Внимание! Глава содержит сцены насилия.
— Что с тобой, Сулейман? Я так ждала того момента, когда смогу увидеть тебя! Наверное, лучше бы нам и сегодня не встречаться. — Сказала Хюррем, ощущая жжение от удара. Мелочь. Душа болела сильнее. — Ждала момента встречи со мной? Не встречаться? Дорогая, твои слова противоречат друг другу. Если ты помышляешь что-то, то даже не надейся. Ты навсегда останешься у моих ног. Помни, кому ты должна всем тем, что имеешь сейчас. Я тот, кто в один миг может лишить тебя твоего статуса! Хасеки не верила в то, что эти безумные слова произнёс Сулейман. Ей казалось, что всё происходящее — мираж, стоит лишь проснуться, всё рассеется словно дурной сон. После времени, проведенного в плену Тахмаспа, всё сильно изменилось. Но девушка отказывалась принимать такую реальность, хоть и смотрела в глаза некогда горячо любимого мужчины, которые сейчас полыхали ненавистью, что почти обжигала её кожу. — Ну? Какой из Тахмаспа любовник? Он молод, силён, обаятелен. Любая женщина с радостью возляжет с ним на ложе. Тебе понравилось, Хюррем? Понравилось уничтожать свою честь и позорить моё имя? — Слова врывались в голову чистейшим ядом. Неужели Сулейман мог допустить мысль её покорности Шаху? Он думает, что она поддалась его чарам, поэтому сейчас в такой ярости. — Я не знаю, какой из него любовник, — растерянно прошептала девушка. — Что? Громче, я не слышу твоих оправданий! — Я не предавала тебя, Сулейман. Не стала любовницей Тахмаспа. Да, тебе пришлось отступить и признать его победу, но за что ты так со мной?! — Султанша говорила как можно увереннее, вложив в голос всю свою искренность. Однако повелитель лишь резко схватил её за пряди волос сзади и окинул таким холодным презрением, что Хюррем моментально поникла. — Ложь! Из твоих уст льётся сладкая, бархатная ложь! Как ты могла так низко предать меня? В плену, с нашим заклятым врагом… Чего ты хотела добиться? Свободы? Лучших условий для себя? После этого ты думаешь, что я захотел бы видеть тебя? Ужас охватил девушку с ног до головы. Слушать подобное было слишком больно. Стоит рассказать, показать шрамы, исполосовавшие спину, но вряд ли бы это убедило сейчас Сулеймана в её невиновности. Он слишком зол. Да и самой Хюррем было противно что-либо доказывать. Если повелитель верит, что она могла изменить ему, то топтать свою гордость, пресмыкаясь перед ним в оправданиях, она не хотела. Мужчина резко дёрнул султаншу за плечо. — Глаза, сверкающие счастьем, роскошное платье, свежий вид. Я видел тебя по приезду! Вряд ли в плену Тахмаспа с тобой произошло что-то ужасное. Шах явно мне дал понять, что вы там особо не скучали. Сука, какая же ты сука! Хюррем зажмурила глаза, сдерживая рвущиеся из них слёзы, и звонко рассмеялась. Нет, всё это бред. Это не её Сулейман говорит сейчас такие чудовищные вещи, не она стоит перед ним, как провинившаяся рабыня, ожидая строгого наказания хозяина. Смех заглушал боль. Смех вводил в безумие. Смех злил повелителя ещё больше. Настолько, что он снова ударил. Только теперь так сильно, что в глазах резко потемнело. Хюррем почувствовала, как из носа потекла кровь. Сулейман сжал её горло, потащил через все покои и пригвоздил как мотылька к стене. Вот теперь девушке стало страшно. И она понимала, что каждое её слова он использует против неё. Всё, что Хюррем сейчас скажет в ответ, спровоцирует его сильнее, чем смех. Это не её Сулейман, это дикий зверь, который готов был разорвать свою жертву на части. — Не смей оправдываться, дрянь. Я не поверю ни единому твоему слову. Всё ясно и по твоим глазам. Я тебя убью. Убью, Хюррем! Сверну твою шею прямо здесь. Ты знаешь, как карается измена повелителю Османской империи? Ты предала не только меня, ты предала империю. Я запрещу тебе видеть детей. Они не должны общаться с матерью, которая