***
Высоко в небе парили тёмно-синие мантии, срывая восторженные крики при заходе в резком пике. Завораживающий трюк, выполненный профессионалами, приковывал к себе взгляды окружающих студентов и их родителей: игроки проносились прямо над трибунами, задевая полами мантий особо высоких зрителей и не забывая при этом покрасоваться древком новых мётел. При каждом таком вираже даже с расстояния в несколько десятков футов можно было заметить фирменную эмблему Паддлмир Юнайтед — камыши, скрещённые у основания. Около часа назад профессиональные игроки в квиддич под руководством капитана начали тренировку на новом поле. Рон Уизли, легко лавируя между тремя кольцами, отдавал указания, истошно вопя и размахивая руками. Фелпс, новоявленный загонщик команды, ответом на его реплику, сильным броском отправил в полёт бладжер. — Похоже, они уверены в себе, — констатировал очередной вираж охотников Гарри Поттер. — Уверенность не является залогом победы, Гарри. Тут важен талант, и он у вас есть. — Она улыбнулась. Они стояли на краю поля, скромно наблюдая за тренировкой будущих соперников. Сомнений в том, кто именно станет ловцом сборной Хогвартса, у Гермионы не было. Находясь в схожих позах, на другой стороне поля, беседовали два профессора. Бывший вратарь Паддлмир Юнайтед комментировал стратегию капитана, указывая куда-то в небо, на что второй лишь безучастно кивал — его оценивающий взгляд был прикован к ловцу, вытянувшему руку в полёте. Виктор коротко отвечал профессору Вуду, всецело поглощённому тренировкой. Выглядел он при этом собранным и спокойным, как будто не замечал комментариев младших курсов за спиной, устроившихся для наблюдения за тренировкой: коридоры школы ещё не покинули сплетни о происшествии с Амортенцией. На прошлой неделе весь Хогвартс узнал о нападении Паркинсон и Гринграсс на Виктора. Методы, которыми он защищался, вызывали вполне обоснованные вопросы у попечительского совета, так и не сложившиеся в полноценное обвинение: оказавшись в лазарете, девчонки только и могли говорить о странном желании оказаться в объятиях профессора, неожиданно посетившем их прямо посередине ужина. После недолгих препирательств и выяснения обстоятельств происшествия, от Виктора отстали, что по мнению Гермионы было крайне неожиданно. Выгоняли-то и за меньшее. Да и как же обойтись без публичных унижений и долгих разбирательств? Всё же нападение на учениц! Пару дней назад, прогуливаясь по коридорам с Падмой и разбирая дежурства старост — той очень не хотелось быть в паре с Эрни, — они встретили нескольких министерских работников, один из которых проходя мимо Гермионы отвесил не то поклон, не то реверанс, сняв шляпу и продемонстрировав проплешину. Они приехали вскоре после происшествия, в качестве важной комиссии, решающей не менее важные дела. Нет, Виктора, конечно, судить было сложно, да и обстоятельства заставляли задуматься об участие ещё одного человека, но соверши подобный проступок тот же профессор Розье, оставили бы ему должность или пинком выгнали бы из школы? Второй вариант больше походил на правду. Двойная политика! А вот прославленному игроку в квиддич и одному из немногих претендентов на должность преподавателя по ЗОТИ точно нет места на стене позора. Пока шумиха сходила на нет, Гринграсс и Паркинсон отлёживались в больничном крыле, а затем, вместе с Терри Бутом, с которого спало заклятие, вернулись к учёбе и почти прежней жизни. Вели они себя очень тихо, что было крайне непривычно, отчего и Гермиона решила отложить свою месть до лучших времён. — Мистер Уизли, видимо, надеется узнать всё про видеомагнитофон, — Гарри кивнул в сторону трибун. На местах, предназначенных для учеников Гриффиндора, сидел практически полный состав семьи Уизли. Рядом с ними, примостившись поближе к краю, чета Грейнджеров пыталась объяснить устройство видеокассеты Артуру, который, несмотря на гневные взгляды жены и периодические смешки старших детей, был крайне увлечён беседой. — Так о чём ты хотел поговорить? — Гермиона безучастно смотрела прямо перед собой. Гарри лишь улыбнулся