Нотти!
Визжащая хижина, полночь.
Конечно, он ожидал чего-то подобного. Предположение, что общение с Пожирателями будет состоять исключительно из переписки и призрачного лиса, стало бы верхом наивности. А к простодушным людям Тео себя не относил. Смяв в руках клочок пергамента с корявым почерком Долохова, полученным почтой с вечерними совами, он сверился с часами. Повинуясь внезапному порыву, прихватил две мантии и вышел из комнаты. Девчачья спальня и глупые правила могли слегка испортить его планы, но Тео понадеялся на собственную удачу. Тридцатью секундами позже он понял, что надеялся не зря: в кресла у окна выделялся силуэт. Улыбнувшись одними губами, Тео замер. Во сне Гермиона выглядела забавно: морщила нос, причмокивала губами, а руками пыталась смахнуть прядь, так досадно прилипшую к щеке. Но упрямица не поддавалась её ладошке, отчего Тео и решил помочь. Стараясь не шуметь, он подкрался к креслу на цыпочках и занёс руку над её лицом, а затем, бережно подхватив локон пальцами, убрал за ухо. Она громко вздохнула. На мгновение Тео почудилось, что это больше походит на стон. Интересно, что ей снится? Может, борется во сне с чудовищем или противостоит целой армии министерских чиновников, запрещающих ей освобождать домовиков? В её маленькой головке могло происходить всё что угодно, впрочем, как в мыслях и любой другой девчонки. Там, возможно, взлетал подол платья, играла заунывная мелодия, а под талию её подхватывал какой-нибудь принц. Или же её сны были вовсе не о мальчишках, пугая обыденностью: учёба, предстоящие ЖАБА, на которых она получает «Превосходно» и становится лучшей ученицей столетия. Пользуясь моментом, он стал её жадно рассматривать, благо, помешать этому никто не мог. Ему хотелось подметить каждую родинку или веснушку, выступающую на светлом лице искрой; хотелось запомнить черты лица, чтобы потом при мысли о ней, чётко представлять его. Тео отчаянно не понимал, зачем это делает, но отойти подальше, устроиться на диване или потрясти её за плечо, чтобы разбудить, попросту не мог. Теперь сходство с Эстер бросалось в глаза ещё больше: тёмно-каштановые волосы, россыпь веснушек на кончике вздёрнутого носа, большие глаза, вокруг которых пролегли тени. Похоже, её мучила бессонница. Взгляд Тео задержался на щеке. На ней красовался отпечаток корешка книги, острым углом указывая на глаз: Гермиона читает перед сном, как предсказуемо! Посмотрев по сторонам и не обнаружив эту самую книгу, он заглянул под кресло. Пошарив ладонью по полу, Тео дотянулся до уголка и яростно заработал рукой, пытаясь её достать. И как она очутилась в таком труднодоступном месте? Старания в конечном счёте увенчались успехом: «История Хогвартса» оказалась у него, а сам он плюхнулся на диван, не боясь потревожить Гермиону. На самом-то деле эту цель он и преследовал: разбудить и потащить её в Визжащую хижину, под бурные возгласы о необдуманности. Пролистав книгу, Тео не обнаружил ничего нового — те же факты, о которых он знал с пелёнок, и те же карикатурные изображения основателей. Дойдя до страницы двести семьдесят три, он нашёл кое-что гораздо интересней — запечатанный конверт. Тео не был любопытен от природы, но сдержаться почему-то не смог и, перевернув конверт, быстро прочитал имя адресата: Уизли. Перед ним замельтешили обрывки из газетной статьи: «влюблённая парочка», «романтическое путешествие». Если бы не воспитание и присутствие друзей, то Тео легко сплюнул бы прямо на пол в туалете от переполнявшей страницы слащавости. Богатая фантазия ещё во время обеда складывала разные картинки: Гермиона на матче Уизли, яро болеет за команду в синих мантиях; парочка прогуливается по узким улочкам Парижа; невеста идёт под руку с отцом к алтарю, где собралось всё рыжее семейство. Тео встряхнул головой, пытаясь отогнать эти образы как можно дальше и быстрым движением вернул письмо на место. Чёртов Уизли и чёртова газета! Он со злостью отшвырнул книгу подальше, с куда большей силой, чем требовалось. Громкий хлопок и резкий поворот головы: Тео глубоко вздохнул и уже приготовился к встрече с широко открытыми от страха глазами, но был разочарован. Придётся будить, чтобы окончательно убедиться в догадках. Всю неделю он никак не мог понять, почему до сих пор не держит в руках один билет в Азкабан: перед ним мелькали картинки деревянной лодки, качающейся на волнах в Средиземном море. Кампанию в этом путешествии ему составлял Драко — поношенные робы на обоих, хмурые взгляды и всхлипы, вопрошающие о справедливом суде. Почему Гермиона не сообщила Макгонагалл? И где трогательные речи о спасении ребёнка из цепких лап Пожирателей? Или тяжёлые взгляды, полные осуждения, направленные в их сторону? Казалось, что Гермионе абсолютно всё равно. И это самое «казалось», раздражало Тео больше всего. Он хотел проявления хоть каких-то эмоций, резких слов, угроз или криков, но она упорно молчала, бормоча по утрам пожелания удачного дня, а ночью и вовсе молча уходя в спальню. Тео жаждал узнать, что творится в этой маленькой кудрявой головке, и записка от Долохова должна была в этом помочь. Может, эта ночь даст ответы не на один вопрос? — Это глупо, Тео! Гермиона продолжала ходить перед диваном. Передав содержание записки, Тео уже несколько минут выслушивал упрёки в свой адрес. — А что ты предлагаешь? Сидеть и ждать удобного случая? — Я предлагаю тщательно всё продумать, прежде чем идти на встречу с Пожирателями смерти! — вскрикнула Гермиона. Решение взять её с собой, что Тео принял за пару секунд, виделось сейчас очень легкомысленным. — Это ничем хорошим не закончится. — Она медленно покачала головой, пытаясь убедить его в своих словах. — А у меня есть выбор? — поинтересовался Тео, вставая с дивана. — Я с тобой, — неожиданно заявила Гермиона. — Потом смогу рассказать Блейзу, что ты погиб исключительно благодаря своему идиотизму. Тео вздохнул и протянул ей мантию. Выполненная из тонкой серой ткани, она была почти невесомой. При взгляде на Гермиону, маленькую и хрупкую, Тео захотелось передать ей и свою. — Что это? — Гермиона ощупала ткань, пытаясь понять, из чего она сделана. — Разработка близнецов Уизли. Помнишь, они делали специальные шлемы для защиты от проклятий? А вот это, — Тео развернул мантию, — спасёт тебя от самых простых проклятий. Немного, но хоть что-то, — закончил он, отметив её