Надломленные

      Хюррем не могла сыскать себе места. То, что произошло между ней и Мустафой, никак не укладывалось в голове. Он поцеловал её. Сперва девушка верить в это не хотела, находя всевозможные отговорки, среди которых было: она напридумывала лишнего, Шехзаде совершил подобное неосознанно, совершенно случайно, пребывая под тяжестью сиюминутных чувств. Не мог же он в самом деле поцеловать её намеренно? Однако, если поцелуй ничего не значил, тогда почему губы горели до сих пор? Радость от воссоединения с Сулейманом испарилась.       Повелитель был её второй болью. Уж слишком легко она поддалась ему, поверила, как всегда, но не придется ли вскоре вновь обманываться? Хюррем неоднократно обжигалась, слепо следуя за любовью, но упрямо наступала на одни и те же грабли.       «Сулейман, неужели это опять твоя игра?» — прошептала девушка, прижав к себе подушку и вцепившись в неё пальцами. Хасеки, несмотря на хорошую погоду, решила по привычке провести день в покоях, закрывшись от всех. Мысли не покидали её голову, а лишь ещё больше нагнетали обстановку. Она не знала, как будет смотреть Мустафе в глаза, но и сможет ли он после того, как совершил подобное? Наиболее приемлемым вариантом было просто забыть, продолжать делать вид, что ничего вопиющего не произошло.       Аллах, Хюррем совсем забыла о недавнем поручении Рустему! Девушка резко привстала на кровати, откинув подушку в сторону, а затем приложила холодные ладони к раскрасневшимся щекам. Как она могла упустить этот момент? Мустафа находился сейчас в постоянной опасности, ведь наёмник мог запросто совершить покушение. Известно, что Сулейман и его старшие сыновья выехали где-то на охоту. Думала и мечтала о смерти врага почти каждую ночь, но сегодня Хюррем не могла допустить, чтобы её приказ исполнился, поэтому вскочила окончательно с кровати и стала метаться по комнате. Она не знала, каким образом готовится нападение, и где именно произойдет покушение, но сердце подсказывало, что ей нужно присоединиться к Мехмету, повелителю и, как бы не хотела даже вспоминать это имя, Мустафе.       — Назлы! Немедленно пойди сюда!       Из другой комнаты вылетела испуганная служанка и низко поклонилась в ожидании дальнейших распоряжений, не решаясь даже поднять взгляд на госпожу, которая в последнее время была, мягко говоря, не в себе.       — Срочно приготовь мне платье, уже нет времени на промедление, каждая минута дорога! Неси сейчас же наряд и помоги собраться, — схватив расчёску и со злостью раздирая запутанные пряди, приказала Хасеки.       Назлы уставилась с полным непониманием на девушку. Что вообще происходило у той на уме? Такая внезапная спешка, хоть ещё часом ранее султанша прогнала служанку, сказав, что желает побыть наедине.       — Какого цвета желаете надеть платье? Украшения готовить?       — Назлы! — закричала Хасеки. — Принеси мне простое платье без лишних разговоров, неужели это так сложно понять?       Расчёска приземлилась на тахту, со звонким стуком ударившись о шкатулку. Служанка встрепенулись от этого неприятного звука и поспешила выполнить приказ, лишь бы ещё больше не нарваться на гнев госпожи.       Меньше минуты понадобилось на то, чтобы перед Хюррем оказалось незамысловатого кроя, вполне обычное платье, которое девушка тут же выхватила из рук Назлы, и принялась быстро переодеваться. Служанка также помогла поправить причёску и подать накидку. Полностью собранная, но с уставшими глазами и синевой под ними, девушка приказала следить за детьми и выбежала из домика.       — Немедленно готовьте карету, я отправляюсь к своему сыну и повелителю! — разбудив засыпающего стражника, закричала девушка.       Ага резко открыл глаза и поспешил распорядиться насчёт кареты, даже не смея сказать слово поперёк озлобленной султанши. Вскоре конюх подъехал, и подбежавший евнух помог Хюррем сесть, после расположившись на сидении напротив неё.       — Куда прикажете направляться, госпожа? — раздался сонный голос.       — Скажи, чтобы ехал прямо к повелителю!       — Но, султанша, — начал только евнух, но был моментально прерван девушкой.       — Это приказ! Немедленно выполняй!       