Внимание! Глава содержит сцены насилия и жестокости — NC-17
***
— Испытываешь меня на прочность, дрянь? Я тебя уничтожу, раздавлю твою гордыню, испепелю! — Шах кричал, не сдерживая рвущихся наружу гневных эмоций. Хюррем встала с колен и одним движением руки смахнула локон, который упал на глаза, перекрыв обзор. Сколько раз она слышала подобные слова? Сколько раз враги грозились уничтожить её? Она сильная, справится и с этим. Никто не сумеет её сломить и заставить покориться. — Я не собираюсь исполнять волю каждого пса, который скалит на меня зубы, Тахмасп! Ты можешь убить меня, только чести это тебе не прибавит. Подняв на меня руку, ты лишь доказал свою никчёмность. Сказанное стало последней каплей. Шах метался из стороны в сторону, не предпринимая никаких действий против Хюррем. Что-то решив для себя, он громко закричал: — Фуркат, зайди немедленно! Слуга появился через считанные секунды, бросил взгляд на девушку, лежащую на полу у ног его господина, а потом на Тахмаспа. — Выведи эту рабыню из моих покоев немедленно! Она заслужила наказание. Двадцать ударов плетью привселюдно, в главном зале! Бей, не жалея её. Забудь, что перед тобой жена Сулеймана. Она не более, чем простая провинившаяся рабыня! Фуркат моментально схватил Хюррем, сжав за предплечья сзади. Тахмасп подошёл к пытающейся вырваться девушке и похлопал её по щеке. — Ты добилась своего, Хюррем. Теперь же достойно выдержи ответ. — Даже не сомневайся в этом, мерзавец! Противная улыбка сползла с лица Тахмаспа и он с раздражением отдал приказ: — Увести сейчас же! Султаншу вели словно провинившуюся рабыню, грубо подталкивая её тычками в спину. Слуги Шаха переглядывались и перешептывались между собой. Айзере, увидев эту картину, охнула и подбежала к Фуркату. — Отпусти её! — Отойди и не мешайся, хатун! Господин приказал дать ей двадцать плетей привселюдно. Служанка прикрыла в ужасе рот рукой: — За что? — Вот это мне ещё сейчас с тобой обсуждать приказы повелителя! Иди делай свою работу, а не то сама окажешься на её месте. Айзере хотела возразить, но подавила этот порыв в себе, увидев грустное выражение лица госпожи, которая почти незаметно покачала головой. Служанка прошептала одними губами, что всё будет хорошо. Хюррем лишь натянуто улыбнулась в ответ. Фуркат привел ее в темницу и наконец-то отпустил из своего медвежьего захвата. Помещение было маленьким, даже без единого крошечного окошка. Каменные стены были влажными и отдавали гнилой сыростью. Скудный свет исходил от пары факелов. Хюррем застонала от разочарования. Даже, когда её Махидевран приказала бросить в темницу, всё было не настолько плохо. Девушка оглянулась. Фуркат стоял и с удовольствием наблюдал, как её смелость стремительно испаряется. — Что ты наделала, глупая? Теперь довольна, что вывела господина своим неповиновением? Хюррем вздрогнула от пронизывающего холода. Неужели она действительно оказалась в этом ужасном месте? Поверженная и беспомощная? Но всё нашла в себе силы резко ответить: — У меня не было другого выбора. Я не собираюсь выполнять гнусные прихоти Тахмаспа! — Господина! — Рявкнул Фуркат. — Тахмаспа, — упрямо повторила Хюррем. — У меня уже есть господин — повелитель всего мира — Султан Сулейман Хан. — Твоей глупости нет предела, госпожа, — неожиданно ответил слуга. — Ты не перенесешь этой боли и позора, которые уготованы тебе за твою дерзость. — Позора и боли? — Захохотала султанша. — Да что тебе известно об этих понятиях? То, сколько страданий испытала в этой жизни я, известно лишь одному Аллаху! Справлюсь и с этим. Настоящая боль — это предательство любимого человека, это разлука с детьми и смерть близких. А это всего-навсего прихоти подлого Тахмаспа! Фуркат вскинул удивлённо бровь и покачал