её проницательности. — Вы поссорились? Гарри кинул быстрый взгляд в сторону вратаря, который в этот момент кричал на коренастого паренька с широкими плечами, на спине которого значилось: «Кирби Н., охотник». Последний обладал не малым словарным запасом, и поэтому отвечал своему капитану, аккуратно избегая матерных слов. — Мы всегда ссоримся. — Она вздохнула, поскольку Рон так и не ответил, когда наступит время для их совместного будущего. — Я не хочу знать причину. — Кажется, Гарри передёрнуло от одной мысли об этом. — Но хочу знать, если всё закончится. — А что будет потом, Гарри? — Гермиона повернулась к нему, сложив руки на груди. — Чью сторону ты выберешь? — Свою, — ухмыльнулся он. — Вы всегда были моей семьей, ей и останетесь. По отдельности. Но если он обидит тебя или оставит, я буду рядом. — Зелёные глаза Гарри смотрели со всей серьёзностью. Гермиона кивнула. — Ты пишешь ему? — спросила она, припоминая о своих недавних подозрениях. — Конечно! — А о Викторе … — По-твоему, я настолько туп?! Они вновь посмотрели на поле и в этот же миг запечатлели бросок нападающего Кирби, ловко отправившего квоффл в средние кольца. 10:0 — счёт не в пользу Рона Уизли. Прощание с родителями вышло не столь грустным, как Гермионе и представлялось изначально. Учёба вдали от них, ежегодные сборы и короткие каникулы в родном доме стали настолько привычны за эти годы, что сожаления она нисколько не испытывала — всего лишь очередное расставание. Оставалось-то дождаться ближайших праздников. Обняв по очереди родителей и пообещав им писать каждую неделю, она отстранилась, уступая место Гарри. Теперь настала его очередь получать объятия. — Мисс Грейнджер? — вкрадчиво поинтересовался женский голос за её спиной. Гермиона резко обернулась, увидела того, кто её окликнул, и настолько растерялась, что приветствие получилось сдавленным и робким, будто наивная школьница встретила самого строгого директора из всех возможных: — Миссис Малфой. Её реакция была совершенно неправильной. Нарцисса не представляла для неё никакой опасности, а неоднозначные чувства, которые она к ней испытывала, были продиктованы скорее неприятием узколобости и жестокости, чем ненавистью и воспоминаниями о поместье Малфоев. Несмотря на Гарри, которого она спасла из личных интересов, и несмотря на Драко, воспитанного ею со своеобразной любовью, Гермиона всегда причисляла её к врагам, хоть и не столь явным. — Я хотела поговорить с вами о прощении, дорогая, — слишком уж официально проговорила Нарцисса. Гермиона так и застыла с отрешённой улыбкой на губах: не то порицание подобного тона, не то слабоумие в высшей степени: — Я вас не понимаю. — Конечно, куда вашему поколению понять простые просьбы, — вздохнула Нарцисса. Разрываясь от желания закатить глаза, Гермиона призвала на помощь всё имеющееся воспитание и промямлила схожим голоском, отличным от её собственного: — О каком прощении идёт речь? Конкретный случай, миссис Малфой. — Мы ведь прекрасно знаем, при каких обстоятельствах состоялась наша последняя встреча, дорогая. Эти нежные обращения стали порядком выводить её из себя. — О, так вы о том случае с Беллатрисой? Не переживайте, миссис Малфой, я давно о нём забыла! — Гермиона небрежно взмахнула ладонью, словно пытки и дикие крики, оглушавшие малую гостиную Малфой-мэнора, были давно позабыты и занимали в её памяти не больше места, чем финальный счёт на Чемпионате мира по квиддичу. Слишком много чести для сумасшедшей и её сестры, взиравшей на всё это с абсолютно беспристрастным лицом. — Нарцисса, дорогая, — поправила она её, застегнув верхнюю пуговицу своей парадной мантии, — называй меня по имени. Она чудом сдержалась от фырканья. Нарцисса тем временем изящно взмахнула рукой и протянула ей кусочек пергамента: — Это должно помочь. — Она указала на её предплечье. Гермиона непроизвольно натянула рукав пониже и, буквально вырвав листочек у Нарциссы, пробежалась взглядом по строкам:Корень златоглазки, порошок из когтя дракона, рубин, лунная роса ….
