***
Она не понимала, в чём дело, где они могли ошибиться. Крал Зера была другой. Третья реальность оставила отпечаток, вспыхнувший услужливым, но непрошенным полотном воспоминаний. Масштабность, величие, которые впитались под кожу, которых она ждала с предвкушением, обернулись чем-то скользким и мерзким. Кровавым, тревожным предчувствием беды. Пидж понимала с какой-то иррациональной обидой — она бы не обратила внимания, окажись эта Крал Зера первой на её памяти. Но она знала, как правильно, как должно быть по-настоящему, и от того, с чем столкнулась теперь, в груди расползалась бездонная пропасть. — Вечеринка в самом разгаре, — поморщился Лэнс, отлипая от иллюминатора. — Последний шанс передумать. В кабине Чёрного было тесновато, Пидж без зазрения совести воспользовалась оказией, чтобы пнуть подстрекателя под колено. Да, снаружи хаос. Корабли зависли над планетой без всякого порядка — их было намного меньше, чем запомнили паладины, они готовы были перегрызть друг другу глотки, и даже появление Замка не прибавило флоту единства. Галра, разумеется, попытались начать перестрелку, но каждый крейсер, который разворачивался в сторону кровного врага, действовал сам за себя. Замок стоически терпел, укрывшись щитами. В свете легенды, которую Вольтрон планировал преподнести врагам в красивой обёртке, отвечать на провокацию было как минимум неуместно, хотя руки чесались — водилась за галра привычка бить прежде, чем мохнатых ушей достигала звуковая волна. Замок сразу, как вышел из червоточины, принялся фонить на всю систему хитрой кодировкой, смысл которой сводился к простецкому «да подождите полварга, потом подерёмся», — но отреагировали на неё, кто бы мог подумать, ровнёхонько после того, как корабли успели сделать по парочке залпов. Со скрипом, недоверием, но рак на безрыбье, как говорится… Начинать пришлось с малого. Вклиниться в галрийское подобие строя, вызвав у соседей зубовный скрежет, и замереть — мы, мол, простые декорации, не обращайте внимания. В Чёрного Льва, сорвавшегося со шпиля, с досадой пульнулся какой-то умник, но этот жест Широ гордо проигнорировал. Медленно, как крадущийся хищник, снизился на свободный клочок платформы, давая время прильнуть к иллюминаторам и оценить обстановку. Галра, до того самозабвенно колошматящие друг друга, синхронной волной обернулись навстречу. Что ж, одно радует — внимание паладинам обеспечено по гроб жизни. Лэнс, надувшись, переступил с ноги на ногу, остальные промолчали. Идти на попятную было поздно. Чёрный Лев распахнёт пасть в беззвучном рыке, они сойдут с трапа — расправив плечи, встав монолитной стеной за спиной Лотора. Пусть галра любуются на цвета их доспехов, на символ альянса, сменивший нагрудный знак — на крылья, отрастившие имперские когти. Пусть видят то, что должны, потому что над остальным паладины не властны. «Ход снова за Лотором, а нам остаётся лишь верить». — Явился! — громыхнуло над площадью. — В чём дело, щенок, новые друзья сбили тебе тикомер? Искал, чем подвязать трясущиеся поджилки? Отвратительная неэлегантность. Отвыкли совсем, что не все галра блещут умом. У задиры, небось, полварга ушло, чтобы вспомнить слово «поджилки». «То-то он удивится, что на подначку никто не ответит». Зловещая тишина, перекрестье ненавидящих взглядов. Будь чувства материальны, делегацию погребло бы под центнером чистого веса, но они не дрогнули — спустились со всем безразличием, на какое только были способны. «Надо было брать с собой армию». Толпа выглядела пореже, чем помнилось, многих успели убить, но тем, кто остался, это не помешало бы навалиться всем скопом, разорвать врагов на куски. Ставка была на дипломатию, на то, что любопытство в твердолобых головушках возобладает над жаждой мести, и только в крайнем случае — на силу баярдов. — Я позволил себе подождать, пока все соберутся. Не терплю повторять одно и то же без крайней нужды. Пидж чертыхнулась одними губами. Лотор непостижимым навыком — орать так, чтобы слышно было на