легко согласилась стать подстилкой их врага. — Он смотрел на неё как на грязь на сапогах, как на ничтожество, подлую, продажную девку. Хюррем овладела паника. Она пробежалась мурашками по горячей коже и обожгла ледяным ужасом. Прежде девушка никогда не боялась Сулеймана. Не знала, каким жестоким он может быть. Да, с врагами, но с матерью его детей и женой… Повелитель говорил совершенно страшные вещи. Такие, от которых кровь застывала по жилам. Но воспалённое сознание Хюррем отказывалось воспринимать его слова. — Предательство? Тебя? Империи? Пожалуйста, Сулейман, я прошу тебя. Позволь мне рассказать тебе обо всём, что мне пришлось пережить в плену у Тахмаспа! Умоляю… Сулейман не дал договорить. В этот момент он обезумел, схватил Хюррем за волосы и потащил за собой. Она лишь тихо вскрикнула, упала, но повелитель уже не обращал внимания на болезненные всхлипыванья, он тянул её по полу, словно вещь, прямо за волосы к письменному столу. Девушка мечтала потерять сознание прямо в этот момент. Сулейман отшвырнул её от себя и открыл схватил небольшой свёрток, лежащий на столе, обернулся и кинул его в лицо изумлённой девушки. — Будешь отрицать теперь свою наглую ложь? Читай! Хюррем пробежалась глазами по написанному, пыталась сквозь слёзы разобрать слова. Прочитав послание, она замерла и побледнела. Это просто невозможно! Моя цветущая госпожа, рад писать тебе эти строки. Наша прошлая встреча была великолепна. Жаль лишь, что они столь редки. Надеюсь, что план сработает, и Сулейман согласится на мои условия. А как же иначе, если его прелестная жена окажется в плену? Я бы всё ради тебя отдал. С нетерпением жду, когда смогу снова любоваться изумрудами твоих глаз и гладить шёлковую медь твоих волос. Нет. Нет. НЕТ! Разве мог Сулейман поверить в эту нелепость? Это же так примитивно и предсказуемо! Оказывается, её враги не дремали, пока она была в плену. Но кто? Кто, шайтан его раздери, сделал такую подлость? — Ты же несерьёзно, Сулейман? Как можно было попасться в такую никчёмную ловушку? — Откуда Хюррем нашла в себе силы сказать эти слова твёрдо и уверенно, она не знала. — Я мало доверял словам Тахмаспа. Но вот это, — Сулейман выхватил свёрток из рук девушки и помахал им в воздухе. — Нашли на днях в твоих покоях, в сундуке, рядом с моими письмами. Ты посмела хранить письма своего тайного любовника вместе с теми, что я тебе написал! — Клевета. Подлая клевета! Неужели ты настолько слеп, что не понимаешь этого? Это подделка! Кто-то решил воспользоваться ситуацией, чтобы унизить меня в твоих глазах. — Ты всегда прикрываешься своими врагами. Но посуди сама, кому бы понадобилось наводить ложь вокруг имени Хасеки? Да ещё и такую ужасную, как измена. Хюррем внезапно разозлилась и яростно посмотрела на Сулеймана. — А тот факт, что это письмо появилось именно сейчас, когда ты стал сомневаться в моей преданности тебе, тебя не насторожил? Ты же знаешь, что я невиновна, но готов верить каждому, кто предъявит любое доказательство, которое очерняет меня. — Это страшный грех. Кто осмелится пойти на такое? — Глаза Сулеймана заметали молнии. — Тот, кто передал тебе это послание. — Слишком много совпадений, Хюррем. Я страстно хотел тебе верить. Но вот маленькое доказательство, — свёрток снова очутился рядом с лицом султанши. — Написанное почерком Тахмаспа, свело на нет все мои надежды. Как на него закрыть мне глаза? Признайся в своей связи с Шахом. Как давно ты стала его любовницей и шпионом в моём дворце? Что он пообещал тебе взамен? Чего тебе не хватало, в конце концов?! Не молчи, не молчи, дрянь! Хюррем внезапно стало противно до глубины души от всего происходящего. Это чёртово послание — её приговор. Теперь Сулейман упрётся твердолобым бараном в него и плевать он хотел на здравый смысл. Конечно, было понятно, что