помрачневшее лицо. Гермиона подняла на него глаза полные слёз, и Тео мигом понял свою оплошность. Когда его отец решил купить несколько мантий, магазином в Косом переулке управляли двое братьев. Теперь же оставался только один. — Ты сможешь нанести Помеховы чары? — быстро проговорил он, пытаясь сменить тему. Женские слёзы одновременно приводили его и в замешательство, и в уныние. — Будет лучше, если они тебя не узнают. — Гермиона кивнула. Их путь проходил по мрачным, пустым коридорам замка. Шаги звучали очень тихо, а установившееся молчание начинало нервировать. Тео шёл впереди, высматривая Филча. Загадочная карта, которую Гермиона использовала для того, чтобы отслеживать дежурства старост, осталась в её комнате. — Почему я, Тео? — шепнула она, поравнявшись с ним. Они уже прошли большую часть пути, оставив позади несколько этажей. — А кого ещё я мог позвать? Блейза, Драко? Не думаешь, что моё появление в гостиной Слизерина в полночь было бы немного странным? — выдал Тео заготовленное объяснение. Отчасти его оправдание было логичным. Он действительно не хотел представлять себе реакцию окружающих на своё внезапное появление в гостиной. Раньше Тео и сам задерживался там, составляя очередной доклад для Слизнорта или пытаясь набросать эссе для Флитвика, и вполне мог представить лица слизеринцев, наблюдавших занимательную картину — Теодор Нотт врывается глубокой ночью в спальню мальчиков и утаскивает заспанного и шокированного Блейза Забини в коридор, ворчащего на ходу о дружеском одолжении. И как объяснить причину внезапного визита? Лишних свидетелей своих ночных прогулок он оставлять не хотел. Тео как раз занёс ногу для следующего шага, когда за статуей Минзива Упрямого очень отчётливо послышалось кошачье мяуканье. Он замер. Гермиона, шедшая чуть позади него, ударилась о его плечо. Тео, задержав дыхание и схватив её за руку тут же нырнул за статую, согнувшись пополам и от души надеясь, что постамент, высотой в половину человеческого роста, надёжно их укроет. Благо, ему даже говорить ничего не пришлось — Гермиона выпучила глаза и беззвучно зашевелила губами: «Филч!». Его имя, возможно, обладало неизвестной, особенной магией, поскольку, будучи не произнесённым, привела своего владельца прямиком к ним: — Кто это у нас здесь, дорогая?! Голос Филча сочился одновременно злорадством, от предвкушения поимки студентов, и нежностью, обращённой к миссис Норрис. Рядом с Тео завозились: Гермиона стала шарить по карманам мантии и, не найдя того, что искала, стала отстёгивать пуговицы, чтобы пару секунд спустя выудить оттуда огарок свечи. — О-о-ох, — злорадно протянул Филч. К ужасу Тео, голос стал ближе. — Может, мы, наконец-то, найдём того, кто оставил бутылку в Зале Трофеев?! Того недотёпу, который не побоялся провести в школу спиртное и того паршивого смазливого паренька, что ходит по ночам?! Глаза Тео испуганно забегали по тому месту, где, предположительно, должно было находиться лицо Гермионы. Она же его волнение проигнорировала и лишь вытянула руку с огарком, направила в него палочку, а затем и вовсе выпустила змею: скользкую, противную и удивительно хорошо различимую на бледном мраморном полу. Миссис Норрис в ответ на это посягательство зашипела, а Тео перенял инициативу, отправив змею за угол, куда немедленно протопал и Филч, громко охая и причитая о «мелких паршивцах». — Уходим. Тео потащил Гермиону за собой, чтобы вскоре пуститься в бег и добежать ровно до парадных дверей. Там же, согнувшись пополам, они попытались отдышаться. Успокаивая учащённое сердцебиение, Тео сосредоточился на тёплой ладошке, уютно устроившейся в его руке — непривычное, но очень приятное ощущение. — Можешь уже отпустить, — сипло сказала Гермиона, показывая на руку. Он вяло улыбнулся и высвободил ладошку, ощущая, как тепло медленно сходит на нет. Как только за ними закрылись дубовые двери замка, а порывистый ветер разметал волосы, по спине Тео пробежали мурашки. Ладони стали влажными и липкими. Он потёр их о мантию, избавляясь от неприятных ощущений, и хотел было занести палочку над собой, чтобы применить согревающие чары, но не смог. Не смог поднять руку, отчего ужас сковал ноги, а по телу прошла ещё одна волна дрожи. Он не может колдовать! Дыхание участилось, а в горле резко пересохло. Его сковал страх. Столь неожиданное открытие застало врасплох. Он испытывал страх и прежде — а кто его не испытывает в детстве, — но никогда ему не доводилось бояться за свою жизнь, когда опасность становится куда реальнее подкроватных монстров. Эти липкие, неприятные ощущения складывались тугим узлом где-то в районе живота и цепкими щупальцами тянулись к голове. Его конечности резко стали весить больше обычного, окончательно пригвоздив Тео к земле. Руки не слушались и безвольно висели вдоль туловища — он стал марионеткой, послушной куклой, которую можно легко дёргать за верёвочки. Рассуждать о встрече с Пожирателями было легко, особенно, скрываясь в уютном замке, за крепкими стенами и под защитой магии. Но теперь, когда октябрьский ветер начал пронизывать тело насквозь, а вдалеке послышалась грустная песня одинокой птицы, он понял всю абсурдность своего поступка. Преодолевая страх и бормоча проклятия в адрес Антонина, Тео неимоверным усилием сделал первый шаг. Затем второй. Напрягая мышцы живота и ног, он шёл, ощущая, как по спине катится пот. Некоторое время спустя он смог догнать Гермиону, которая не замечала его отсутствия. Похоже, не только Тео был полностью погружён в свои мысли и ощущения. — Расскажи мне о своих родителях, — попросил он её, шагая по дороге, ведущей к Гремучей иве. — Зачем? — удивилась она. — Хочу узнать тебя получше. — Он пожал плечами. Не говорить же ей, что страх настолько завладел им, что мешает думать о действительно важных вещах. Нужно отвлечься. — Что именно ты хочешь знать? — Почему ты Гермиона? — выпалил Тео первое, что пришло на ум. — Это довольно редкое имя. — Мама увлекалась Шекспиром. — Лицо Гермионы смягчилось, а на губах заиграла лёгкая улыбка. Шаг замедлился. Тео пришлось даже остановиться, чтобы поравняться с ней. — Подростком она читала его «Зимнюю сказку». Видимо, имя ей настолько понравилось, что она решилась меня так назвать, — хмыкнула она, будто осуждала мать за такое легкомыслие. Назвать ребёнка в честь героини пьесы? Нет, такого Гермиона Грейнджер