километры, но будто не повышая голоса — владел в совершенстве, и уши у неё, стоящей в паре шагов, заложило знатно. Хотелось потянуться к шлему, отрегулировать фильтр, но Пидж мысленно стукнула себя по рукам. Не стеклянная, не разобьётся. Если снизить громкость, велик риск пропустить что-нибудь важное. Например — то, о чём бушует толпа. — Только гляньте! Собрался осквернить священную землю кровью наших врагов! — Предатель! — Как удобно, прихлопнем всех одним махом. — Хочешь сказать, он специально? — Ну конечно. Щенок шагу не сделает без новых хозяев! Галра двигались, роптали, поигрывали оружием. Медленно, но верно обступали делегацию, бросаясь оскорблениями, но пока выжидали — верно, шага того смельчака, чьё терпение лопнет первым. Их не смущала ни грозная Львиная морда под боком, ни шпили Замка, ненавязчиво белеющие над головой. Пидж погорячилась. У кого-то мозгов было в достатке, чтобы наступить Вольтрону разом на все больные мозоли. Паладинов было мало, вступительную речь Лотору безнадёжно оборвали, и обвинения слышались те самые, которые Пидж когда-то проговаривала сама. Возгордиться бы, что догадка вышла искромётной и верной, если бы не одно гигантское «но». — Будешь хвастаться, как попал под каблук к алтеанке? — И впрямь, лучшее, что он мог сделать — вытащить их из металлических шкур и кинуть нам на убой. — Понятия о чести там вообще не стояло. Прикончил Заркона с чужой помощью и хочет занять его место! — Слабаком будут править из тени! Вы готовы это позволить?! Бой не начинался, но Пидж казалось, будто ей успели врезать поддых, а на плечи уронить тяжеленную плиту. Невозможно! Они же избавились от шпиона! Галра не могли слиться разумами, не могли из разных концов площади кричать её собственными, Пидж, словами, если только не слышали их заранее. Если не знали, чёрт возьми, что Лотор явится на церемонию в окружении паладинов и назовёт Аллуру своей императрицей! — Молчать! — прогремел над площадью голос Лотора, приглушив, как когда-то давно, ропот целой толпы. — Паладины Вольтрона здесь не затем, чтобы сражаться за трон. Вы правы, земля Фейв священна. Пусть каждый обдумает, готов ли нарушить древние клятвы и пролить на ней кровь наших новых союзников. — Твоих союзников, щенок. Галра расступились, выпустив вперёд одноглазого громилу. «Сендак», — всплыло в памяти имя. Чересчур памятный и внезапный сюрприз из прошлого. Пидж содрогнулась. Думала, тот давно сгинул в космосе, дрейфуя в Замковой криокапсуле. — Как ты смеешь говорить от нашего имени, Лотор? После всего, что ты сделал? Думаешь, галра пойдут за тобой, встанут на колени перед полукровкой, который переметнулся на сторону удачливого сброда? Как бы не так! Кто ещё сомневается?! — он раскинул руки, обращаясь к толпе. — Позволим ему продолжить — и проиграем войну, ради которой наши родичи и наш император отдали жизни! Пидж изучала собравшихся, тех, кто стоял достаточно близко, чтобы можно было разглядеть лица. Смятение, недоверие, но больше — ярость, пылающие взгляды, направленные в их сторону, искрящееся силой оружие. Решить дело миром? Галра выбирали того, кому было проще было поверить, проклятого Сендака! Красиво говорит, как по писанному, даже странно — Пидж запомнила его другим. — Как я и думал, — Лотор остался непоколебим, голос его ужесточился, — склочные галра не видят дальше своего носа. Империя проигрывает, истекая кровью, и вы не можете этого остановить. Ни коммандоры, лучшие из лучших, ни император, который гнал вас на убой в погоне за призраком былого могущества. Вы потеряли треть империи, подчиняясь приказам безумца, вы кичились своей гордостью, жили устаревшими шаблонами, недооценивали врага, и вот к чему это привело! Он больше не давал себя перебить. Над стаей, притихшей перед бурей, звучал сюжет, знакомый Пидж до оскомины. Про то, что Лотор единственный — среди, слышалось между строк, безынициативных болванов, — кто удерживает империю от падения в бездну. Про то, что соглашение с непобедимым Вольтроном — не уступка, а голос разума, и про то, что королевский союз — ни много ни мало, залог нерушимой галрийской чести. «Либо смерть, либо победа, а что-то посередине — для них сделка с совестью…» Пидж сглотнула тягучий ком в горле. Лотора слушали, но было ясно, что инициатива безнадёжно потеряна. То, что приготовили паладины, должно было стать открытием, новостью, непреложной истиной, вот только какая-то тварь, взбаламутившая толпу, успела первой, перевернула всё на свой лад, и галра в первых рядах не скрывали ухмылок. Идея о «каблуке» была им понятней. Откуда, чёрт возьми, они могли знать?! Шевеление. Сендак возглавил смельчаков, которые, смыкая кольцо, подступали к паладинам на расстояние удара. В руке Лотора предупреждающе соткался меч, но он продолжал говорить — глядя поверх голов, на тех, кто стоял вдалеке и не попался на спекуляцию. Сендак, пожирающий врага взглядом, вёл внутреннюю борьбу. Пидж видела, как кривится рот, как подрагивают металлические когти в предвкушении битвы, но он молчал — ждал, пока Лотор договорит, и неясно, откуда вылезла подобная щедрость. Что-то задумал? Тонкая месть? В их ситуации, пожалуй, проще было начать старую-добрую драку, чем притворяться, что в толпе не существует шпиона, который — падла такая! — швырнул с прогиба идеальнейший план коалиции. — Теперь вы знаете, — Лотор, который не мог не уловить настроений, заканчивал ещё холоднее, чем начинал, — что мощь Вольтрона на моей стороне. Если кого-то одолевают сомнения, определяйтесь, смотрите и думайте — но только сегодня! Начиная с завтрашнего квинтанта, все, кто упорствуют в своих заблуждениях, обретут врага в моём лице — и в лице империи, которую я возглавлю! Сендак взъершился, как кот, какой-то непонятной эмоцией — чистейшей злостью напополам с триумфом. Будь у него обе ладони, точно бы захлопал, как хлопает антагонист-манипулятор, выходя в упавшей тишине из-за занавеса. В представлении Пидж, такая роль могла быть у Лотора, но никак не наоборот! — Как долго, как проникновенно и как бесполезно. Довольно фарса, щенок. Тебе не смыть клейма предательства, а пойдут за тобой такие же трусы, как ты сам. Если только, — клыки Сендака обнажились в жутковатой усмешке, — ты не решишь всё переиграть. Давай, шанс ещё есть. Отдай нам приказ. Мы с радостью подчинимся. Снесём головы твоим паладинам, избавимся разом и от Вольтрона, и от Восстания. Не будет слов о сдаче, не будет клятв позорного союза. Победа одним ударом, как ты любишь. Все поверят, что ты планировал это с самого начала. Должно быть, дорогого стоило — заморочить им головы, вытащить на открытое плато, сделать их уязвимыми. Да, Лотор? Пидж больше не смотрела на галра. Стегнул порыв ветра, пробрал до мурашек, растрепал длинные белоснежные волосы. Почему ей страшно? Почему эта мысль, о том, как они уязвимы, не приходила ей в голову? Почему приходит сейчас? Пидж слышала, как Ханк переступил с ноги на ногу, как дрогнул Лэнс, подаваясь вперёд. Почему, спустя столько времени, одного слова довольно, чтобы подвергнуть их веру сомнениям? Сендак расхохотался. — Только посмотри, как они завертелись, твои наивные пташки! Неужели ты был недостаточно убедителен? Или злишься, что я раскрыл твой замысел раньше времени? Откуда в нём столько уверенности, столько превосходства? Так не говорят о чём-то, о чём не имеют понятия, не бросают слов наобум, зная, что промахнутся! Так выглядит свершившаяся месть и раскрытая тайна. Почему он молчит? Почему мысли несутся галопом? И правда, зачем усложнять всё союзом, зачем терять треть империи, зачем считаться с их мнением, оставлять им оружие, которое толком ничьё, если за штурвалы освободившихся Львов можно посадить собственных галра? Боги, всё как тогда — изящность и выгода перевешивают мораль, только под ногами, куда они встали по доброй воле, на этот раз нет и не может быть люков. — Молчишь? Теперь звучит не так эффектно, как должно было? А зря, мог бы выжить, ползать на коленях и наслаждаться объедками своего