Но он, скрепя зубами и разрывая собственное сердце в клочья, продолжал пересматривать его снова и снова, поскольку это был последний момент, когда Чимин еще был живым. Следующим посланием было уже его посмертное фото.       Видео прервалось звонком телефона Хосока, который тот сразу сбросил. И, воспользовавшись этой паузой, пленный просипел:       – Не… не убивали.       – Не самое ли время отпустить грехи? – в раздражении Юнги вновь повернулся у нему. – Покайся перед смертью.       – Он сбежа-ал, – прорыдал Чхве, капая слюной на пол.       – Сбежал? – вскипев, подлетел он предельно близко и с усилием прижал горячее дуло под чужой челюстью. – Со сломанной, мать твою, ногой?!       Хоть хруста на видео и не было слышно за чужим смехом, но Юнги не был слепым, он все прекрасно видел. Он буквально разделял боль Чимина, перематывая вновь и вновь, потому что он должен был. Должен был страдать ничуть не меньше.       – Что ты, блядь, несешь?! – прошипел он в лицо напротив, раздражаясь лишь больше от настойчивой вибрации чужого телефона.       – То фото – фикция. Я собирался позвонить во время вашей сделки с Фальконом, и убить твоего у тебя на глазах по видеозвонку. Ты должен был сорваться и запороть сделку. Но он сбежал прежде, и нам пришлось делать липу. Если он мертв, то его убил кто-то другой.       Юнги отвел дуло от лица и чуть отступил. Чхве рассказывал ему какие-то чудеса. И раз он верил в них, мог понадеяться в чудо и для себя. Потому, равнодушно подняв пистолет, он выстрелил, пробив тому легкое.       Громкий крик-стон перебил надрывной кашель. И Юнги бы упиваться этими мучениями, болью, подступающей смертью. Но, если честно, ему было все равно. Он чувствовал себя опустошенным. Его вендетта с каждым последующим кашлем приближалась к концу. А он совершенно не знал, что ему делать дальше.       – Думаешь, он соврал? – нагнал его у дверей Хосок.       Юнги поморщился. Эти мысли, эта надежда сильнее всего терзали его сердце. Он больше не хотел верить им, калечить себя и проходить все стадии до принятия снова.       – Мы прошерстили всю Японию, когда впервые выбили этот бред, – напомнил он, передавая оружие обратно подчиненному. – Он просто пытался продлить еще немного свою жизнь.       – Но и тело мы тоже не нашли, – хмурил брови Хосок, следуя чуть позади.       – Перестань. – напряженно выдохнул Юнги. – Давай просто вернемся в Корею.       Меньше всего он хотел находить тело Чимина, пусть уже и принял как данность тот факт, что он мертв. Он бы, наверно, и на похороны не пошел, потому что не хотел портить память о их прощании. Так Чимин пожелал с ним попрощаться, так Юнги и хотел это запомнить.       «Разве ты не в Тэгу? Чимин?»       «Ммм… Я в твоем сердце».       Он тогда сразу понял, что что-то пошло не так, поскольку его «правая рука» не явилась на встречу с партнерами. Чимин хоть и был порой несносным, той еще вредной раздражающей задницей, но не подводил его никогда. Но Юнги до последнего отгонял беспокойные мысли, занимаясь сглаживанием образовавшегося из-за этого конфликта. До тех пор, пока не поступил этот звонок с неизвестного номера. Тогда Чхве еще пытался свалить похищение на Фалькона, чтобы столкнуть две группировки. Потому и организовал этот звонок, позволив Юнги перекинуться с Чимином парой фраз в последний раз.       Сейчас же с кланом Чхве было покончено, хоть они и надеялись отсидеться за морем. Клан Мина тоже пострадал. Союз с Фальконом заключить не удалось, тут план Чхве сработал безупречно. Они потеряли несколько районов, а так же человек, большинство из которых Юнги убил лично. Но все было не так уж плохо, при грамотном управлении они еще могли встать на ноги. Вот только…       – И что дальше? – нарушил тишину Хосок, запирая за ними дверь кабинета.       