себе бы точно не позволила. — Тебе ещё повезло, — заметил Тео, но, уловив скепсис в её взгляде, нарочито бодро продолжил: — Могла оказаться и Пердитой, — заключил он. Гермиона хихикнула. — Ты читал Шекспира? — А ты? — поддел он её. — Брось, Тео! Ты ведь чистокровный волшебник! Да тебя при одном упоминании о Шекспире должно выворачивать! — К твоему сведению, даже чистокровные волшебники умеют читать, — обиженно пробурчал он. — И вообще, разве не ты должна бороться за права всех волшебников? Где же твоё равенство? — Ты прекрасно понял, о чём я говорю. Гермиона остановилась перед Гремучей ивой, вдруг выросшей прямо перед ними. За разговором они не заметили, как близко к ней подошли. Очередная волна страха накрыла Тео. Теперь от встречи с Пожирателями их отделял только узкий лаз. — И кто из нас говорил о чём-то вроде равенства?! Маглы, волшебники — не всё ли равно, когда ты стоишь перед такой ивой? — Тео попытался улыбнуться, но противные щупальца уже добрались до лица. — Матиас. — Матиас? — Да, это моё второе имя. — И зачем оно мне? — Я очень надеюсь, что оно тебе не понадобится, — ответил он, поглядывая на верхушку дерева. — Пора! — почти приказал он. — Дамы вперёд! Тео указал на небольшое отверстие у корней, а Гермиона подняла палочку, направив на себя. Её лицо заволокло странной пеленой. Гремучая ива застыла на месте — потайной вход открылся для ночных визитёров. Встав на четвереньки, они поползли к месту встречи, по пути успев изваляться в грязи: стены лаза состояли из земли. Их руки утопали в корнях деревьев и крупных растений. Перебирая ногами, Тео натыкался на мышей, пробегающих мимо, и от этого становилось ещё гаже. Он быстро работал руками, подгоняя Гермиону, чтобы как можно скорее оказаться в более просторном месте. И усилия его вскоре оправдались, поскольку впереди забрезжил слабый лунный свет. — Гоменум ревелио! — резко вскрикнула Гермиона, едва выбравшись из лаза. — Если бы здесь кто-то и был, то о нашем присутствии он узнал бы раньше, — проворчал Тео. Мыши и грязь не способствовали хорошему настроению. — Но и мы бы знали о нём, — шикнула она, встряхивая мантию. Помещение, в котором они оказались, комнатой можно было назвать разве что с натяжкой. Тео незаметно переступил с ноги на ногу, проверяя, выдержит ли соседняя доска его вес. Обшарпанный пол, который устилали сплошь гнилые доски, так и норовил обрушиться. На стенах красовались изодранные в клочья светлые обои, успевшие сильно пожелтеть со временем. Вид поистине неприглядный. Всё это великолепие можно было увидеть только под слабым лунным светом, пробивавшемся сквозь большие щели между досок. Заметив в углу лестницу, Тео кивнул Гермионе. — Ты хорошо знаком с Долоховым? — спросила она, когда они преодолели первую лестничную площадку. Оставалось ещё две. — Это как посмотреть, — ответил Тео, пытаясь понять степень их знакомства. После четвёртого курса он несколько раз встречал Антонина Долохова. Их общение проходило только в присутствии отца. Долохов нередко скалился, отпуская шутки об образовании в Англии, и приводил примеры из собственных школьных дней. Тео же предпочитал его не слушать, прокручивая в голове учебник по зельеварению. — Какой он из себя? — Волосы коричневые, ростом он будет с … — Я про характер, Тео! — выпалила Гермиона. — Какой он человек? — Долохов — идиот. Такой ответ подойдёт? — свирепо уточнил Тео. Они поднялись и прошли в единственную комнату, очень схожую с первой. Только здесь, в отличие от низа, света было больше, а на полу валялся грязный, обшарпанный матрас. В углу возвышались ящики из-под овощей, сложенные в странном порядке. — Он был одним из первых, кто поклялся в верности Тёмному Лорду. Его даже отправляли в Румынию, чтобы уговорить великанов присоединиться к великому войску. Он фанатик, но фанатик не простой, а с большим опытом в дуэлях. Отец рассказывал, что Долохов изобрёл личное заклятие. И как ему мозгов на это хватило? — Тео усмехнулся, протирая лоб рукавом мантии. — От него нет контрзаклятия, потому что этот ублюдок частенько меняет его формулу. Умно для простого фанатика, верно? Тео подметил, что рука Гермионы скользнула ближе к животу, а палочка испустила сноп красных искр — Поттер говорил, что она знакома с проклятиями Долохова. — Он опасен. Очень опасен, — подытожил он. — И что же мы тогда здесь делаем? — подала голос Гермиона, встав около заколоченного досками окна. — Ждём, — улыбнулся Тео. — Они нас не убьют, — решительно заявил он. — Слишком много хлопот для обычного убийства. Воцарилась тишина, в которой Тео отчётливо слышал движение стрелок на своих наручных часах. До полуночи оставалось десять минут. Погружаясь в мрачные воспоминания о днях, когда в поместье были вхожи Пожиратели смерти, он стал отсчитывать секунды до встречи. Ровно в полночь внизу раздался хлопок. Несколько мгновений спустя Тео обдало волной магии, а внизу послышался чей-то возглас. Шаги, слышимые за стеной, заставляли вздрагивать обоих. Вскоре в комнату вошёл темноволосый мужчина, скрививший губы в наглой усмешке. Он бегло осмотрелся, не поворачивая головы. Глаза его метались от одного угла к другому, будто из-за сложенных ящиков должен был выпрыгнуть весь состав Министерства. Не обнаружив никаких угроз, он заметно расслабил плечи и повернулся к Тео. — Нотти, Нотти, неужели это ты?! — пропел он, смотря прямо на Гермиону. — Смотри-ка, как вырос! Весь в папку! В этого мерзкого, гадюшного, жалкого предателя. Тео заметил, что цвет волос Долохова ничуть не изменился — всё тот же грязно-каштановый, напоминающий болотную жижу вперемешку с ржавчиной. Тошнотворный оттенок. Идеально подходит своему обладателю. — Доброй ночи, — непринуждённо произнёс он, опуская палочку. Гермиона оружия не убрала. — Как дела в школе? — поинтересовался между тем Долохов. — Завёл подружку? Он кивнул в сторону Гермионы и оскалился, открывая вид на ряд пожелтевших зубов. Отчего именно они изменили свой цвет, Тео предпочитал не думать, а ещё лучше, не представлять. — Может, опустим светскую часть беседы и перейдём сразу к делу? — предложил он. — Какие мы нетерпеливые! Долохов состроил расстроенную рожицу, которую тут же сменила ехидная ухмылка. Он прошёл чуть вперёд, освобождая проход, но Тео открылся лишь сумрак, царящий на лестничной площадке. Неприглядный и не оставляющий никакого выбора. Вокруг