письмо Тахмаспа — слабый и ничтожный ход в жестокой игре, которого, однако, оказалось достаточно, чтобы повелитель слепо поверил в вину Хасеки. Показывать спину? Кричать? Ползать на коленях? Молить о пощаде? Султан скажет, что раны — это намеренный поступок, чтобы она могла сослаться на них в доказательство своей невиновности. Девушка молча опустила голову, обдумывая дальнейшие действия. За себя ей не было страшно. А вот дети… Они не должны узнать о глупости своего отца, который, очевидно, спал и видел, когда предоставится возможность избавления от теперь уже нелюбимой жены. Она смотрела в лицо Сулеймана и видела застывшую маску злобы и ненависти. Именно в этот момент она поняла, что любви больше нет. Ни у неё, ни у него. Их любовь умерла навсегда, без права на возрождение. Сулейман снова перечитал проклятую записку, перевел взгляд на Хюррем, и его глаза загорелись огнём. Она испугалась. Сильно испугалась его реакции. Он двинулся вплотную к сидящей на полу девушке, и султанша разгадала его намерения сразу же. Безумный блеск в глазах и затуманенный взгляд. Сулейман сильно ревновал и хотел показать, кому на принадлежит его жена на самом деле. Мужчина наклонился и приблизился к Хюррем настолько близко, что она смогла полностью ощутить страх и заметить отблески безумия в его глазах. — Нет, — девушка прошептала хрипло и резко дернулась назад. — Пожалуйста, Сулейман, я молю тебя, не трогай меня. Мольба подействовала негативно на повелителя, его взгляд стал тяжёлым, почти убийственным. Хюррем ощущала каждой клеточкой тела, как закипает в нем ярость. — Не трогать тебя? Тахмаспу ты тоже говорила эти слова? Нет, не говорила. Вы с ним прекрасно развлекались, пока я сходил с ума, думая, что ты в большой опасности! Меня не нужно умолять, Хюррем. Снимай платье. Эта роскошь сейчас тебе ни к чему. Будем считать, что я оценил её по достоинству. — Нет. — Тон Хасеки был твёрд, словно камень. — Нет?! — Челюсти Сулеймана сжались. — Я твой повелитель, а ты моя рабыня, которую я буду использовать по предназначению. Аллах! Хюррем подобные слова недавно слышала. Но тогда, там, в плену Тахмаспа, это не звучало настолько унизительно и больно. — Я не хочу, и я не твоя рабыня. Не смей мне приказывать, Сулейман, — сейчас султанша уже понимала, что откровенно злит мужчину, что распаляла его еще больше, но не могла остановиться. Она пожалела о своих словах уже через секунду. — Никогда. Не смей. Мне. Перечить! Да как ты только посмела…? — Я не сделала ничего, чтобы сейчас оправдываться перед тобой. Моя совесть чиста. — Голос Хюррем прозвучал едва слышно. Сулейман со всей силы ударил кулаком по столу, и девушка сжалась от страха, думая, что её снова ударят. — Я не изменила тебе, Сулейман. — Упрямо сказала Хасеки и посмотрела в глаза мужчины. Он подошёл и грубо схватил её за лицо. — Хорошо, дорогая. А что делать с посланием Тахмаспа? Прикажешь закрыть на него глаза? — Нет! — Закричала Хюррем. — Я не возлягла с Шахом на ложе! А, если бы и посмела предать тебя, то все послания уничтожала бы сразу, потому что имею голову на плечах! Аллах, да почему ты мне не веришь, Сулейман?! — Бессовестная дрянь! — И он ударил снова, щека вспыхнула жаром боли, но слезы не полились, потому что застряли где-то в горле. — Ты можешь меня ударить ещё раз, можешь меня душить и рвать на части. Но я никогда не признаю себя виновной, Сулейман. Слышишь? Никогда не признаю и не возьму грех на душу. Когда-нибудь ты узнаешь правду, только я не прощу тебя! — Хюррем почти выплюнула мужчине в лицо эти слова и тут же перестала бояться. Она не виновата. Ей всё равно, что её нагло оклеветали, но она не виновата. — Простить? Меня? — Сулейман нервно рассмеялся. — Да известно ли тебе, чего мне стоило твоё освобождение? На какие уступки я пошел Тахмаспу, чтобы он