Насторожившись от тона Хасеки, слуга распорядился, чтобы конюх направлялся на поляну, где предпочитал охотиться на дичь падишах. Хюррем сверлила евнуха глазами, ещё больше заставляя его нервничать. На его удачу, путь оказался недолгим, и уже вскоре карета остановилась. Не утруждая себя ожиданиями помощи и поданной руки слуги, девушка выскочила наружу, закричав при этом на всю мочь.       — Мехмет! — от раздавшегося истерического крика стая птиц упорхнула ввысь.       Из-за кустов вышел обеспокоенный Шехзаде и ступающий за ним Сулейман. Мехмет, увидев свою Валиде, подбежал тут же к ней и крепко обнял.       — Матушка, вы чем-то напуганы? На вас лица нет! Что-то произошло с братьями или Михримах, не дай Аллах?       — Хюррем, что произошло? Почему ты приехала? — голос Сулеймана был слегка отстранён, а на сквозившее в нём недовольство девушка предпочла не обратить внимание.       — Сынок, мне приснился страшный сон, — нервно хватаясь за плечи Мехмета, прошептала девушка. — Я испугалась.       — Ваше состояние меня очень беспокоит, Валиде. Ничего плохого не произойдет, не переживайте.       Хюррем будто не услышала, закрыв лишь глаза. Внезапно стало неимоверно стыдно за ложь, которой она опутала своего сына. В причине, по которой девушка приехала сюда, признаться было невозможно. Вовсе не за Мехмета подобное беспокойство, а за заклятого врага. Кстати, где он? Хасеки открыла глаза и принялась искать взглядом Мустафу. Ей было не до подозрительного и осуждающего взора Сулеймана, не до тревоги Мехмета за родную мать. Всё, чего она так желала в этот момент, убедиться, что с Мустафой всё хорошо.       Лишь попав в плен насмешливого, презрительного взгляда, Хюррем успокоилась. Мужчина вёл себя совершенно иначе, чем предполагалось ею. Он не прятал в смущении глаза и не краснел, а лишь наглым образом откровенно рассматривал девушку, словно диковинного зверька. Мустафа предстал перед ней не провинившимся юнцом, а хищником. Хасеки открылось нечто новое, ведь Сулейман, который до сих пор не мог ничего предпринять, никогда на неё так не смотрел. Взгляды повелителя обычно или раздевали в минуты страстных порывов, или были спокойны и невозмутимы.       Хюррем тайно желала увидеть в глазах любимого мужчины инстинкт собственника, но пока, к её большому сожалению, ничего подобного не наблюдалось. Чего не сказать про Мустафу, который в последнее время одаривал её исключительно такими взглядами.       Девушка отстранилась от сына, погладив его по плечу. Жест смутил Мехмета, но он не подал виду. Наконец Хюррем соизволила оторваться от Мустафы и полностью обратить внимание на своего Шехзаде.       — Хюррем? — Сулейман начинал закипать.       — Повелитель, — девушка переключилась на мужчину. — Я приехала, чтобы успокоить свою душу.       — Чем же ты так встревожена?!       Контраст между недавней нежностью и пренебрежением, которое выказывал сейчас падишах, был чересчур очевидным. Что изменилось? Ночью ранее от слов Сулеймана можно было таять, но от последней его фразы сердце Хасеки вновь покрылось коркой льда.       — Хотела удостовериться, что с Мехметом всё в порядке. — прозвучал не более тёплый ответ.       — Валиде, что могло со мной случиться? Рядом отец и брат. Они не дадут мне попасть в беду. — Шехзаде сдвинул брови в искреннем непонимании.       Хюррем лишь слабо усмехнулась своим мыслям и кивнула.       — Отправляйся обратно, не стоит оставлять детей без присмотра. — теперь Хасеки кинула откровенно озлобленный взгляд, полный обиды, на Сулеймана.       — Повелитель, не думаю, что Хюррем Султан навредит небольшая прогулка. Охота не идёт, вы же видите. Госпожа просто проведёт с нами время, наслаждаясь природой. К тому же, она выглядит нездоровой, а свежий воздух пойдёт лишь на пользу.       — Согласен с Мустафой, повелитель, — добавил Мехмет. — Мои братья и Михримах под надёжным присмотром, а Валиде действительно нуждается в прогулке. Вы же не против, матушка?       — С удовольствием проведу время на природе. — вздохнула Хюррем, тайно радуясь такому повороту.       