Для приготовления такого зелья требовалось гораздо больше, чем запасы школьного курса. — Спасибо, миссис Малфой. — Всё же невежливо было принимать помощь без благодарности. — «Нарцисса», дорогая. — Похоже, мне ещё придётся этому поучиться. — Гермиона хмыкнула. — Знаете, Элиас сегодня попросил меня о том же, — внезапно разоткровенничалась она, привыкнув и к обществу Нарциссы, и к задушевным беседам с малознакомыми людьми. — Нотт? — Нарцисса на миг поджала губы, слегка нахмурив свои идеальные брови. — Да, он. Гермиона только сейчас осознала, что стала произносить его имя вполне легко и привычно, будто он был давним знакомым, заглянувшим на чай: ни тебе смущения, ни сомнений. Хоть и вёл он себя престранно, всё же было в Элиасе нечто располагающее. Гермиона определила это для себя, как обаяние. — Единственный человек, называвший его Элиасом, сейчас покоится на семейном кладбище Ноттов, дорогая, — задумчиво заметила Нарцисса.***
— Помню, Люциус тогда изрядно напился, — начал свой рассказ отец, улыбнувшись алчному выражению на лице Блейза. — Это, конечно, очень интересно, мистер Нотт, но, может, мы всё же продолжим? — Драко предпринял очередную провальную попытку. Он указал в коридор, ведущий в родную гостиную. Они ходили по мрачным закоулкам подземелий, где, к несчастью Драко, проходила бурная молодость Люциуса и Элиаса. Последний с особым наслаждением рассказывал им о похождениях Малфоя-старшего, не забывая для большей убедительности указывать точные даты и участников, отчего Драко становилось всё менее уютней. Проходив так несколько часов и посетив Башню Старост с гостиной Слизерина, Тео изрядно устал. Отец же, напротив, только распалялся. Блейз был в восторге. — Жаль, вы не знали моего отца, — он вздохнул, жалобно взглянув на отца. Блейз жаждал услышать любые истории о родителе, которыми затем мог его шантажировать. — Ну не знаю, — отец ухмыльнулся, — возможно, это и к лучшему, — быстро проговорил он, взглядом указывая на погрустневшего Драко. Тео и Блейз переглянулись, сдерживаясь, чтобы не расплыться в ехидных улыбках. Переговариваясь и сокрушаясь о том, почему юность родителей была куда веселее их, нынешней, они ввернули в коридор, ведущий к Большому залу, к невероятному облегчению Драко: здесь Люциус точно не мог пить огневиски прямо из бутылки и совершать неподобающие поступки, о которых сам, будучи взрослым, не раз предупреждал сына. Он плёлся позади всех, понуро свесив голову и ничуть не хотел слушать историю, как Люциус, учась на шестом курсе — в четверг, двадцать первого октября, если верить отцу, — решил подшутить над профессором Хотингом, преподающим тогда магловедение. — Школа ничуть не изменилась! — благодушно заметил отец, лихо запрыгнув на ближайший подоконник и усевшись точно так же, как это обычно делал Блейз. Тео наблюдал за ним с открытым ртом. Не всякий же день увидишь перед собой мальчишку, запертого в теле взрослого мужчины. «Неприлично!», — завопила бы на это Макгонагалл, но её, к счастью Тео и отца, пару часов назад увлекла за собой целая толпа выпускников, заговаривая историями из детства, на что обычно суровая с виду женщина порозовела и пару раз совсем по-девичьи хихикнула. И надо ли удивляться, что все они были с головы до пят одеты в красный цвет, а на их шеях болтались гриффиндорские шарфики? У входа в Большой зал собралась ещё одна толпа, оживившаяся при виде них: голоса стали громче, а смех фальшивее обычного. Разодетые в мантии с вышивкой и блестящими камнями, разновозрастные дамы оборачивались, сверкая белозубыми улыбками. Потенциальные невесты на выданье! Отец почтительно склонил голову, но слезать ради этого с подоконника не стал. — Пойду к матери, узнаю, нужен ли ей провожатый, — буркнул Драко и, не останавливаясь, зашагал к толпе. Никто и не сомневался в том, что она в нём не нуждалась. Навстречу к Драко, отделившись от оживлённых дам, направилась и Эстер. Вид у неё был не то помятый, не то злой — от расстояния, отделявшего их, Тео никак не мог сообразить, расстроили ли её дамы или вконец разозлили. — Курицы! — констатировала она, едва поравнявшись с