вернул тебя? Какова цена твоих подлых игр? Я купил тебя, Хюррем. Ты куплена во второй раз уже за свою жизнь. Но покупка тебя мне очень дорого обошлась. Ценой жизней моих преданных воинов, наших побед, многомесячной осады. Ценой моей победы и признания поражения великой империи. Не слишком ли высокая цена за рабыню? Теперь живи с этим. Всё остаётся на твоей совести. И это я должен просить прощения у тебя? Ты должна ползать передо мной на коленях и целовать сапоги, Хюррем. Она уже чистила обувь другого. Так вот, чего хотят все мужчины? Унижение захлестнуло её с ног до головы. Щеки заалели от гнева. — Ты до сих пор не догадался, что это всё подстроено? Что меня оклеветали. Что ждали подходящего момента? — В ответ Сулейман лишь грубо притянул Хюррем к себе. Ухмыльнулся и оскалился. — Не выйдет, дорогая. Ничего не выйдет. На меня больше не действуют твои мольбы и признания. Если бы не дети, я бы своими руками убил тебя. Как и положено поступать с предателями. Единственное что я могу сделать, так это принять решение, от которого не пострадают дети, но которое уничтожит тебя. — Это добило султаншу окончательно. Выбило почву из-под ослабевших ног. Она прохрипела, хватаясь за горло: — Что же за решение это будет? — Не беспокойся, ты узнаешь об этом первая. Вряд ли оно тебе понравится. Но, Хюррем, тебе ничего уже не поможет. Никто и ничто не спасет тебя от наказания. Ты просто разбила моё сердце. — В глазах Сулеймана блеснули слезы. Слезы мучителя, которому плевать на правду и здравый смысл. Но заплакал не он, а Хюррем. Впервые. Не потому что мужчина её ненавидел, а потому что поняла — это конец. Её приговорили. Сулейман отвернулся от неё, радостно поверив чьей-то лжи. Хюррем уже ничто не спасет. Повелитель её раздавит, растерзает и сломает. В этот момент Сулейман неожиданно присел рядом, обхватил лицо девушки руками и посмотрел Хюррем прямо в глаза: — Что ты с нами сделала, любимая? Почему поддалась Тахмаспу? Ты разбила меня. А ведь я любил тебя. Аллах, я так горячо тебя любил! Я сильно переживал, почти обезумел. Теперь я так же сильно тебя ненавижу. О, если бы ты знала, как я тебя презираю за твою ложь! Мужчина крепко прижал султаншу, прислонив её голову к своему плечу. Наверное, это было последнее проявление его слабости, которую она помнила. Хюррем задрожала и заплакала ещё сильнее. Девушка не знала, на что способен Сулейман в таком состоянии. Внезапно он резко оттолкнул её от себя. И швырнул записку ей в лицо. Султанша взяла в руки клочок бумаги и прочитала текст ещё несколько раз. — Уничтожь это. Не дай Аллах, о позоре матери узнает кто-либо из детей. Ты не достойна их. Скорее всего, вскоре ты их больше не сможешь видеть. Всё же мои Валиде и сестра были правы. У тебя… — Мужчина запнулся, подбирая слова. — Дурная кровь. Как и твоё влияние на моих наследников. — Сулейман поднялся на ноги и отвернулся от рыдающей на полу Хюррем. — Пошла вон отсюда. Она подвелась на ноги, размазывая кровь и слёзы по лицу рукавом шёлкового платья. Что ей оставалось сделать? Упасть повелителю в ноги? Кричать? Устроить истерику? Всё это лишь ухудшит её незавидное положение. Все оскорбления и угрозы полностью уничтожили надежду на благоразумие мужа. Хюррем вылетела из покоев, даже не поклонившись. Её состояние было жалким. А если сейчас кто-то из слуг или, не приведи Аллах, кто-либо из детей встретит свою Валиде в подобном виде… Что она им ответит? Что их отец поднял на неё неоднократно руку? Что он считает её подлой изменницей? Или покажет это проклятое письмо, которое султанша крепко сжимала сейсчас в руках? Девушка обернулась и посмотрела на стражников у двери. Они стояли и просто молча смотрели на неё, даже не удосужившись поинтересоваться её самочувствием. Словно немые каменные изваяния. Конечно, им глубоко плевать