Сулейман махнул рукой, жестом показывая, что согласен. Мустафа вновь кинул взгляд на девушку, но она не посмотрела на него в ответ, а лишь присела на одинокий пень. Мехмет опустился перед матерью на колени и начал тихо расспрашивать о чем-то. Хюррем лишь изредка кивала головой, соглашаясь. Повелитель пошёл в неизвестном направлении. Возможно, надеялся подстрелить хотя бы зайца? Мехмет обнял ещё раз девушку и отправился вслед за отцом. Мустафа остался без внимания, как и Хасеки, которая соизволила окинуть его своим величественным взглядом.        — Приятно знать, что вы так беспокоитесь о моём состоянии, это много о чём говорит.       — Ровным счётом ни о чём, — ответил глухо Мустафа, с силой наступив на сухую ветку, которая тут же с треском разломилась. — Забота не о тебе, Хюррем, а о своих любимых братьях и сестре. Они моя семья, а не ты. — последние слова мужчина почти выплюнул.       — Ваша вежливость, как и всегда, на высоте, — язвительно сказала девушка, встав с пня.       — Для тебя всё самое лучшее.       Хюррем жеманно рассмеялась и начала ходить из стороны в сторону, чем только раздражала Мустафу. Мужчина не стал долго терпеть и вскоре схватил девушку за руку, немного притянув к себе.       — Отпусти, — прошипела Хасеки. — Или ты забыл то, что я на днях сказала тебе? Я напомню.       — Не лги себе, ты сама этого хочешь, — прошептал Мустафа, лишь крепче сжав девичью руку.       Хюррем хотела было вырваться, закричать, ударить, позвать Сулеймана и Мехмета, но оказалась лишь крепко прижатой к мужскому телу. Аллах, да когда же это кончится? Долго ли будут длиться мучения?       — Не такая уже бойкая, как я посмотрю? Не бойся меня, Хюррем, — прошептал Мустафа, проводя пальцем по нежной коже щеки девушки.       Она открыла рот, чтобы ответить нечто злое и обидное, но не произнесла ни слова, так и стояла с открытым ртом, хлопая ресницами в непонимании. Мужчина в ужасе смотрел на девушку, та никак не реагировала. Мустафа молился, чтобы рассекающий звук, который он услышал секунду назад, был ненастоящим. Он позволил ей упасть перед ним на колени. Хюррем тяжело дышала, но по-прежнему не издала ни звука. Стрела, торчащая из её плеча, выглядела устрашающе, но только не для Мустафы. Он присел рядом с девушкой, которая тихо застонала от боли. Попалась в свою же ловушку.       — Хюррем?! — будто это сейчас помогло бы ей.       Она кинула на него затуманенный взгляд, а затем резко зашаталась и упала ему на руки, которые мужчина предварительно выставил, чтобы смягчить её падение.       — Стража! — взревел Мустафа, прижимая бесчувственное тело Хасеки к себе.       Стражники тут же прибежали на зов.       — Госпожа ранена, найдите немедленно повелителя и сообщите ему. На меня хотели совершить покушение. Отыщите мерзавца, кем бы он не был, и приведите ко мне, я лично буду разбираться.       После ухода телохранителей, Мустафа решил, что самое время вытащить стрелу из раны. Делать это нужно было предельно осторожно, чтобы не допустить ещё большего поражения тканей. Также они не располагали каким-либо дезинфицирующим средством, но мешкать нельзя.       Расположив девушку на коленях, Шехзаде осмотрел кровоточащую рану, оценивая степень поражения.       — Я бы хотел причинить тебе боль, но не таким способом, — зачем-то сказал Мустафа и, захватив древко стрелы, резко выдернул его одним движением из плоти. — Твоя кровь на моих руках, Хюррем.       Рана оказалась глубокой. После того, как остриё было вынуто, кровь стала сочиться сильнее, обагривая и без того алое платье. Мужчина поглаживал девушку по волосам, успокаивая тем самым себя, ведь она была без сознания.       Сулейман прибежал растерянный и обеспокоенный. Увидев свою Хасеки на коленях своего старшего сына, он подбежал и тут же присел, осторожно касаясь к спине жены.       — Что произошло? — с болью в голосе спросил падишах.       Мехмет появился, не дав Мустафе ответить. Шехзаде не сдерживал эмоций.       — Валиде! Брат, кто совершил этот ничтожный поступок?! Я разорву его своими же руками!       — Очевидно, что покушались на меня, но султанша закрыла спиной, подставившись тем самым под удар. Я приказал стражникам отыскать всех виновных и привести ко мне. Нам нужно срочно возвращаться. Стрелу я вынул из раны, благо, не задеты жизненно важные внутренние органы, — жестом показывая на лежащее рядом древко, сказал Мустафа. — Но нужно промыть её и наложить лекарство.       Повелитель предельно аккуратно, стараясь сильно не тревожить, взял девушку на руки и понес к карете. Мустафа хотел возразить, заявив, что Хасеки сможет нести лишь он, ведь имеет на это полное право, но промолчал. Как бы выглядело со стороны подобное заявление? Да и не время сейчас, ведь каждая лишняя минута промедления играет против них.       Сулейман отправился в карете вместе с Хюррем, а Шехзаде поскакали верхом, то и дело переводя лошадей на галоп. Добрались они быстрее. Внизу уже ждала Михримах, которая заметив состояние братьев, насторожились.       — Где отец и матушка? Что-то произошло?       — Михримах, послушай, — не дав Мехмету разразиться гневной тирадой, спокойно произнёс Мустафа. — Только не переживай, пожалуйста, раньше времени. Султанша получила ранение от стрелы. Сейчас повелитель с ней прибудет. Прикажи служанкам подготовить всё необходимое и позови лекаря.       — Что? Валиде… — просипела девушка и тут же кинулась в дом.       — В голове не укладывается, — сказал Мехмет, сжимая кулаки от бессилия. — Кто мог осмелиться на подобное?       «Твоя мать,» — подумал Мустафа.       — Он несомненно получит по заслугам. Виновных должны отыскать. Повелитель не пощадит никого. Покушение на семью падишаха — страшное преступление и грех.       — Дай Аллах, так и будет, брат. Я уничтожу любого за свою Валиде. — грозно произнёс Мехмет, и Мустафа тот час поверил ему.       Подъехала карета, из которой тут же вышли повелитель с Хюррем на руках, а также семенящий за ним по пятам евнух, которому знатно досталось за то, что он не уследил за госпожой. Михримах, увидев всё в окно, выбежала вновь из дома. Она подошла к отцу и посмотрела на матушку, которая была без сознания. На глаза девушки набежали горькие слезы.       — Аллах, сколько ещё несчастий обрушится на наши головы?       Сулейман отправился за дочерью, которая указывала, в какую комнату отнести Хасеки. Мужчина положил Хюррем на кровать спиной вверх и кинул тяжёлый взгляд на лекаря, который сразу захлопотал над султаншей. Платье было безжалостно разрезано в плечевой области, предварительно окропленное теплой водой, чтобы легче оторвать, уже успевшую прилипнуть к ране, ткань. Затем повреждённое место было тщательно промыто.       — Что скажешь, Юсуф-эфенди? Рана на теле Хасеки опасна? — Сулейман с тревогой наблюдал за всеми проделанными лекарем манипуляциями.       — Повелитель, любая рана опасна, ведь она может грозить заражением. Однако есть ещё один момент. Я ещё не выяснил, не попал ли яд, которым могла быть смазана стрела, в тело госпожи. Для этого нужно время. Будем надеяться, что всё обойдется.       Падишах схватился за голову, когда осознал, что стрела действительно могла быть отравлена. Его Хюррем казалась сейчас такой маленькой и хрупкой, лёжа на широкой кровати. На тёмной постели ярким пятном выделялись алое платье Хасеки и она сама, с молочно-белой кожей открытой спины, на которой краснела рана.       Юсуф-эфенди наложил целебную мазь и прикрыл плечо госпожи чистой тканью.       — Сейчас я отойду на некоторое время, повелитель. Мне нужно проверить ткань на наличие яда.       — Ступай, — чуть слышно вымолвил Сулейман, расправляя аккуратно локоны жены.       Он терпеливо ждал, когда Хюррем откроет глаза и мягко улыбнётся, хоть и понимал, что ничего подобного в данный момент произойти не может. Надеялся на лучшее, не желая допускать иных вариантов. Чувствовал, как болит и ноет в районе груди, но не обращал особого внимания, ведь его Хасеки нуждалась в нём. Пару раз заходили старшие дети. Михримах всё время всхлипывала, Мехмет держался уверенно, но было видно, как тяжело ему это даётся, не мог просто допустить истерики, которая так и грозилась вырваться наружу при виде неподвижно лежащей Валиде.       Сулейман почти уснул, сидя у кровати Хюррем, но его потревожил короткий, тихий стук в дверь, и вошедший следом стражник.       — Повелитель, мы нашли и привели виновного.