головой. — Он разобьёт твою жизнь. Слуга произнёс слова серьезно. Хюррем даже не до конца поняла, в чём их главная суть. Но тонкая игла больно кольнула сердце — он был прав. Она осталась ночевать в жуткой темнице. Присев у стены, девушка обхватила руками голову. Ей казалось, что комната сужается и сейчас она раздавит султаншу. Не было слышно даже писка мышей. От темницы веяло удушливым запахом мрака и смерти. Хюррем прокручивала разные варианты её наказания и её возможного спасения. Она не знала, согласится ли Сулейман признать поражение ради неё, удастся ли ей вернуться в Топкапы и обнять своих детей… Девушка не ожидала, что Тахмасп способен пойти на такие меры и мысленно готовилась к тому, что каждая служанка этого дворца увидит позор великой Хасеки. Пожалуй, это действительно самый большой позор в её жизни. Этого не добилась ни Махидевран, ни покойная Валиде, ни Ибрагим, ни Хатидже, ни Мустафа. Зато добился Тахмасп. Хюррем с трудом сглотнула. Мустафа… Мысли о нём всё чаще крутились в её голове. Однако отнюдь не в негативном свете. Его последние слова, сказанные ей, до сих пор ярко горят в закоулках памяти. «Я не потревожу больше никогда тебя. Вас.» Аллах, да почему она жалеет о том, что эти слова вовсе были им сказаны? Девушка прислонилась затылком к стене. Череда проблем никак не хотела отпускать её. Она запуталась и устала. Как же только хотелось спрятаться ото всех в объятиях любимого мужчины! Чтобы он успокоил, прижал к себе, отгородил от бед и никогда не отпускал. Да, её поддержка, её опора и надежда. Больше всего тревожило то, что Сулеймана представить в этой роли было уже почти невозможно… Фирузе нарушила что-то важное. Никому не удавалось сделать, а она смогла. Фаворитка, которая значительно больше, чем просто наложница на пару хальветов. Теперь для Хюррем существуют лишь дети. Девушку вывели в главный зал. Здесь уже столпились слуги. Конечно же, слухи разносятся в один момент, а кому не захочется увидеть мучения самой Хюррем Султан - супруги правителя Османской империи? Однако, кроме слуг, в зале присутствовали и воины, а также люди, старшие по чину. Шах хотел добиться максимального эффекта от её позора. Сам же он восседал на троне, готовый наблюдать за разворачивающимся действом. Увидев Хюррем, Тахмасп с триумфом на неё посмотрел. Взгляд покорителя. Что же, самоутверждения ему достичь слишком просто. Султанша не стала обращать на него особое внимание, просто скользнула взглядом, как и по остальным, собравшимся в этом зале. Она готова выдержать всё то, что приготовил для неё Шах. Слишком сильная по сравнению с этим жалким трусом. Девушка позволила привязать себя к столбу без сопротивления. — Оголите ей спину! — прозвучал приказ Тахмаспа. Фуркат вынул из ножен кинжал и разрезал ткань сорочки на спине Хюррем, чуть придерживая её. Все зрители засуетились и попытались приблизиться поближе к зрелищу. Такие же, как их Шах, жадные до боли и унижений. Где-то мелькнуло испуганное лицо Айзере. Она единственная в этих стенах, кто переживал за султаншу. Тахмасп был полностью доволен собой. Гордость распирала его от того, что он сумел унизить жену Сулеймана, поставить в скверное положение и наблюдать за её сладким падением. — Ты можешь всё это прекратить. Просто назови меня повелителем, и я отпущу тебя. Что скажешь на моё столь щедрое предложение? — Никогда, — отчеканила Хюррем, глядя Тахмаспу прямо в глаза. Шах знал, что именно это она и ответит, но наигранно печально вздохнул и моментально изменился в лице. Если эта мерзавка хочет позора, она его обязательно получит. Мужчина дал знак рукой Фуркату, чтобы тот приступал. Хюррем не видела угрожающего вида кнута, которой замахнулся палач, она услышала звонкий свист и почувствовала