триумфа. Не волнуйся, я тебе помогу. Так и быть, жертву благородного парламентёра будут славить в веках! Сендак вскинул руку, отдавая неведомый, оттого особо страшный приказ. — Щиты, — негромко сказал Лотор. У Пидж вся жизнь перед глазами пронеслась, когда её резко дёрнули за плечо, а фиолетовый росчерк срикошетил от блеснувшего в дюйме от лица воздуха. Заторможенно огляделась. Над ними, над всей шестёркой, сияли соты защитного купола, а держал её Лотор — оказалось, Пидж стояла у самой границы щита. — Ты подлец, Сендак. Пытаешься разрушить то, чего сам не добился бы за декафибы усилий. Говоришь с чужой подсказки, позволяешь дёргать себя за нитки, втаптываешь в грязь само понятие «честь». Обескураженность на морде Сендака сменилась злостью. Он не ждал, что у них будут щиты, не ждал, что паладины выживут. Пидж тоже. Чувствовала, как накатывает, подламывая колени, волна жгучего стыда. За то, что усомнилась. За то, что пустила всё на самотёк, не думая о безопасности. За то, что об их жизнях позаботился кто-то другой, а она была об этом ни сном ни духом. — Значит, вот что ты выбираешь, — донёсся издалека голос ведьмы. — Снова предаёшь империю, и ради чего? Толпа роптала, слова терялись в шуме, звоне, вспыхивающих тут и там стычках. Стрелки, которые подчинились приказу Сендака, выдали своё местоположение. Пидж не была уверена, что галра, только что всадивший одному такому топор в спину, был за них, но точно — против Сендака. — Я спасаю империю, — рявкнул Лотор, выходя из-под купола. Ячейки, затягивая разрыв, проводили его сверкающими хлопьями, тревожным светом налился меч, и в груди Пидж завязался клубок дурного предчувствия. Ему придётся сражаться, они знали это с самого начала и ничего не могли изменить, но почему беспокойство заявило о себе только сейчас? — Спасаю империю от агонии, и вот, чем мне платят. Довольно, Сендак, я узнал, что хотел, а в твоём сценарии нет продолжения. Наш спор, как и положено на Крал Зера, решит поединок. Вы все! — повысил он голос. — Вы слышали, а теперь смотри́те. Думайте, кому доверять свои жизни. Кто достаточно силён, чья хватка… Сендак не выдержал. Набросился, столкнул с жутким лязгом клешни протеза с мечом Лотора, дёрнул на себя, подкидывая в воздух фигуру, которая в сравнении с грудой мышц казалась едва ли не хрупкой. Пидж ахнула было, но Лотор — как кот — приземлился на ноги, пропахав в монолитном покрытии две заметные борозды. «Идём, — оторвала её Аллура от несвоевременной мысли, кто именно в перерывах между церемониями занят починкой паркета, — он движется к факелам, лучше не отрываться». Аллура сделала шаг, другой, искрящиеся соты защитного купола сместились, вынуждая паладинов двигаться следом. Оказывается, вот к кому был привязан центр щита. Пидж выпало стоять дальше всех, пришлось занять место Лотора, чтобы не высовывать наружу локти с коленками. «Это алхимия? — не выдержала она, толком не определившись, чего хочет больше: выяснить сию же тикунду, что происходит, или не отрывать взгляда от Лотора. — Почему ты такая спокойная?!» Если пялиться, есть риск споткнуться, но можно по-другому. Одним глазком, украдкой, убедиться с замирающим сердцем, что он всё ещё жив, выдохнуть и отвернуться. Ровно на тикунду, до следующего раза. Лотор и впрямь, если приглядеться, в хаотичном бою «прокладывал» себе путь к центру площади. Какой-то особый уровень — руководить траекторией, которой тебя швыряет разъярённый Сендак. Галра шарахались прочь, чтобы не попасть под раздачу. Там, где сталкивались главные претенденты на трон, затихали успевшие возобновиться схватки, сотни лиц оборачивались в их стороны, нарастал поощряющий гул — но не понять было, кого именно поддерживает толпа. «Нет, — покачала головой Аллура, касаясь груди, — это устройство. Я могу его подпитывать, но недолго. Будьте внимательны, скорее всего, нам тоже придётся взяться за оружие». Аллура шла, следуя за Лотором с таранным упорством, и галра расступались перед их маленькой делегацией. Смыкались