на то, что произошло с ней. Разве осмелятся они пойти против своего повелителя? Хюррем широко улыбнулась им и помахала рукой. Наверное, со стороны это выглядело жутко. Стражники переглянулись между собой. — Госпожа, вам нужна помощь лекаря. Вас провести в ваши покои? — Не нужно, — глухо произнесла девушка и медленно двинулась по корридору, чтобы избежать нежелательных встреч и успеть пойти другим путём. Конечно же, её план не сработал, а был заранее обречён на провал. «Тебя только не хватало», — простонала Хюррем, резко обернувшись и ускорив шаг в обратную сторону. Но её состояние прекрасно успел увидеть тот, кому не стоило этого делать в первую очередь. — Султанша! — Окликнул Мустафа и в следующее мгновение Хасеки схватили за руку и резко повернули. На лице Шехзаде эмоции менялись со скоростью света. Неверие, решительность, сожаление, боль и гнев. — Кто посмел? Кто посмел сделать с вами такое?! — Хюррем вырвала руку из захвата. — Ответьте же! — Вряд ли ты сможешь пойти против своего отца. — Усмехнулась девушка. — По крайней мере, у тебя нет оснований для этого. Мустафа покраснел, оглянулся и потянул Хасеки за собой. Они зашли за угол, чтобы их никто больше не заметил. — Это он избил тебя? — Кажется, я дала ясно понять, что… — Просто: да или нет? Плечи Хюррем задрожали, а глаза снова застелили слёзы. Чёрт, она не хотела разрыдаться перед Мустафой! Но остановить боль, что плескалась изнутри, уже было невозможно. Сердце Шехзаде сжалось, и он обнял султаншу, притянув к себе. — Пойдём в мои покои. Тебе нужно успокоиться, вытереть кровь и умыться. Она не знала почему, но легко согласилась пойти с ним. И пусть Хюррем уверяла себя, что так просто необходимо, в глубине души она верила Мустафе. Верила, что он не предаст её, что выслушает и поддержит. Поддержка — это именно то, в чём девушка сейчас так остро нуждалась. Он молчал в то время, как осторожно стирал кровь с её лица. Проделывал это так нежно, что Хюррем лишь удивилась. Зачем ему носиться с ней? Очередная ловушка? Она настороженно наблюдала за каждым его действием. Совсем недавно этот человек шантажировал её, а сегодня — вытирает кровь, стоя перед ней на коленях. Мир воистину интересен! — Это как-то связано с Тахмаспом? — Тихо спросил Мустафа, откладывая ткань в сторону. — Как ты догадался? — Прищурилась Хюррем и посмотрела мужчине в глаза. Неужели записка — его рук дело? Иначе как бы он узнал причину, по которой Сулейман довел её до ужасного состояния? — Он сказал мне, что подозревает тебя в неверности. Девушка вспыхнула. Какой позор! Повелитель обсуждал это с Шехзаде. С какой целью? Чтобы дать возможность позлорадствовать? А зачем тогда представление с запиской, когда уже чуть ли не каждый знает историю её «измены»? — А что ты? — Я? Я рассмеялся, Хюррем. Потому что это самая глупая чушь во всём мире. И я не просто уверен в этом, а точно знаю, что ты никогда не пойдешь на подобное. Он знает. Её враг. Тот, кто должен её ненавидеть, верит в невиновность Хюррем. А Сулейман поверил. Интересно, а знает ли Мустафа о письме? Аллах, вроде её должно волновать именно это сейчас! Хасеки почувствовала себя неуютно. Что ей делать теперь? Поблагодарить за помощь и уйти? Или попытаться расспросить Шехзаде о их с повелителем разговоре? — У тебя здесь будет синяк, — Мустафа дотронулся до губы Хюррем и подушечкой большого пальца погладил нежную кожу. Девушка шумно вздохнула, встретившись взглядом с темными карими глазами. Шехзаде приблизился и, не в силах больше сдерживать себя, накрыл её губы своими, вовлекая в поцелуй. Она неожиданно ответила, поддаваясь ему, но он тут же отстранился и глухо застонал. — Прости. Я не должен был, просто не сдержался. — Мустафа, я… — Ты хочешь рассказать мне о случившемся? Я выслушаю тебя. Главное, не бойся, Хюррем. Я теперь буду рядом с тобой, что бы ни случилось.***