тёмных глаз Долохова прибавилось морщинок, и в целом, казалось, он заметно постарел. Возможно, возраста прибавляла и старая мантия, висевшая на нём, словно мешок. Он задумчиво взглянул в сторону старых ящиков, выстроившихся в подобие колонны, и выдал: — Нам нужна девчонка. — Это мы поняли, — хмыкнул Тео. — Что вы о ней знаете? Долохов взглянул на Гермиону, задерживаясь на лице: — Доверяешь ей? — Да, — коротко ответил Тео, не поворачивая головы. Со стороны Гермионы до него не доносилось и звука. — Как тебя зовут, крошка? — участливо поинтересовался Долохов. — Тебя это не касается! — процедил Тео, теряя всякое терпение. — Нотти, Нотти, а говоришь, что не завёл подружки! — покачивая головой, пожурил его как старого приятеля Долохов, наслаждаясь реакцией. Цокнув, он сделал два шага вглубь комнаты, став ближе к Гермионе, чем к Тео. — Дельфи, Долохов, — напомнила Гермиона, впервые подав голос. — Крошка любит покомандовать? — обращаясь к Гермионе, проворковал он и улыбнулся ещё шире. — Какая преданная у тебя подружка, Нотти! Прискакала сюда ночью, хотя могла спать в своей постельке. Или не в своей? — Мы сейчас это будем обсуждать? Тео не нравилось ни то, как говорил Долохов, ни та причина, по которой они решили встретиться в этот вечер. — Нам нужна девчонка. И как можно скорее. — Тон Долохова изменился: теперь в нём не было и толики веселья. Брови он свёл на переносице и поглядывал на своих собеседников исподлобья, будто решал, на кого наложить проклятие первым. — Старая крыса Роули держит девчонку у себя — это всё, что я знаю. — Должно быть что-то ещё! — Юфимия, её зовут Юфимия. Это поможет? — нагло уточнил он. Естественно, этого было мало, ему ли не знать! — Что известно о ребёнке? — спросила Гермиона, подходя ближе к Тео и вставая с ним плечом к плечу. — Между вами точно ничего нет? — Долохов поводил указательным пальцем между ними и оскалился, представляя их вниманию кривые зубы, а следом устремил взгляд в стену из ящиков, пытаясь, видимо, подобрать слова. — Известно не многое, — начал он. — Белла, как ты знаешь, не слишком жаловала своего муженька, стало быть, Лестрейнджа. Родольфус, мир его праху, — он перекрестился, — похоже, не очень был по части … Ну, вы понимаете, вроде уже большие. В общем, весной на свет появилась девчонка. Назвали её Дельфи. Юфимия забрала её к себе и исчезла. Поминай как звали. Всё! — он развёл руки по сторонам, будто Тео и Гермиона были детишками, которые со слезами на глазах упрашивали милого дедулю рассказать ещё одну сказочку на ночь. — Где Юфимия жила до исчезновения? — А кто её разберёт, крошка? — Долохова настолько увлекла беседа, что он, не стесняясь, стал выковыривать из зубов оставшийся кусок пищи. Тео внутренне скривился. — Кто-то говорит, что в фамильном поместье Роули, кто-то талдычит о доме, что прямо под боком у маглов. У меня, знаешь ли, времени разузнать не было, крошка! Моя задница мне дороже! — отчего-то выдал он. — Теперь это забота Нотти и Малфоя! И кстати, где блондинчик? До Долохова только сейчас дошло отсутствие Драко. Он смотрел на Гермиону, словно ожидал, что она сейчас скинет мантию и превратится в высокого парня со светлыми волосами. — Драко занят, — ответила она за Тео. — Что вы хотите сделать с ребёнком? — А это, крошка, не касается твоего любопытного и, уверен, симпатичного носика. Нам нужна девчонка. Это пока всё. Ваша задача найти её и шепнуть нам. — Он сложил ладони в просящем жесте. — На этом всё? — спросил Тео, прекрасно осознавая отрицательный ответ. — А как же гарантии? Тео хмыкнул. Он подошёл поближе к нему и, протянув руку, схватил Долохова за предплечье. — Крошка, не окажешь нам честь? Строки «Обещаешь сохранить жизнь жалкому Нотти» вполне подойдут! Гермиона пошевелилась не сразу. Вначале глубоко вздохнула и только потом подняла палочку. Руки её дрожали. Тео понимал, что в её голове сейчас стоит целый рой мыслей, который сводится к одному: «Как обхитрить Антонина Долохова и при этом остаться в живых?». Это было второй причиной, почему он выбрал её в напарники этой ночью. Не то, чтобы Тео считал Блейза и Драко откровенными глупцами, но Гермиона, не раз вытаскивающая задницу Гарри Поттера из всяческих передряг, казалась ему более подходящей кандидатурой для наложения Непреложного обета. — Обещаешь ли ты, Теодор Матиас Нотт, помочь в поисках Дельфи Реддл и сохранить тайну поиска? Обещаешь ли ты сохранить её жизнь? — Гермиона говорила медленно, тщательно подбирая слова. — Обещаю, — подтвердил Тео. — Обещаешь ли ты, Антонин Долохов, сохранить жизнь и здоровье, — небольшое отклонение в виде «здоровье» заставило Долохова отшатнуться, — семьям Нотт и Малфой, пока Теодор не закончит свой поиск? — Обещаю, — сквозь зубы процедил Антонин, явно не ожидавший, что его лишат возможных пыток. Дороги назад уже не было. Всё это время золотисто-красные нити вырывалась из кончика волшебной палочки Гермионы, опутывая сцепленные руки. Последнее подтверждение из уст Долохова окончательно закрепило заклинание, после чего они резко разомкнули пальцы, а Тео почувствовал небольшое жжение. Витиеватый узор сохранился на его предплечье, напоминая о договорённости, которую нельзя нарушить. — Играешь с огнём, крошка! — Долохов улыбнулся Гермионе, продемонстрировав всё своё обаяние. Но она на это внимания не обратила: опустила ладонь в правый карман, из которого, секунду спустя, вытащила небольшие зеркальца. Одну из них она протянула ему. — Как только будут новости, мы сможем связаться друг с другом, — ответила Гермиона на незаданный вопрос. — Я готов болтать с тобой хоть каждый день! — лучезарно ухмыльнулся Долохов, убирая зеркальце во внутренний карман. — У вас есть время до Рождества, — вдруг серьёзно произнёс он, стирая улыбку с лица и потирая запястье. — Иначе Нотти-старший может получить неожиданный подарочек под ёлку. — Ты не сможешь добраться до нас в Хогвартсе! — выпалила Гермиона, подавшись вперёд. Тео удивлённо вскинул брови. Конечно, он и сам сомневался в том, что Долохов заглянет к ним на ужин, прихватив с собой парочку приятелей. Он не походил на глупца. Долохов напоминал ему скорее змею, готовую атаковать в любой момент, а не умного противника, готового выжидать. — Это мы ещё посмотрим, крошка! Вдруг Нотти променяет тебя на Плаксу Миртл? Интересная будет компания, правда? Ты уже познакомился