Блейзом, поприветствовавшим её тёплой улыбкой. — Абсолютно все. Никаких исключений! Сводят своих детишек между собой как племенных кобылок! Отец на эту реплику промолчал и чуть пожал плечами: мол, ничего удивительного. А вот Тео стало любопытно. Блейз его заинтересованность поддержал: — И кто с кем? — Об этом, мой мальчик, в приличном обществе, — Эстер кивнула в сторону дам и в отвращении скривилась, — не принято говорить. Всё это делается за закрытыми дверьми. А ещё лучше, в присутствии самих обсуждаемых. Каждый, думается мне, волен выбирать сам. — Но всё же … — Будь спокоен, дорогой, твоя maman в разговоре участия не принимала. Хотя, учитывая, что ей нашёптывала Вендалин Булстроуд, я бы не была столь уверена в том, что тебе ещё долго предстоит оставаться в холостяках. Не всякий ведь предлагает по двадцать мешков золотых за всего одну неделю летних каникул в томном уединении, близ прекрасных садов, и чудесное чаепитие трижды в день в обществе милейшей Милисенты! — Эстер захлопала ресницами и ехидно заулыбалась. Отец откашлялся, чтобы скрыть смешок. Блейз же позеленел и, пробормотав извинения, направился вслед за Драко. Тео склонил голову чуть набок, рассматривая выделяющуюся на общем фоне горделивой осанкой Джоан Забини, рядом с которой остановился Блейз, учтивой улыбкой приветствуя ближайших к ним дам. Он склонился к её уху и яростно зашептал между перерывами на восклицания «о чудесной школе» и «прекрасной погоде». Об этом Тео мог судить исключительно по его лицу, на котором с разницей в тридцать секунд мелькали хищный оскал стервятника и милейшая улыбка. Разговоры о будущем, которые они вели летом и поздними вечерами всё это время, не всегда совпадали с планами их родителей. Да и как выстроить это самое будущее, когда стоило учесть столько факторов: семью, родословную, счета, перспективы и, в конце концов, сам престиж «пары»! Правда, в случае Тео всё было совсем наоборот. Решение он уже принял и в корректировке ничуть не нуждался. Мимо них проплыла Макгонагалл, приветственно им кивнув: отец слез с подоконника. По мнению Тео, её лицо ещё никогда не было столь доброжелательным. — Когда мы заканчивали школу, — протянула Эстер в привычной язвительной манере, — никто из родителей не приходил в школу. Что за дикость?! Родители только и видели нас, что на каникулах, и были счастливы и горды, что их никто не донимает никакими расспросами. — То было очень давно и в другой стране, — подсказал ей разгадку отец, на что получил фырканье. Она поправила свои локоны, которые и без того выглядели идеально: скрученные теперь в высокую причёску, они напоминали Тео улей, в котором жужжал целый рой. Судя по её резкости, когда казалось, что её одновременно кусают сотни пчёл, возможно, так оно и было. Но эта острота, ум и толика заносчивости были так прекрасны, что он рассматривал её как заворожённый. — А что касается твоих планов на будущее, милый, я бы предпочла узнавать о них от тебя, а не от Нотта. В теории, она бы и так узнала о них от того же Нотта, но Тео благоразумно предпочёл на это не указывать. — Я уже всё решил. — Кто бы сомневался! — Она всплеснула руками. — Молодость, горячность, следование долгу перед семьей и откровенный идиотизм, — это, я полагаю, и объясняет твоё решение. — Чистый расчёт. Ничего более. Да и что плохого в том, чтобы преуспеть с её помощью? Одно решение для всех проблем. Тео мог долго разглагольствовать на тему женитьбы и прочих радостей, но не стал. Жилка, пульсирующая у него на виске, мешала чётко формулировать мысли. Что же он там думал о цели? Точно: званые приёмы, нужные люди, парочка колдографий, Кингсли — или кто его там заменит через пару лет — и свобода! Сладкая и волнующая. И Гермиона, пребывающая в роли жены, любовницы, матери его детей ... Ему стало дурно. В этом ключе своё будущее он ещё не обдумывал. Рановато. Со стороны дам послышались громкие голоса: рядом прошёл Поттер, Уизли и Грейнджеры в полном составе. Гермиона, замыкающая шествие, тараторила на ходу, указывая матери на портреты. При ходьбе ей удавалось не только