обжигающую боль, что разлилась по телу. Стоит отдать должное, Фуркат бил её мастерски. Он делал продолжительные паузы между каждым ударом, ломая ее психологически, ожидая что она закричит, заплачет, взмолиться перед Тахмаспом о пощаде. Но Хюррем не плакала, не кричала только тихо шептала: — Я ни за что не сдамся. На середине экзекуции султанша приоткрыла глаза и взглянула на Шаха. Он весь светился от радости и с удовольствием наблюдал за её избиением. Его лоб покрылся испариной, что свидетельствовало об одном — зрелище его возбудило. Она видела, как горящим взглядом мужчина пожирает её полуобнажённое тело. Хюррем скривилась, выражая высшую степень отвращения. Находясь в шаге от того, чтобы упасть в обморок, девушка твёрдо решила не давать возможности Тахмаспу радоваться ещё больше. Будет стоять ради своих детей, их счастья и Сулеймана. Хасеки подумала о том, как счастлива она станет, когда снова обнимет Михримах и Джихангира, когда увидит улыбку Мехмета и узнает об успехах Баязида и Селима. Ей вспомнилась их первая встреча с Сулейманом, их свадьба и всё самое лучшее, что они испытали когда-либо вместе. Мысли об этом придавали ей сил. Она упрямо посмотрела на Тахмаспа сквозь предательские слёзы. «Не сдаваться. Я обязательно освобожусь». — Продолжать! Узнаю, что жалеешь её, спущу с тебя шкуру живьём! — закричал Тахмасп и вскочил с трона, — он был в бешенстве. Развлечения с мольбами и слезами жертвы не получалось. Теперь Фуркат бил изо всех сил. Каждый удар убивал Хюррем. Боль уже не так чувствовалась, кнут вспорол кожу и теперь уже было совсем не страшно. Кто-то из слуг ухмылялся и смотрел на Шаха, кто-то качал головой, а кто-то просто закрыл глаза, чтобы не видеть этого бесчинства. Так поступила и Айзере. Её сердце разрывалось от желания помочь госпоже, но, к сожалению, ничего предпринять она не могла. Единственное, что надеялась на то, что будет ухаживать за Хасеки после. Если султанша вовсе останется жива после такого. Хюррем, готовая потерять сознание, широко улыбнулась Тахмаспу. Она победила. — Двадцать! — Крикнул Фуркат и отбросил кнут в сторону. — Приведи её в чувство и отправь в темницу. Хватит с неё, Сулейман согласен на мои условия. — Внезапно Шах выловил взглядом хрупкую фигурку Айзере и расплылся в злой усмешке. План по окончательному сломлению Хюррем выстроился полностью. Фуркат вылил ведро ледяной воды на султаншу, но та так и не очнулась. Он похлопал её по щекам, отклика не последовало. Спина представляла собой одну сплошную кровавую рану. — Господин, она не приходит в себя. — Перенеси её в мои покои и пригласи лекаря, пусть посмотрит. Не хватало ещё, чтобы она умерла. Я не до конца расправился с ней. — Как прикажете. — Фуркат развязал Хюррем и подхватил её на руки, направляясь к выходу. — Друзья! Настало время нашего триумфа. Султан Сулейман признал своё поражение и готов снять осаду! Османы повержены силой Сефевидов. После речи Тахмаспа всё принялись шуметь и громко смеяться, поздравляя друг друга с победой. Шах тем временем подошёл к Айзере, которая пыталась незаметно покинуть это место и спокойно-угрожающим тоном сказал: — Пришло время расплаты за твоё предательство. Или ты думала, что я не узнаю, как ты выслуживалась перед женой Сулеймана вопреки моему приказу? — Я не… — Запри её в комнате. Следи, чтобы не сбежала. — Сказал Тахмасп стоящему рядом слуге. — Скоро встретимся. Мужчина провёл пальцем по груди Айзере, скрытой плотной тканью. Девушка лишь отвернулась и стиснула зубы. Она не покажет своего страха. Госпожа выстояла до конца, и Айзере сможет. Стражник схватил её и поволок из главного зала. Фуркат грубо кинул Хюррем на кровать на живот в покоях Тахмаспа. Девушка застонала, приходя в себя. Одежда была