Хюмейра ненавидела Топкапы. Ненавидела грязный Стамбул, который гордо именовался сердцем империи Османов. Но больше всего она ненавидела имя, которым ей пришлось прикрываться в этом гадком месте — Фирузе. Миссия, возложенная на неё, придавала сил. Она должна выполнить волю своего повелителя. Именно по этой причине Хюмейра до сих пор находится во дворце Султана Сулеймана. Почему выбор пал на неё? Преданность. Она была безгранично преданна, как немногие люди из окружения Шаха. Её предназначение — избавить мусульманский мир от правителя Османской империи. Не слишком ли смело для хрупкой девушки? Тахмасп верил в неё, и это определяло всё. Их знакомство произошло при необычных обстоятельствах. Помог дар целительства Хюмейры. Неизвестная болезнь приковала Шаха к постели. Он сильно ослаб и отказывался от еды. Лучшие дворцовые лекари разводили руками, побороть неизвестный недуг им было не по силам. Тогда уже полностью отчаявшиеся они начали искать целителей по всей столице. Хюмейра, которая с детства была «не такая как все», решилась предложить свою помощь. Она обладала особым даром исцелять людей и хорошо зналась в снадобьях. Последнему её научила покойная матушка, которая передала дочери все свои знания. После смерти единственного близкого человека девушка жила одна. Благо, дар не оставил её голодной. Точного секрета своих способностей Хюмейра не знала. Бывало так, что она просто смотрела в глаза человека и шептала молитвы, после чего больному становилось легче. Да и особые снадобья также имели немалый вес в целительстве. Узнав о болезни Шаха, девушка решила попробовать помочь. Однако дворцовые лекари лишь рассмеялась, выслушав её желание поставить повелителя на ноги. Они хотели прогнать самозванку, но решили поглумиться больше и пропустили к господину. Мужчина действительно был слаб и полулежал в постели. Увидев юную девушку, которая вошла в его покои, он раздражённо проворчал: — У меня нет сейчас на это сил. Хюмейра остановилась и удивлённо взглянула на Тахмаспа. — Повелитель, вы о чём? — Я не желаю плотских утех. Выйди из покоев. Возможно, в будущем ты зайдешь в них вновь. — Ответ заставил девушку густо покраснеть. — Я не наложница, а целитель. Если вы позволите, то я осмотрю вас. — Удивила, так удивила. Что же, разрешаю в таком случае. Тахмасп был изначально настроен скептически. Его лучшие лекари не смогли понять, что за недуг одолел их повелителя, а здесь какая-то девчонка! И она действительно смогла удивить. Хюмейра долго смотрела на него, затем кивнула, закрыла глаза и что-то прошептала себе под нос, после чего ушла. Лекари махали руками, но Шах знал, что она ещё вернётся. На следующий день девушка принесла снадобье, которое мужчина через силу выпил, грозно пообещав, что в случае чего — ей сразу же отрубят голову. На что Хюмейра лишь улыбнулась. Тахмасп неожиданно для всех пошёл на поправку. Лекари твердили о чуде и милости Аллаха к их господину, а сам Шах знал, что это заслуга юной целительницы. Она первая женщина, которая так и не оказалась в его ложе. Тахмасп поселил Хюмейру во дворце и назначил её своим главным лекарем. То, что девчонка влюбилась в него с первого взгляда, он понял почти сразу. Она тайно желала, чтобы Шах увидел в ней женщину, но мужчина не был заинтересован её красотой. Его волновали лишь её умения и преданность. Он поручил учителям заниматься с ней и открывать в девушке новые таланты. Лепил из неё ту, которая сможет воплотить в жизнь план, что Тахмасп так долго и тщательно продумывал, однако не имел подходящей девушки для исполнения. Хюмейра была отличным вариантом, чтобы нанести поражение его главному врагу — Султану Османской империи. Новость о том, что она отправляется в Стамбул с особо важной миссией Хюмейра восприняла