говорить, вскинув подбородок, но и одновременно держать на виду всех участников их небольшой процессии. Видно, представь кому возможность заблудиться в школе, она мгновенно его отыщет и вернёт к остальным, назидательно рассказывая о благоразумии и необходимости держаться вместе. И стоило ей повернуть голову в их сторону, Тео не удержался — улыбнулся и подмигнул. Она зарделась. Эстер, наблюдавшая эту картину, заметила: — Она высосет твою душу как дементор. — Она покачала головой. — А на закуску сожрёт самомнение твоего отца. Скрывшаяся за дверьми Большого зала компания позволила Тео сполна насладиться дальнейшими предположениями Эстер: — А, может, тебе удастся приучить её? Заставить делать только то, что тебе захочется, и следовать правилам, что ты ей самолично пропишешь, — проговорила она злорадно. — Мисс Грейнджер ведь как раз из таких? Что смотрят в рот мужчине и говорят только то, что разрешат? — Не совсем, — нехотя признался Тео. Эстер любила доводить всё до крайности. Черное и белое, без полутонов. — Может, она и станет такой, — вмешался отец. — Пока её мир — это Хогвартс. А когда она его закончит, — хмыкнул он, — всё может стать другим. Включая её саму. Компромисс и ничего более. Разговор подошёл к концу. Тео не был уверен, что он изменил хоть что-то, но искренне понадеялся, что следующая тема для беседы не будет столь неприятной. Очарование Хогвартса и воспоминания подходили для этого лучше всего. — Так что там с профессором Хотингом? — спросил он отца, пытаясь придать своему голосу беспечности. — Над ним, кажется, мистер Малфой ... — Неприятный тип, никогда мне нравился, — пробормотала Эстер. — ... решил подшутить? Он тогда испортил магловские приборы или просто сорвал урок? Отец чуть заметно ухмыльнулся: — Нет, Люциус пошёл другим путём — он саботировал сам урок. Отправил старику письмо прямо перед уроком, что того вызывают к самому министру, чтобы получить срочную консультацию по делам маглов, решивших устроить турнир по игре в плюй-камни по новым правилам. Хотинг был слишком тщеславен, от того и не задумался о странности письма. А когда наш запыхавшийся профессор прибыл в министерство, чтобы уладить все разногласия, его подняли на смех. К сожалению, в попытке доказать свою значимость, он прошёл до приёмной министра. То было очень давно, Теодор, поэтому дословно не скажу, что старик Хотинг, который вернулся в школу только вечером, весь красный и заикающийся, сказал тогда Люциусу, но там было много всего, что Абракас Малфой считал неподобающими выражениями для своего сына. Только вот Люциус, после того, как вышел из его кабинета, не мог сидеть пару дней и обращался к профессору только «сэр». Тео захихикал: — Сейчас бы это вряд ли сработало. Нынешний профессор по магловедению трижды перепроверяет домашние задания, не то, что письма. Розье так просто не проведешь. — Розье? — Отец удивленно вскинул брови. — Ага. Ноэль Розье. Преподаёт вполне сносно, но чересчур любит практические занятия. — Он нахмурился, вспоминая, как потратил в последний раз на подготовку к занятию на два часа больше, чем планировал. Отец молчал. Он ещё долго молчал, пока его не растормошила Эстер, давая понять, что их встреча подходит к концу — послала Тео воздушный поцелуй. Отец лишь скованно улыбнулся и, не сказав Тео больше и слова, поспешил к парадным дверям. Ожидая Блейза и Драко, пока те распрощаются с матерями до финального ужина, он принялся размышлять о самом первом открытии этого дня — Гермиона напоминала ему Эстер. Их схожесть была настолько сильной, что его удивляло отсутствие родственных связей, в которых состоял чуть ли не весь волшебный мир. Тео, впервые увидев Эстер, признал в ней красавицу. Он гордился ей, считая её внешность уникальной, не поддающейся копированию. И теперь, вспоминая этот цвет глаз и озорную улыбку, Тео задавался резонным вопросом. — Чем это ты так расстроил мистера Нотта? Проскочил мимо нас, будто призрака увидел, — проговорил Блейз. Судя по тому, что он не кривился, а миссис Булстроуд, лицо которой Тео отчетливо видел, говорила с