влажной и холодной от воды, а спина горела огнём от боли. Слуга достал кинжал и принялся разрезать мокрую одежду, на что султанша слабо дёрнулась и застонала. — Спокойно. Нужна ты больно мне. Господин будет сам разбираться, я не посягаю на твою честь. Однако скажу, что тебе придется несладко. Сейчас позову лекаря. Даже не вздумай делать глупости. Фуркат вышел из покоев. Хюррем начала плакать от нестерпимой боли, которая сейчас стала особенно остро ощущаться. Почему Тахмасп так поступил с ней? Чего хотел добиться? Он лишь покалечил тело, а не душу. Через время дверь вновь отворилась и вошёл лекарь. — Ох, бедняжка. За что её так? — Мужчина бегло осмотрел глубокие, кровоточащие раны и покачал головой. — Не болтай, а сделай что-нибудь! Это приказ господина. — А что здесь можно сделать? Глубокие раны… Лишь наложить мазь и перевязать. Такая красивая, жаль, что на её коже останутся шрамы. Хюррем всхлипнула. Шрамы. Тахмасп заклеймил её как животное. Она останется с этим на всю жизнь. Воспоминания об этом ужасе будут преследовать её всегда. — Делай, что нужно. Поскорее. Лекарь попросил чашу с водой и чистую ткань, чтобы сперва обмыть раны и вытереть закипевшую кровь. Фуркат принёс требуемое и стал коршуном наблюдать за каждым действием целителя. Промыв раны, он промокнул их чистой тканью, которая мгновенно окрасилась в алый из-за выступившей крови и принялся растирать в ступе овечий жир с травами. После этого щедро намазал спину девушки приготовленным средством и прикрыл аккуратно сверху полотном. — Закончил? — Да. Я сделал всё, что мог. Пусть она не тревожит раненую кожу, а набирается сил. Возможно, раны воспалятся и будет жар, но на это уже воля Аллаха. Зови меня в таком случае. Лекарь собрал все ингредиенты обратно в чемодан и вышел за дверь. Хюррем поняла, что в подобной ситуации она оказывается за последнее время уже второй раз. Ранение стрелой, теперь избиение кнутом. Только тогда сознание возвращалось гораздо медленнее, чем сейчас. Возможно, всё дело в привычке? — Зачем он приказал меня лечить? Чтобы дальше калечить? Где смысл в его поступках? — Хюррем спросила слабым голосом. — Тебя нужно передать Султану живой и максимально невредимой. Вот и весь смысл. — Моя спина превратилась в кровавое мессиво! Вряд ли такое можно назвать «невредимым состоянием». Повелитель всё увидит. — Ты думаешь, — усмехнулся Фуркат. — Что Султан сперва разденет тебя, чтобы осмотреть на наличие ран? Вряд ли такое произойдет. Господин позаботится, чтобы всё прошло гладко. Хюррем даже не хотела представлять, как именно её отдадут Сулейману. Наверняка Тахмасп действительно всё тщательно продумал, чтобы не рисковать. Голова девушки стала внезапно неимоверно тяжёлой. С ощущением блаженства Хасеки поняла, что вновь проваливается в небытие. «Я выдержала безумие Тахмаспа сегодня. Но смогу ли выдержать то, что ещё будет впереди?». Шах не ожидал увидеть прямо на своём ложе Хюррем. Он недовольно окинул её фигуру взглядом и обратился к Фуркату: — Что она здесь делает? — Повелитель, вы же сами приказали в ваши покои… — Но не на моё же ложе! Она что, без сознания? Лекарь осмотрел её? — Я сейчас, — Фуркат кинулся, чтобы переместить девушку в другое место, но Тахмасп остановил его. — Лекарь приходил и залечил немного раны. Сказал, что шрамы останутся после такого. — Значит, ты хорошо постарался, — Шах хлопнул слугу по плечу. — Пусть лежит здесь. Однако глаз с неё не спускай. Когда придёт в себя, сообщишь мне. Фуркат кивнул и взглядом проводил Тахмаспа, который вышел из покоев. Затем услышал слабый стон и посмотрел на девушку. Её состояние напрямую зависит от того, как быстро будет действовать Султан. Физическую пытку она перенесла, но, кто знает что будет дальше? Понятно, что