спокойно. За время, проведенное возле Шаха, девушка настолько полюбила его, что готова была выполнить любую волю повелителя, чтобы угодить ему. Тахмасп умело играл на этом, посвящая в свои планы Хюмейру. Он учил её малейшим деталям, прописывал каждый ход и приказал сделать всё возможное ради привлечения внимания Сулеймана. Впрочем, у любимицы судьбы сложилось всё настолько прекрасно, что можно лишь завидовать. С помощью Фурката она предстала в Стамбуле несчастной рабыней, которую прямо по дороге выкупила сама Хасеки Хюррем Султан, слава о которой распространилась далеко за пределы Османской империи. Жена повелителя Османов стала единственной серьёзной угрозой Хюмейры, от которой все были в восторге. Притвориться милой, покладистой девушкой было несложно. Вскоре вся семья Султана полюбила скромную, но способную на почти чудо Фирузе. Толкнула в объятия Сулеймана Хюмейру его сестра Хатидже Султан. Она, как полагала девушка, враждовала с Хасеки и была готова на всё лишь бы причинить ей боль. А что может быть больнее другой женщины в сердце любимого мужчины? Благо, Султана Хюмейре удалось легко заинтересовать. Уже лёжа в его объятиях, она представляла своего повелителя, чуть ли не дрожа от отвращения к Сулейману. И, если с ним оказалось всё просто, то вот с Хюррем пришлось изрядно помучиться. Султанша была наделена такой властью, которую женщины в принципе не могли иметь. Хюмейра знала, что Хасеки жаждет избавиться от неё, а это в её планы не входило. Тем более, что Султан значительно охладел к жене и полностью загорелся новой фавориткой. Османская армия пошла войной на персов, и подвернулся замечательный случай избавиться от Хюррем. План представил Шах. Всё было просто и понятно, за исключением одного: глупая идея с запиской. Она показалась Хюмейре смехотворной и нелепой. Ну не сможет же в конце-концов Сулейман принять это за чистую монету? Ох, как девушка ошибалась! То ли его чувства к ней, то ли тот яд, который она поливала по капле в питьё Султана, так повлияли на него, что он поверил в раскаяние любимицы Фирузе о том, что она невольно стала свидетелем тайной любовной переписки Шаха Сефевидов и жены правителя Османской империи, но больше держать в себе эту тайну не могла, ибо грех, поэтому предоставила доказательство в виде заблаговременно написанного Тахмаспом чувственного послания. И всё это на фоне сомнений падишаха насчёт верности Хасеки. Да, эта партия была разыграна великолепно. Шах — хороший стратег. Им удалось убить двух зайцев одним ударом: поражение Сулеймана и устранение Хюррем. Однако радоваться рано. Хюмейра должна убедиться полностью, что Султан избавится от жены. Скорее всего, её ждёт казнь, ведь измена — это страшное преступление, которому прощения нет. Жаль ли ей было эту рыжую суку? Нет. Ни капли. Ни её, ни её отпрысков. Она заслуживает наказания, потому что сильно мешает Хюмейре довести задуманное до победного конца. Не будь бы девушка осторожна, то давно бы отправилась на корм рыбам, поскольку Хюррем не гнушалась даже убийством возможных соперниц. Однако у фаворитки Фирузе есть сильная защита в виде строгой хазнедар Афифе-хатун и сестры Сулеймана Хатидже, которые берегли её как тайное сокровище, за что Хюмейра была им отчасти благодарна, ведь если бы не они, то девушки в Топкапы бы не было. Осталось лишь ждать и продолжать своё дело. Когда Хюррем освободит дорогу полностью, то можно будет перестать бояться разоблачения. Но пока же всё идёт лучше, чем могло бы. Яд постепенно отравляет Сулеймана, хоть он и не догадывается об этом, продолжая восхищаться доброй Фирузе. Хасеки в плачевном состоянии и жить ей осталось совсем не долго. И она, Хюмейра, девушка, которая смогла обвести вокруг пальца всех на своём пути, бесконечно преданная и любящая своего единственного повелителя.