Джоан, всё больше мрачнея, этот раунд был за ним. Тео беспечно пожал плечами, мол, совершенно не в курсе, и кивнул друзьям в сторону ворот. — Осталось только распрощаться с родителями, так? — с улыбкой спросил Драко. — Ага, — подтвердил Тео, присаживаясь на скамью во дворе. Миссис Малфой в сопровождении остальных матерей чуть обогнала их у входа, заявив, что отправляется на осмотр замка. В обществе отпрысков они не нуждались. Впрочем, как и сами отпрыски. — Ох, молодые люди, вы обязаны мне помочь! Со стороны парадных дверей к ним быстрыми шагами приближалась знакомая фигура. Первым отреагировал Блейз: — Миссис Грейнджер? Чем могу помочь? — Он вскочил, на ходу поправляя мантию. Его примеру последовал и Тео — важно создать верное первое впечатление. — О, дорогой, это ты? Я тебя не узнала. — Миссис Грейнджер кокетливо взмахнула рукой. — Я не могу найти это ваше поле для игры, — проговорила она и нахмурила лоб. Тео этот жест показался смутно-знакомым. Секундой спустя он вспомнил — так всегда делала Гермиона, когда сталкивалась с трудной задачей. Значит, она всё же потеряла одного участника их группы, о чём, видимо, сейчас очень сожалела. Тео представил её точно такой же — нахмуренной и расстроенной, и не удивился своему порыву поскорее проводить миссис Грейнджер к дочери. — Может вас проводить? — дружелюбно поинтересовался Блейз, угадывая его мысли. — О, это было бы замечательно! Миссис Грейнджер улыбнулась ему и только тут, казалось, заметила, что они здесь не одни. — Теодор Нотт. — Тео протянул руку и пожал её ладошку. — Драко Малфой, — представился Драко одновременно с ним. — Тот самый?! Тео постарался состроить милейшую гримасу, надеясь, что Гермиона не сильно приукрашивала в своих рассказах об издевательствах Драко в прошлом. По промелькнувшей на лице Блейза досаде вывод складывался сам собой — он думает о том же. — Ты и вправду Нотт?! — выдала миссис Грейнджер и удивила всех, отчего Тео даже подался вперёд. В знак подтверждения он коротко кивнул, лихорадочно припоминая прежние заслуги. И о чём могла рассказывать Гермиона родителям, попивая чай на веранде на летних каникулах? Доверительные разговоры о школе Тео представлял только так и никак не иначе. — Ох, ты был для моей девочки настоящей головной болью, — усмехнулась миссис Грейнджер. — Она постоянно говорила о тебе: «Мама, он ведь такой умный!», «Теодор знает всё!». — Она звонко рассмеялась. Он был удивлён настолько, что машинально позабыл поправить её на «Тео». Гермиона говорила о нём родителям и считала умным? С какой это стати? Конечно, он причислял себя к сильнейшим студентам Хогвартса, но никогда не думал, что кто-то будет это подмечать. Естественно, исключая преподавателей. И заметил это не сокурсник-пуффендуец или когтевранец, успевший приравнять его к сопернику, а именно она! Похоже, девчонка следила за его учёбой. Не могла же она и вправду заглядывать в учительскую и сверять оценки за все выполненные работы? В голове Тео возникла картинка, в которой маленькая Гермиона жадно ловила каждый его ответ на уроках и старательно выводила итоговую оценку в потрёпанной тетрадке. И какие перспективы это открывало перед ним? Он медленно расплылся в улыбке: — Да что вы! — пропел он самым будничным тоном. — О, мне это казалось настоящим помешательством. — Миссис Грейнджер сочувственно похлопала его по руке. Блейз, находившейся позади неё, по мере осознания увлечения юной Гермионы таинственным мальчишкой Тео, всё больше округлял глаза, приоткрыв рот и напоминая своим видом выброшенную на берег рыбу. Ещё чуть-чуть и прямо-таки задохнётся от нехватки воздуха! Восхитительная сцена. — Я и не знал, что Гермиона рассказывала обо мне дома, — промурлыкал Тео и застыл в предвкушении ответа. — Ты знаешь, я думаю, она была тогда в тебя влюблена! Она понизила голос до шёпота, доверительно сообщив всем троим о любви дочери: Тео, ожидавший услышать нечто подобное, лишь ухмыльнулся; Блейз нахмурился, признавая неплохие шансы соперника; самым ошарашенным выглядел Драко — в его голове просто не складывалась