Вот только Юнги уже ничего не хотел. Он всерьез задумывался о девяти граммах свинца в лоб, но не считал себя достойным такой скорой кончины. Он должен был отстрадать остаток своей жизни без Чимина.       – Дальше… – задумчиво протянул Юнги, опускаясь в кресло. – Ответь уже, блять, раздражает.       Он кивнул на телефон в руке Хосока, что вновь завибрировал, внутренне радуясь, что ушел от ответа.       – Да это с подставного офиса, опять, наверно, нуждаются в моих автографах на своих бумажках.       Юнги сделал отмашку рукой, и тот все же поднес трубку к уху.       – Да что?! Я занят! Перезвоню.       – Нет, сука-а-а! Не смей, блять, вешать трубку! – кричали там так громко, что даже Юнги смог разобрать пару нелестных слов.       Хосок же, скорчив мину, отвел трубку подальше от уха, пытаясь не оглохнуть. После он в неверии уставился на телефон. Джиен никогда с ним так не разговаривала и не посмела бы, да и визгливый голос принадлежал не ей. Он вновь поднес трубку ближе, продолжая охреневать с каждой последующей фразой все больше.       – Тебя где, блять, носит?! Какого хуя я целый месяц не могу тебя в офисе вызвонить? Деловой, блять! Разъездился! А эта курица номера личные не дает, видите ли. Ага, а стоило приехать, лезвие к шейке поднести, как мы сразу забыли, что такое конфиденциальность! Не сикай, девочка, не трону я тебя, – хмыкнул он, опуская последнюю фразу кому-то (судя по всему, Джиен) рядом с собой. – Вы куда все пошкерились? И что за новый персонал на районах?! Меня там чуть не отпиздили…       Выражение лица Хосока с приоткрытым ртом и невидящими глазами было таким пораженным, что Юнги невольно еще больше заинтересовался чужим разговором, монологом, если точнее. Потому, когда чуть потрясывающейся рукой тот протянул боссу телефон, он без возражений перенял трубку и поднес ее к уху.       – Это и так были самые херовые два месяца моей жизни, а меня дома так встречают. Я, блять, просто… просто хочу к Юнги. Почему это так сложно?!       С гневно-раздраженных криков голос вдруг перешел на едва слышные всхлипы. Видимо, у человека на проводе случился нервный срыв. У Юнги же – разрыв сердца. Поскольку он сразу его узнал, хоть все еще и боялся поверить…       – Чимин?.. Ты… жив? – подскочил он с кресла, упершись взглядом в подчиненного, отыскивая на его лице доказательства того, что он не сошел с ума. – Ты где?       – Что за топ самых тупых вопросов, Хосок?! Я в твоем офисе в Сеуле, дубина!       – Врешь, – с щемящей улыбкой промурчал он. – Ты в моем сердце.       – Юн… Юнги?! – на пару мгновений голос затих, но, вероятно, лишь для того, чтобы продолжить с большим воодушевлением. – Забери меня! Я, блять, знаешь где был?! Мне пришлось работать в шибари-клубе! А этот паром, блять?! Я думал крысы мне ухо отгрызут!       – Чего?! В шибари-клубе?! Ты охуел? Тебе кто, блядь, разрешил?!       – Ну Юнги-и-и, меня никуда без документов и языка не брали. В посольство я пойти не мог, сам знаешь…       – Какого хуя, Чимин?! Я думал он сдох, а он с японцами в бандаж играет!       – Ну Юнги-и-и… На меня нельзя ругаться, я инвалид – ножка болит…       Хосок осторожно выскользнул из кабинета, оставляя этих двоих со счастливыми улыбками на лице дальше якобы ругаться. У него же имелись дела поважнее, например, покупка билетов на ближайший рейс в Сеул. Поскольку больше задаваться вопросом: что им делать дальше – не приходилось.