Шах не остановится на достигнутом: уж сильно, видимо, Хюррем задела его самолюбие, отказавшись подчиняться. В душе Фуркат восхищался ею. Не каждый мужчина готов пойти на такие жертвы ради своей гордости и чести. Сколько же силы таится в этой хрупкой женщине повелителя Османов? Уверенность в том, что она будет молчать о том, что с ней произошло, неоспорима. За то недолгое время, которое султанша провела здесь, Фуркат сумел это понять. Величественная, гордая, уверенная в своём превосходстве. В ней был тот железный стержень, которого так не хватало многим воинам. Видно, что судьба сделала её такой. Возможно, Хюррем и хочет быть хрупкой, однако для неё это непозволительная роскошь. Хасеки казалось, что прошла вечность с того момента, как её бросили на шёлковое покрывало ложа Тахмаспа. За долгие часы к ней приходил лекарь, чтобы смазать раны, рядом с кроватью дежурили неустанно охранники, пара служанок суетились вокруг неё, расчёсывая ей волосы и скудно обмывая тело ароматной водой. Мир застыл в одной точке. Она не шевелилась. Слишком устала. Даже несмотря на то, что лежала всё это время. Хюррем очень хотела спать, но какие-то настои лекаря, которые притупляли боль, не давали ей полноценно уснуть. Всё это время девушка находилась словно в дурмане. Султанша чувствовала себя куклой, которой даже боль стала безразлична. Лекарь довольно охал, ведь целебная мазь, по его словам, поистине творила чудеса. Плевать. Шрамы она не залечит. Навсегда бесчинства Шаха остануться на её теле. Хюррем потревожили слуги, которые без предупреждения подхватили девушку и усадили на ложе, заставив опереться спиной на мягкие подушки. Мышцы заныли от долгого отсутствия нагрузок. Она не знала, что ожидает её прямо сейчас. Новая экзекуция? Хюррем не произнесла ни слова с тех пор, как грозилась Фуркату гневом повелителя. От этих воспоминаний ей внезапно стало смешно, и она широко улыбнулась. Где же ты, Сулейман? Решил оставить меня Тахмаспу? Бессмертная любовь оказалась на самом деле не такой? — Я смотрю, ты уже в полном порядке. Улыбаешься, а ещё недавно лежала в обмороке. — Слова, произнесённые ненавистным голосом, взорвались в голове. Девушка не заметила, как в покои зашёл Шах. На язвительный выпад так и не ответила, лишь смерила мужчину тяжёлым взглядом. Он был не один — за его спиной стояла Айзере. Её вид был ужасен. Хотя, Хюррем не смотрелась в зеркало сама, но служанка стояла с бледным, перепуганным лицом и дрожала всем телом. — Привёл твою «служанку». Ты её помнишь? Вы сдружились с ней. — Весело спросил Тахмасп, схватив Айзере за плечо и выставив её перед собой. — Не отвечай, Хюррем, сам вижу по глазам, что помнишь. Хасеки осмотрелась и с удивлением отметила, что в покоях они остались лишь втроём. Даже верного цепного пса Фурката нигде не наблюдалось. — Что ещё ты от меня хочешь, Тахмасп? — Строгим, даже несмотря на отсутствие сил, тоном поинтересовалась Хюррем, сложив на груди руки в защитном жесте. — Ничего, дорогая. А вот от девчонки… Кое-что да и хочу. Тебе только наблюдать придётся, если, конечно, не захочешь присоедениться в процессе. Хюррем сперва не поняла, что именно имел ввиду Шах, но, посмотрев на его сальную ухмылочку, поняла моментально. Чувство отвращения забурлило в ней. — Ты не посмеешь, мерзавец! — Уверена? — Холодно спросил Тахмасп и позвал Фурката, который тут же вошел в покои. — А разве ты мне помешаешь? Держи её! Султанша вскочила с кровати и кинулась в сторону Шаха, но у неё даже не вышло дотянуться до него, помешал железный захват Фурката и голова, которая предательски закружилась, как только девушка сделала рывок. Хюррем с ужасом наблюдала, как Тахмасп наступает на сжавшуюся всем телом Айзере, как рвёт на ней одежду и