история любви маленькой Гермионы. Неверно истолковав это выражение, миссис Грейнджер поспешила его утешить: — О, дорогой, не переживай, она и о тебе рассказывала! Драко вздрогнул. — Гермиона всегда обладала добрым сердцем. Она часто рассказывала нам о мальчике, который не знал, что такое дружба. В её глазах ты был таким несчастным, потерянным ребёнком! Она так жалела тебя, дорогой! Знаешь, она ведь всегда любила помогать. Помню, как-то взялась за проект в школе. Нужно было присмотреть за хорьками, следить за их кормом и убирать клетки, и моя девочка стала лучшей в классе! Я думала, что ты станешь таким проектом, милый! Хотя теперь я вижу, что ты вполне взрослый парень и вряд ли нуждаешься в подобном уходе. — Она ободряюще улыбнулась, а Драко покраснел. — Миссис Грейнджер, — начал Тео, когда они зашагали к полю для квиддича, но был перебит: — Зови меня Джин, милый! На эту просьбу он охотно кивнул и поспешил рассказать ей о Хогвартсе как можно больше, думая, что хоть в чём-то опередит Гермиону.***
Праздничный ужин, по случаю встречи с родителями, прошёл спокойно. Всё ещё недовольный Драко часто фыркал, но руку матери на прощанье поцеловал и умудрился слегка приобнять её, отчего она неловко провела рукой по его волосам. Тео старался держаться в стороне, не мешая родственникам обмениваться прощальными фразами. Он вновь откровенно скучал — отец и Эстер отбыли несколько часов назад. — Когда же это закончится? Вопрошающий Блейз вырвал Тео из раздумий. Он указывал в сторону семей, прощающихся с особой теплотой: девчонку Уизли поочерёдно обнимали все братья, пока мать вытирала слёзы о кружевной платок; Макмиллана вновь отчитывали, при этом взгляд Эрни был крайне отрешённым. Человеком, вокруг которого собралась самая большая толпа, оказался Поттер. Его обнимали все Уизли, которые, за исключением матери семейства, прощались крепким рукопожатием. — Что ты скажешь по поводу №10? — Блейз усмехнулся и повернулся к Драко. — Год, — выдал тот, не задумываясь ни на секунду. «А стоило бы», — подумал Тео. — Девять месяцев. — Блейз прищурился, мысленно отсчитывая оставшееся время очередному мужу матери. — Идёт. Драко протянул руку. Тео шумно выдохнул. Сомнений в том, кто проиграет, у него давно не было. — Сколько? — Двести. — Повышаешь ставки? Драко улыбнулся, а Тео представил его банковский счёт, который опустеет ровно на двести галлеонов через девять месяцев. Отправив всех первогодок по факультетам и оставив Гермиону на попечение рыжеволосой подруги, Тео, в сопровождении друзей, шёл в подземелья. Блейз пообещал ему вручить коллекционную бутылку огневиски, за помощь в небольшой шалости. Но по пути Драко столкнулся с препятствием: — Ты что здесь делаешь, Макмиллан? Тео с удивлением обнаружил перед собой Эрни Макмиллана, стоящего посередине коридора, перекрывая им путь. Он хмурился и потирал вспотевший лоб ладонью, отчаянно вспоминая что-то важное. Его пшеничные волосы были спутаны, складываясь в грязные патлы, а выбившиеся полы рубашки из-под брюк и мантия, застёгнутая через пуговицу, никак не соответствовали всегда опрятному Макмиллану. Неприятные подозрения уже закрадывались в голову Тео, когда он наконец заговорил: — Я должен, я должен это сказать. — Макмиллан с усилием тёр виски, устремляя взгляд в пол, пока по слогам выдавливал из себя каждое слово. — Тогда говори, — осторожно начал Тео. Он вышел вперёд, достав палочку, а Блейз и Драко встали по бокам, приготовившись к нападению. Судя по невменяемому состоянию их собеседника, от него можно было ждать чего угодно. После предложения Тео, Макмиллан вдруг распрямился, вызвав очередную порцию шока на лице Блейза. Драко, так же, как и Тео, переменой удивлён не был. — У тебя неделя, Нотти, — его лицо исказила неприятная ухмылка, — мы будем ждать. А затем, расслабив руки, вновь обрёл дар речи, изменившись в лице. Он продолжал нервно улыбаться уже своей улыбкой и выглядеть при этом больным, но был вполне вменяем: — И чего мы все ждём? — Неделю, — прошептал Тео, вспомнив человека, что так любил давать идиотские прозвища.