за спинами, вызывая холодок по коже, но смотрели не так, как вначале — больше растерянно, настороженно, чем яростно. «Или, может быть, не придётся». Половина пути. Эпицентр схватки, клубок из скрежета, звона, замахов и пируэтов, вынимающих душу, приковывал внимание галра, но стоило претендентам отдалиться — остальные выныривали из транса, преисполненные жаждой убийства. Пидж видела, как пары и группки, оскалившись друг на друга, превращаются в дикую свору, как сильнейший боец, выстояв в хаосе, валится в кровавую кашу на пике своего триумфа — сражённый кинжалом хитреца, который поджидал его в стороне. Засмотревшись, Пидж упустила момент, когда на неё налетели со всей дури. Опрокинули навзничь, выбив воздух из лёгких, но, видно, без злого умысла — галра, которому в печень ткнулось лезвие баярда, уставился на неё в первобытном испуге, вскочил и ретировался. За ним погнались. Пидж, ни много ни мало, ощутила себя тумбочкой, вставшей на пути хмельного безумия. «Ты в порядке? — Ханк подал руку, помогая подняться. — Мы как будто неприкасаемые». «Ты тоже не понимаешь, что происходит?» «Они ведь кричали, — отрешённо сказала Аллура, не поворачивая головы. Стиснув кристалл на груди, всматривалась вдаль, а на аварию, если и обратила внимание, то краем глаза. — Здесь священная земля и нельзя проливать кровь чужаков. Галра, как ни странно это признавать, соблюдают обычаи, иначе Лотор не позволил бы нам вмешаться». Щит погас с прощальным мерцанием, Аллура опустила ладонь, но галра сделали вид, что ничего не заметили. Пидж потеряла дар речи. «Почему я впервые об этом слышу?» «Я спросил его ночью, — отозвался Широ. — Тоже как стукнуло, что мы здесь будем как на ладони. Лотор объяснил про клятвы, но предупредил… Сказал, что опасается, что для некоторых галра они ничего не значат, поэтому всё это могут использовать против него. И, как видите, Сендак не постеснялся. Простите, не было времени всех собирать и объяснять детали». «Да я там чуть инфаркт не схватил! — возмутился Лэнс. — Нельзя же так… без подготовки… Этот одноглазый Шварценеггер умеет убеждать». Мысленно Пидж с ним согласилась. Признаваться вслух было стыдно. «И в итоге вы договорились, что Аллура понесёт щит?» «Если честно, — потёр затылок Широ, — я до последнего не знал. Лотор только сказал, что ничего подобного не допустит. Думал, он собирался словами убедить галра, что убивать нас на Крал Зера — плохая идея, а оно вот как получилось». «Ой, то есть ты тоже перетрухнул? — встрял Лэнс. — Спасибо, у меня отлегло. Думал, тут все безнадёжные доверчивые оптимисты». «Как видишь, в этом нет ничего плохого, — не могла не сказать Пидж, хотя ей смертельно хотелось пробиться обо что-нибудь головой и отмотать назад время, чтобы не допустить тех дурацких мыслей даже в зародыше. Дура-дура-дура, как она могла! — Пора бы уже привыкнуть. Но всё-таки… Аллура, не забудь в следующий раз поделиться, что в плане есть запасные пункты, хорошо?» Аллура молчала дольше обычного, прежде чем ответить. «Так было безопаснее».***
Они остановились у самых ступеней, у глубокого бассейна, плещущегося фиолетовым огнём. Пидж заворожённо смотрела на рукояти факелов — в прошлый раз она не подходила настолько близко. В прошлый раз клинки скрещивались в справедливых дуэлях, не было тел, наваленных сломанными куклами, багровых разводов, отсечённой руки, которая в предсмертной судороге обхватила эфес умытой кровью секиры. Всё было не так! Схватка Лотора и Сендака продолжалась. У Пидж сосало под ложечкой, с каждым добошем всё труднее было убеждать себя, что всё хорошо, и не думать о том, что может стать плохо. Она догадывалась — Лотор тянул, прокладывая путь к стеле. Пока он сражается с Сендаком, его не трогают остальные, а дальше — лучше не оставлять никого за спиной. Кому-то могло показаться, что Лотор уступает, но Пидж видела: на нём не было ни единой царапины, а движения остались такими же точными, как в самом начале. Сендак же распалялся, гоняясь за тенью, тратил