кусает нежную кожу. Вскрик служанки оглушил её, но удар моментально усмирил бунтарку. Было видно, что Айзере было страшно и стыдно, но Шах наслаждался такой реакцией. Девушка с мольбой в глазах посмотрела на Хасеки. — Остановись! Не делай этого! — Закричала Хюррем, которую крепко держал Фуркат, не давая малейшей надежды на то, чтобы вырваться из его цепких лап. — Это расплата. Раз ты не захотела покориться мне, будешь смотреть, как это делают другие. — Тахмасп скинул шёлковый халат и повалил Айзере на ложе, грузно навалившись на неё сверху. — Это насилие! Отпусти девушку немедленно! — Ты можешь занять её место, и лишь тогда я отпущу служанку. К тому же, так будет даже в разы лучше. Давай, прояви благородство. На что готова пойти госпожа Османов ради простой рабыни? — Назови другую цену. — Хюррем отвела взгляд в сторону. — Я ни за что не возлягу с тобой на ложе, Тахмасп! — Что же, это твой выбор. Смотри теперь. Наслаждайся! — Прорычал мужчина с остервенением вбиваясь телом в Айзере. Девушка громко закричала, Хасеки закрыла глаза и уши, чтобы не видеть всего кошмара, что происходит сейчас. Тахмасп рычал, стонал, давал пощёчины и душил бедняжку, бросая при этом взгляды на Хюррем. — Смотри внимательно! Это твоя вина! Она страдает только из-за тебя. — Не слушайте, госпожа, — пискнула Айзере, за что тут же получила сильную пощёчину. Хасеки с жалостью смотрела на хрупкую девушку, тело которой покрылось ссадинами из-за зубов и жёстких захватов Тахмаспа. Она хотела помочь, но не знала как. Отдаться добровольно Шаху? Нет. Он сможет получить её тело лишь в одном случае — смерть Хюррем. Голова взрывалась вспышками боли от всхлипываний служанки, тяжёлого дыхания и рыка Тахмаспа. Последнее, что увидела султанша перед тем, как упасть в обморок, это слёзы на лице у Айзере, которые навсегда оставили след в душе. Ненависть. Чувство, которое спёрло дыхание. Отвращение. Ко всему. К себе. Она не смогла предупредить жестокое насилие над невинной девушкой. Это твоя вина! Она страдает только из-за тебя! Воспоминания криков кипящей лавой проносятся по венам, выжигая гнев и обиду на свою беспомощность. Не при чём. Она совершенно не виновата. Это всё жестокие игры Тахмаспа. Лишь с него ответ. Но почему тогда предательски щемит в груди? Почему тогда тяжёлое чувство поселилось в душе? — Вы не виноваты, госпожа. Боли больше нет, — грустно улыбнулась Айзере. Хюррем удивлённо взглянула на девушку, которая стала будто мерцать изнутри, постепенно отдаляясь от султанши. — Погоди, Айзере! Что ты имеешь ввиду? — Будьте счастливы. Прощайте. — Сказала служанка прежде, чем исчезнуть навсегда. Хасеки открыла глаза и тут же подвелась. Дышать было трудно. Кто-то вновь положил её на кровать. Осмотревшись по сторонам, она поняла, что до сих пор находится в покоях Тахмаспа. Переборов ужасную слабость, девушка встала с постели и осторожно направилась к двери. Внезапно она заметила, что кто-то лежит на полу почти в самом углу комнаты. — Айзере! — Вскрикнула Хюррем и подбежала к служанке. Та никак не отреагировала. На ней было одето окровавленное нечто, что вряд ли можно назвать платьем. Девушка лежала на боку, и султанша протянула руку, чтобы перевернуть Айзере на спину. Но как только она сделала это, её тут же замутило. Хасеки в ужасе закричала от увиденного. Под служанкой была лужа крови, на горле Айзере виднелась рваная рана, а из её расслабленной руки выпал небольшой нож. В покои влетел Фуркат и чертыхнулся. Хюррем, не моргая смотрела на труп, даже не пошевелившись. — Прекрасно. Девка наложила на себя руки. — Раздалось раздражённо. — Чего стала? Отойди в сторону, если не хочешь испачкаться. Хасеки стало дурно от подобной жестокости. Фуркат, казалось, даже не удивился