с ней? — спросил Антонин напоследок, исчезая на месте. Как только они остались одни, Тео резко выдохнул. Общение с Антонином и сохранение «лица» требовало слишком много сил. Он и не заметил, как Гермиона подтолкнула его к дверям, висящим на одной петле. А они висели так всё это время? Занятно, Тео на это не обратил ни малейшего внимания. Гермиона протискивалась в узкий лаз, скрючившись пополам, а Тео, тем временем следовал за ней, пытаясь справиться с событиями последнего часа. Что ж, сегодня он выполнил план-максимум — дал Непреложный обет, встретился с Долоховым, получил угрозы о расправе под Рождество. Чудесный подарок ожидает отца, если он не справится! Ах да, Тео ведь впутал во всё это и Гермиону Грейнджер, которая, в любой момент могла сдать его директору или самому министру. — Ты можешь помедленней? — спросил он, но ответа не последовало. Гермиона быстро перебирала ногами, преодолевая немалое расстояние и Тео не оставалось ничего, как ползти следом. Выбравшись у корня Гремучей ивы, он смог ощутить запахи, витающие вокруг. Странное дело, но, отправляясь навстречу, Тео напрочь забыл, что окружающий мир полон ароматов. Точно: вот его нос учуял лаванду, а следом и скошенную траву. Его острое обоняние смогло уловить и запах костра, на котором сжигали листья мяты. Может, это готовится к новому уроку Хагрид? Сейчас Тео просто стоял на холме и очень радовался тому, что на свете существуют такие простые занятия, как уход за магическими существами. Глубоко вдохнув ночной воздух, он повернулся к Гермионе, чтобы рассказать о своём открытии и великолепии звёзд. Только она не была склонна к обсуждению магических существ — закусывала губу, уперев руки в бока, и вовсе не из-за обратной дороги: Гермиона беспокоилась. В её карих глазах блестели искорки, и в целом она не походила на человека, недавно испытавшего сильный шок. — Говори, — попросил Тео, не в силах больше смотреть на эту пытку. — Кто-то следил за тобой, — выдала она. — Помнишь, что он сказал: «Ты успел познакомиться»? Значит, он точно знает, что ты был в туалете для девочек! — Может, он сказал это потому, что просто болван? — предположил Тео, поплотнее закутавшись в мантию. Ночью рассуждать не очень-то и хотелось. — Пойдём? Они пошли обратно в замок, убрав палочки в карманы. Лишний свет сейчас был не к чему, но даже в темноте Тео чувствовал себя более защищённым, находясь на территории Хогвартса. Заметно расслабившись, он решил обсудить ещё один вопрос, терзавший его уже неделю: — Так ты теперь с нами? — Если под «нами» ты имеешь в виду, что я помогу вам найти девочку, то да, я с вами. — Гермиона не любила односложные ответы. — Я готова на компромисс, но не отдам её им! — Другого я от тебя и не ждал, — усмехнулся он. — Нам нужно многое обсудить, — заверила его Гермиона, приблизившись к парадным дверям. — И не в Башне. Никто не должен узнать об участии в этом Блейза или меня. — Защищаешь его? — полюбопытствовал Тео. На большее его не хватило — захотелось спать. От пережитого страха и чувства облегчения, его эмоции стали притупляться. — Я защищаю нас, Тео. Обет касался только вас с Драко. На его месте я сделала бы всё, чтобы следить за нами, — произнесла Гермиона на одном дыхании и достала палочку, чтобы бесшумно открыть двери. — Ты переоцениваешь Долохова. — Тео зевнул. — А с чего ты решил, что я имею в виду его? Заметил, что каждый раз, когда ты задавал вопрос, он в упор смотрел на ящики, ожидая разрешения. — По-твоему, Долохов окончательно поехал крышей и теперь говорит с ящиками? — поинтересовался Тео. — Может, это совпадение? — Нет, здесь кое-что другое. Он смотрел на человека, сидевшего там, прямо над люком. — Она подняла указательный палец вверх: — Как раз над этими ящиками. Чёрные волосы, бледное лицо — не знаешь такого? — надменно произнесла она, поворачиваясь к нему.***
Он лёгкой поступью прошёл вдоль парт и, улыбаясь широко-широко, с явным удовольствием сообщил: — Знал бы я, что этот день настанет, купил бы колдоаппарат! — И тебе доброго утра, Гарри! Гермиона, склонившаяся над сочинением третьекурсника о предметах быта маглов, хмыкнула. Конечно, он не упустит возможности поиздеваться над её наказанием! Гарри, в подтверждении её слов, сложил на стол стопку книг и пригладил шевелюру в бесплодной попытке придать ей почтенный вид. — Серьёзно, Гермиона, когда я ещё мог застать тебя в таком виде... — Я тебе навскидку могу вспомнить несколько отработок, которые мы, между прочим, отбывали вместе. — Вот именно! — нашёлся Гарри. — Вместе! Но никак не в одиночестве. Он мечтательно вздохнул и обвёл взглядом класс магловедения, откуда отбыл полчаса назад профессор Розье, торжественно вручив ей стопку сочинений, чтобы она их проверила на «предмет соответствия»: перепоручил свои прямые обязанности, наплевал на исход оценки, проявил беспечность! Примерно так рассуждала Гермиона, пока её единение не было прервано Гарри, находящимся в удивительно приподнятом настроении. — И куда это ты собрался вот с этим? Неужели ко мне? — Гермиона небрежно указала на стопку книг, сложенную у края, попутно зачеркнув в сочинении «летофон» какого-то чистокровного мальчишки. — В библиотеку! — с гордостью заявил Гарри. — В дар. Гермиона скептически взглянула на третью книгу, название которой гласило: «Двенадцать безотказных способов, позволяющих зачаровать волшебницу». — М-да, мадам Пинс оценит этот экземпляр и твой порыв. Он опустил глаза и заметил книжку. А затем, пытаясь не нарушить целостность стопки, вытащил оттуда книгу и спрятал в сумку: — Это всё Филч! Рыщет как ненормальный, устраивает допросы и просит вывернуть сумки. Совсем сбрендил, — смущённо заявил Гарри. — Поймал меня на третьем этаже и давай спрашивать: «А куда это ты Поттер собрался, когда остальные паршивцы весело гуляют в Хогсмиде?!». А за мной как раз эти были. — Он кивком указал на дверь, где виднелись несколько макушек и слышались хихиканья. Гермиона понимающе хмыкнула. — Вот я и сказал, что к профессору Розье, на дополнительные занятия. А Филч как заорал! Вопил что-то о смазливом паршивце и защите стен. Говорю же, совсем того! — Гарри красноречиво повертел пальцем у виска. — Поэтому ты и дотащил всё сюда в таком виде? — Знаешь, — нехотя признался он, — любое промедление в коридоре может обернуться тем, что ты будешь окружён ими. — Гарри