энергию в пустоту, питаясь безудержной яростью. У Пидж, издалека наблюдающей за рваными, теряющими человечность замахами, мурашки бежали по коже — она не представляла, что можно так ненавидеть. «Уже скоро». Стоило противникам подняться на ступени, возвыситься над головами галра, ритм боя неуловимо изменился. Лотор больше не пользовался инерцией неправдоподобной силищи Сендака, чтобы взлететь. От ударов, смертоносных, но бессмысленных в своей медлительности, он уворачивался, чтобы самому перейти в наступление. «Ах, с-собака! — в этот раз Пидж не дала застать себя врасплох. Косой удар пришёлся на сверкнувшую кромку баярда, галра, получив локтем в живот, запнулся о подставленную подножку и растянулся на земле. — Кажется, мы теряем позиции». Мгновение. Рядовой, презревший галрийские традиции, с остервенением бросился на Аллуру, но в этот раз на помощь пришёл Лэнс — вклинился между ними, толкнул плечом, едва не искупав незадачливого соперника в огненном бассейне. Возня за спиной — с кем-то в короткой стычке схлестнулся Широ. Сердце заколотилось быстрее, рукоять баярда потяжелела, Пидж — глядя на рядового, который вместо того, чтобы бежать, снова разворачивался в их сторону — никак не могла решить, что им делать. Они не должны убивать. Они делегация альянса, вестники мира, доказательство намерений Лотора. Их дело — оборона, но входит ли туда расправа над галра, которые лезут к ним сами?! — Остановитесь! — вскричала Аллура, и Пидж кожей почувствовала нетвёрдый ропот толпы. Почувствовала, что будет, если хотя бы один безумец падёт от руки паладинов. — О каждой капле крови, которую прольёте сегодня, вы будете жалеть до конца жизни! Два шальных выстрела срикошетили от мигнувших на мгновение сот. Аллура сжала губы, мёртвой хваткой вцепившись в кристалл. «Призывайте щиты и баярды, — сказала она, глядя на рядового-самоубийцу, качнувшегося в её сторону с перекошенным от гнева лицом. — Галра не готовы решить дело миром». Он точно был безумен. Глазницы, лишённые зрачков, истаивали жёлтыми искрами, но кто бы заметил детали — во втором ряду, в третьем, в десятом? Галра чувствуют в нём ту же волю, то же желание, что преследует их самих. Пусть видят, что паладины готовы стоять на своём до последнего. «Мы пытались». Пидж пригнулась, прикрывая левый бок пластинами алтеанской энергии. Тем, кто стоит с другой стороны, придётся сложнее — очевидный минус построения, о котором они не подумали. «Сколько мы выдержим?» Галра скапливались на плато, напирали со всех сторон, разве что в бассейн прыгать не спешили, чтобы поджариться. Выход — подняться на ступени, вынырнуть из удушающей толпы — казался единственным и заманчивым, но Пидж знала, что так делать нельзя. Нельзя претендовать на трон. Нельзя отвлекать Лотора от боя. «Считаем до десяти, и я призываю Льва». Пидж выдохнула, следя, как в замедленной съёмке, за безумцем-рядовым, вложившим все силы в последний удар. Он не успокоится. Его придётся убить. Ладно, вырубить — но галра подумают, что он мёртв. Они дождутся того, кто станет первым, и хлынут волной, наплевав на запреты. — Умри!!! Удар сердца. Галра падает, как подкошенный, прежде, чем они успевают понять. Выстрелил кто-то из толпы? Но кто и зачем?! Чудовищный крик закладывает уши, по ногам змеятся отростки колючей энергии. Пидж шипит, подпрыгивает, озирается, видит, как схлынувшая толпа оставляет перед ними фигуру в тёмном балахоне. «Ведьма, — цедит Аллура сквозь зубы, — ну конечно». — Раз так, ты будешь моей! — Хаггар явно не в себе, скрюченные когтистые пальцы выгибаются под углами, какие у человека в страшном сне не представишь. — Настало время реванша! «Аллура, не надо! — пытается Лэнс, но та уже шагает вперёд, впечатывая кристалл ему в грудь и превращая баярд в давно позабытый посох. — Ты не должна рисковать собой!» Пидж не согласна. Исход куда лучше, чем она представляла. Галра в смятении, они отступили, и они не против, чтобы две ведьмы сражались друг с другом. Видно, запрет — чёрт