мёртвой служанке. Будто… Он привык к подобному раскладу. Девушка отступила к стене и медленно сползла по ней вниз. Запах смерти витал в воздухе. Отчаяние заполнило её душу, заставив впервые горько расплакаться от нестерпимой боли внутри. Она молча наблюдала за немыми слугами, которые выносили тело и оттирали с пола кровь несчастной Айзере. Они делали всё, не проявляя эмоций. С полным безразличием и пустотой в глазах. Приходил Тахмасп. Он лишь потрепал Хюррем за плечо и сказал, что на днях он передаст её в руки Сулеймана, войско которого уже направлялось обратно в империю. Ей было всё равно. Хасеки никак не отреагировала на едкие слова Шаха о том, что ему, к большому сожалению, так и не досталась женщина его мечты, и что он в любой момент готов принять её у себя с распростёртыми объятиями. Султанша просто думала над тем, насколько обесценена человеческая жизнь. Что всем в этом гнилом дворце плевать на то, что какая-то там служанка наложила на себя руки после того, как её изнасиловал Шах. Что сам он продолжает спокойно глумиться над пленницей и жить как прежде. Хюррем чувствовала, что внутри что-то надломилось, а по возвращению домой ей уже не быть прежней. Девушка промолчала, когда Фуркат сообщил, что за ней приедут сегодня же. Она молчала, когда в хаммаме над ней склонились служанки и растирали её тело своими мягкими руками, давая отдохнуть ослабевшим мышцам. Молчала, когда её переодевали в зелёное, из дорогого бархата, платье, которое, не будь бы она в таком ужасном состоянии, назвала бы красивым. Служанки даже сделали ей причёску и густо подвели покрасневшие глаза, придав лицу более живой вид. — Всё готово? — Спросил Тахмасп, зайдя в покои. Осмотрев внимательно Хюррем, он довольно улыбнулся. — Прекрасная. И не скажешь, что побывала в плену. Хасеки лишь сейчас поняла, что совсем скоро встретится с Сулейманом. Шах и Фуркат вывели её из дворца. Яркое солнце тут же ослепило девушку. Наконец за долгое время её сердце ожило и сильно-сильно забилось в груди. На глаза навернулись непрошенные слёзы. Она свободна. Разбитая, но выжившая. Хюррем вздохнула полной грудью. Запах свободы опьянил её. Ей уже было не до Шаха, который разразился сожалениями о том, что такая красавица покидает его, не до его поцелуя, запечатленного на её руке, не до насмешливого взгляда Фурката, пока он доставлял её в карете к нужному месту. — Ты добилась своего, любимица судьбы. Девушка лишь грустно улыбнулась и смахнула слезинку рукой. Как долго она ждала момента встречи с Сулейманом! Он единственный повелитель её сердца, преданность к которому сильнее всего на свете. Тахмасп не добился своего, как бы он там ни старался. Пережив боль, шрамы и ужас смерти Хюррем наконец-то сможет прижаться к любимому мужчине. Возможно, поплакать, уткнувшись в его крепкое плечо, а после уснуть в его объятиях. Девушка с нетерпением ждала, когда карета остановится. Жадно считала минуты до встречи с Сулейманом и представляла, как крепко побежит обнять его, как только увидит. Он сделал это ради неё. Признал поражение и отступил. Зная, насколько важна эта победа для империи, предпочёл ей спасение Хюррем. Поступок, которому нет равных. Наконец карета остановилась, и Фуркат вышел с неё, подав следом руку Хасеки, помогая выбраться и ей. Султанша прищурилась от палящих лучей солнца и заметила несколько десятков янычар, впереди которых восседал на вороном жеребце совсем не тот, кого она так надеялась увидеть. Мужчина спрыгнул на землю и направился в их сторону в сопровождении двух телохранителей. Как только он подошёл, Фуркат расплылся в улыбке: — Приветствую, Ибрагим-паша! Великий Шах Тахмасп честно выполнил свои условия сделки и поручил мне передать вам Хюррем Султан целой и невредимой.