снова кивнул на дверь. То, с какой интонацией он это сказал, напомнило Гермионе о Роне. Ох, он бы захотел всласть покрасоваться перед своими фанатами, и уж точно не сбегал бы от них как Гарри. Возможно, организовал бы автограф-сессию прямо здесь, занимая удобный и вполне свободный кабинет, а чуть позже пригласил бы одну из девчонок на свидание, если бы та осмелела и протянула ему руку за ... Стоп! Гермиона бесцеремонно прервала поток мыслей. К чему эти фантазии?! Рон никогда не стал бы пользоваться своей популярностью так низко. Или стал бы?! За рассуждением о том, к чему в итоге придут их отношения, она провела все выходные. К долгожданной свадьбе, полной знакомых и друзей, или коротким встречам, между матчами и заседаниями в Визенгамоте? В то, что она говорила Рону про расстояние, хотелось верить, но захотят ли они прожить так год или два, когда встречаясь раз в несколько недель поделятся новостями: он о квиддиче, а она о работе. И будут ли их лица такими же кислыми, когда каждый будет в очередной раз слушать о том, что ему категорически неинтересно?! Будет ли достаточно любви, если интересы, цели и прочее у них совсем разные? Гермиона была готова проклясть свою память, в точности воспроизводящую эту реплику Тео. И то, что, кажется, он был в чём-то прав. Гарри встал сбоку от неё, рассматривая сочинения третьекурсников, а перед классом проплыла знакомая фигура с забранными высоко волосами. Увидев, кто именно сидит за преподавательским столом, Астория Гринграсс остановилась и чуть приоткрыла рот, но тут приметила Гарри, весело болтающего о глупости мальчишки по имени Хейзел. Недолго она присматривалась к ним, а после, кивнув Гермионе и чуть выше задрав подбородок, пошла дальше. — Неужели чистокровные бывают настолько тупыми? — нисколько не понижая голоса, проговорил Гарри. — Не знать, что такое телевизор?! — К твоему сведению, они выросли в другом мире. Он как-то оценивающе на неё посмотрел, после чего спросил: — Так ты всё же занимаешься с ними? Гермиона мысленно пообещала себе поговорить с Джинни о том, что некоторую информацию следовало попридержать. — Они безнадёжны. Ну, практически. Понадобится ещё много времени, прежде чем можно будет получить хоть что-то. — А кто хуже остальных? На этот вопрос она не сразу нашлась с ответом. Действительно, кто же из них был самым невежественным? — Им всем требуется помощь, Гарри, — сказала она уклончиво. — И ты готова им помочь? — Я готова выделить для этого своё время. И ты не хуже меня знаешь, что теперь их можно считать потерпевшей стороной. — Гарри вытаращил глаза, на что Гермиона отреагировала молниеносно: — Естественно, не в том же смысле. Им просто нужно показать, что всё не так уж и плохо, что можно приспособиться к новому миру, и не обязательно теперь носить... — А шапки ты им связала?! Она кинула на него свирепый взгляд. — Хорошо, будем считать, что у тебя новый проект, который будет отнимать столько же времени, сколько и остальные дела по спасению кого-либо, — заключил он. — Только я тебя очень прошу — не увлекайся. И приходи сегодня в Хогсмид. Через, — он поправил на руке ремешок часов и с тоской поглядел на ту же толпу у двери. Похоже, к ним присоединилось ещё несколько человек. — Часа через три, — шёпотом добавил он.***
Первый снег, выпавший в середине октября, был привычен для севера Шотландии. Его было мало, чтобы разглядеть отпечатки сапог на земле, но достаточно, чтобы превратить дорогу до Хогсмида в жижу, напоминающую не то болото, не то высохший пруд. Гермиона проводила время у окна в уютном баре, болтая носком ботинка и задумчиво разглядывая след, оставшийся на столе от чаши. Сегодня в «Трёх мётлах» было немноголюдно. Редко кто решился отправиться в Хогсмид, ковыляя по размытой дороге, то и дело хватаясь за надёжные руки или плечи спутников, чтобы не угодить прямиком в грязь. Она засмотрелась на маленькие снежинки: они опускались на землю, кружа в вихре и тут же исчезали, встречаясь с землей. Но на картину, что творилась под ногами, внимания обращать не хотелось. Гораздо приятнее наблюдать за белыми снежинками, чем за тем, во что они превращаются. Они напоминали ей о Дельфи, чистом, маленьком ребёнке, не знавшем о силе своих родителей. — Годрик, ну и погодка! — воскликнула Джинни, усаживаясь рядом и придерживая в руках новую порцию чая. Субботний вечер они проводили втроём в Хогсмиде, запивая унылые выходные чашечкой какого-то травяного сбора, любовно заваренного мадам Розмертой. — Дальше будет только хуже, — оптимистично заметил Гарри. — Может, ты и прав, — отозвалась Джинни. Отношения этих двоих приводили Гермиону в замешательство. Она, положа руку на сердце и мысля хладнокровно, считала, что возвращение в школу вызовет у них массу проблем. Всё должно было быть против них! Расписание, тонны домашней работы и подготовки к экзаменам, да даже взять тех же фанатов Гарри, следовавших за ним по пятам. Но их ничего не отдаляло. Они смотрели друг на друга точно так же, как и до этого: умели одними глазами дать понять, насколько сказанное слово правдиво; исчезали ото всех на несколько минут, украдкой проводя время наедине, умудряясь вытворять такое в полной гостиной. Гермиона решительно не принимала этого, хоть и понимала, что, вот же они чувства! И в отличие от неё и Рона, их нисколько не смущало будущее. Похоже, планы у них совпадали, отчего она и испытывала эту противную зависть, из-за которой иногда отводила глаза от прямо-таки идиллической картины. Да их даже не смогли рассорить внезапно открывшиеся садистские наклонности Гарри во время общих тренировок! — Ты придёшь сегодня? — спросила Джинни. — Не думаю, — невнятно промямлила Гермиона и схватилась за кружку как за спасительный круг. — Занятия? — напевно поинтересовалась Джинни. Взгляд её стал тяжёлым и уж очень осуждающим. — У неё всегда какие-то занятия, — улыбнувшись, сказал Гарри и, посмотрев на Джинни, взял за руку. — Не переоценивай её желание проводить время только с нами, изменив библиотеке и мадам Пинс лично. Джинни забавно нахмурилась, на что Гарри только ухмыльнулся. Гермиона поджала губы и выдала: — Может, я просто не хочу вам мешать? — Ох, дорогая, прости, мы так виноваты! Если б ты только намекнула! — Джинни тараторила без передышки. — Всё в порядке, — заверила её Гермиона. — Просто я решила потратить этот год на образование, — нагло соврала она. Желание обмануть приходило к ней по наитию — искать второй путь, объяснить свою занятость. — Профессор Флитвик говорит … Гермиона ещё много говорила о профессоре и необходимости сдать экзамены на «Превосходно», посматривая на реакцию друзей: абсолютное принятие. Прозвенел дверной колокольчик. Чтобы хоть как-то сменить картинку «правильных» отношений, развернувшихся прямо у неё под носом, Гермиона обернулась. На пороге стояли Астория Гринграсс и Драко Малфой. В свете недавно обрушившихся открытий, Гермиона совершенно позабыла о таком малозначительном факте — эти двое обручены. И то, как они сейчас шли к столику в углу, как мило держались за руки, ставило её в тупик. Как можно договориться о замужестве, зная, что твой будущий муж нисколько тебя не любит и представляет строгую физиономию отца, подписывая свидетельство о браке? Драко между тем забрал пальто Астории и повесил на крючок, а затем прошёл к бару, прямиком к мадам Розмерте, где взял меню. Подойдя, он смотрел только на мадам. Она делала то же самое. Это их безмолвное приветствие и немигающий взгляд дали Гермионе понять, что, возможно, сцена в крохотном закутке закончилась для Драко благополучно. Прощён. Интересно, то, что Драко взял Асторию за руку и сейчас смотрит ей в глаза, прописано в договоре?Раздел 2. Пункт 4. Отношения сторон во время посещений общественных мест.
Сторона А должна напрямую взаимодействовать со стороной Б. В каждую встречу обязательно ...
Она подавилась. Кажется, собственным цинизмом. Тео бы одобрил, однозначно. И ведь дело вовсе не в них, а в ней самой. В том, что за разбором мотивов, желанием находить компромисс и выделять приоритет, она не видела очевидного — у них с Роном были серьёзные проблемы. И письмо, адресованное ему и попунктно излагающее, почему она не хочет уезжать с ним, только это доказывало. Гермионе порядком наскучили размышления об отношениях. Неважно — своих или чужих. Она отодвинула от себя кружку и решительно встала, заявив, что собирается отправиться в магазин за новым пером. Одна. В магазине, за исключением старика, всегда приветливо улыбающегося частой посетительнице, никого не было. Прогуливаясь вдоль рядов и засматриваясь на яркие корешки, Гермиона расслаблялась. Всё же есть нечто упоительное в этом выборе. А что тебе попадётся сегодня — алхимический разбор или история яркого волшебника, совершившего подвиг? Что расскажет та или иная книга?.. Прогулку прервал возглас, которого она никак не ожидала: — Выбираешь себе или в подарок? Блейз выплыл из-за соседнего стеллажа, лучезарно улыбаясь и нисколько не замечая её шипения. — Что ты здесь делаешь? — Гуляю. — Другого места не нашлось. — Нет, ты же здесь! Она закатила глаза и жестом поманила его собой, скрываясь за стеллажом из раздела общей информации. — Я нашёл место, — тут же сообщил он ей. — И где оно? — Недалеко, — туманно проговорил он и снова улыбнулся. — Встречаемся сегодня у Северной Башни, в девять. Надень что-нибудь поинтересней. — И ушёл, оставив её стоять на месте, готовой взорваться от возмущения. Едва дождавшись, пока стрелки часов остановятся на отметке в 8:45 вечера, Гермиона вышла из Башни старост. С Тео они уходили и приходили в разное время, о чём она не позабыла ему напомнить во время мимолётной встречи после ужина. Ни к чему кому-то видеть их вдвоём — исключительно работа старост и никакой связи. — И где его соплохвост носит? — вместо приветствия выдал Драко, едва её завидев. Гермиона пожала плечами. Справа от Драко, засунув руки в карманы брюк и усиленно о чём-то размышляя, застыл Тео, фигурой напоминая каменное изваяние. Время от времени он указательным пальцем с видимым усилием проводил по кончику носа, отчего Гермиона невольно начала умиляться — думает, строит догадки! О сне и последствиях, говорящих, что прямо под боком у неё живёт вполне интересный молодой человек, Гермиона не думала. К чему эти страдания, навеянные романтической прозой, которой она зачитывалась всю прошлую неделю, где ей следовало побыть барышней в беде, а ему прекрасным принцем? Разве её прекрасный принц уже не найден? Блейз появился неожиданно: возник из воздуха и жестом поманил их к себе, отчего Гермиона только спустя пару секунд сообразила, что смотрит на люк. Она схватилась за серебряные верёвки и первой поднялась, где её уже ждал кабинет прорицаний. Никаких благовоний, странного тумана или запаха хереса — только затхлый воздух, резко заполнивший лёгкие. Блейз решился на уборку: избавился от скопившейся за многие месяцы пыли и расставил диванные подушки полукругом, прямо посреди помоста, служившего некогда трибуной для профессора Трелони. Заметив несколько позабытых серебряных чайников с кривыми носиками, одиноко валяющихся рядом с окном, Гермиона разочарованно вздохнула: неужели что-то всё же меняется? — Где она сейчас? — тоскливо спросила она Блейза и провела рукой по ближайшему столику. Обнаружив на пальцах густой слой пыли, Гермиона резко охладела к его ответу. Надо убраться тщательней. — Кажется, пишет книгу. Что-то там о хиромантии и прочей лабуде. Да и, в общем-то, плевать. Никогда не любил её уроки, — быстро проговорил он, усаживаясь на одну из красных подушек. — Сейчас важно лишь то, что у нас есть место, где можно встречаться и где нет посторонних глаз. — Неплохо. Это был Тео, нашедший красную подушку, расшитую бисером. Он неуверенно мял её в руках, будто та была живым существом, полноценным хозяином этого унылого места. Невольно они образовали круг, выбрав каждый себе по подушке и пытаясь усесться поудобнее для разговора. — Сойдёт, — выдал свою оценку Драко, брезгливо всматриваясь на кофейный столик у окна, на котором ещё остались разбитые чашечки, и располагаясь справа от него. Самым жизнерадостным среди них был Блейз: устроился аж на трёх подушках и пододвинул к себе кофейный столик, словно они стали членами литературного кружка, страждущего осмыслить новый роман, полный противоречий. Его энтузиазм и воодушевление вылилось в торжественное объявление: — С чего начнём? — Придумаем идиотское название нашей дружной компании? — уточнил Драко. — Это подождёт, я думаю. Вначале обговорим кое-что поинтереснее. Тео достал из нагрудного кармана несколько пергаментов, исписанных мелким почерком, и передал Драко. Гермиона чуть выпрямилась от этого, чтобы рассмотреть содержимое. — А к чему вообще встречаться тайно? — беспечно проговорил Блейз, не проявивший никакого любопытства к пергаментам. Он и так был выше всех, но, успев подмять под себя четыре подушки, теперь и вовсе возвышался над ними на десять дюймов, отчего их «литературный кружок» начал больше походить на собрание рядовых сотрудников — вот он шеф, требующий правильного ответа. Гермиона, решившая, что вопрос был адресован именно ей, медлить не стала: — Я думаю, за нами могут следить. И если бы я была на их месте… — Но ты не на их месте, — перебил её Тео. — Да и рискованно это. Сама подумай, зачем отправлять кого-то сюда, если можно его же отправить на поиски, — он на мгновение замер, а затем с расстановкой закончил: — Дельфи? — Потому что, одно дело следить за школьниками, а другое дело расспрашивать взрослых волшебников о том, куда могла подеваться Юфимия с грудным ребёнком! — А здесь, значит, никакой опасности нет, да?! Только и всего, что преподаватели и сотня студентов. — Вот именно — их сотни. Легко затеряться в толпе. Или просто предложить несколько монет тому, кто будет готов докладывать обо всём подозрительном! — По-твоему, это так просто?! Почта проверяется, а готовых поддержать приятелей Тёмного Лорда … — Есть же старшекурсники, Тео, очнись! Они могут выходить за ворота хоть каждую неделю, и через Хогсмид трансгрессировать куда угодно! Это может быть любой из них! Гермиона тяжело дышала. Редко с кем ей приходилось спорить. И редко этот кто-то не желал сдаваться. — Уже есть кто-то на примете? — полюбопытствовал Блейз. — Я думаю, это может быть Терри. Он ведёт себя очень странно: избегает меня, как будто боится, — низко опустив голову, призналась Гермиона и зарделась. Терри Бут действительно её беспокоил. Поспешно удалялся, едва ей стоило появиться рядом, и выглядел при этом крайне неуклюже, будто его совсем недавно огрели Конфундусом. Не мог же уверенный в себе мальчишка, яркий, в меру ироничный, превратиться в этого нервного паренька, передвигающегося по замку исключительно оглядываясь по сторонам. — Он не тебя боится, — проговорил Блейз. — Он скорее боится посмотреть в твою сторону больше положенного времени. Недавно у нас с ним состоялся очень учтивый разговор. Мгновения хватило ей, чтобы осмыслить то, что он сказал: — Ты его проклял, Забини! — Это был разговор, повторяю. Кто же виноват, что после этого он онемел?! Да и не тебе меня осуждать! — он улыбнулся ей. Тео, по всей видимости, их спор развивать не хотел, и потому оглядел тесный кружок и только открыл рот, когда его прервал голос: — Я согласен. С Грейнджер. Три пары глаз уставились на Драко, но он только пробубнил себе под нос: — Неважно, по приказу Долохова или просто так, но за нами будут следить. И чем меньше нас будут видеть вместе, тем лучше для всех: никаких вопросов, никакого Поттера и никаких подозрений, что мы что-то замышляем. — Ты говоришь, как Снейп! — возмутилась Гермиона. Блейз усмехнулся. Драко промолчал. Тео же озадачился другим вопросом: — Долохов рассказал нам не так много, как мог бы, — поджал губы он. — Всё не так уж и просто! Драко, перебиравший листочек за листочком, посмотрел на него в упор и спросил: — Как вообще можно найти того, о ком ты слышишь в первый раз? Гермиона, всё ещё красная от негодования, тихо пролепетала: — Вы когда-нибудь слышали о Книге доступа? Драко и Блейз синхронно отозвались: «Нет!», а Тео, поднеся те же пергаменты к самому носу, с присущей только ему деловитостью, сообщил: — Естественно! — Считается, что перед зачислением в Хогвартс всем детям отправляют письмо с приглашением, верно? — Гермиона развернулась к своим слушателям и принялась пересказывать им то, что знала ещё с третьего курса. — Но откуда берутся имена детей? — Ты вот такой же экскурс и для Поттера устраивала? Шикнув на Драко, она продолжила: — Всё началось ещё с основателей. После того как они решили создать школу, перед ними встала проблема — как можно пригласить всех детей в школу? Как узнать их возраст и наличие магических способностей? — Когтевран, — вмешался Тео. — Это была Кандида. Она создала книгу. — Спасибо, Тео, — процедила Гермиона. — Он прав, — с неохотой сказала она Драко и Блейзу. — Кандида Когтевран действительно предложила создать книгу, в которую будут вписываться имена всех волшебников, рождённых на территории Британии, с указанием конкретного места. Драко впервые улыбнулся, отчего Гермиона помедлила с рассказом. Блейз же уточнил: — Нам нужно украсть книжку? — Не получится, — осадил его Тео. — Эта книга сделана из драконьей кожи, Блейз, а страниц в ней столько, что даже мы втроём её не унесём. Магией, как ты понимаешь, её тоже не поднимешь. От воровства она надёжно защищена, — проговорил он быстро. — А теперь посчитай, сколько родилось волшебников со времён основателей и как долго тебе придётся искать нужное. Там достаточно имён, уж поверь! — Тео отложил пергаменты. — Гермиона, конечно, ещё не дошла до этого, но я тебе и так скажу: один из важнейших фактов о Книге доступа — никто, кроме директоров, не знает, где она находится. Эта тайна хранится веками, чтобы такие же любопытные носы не вторгались в святая святых! — Он ткнул пальцем прямо в Гермиону, отчего она возмутилась и фыркнула. — Допустим, книга действительно такая тяжёлая, — призналась она. — Но мы же не будем её красть! Это кощунство! Только посмотрим одну фамилию, определимся с примерными датами …. Тео прищурился, чуть склонил голову набок и выдал: — Ты ведь знаешь, где она, правда? — Естественно! Интонация, с которой она это сказала, была точь-в-точь как у него лишь две минуты назад: надменная, возмущённая и капельку самодовольная. Гермиона покраснела. Он на это усмехнулся и прикусил нижнюю губу. Она в ответ машинально сделала то же самое и только потом заметила любопытный взгляд Блейза, метавшийся от неё к Тео. — Значит, мы должны пролезть в «святая святых», при этом не повстречавшись с директором, который должен охранять это место. Затем найти огромную книгу и пролистать её до нужной фамилии, отыскав среди тысяч других? — подал голос Драко, ведя отсчёт предстоящим действиям. Судя по скептическому взгляду, которым он наградил всех собравшихся, его одолевали сильные сомнения в душевном здравии Гермионы и в столь же удачном стечении обстоятельств: — И что может пойти не так?