бы побрал эту хрень, то есть она, то её нет! — не распространяется на убийц, в которых не течёт крови галра. «Верь в неё, — Пидж вцепляется в плечо Лэнса, рванувшего следом, — верь, как веришь во всё, что мы делаем. Она не кисейная барышня, она справится». Хотелось сказать — она будущая императрица, но с Лэнса сталось бы натворить глупостей. Медленный выдох. Время возвращается в норму, исчезает тень нависшей беды. Они избежали чего-то поистине страшного, хотя скорее отсрочили — Лотору пора закругляться, пока из табакерки не выскочил третий клятвопреступник. Пидж, вздрогнув, обернулась к позабытым ступеням. Бой продолжался, причём потрепало обоих, и холодок дурного предчувствия не замедлил вернуться. Чёрт возьми, почему же так долго! За спиной сверкало, шипело разрядами квинтэссенции. Магическая схватка была ближе, оставляла шанс вмешаться и помочь, но Пидж не знала, куда ей смотреть — где было страшнее, где ветвились реальности, создавая те, что нельзя представлять. «Аккуратнее! — кричал Лэнс Аллуре, но Пидж смотрела на Лотора. Невольно моргнула, когда шар пульсирующей багровой энергии, питающий протез Сендака, треснул и погас в краткой вспышке. — Да, так её!!!» Клешня осела безвольной металлической грудой, Пидж возликовала — вот он, последний удар! — но увидеть ничего не успела. Сильнейшая вибрация отдалась в ноги, Пидж опустила взгляд, захлёбываясь немым вопросом. Дрожали, вспучиваясь, плиты галрийского плато, и вслед за ними перевернулся мир.***
Вязкую тишину нарушил грохот оседающего камня. Пидж, не обращая внимания на пляшущие в темноте звёзды, с усилием двинула левой рукой. По щиту, который уцелел не иначе как чудом, скользнула непонятная тяжесть, в грудь ворвался морозный воздух планеты Фейв. Чёрт возьми, забрало треснуло! Но что здесь всё-таки произошло? — Доигрались, проклятые ведьмы! — Да как они могли обрушить ступени?! Рядом, заплетаясь, прошли сапоги с синими вставками. Первая мысль — Лэнс, потом дошло, что цветами они поменялись, чтобы не плодить новых легенд о пурпурном паладине, так что методом исключения оставалась Аллура. — Лотор?.. Пидж наконец осознала, в какой она плоскости, с трудом села, фокусируя взгляд сперва на сапогах, затем — на шлейфе испачканных белых волос и каменной насыпи рядом. В голову, звеняще пустую, хлынула лавина панических мыслей. Галра! Дуэль! Взрыв! Взрыв и падение! Аллура опустилась на корточки, протянула ладонь — и камни, слава богам, зашатались, с дробным перестуком осыпались со спины и плеч приподнявшегося тела. Лотор был жив, уже хорошо, но что с остальными?! — Опять твои фокусы? Утробный рык едва не над ухом. Пидж вскрикнула, обнаружив под боком зашевелившегося Сендака, и как могла проворно отползла в сторону. Тот ухом не повёл — его внимание, кто бы мог подумать, было безраздельно посвящено Лотору. Эк их всех разбросало! Дуэль не окончена — волей идиотского случая, — хотя исход очевиден, а Сендаку, проклятой зверюге, досталось меньше булыжников, чем противнику. И почему, пока падал, тот не свернул себе шею? Для равновесия справедливости. — Мои фокусы, — Лотор сплюнул кровью, выбираясь из-под завала, — все здесь… Сендак набрал в грудь воздуха, чтобы ответить, но почему-то передумал. Кажется, даже поверил. Пидж видела, как они переглянулись — кратко, отрывисто, чтобы вместе обернуться к ступеням, укутанным клубами тревожно оседающей пыли. «Что, ради святой Калтенекер…» Стенания Лэнса окончательно отрезвили. Пидж нетвёрдо поднялась на ноги, обозрела разгром. Цветные фигурки паладинов потихоньку подавали признаки жизни. Галра, те, что оказалась ближе к ступеням, барахтались, выкапываясь из-под осыпи. Столько мусора, столько осколков… «Откуда…» — Ещё одна стая предателей! — Сендак, скалясь, дотянулся до секиры, той самой, с сюрреалистичной рукой, которая больше не понадобится владельцу. — Они заодно с Вольтроном! — Замолкни. — Лотор принял помощь Аллуры, чтобы подняться, но, похоже, исключительно для того, чтобы не обидеть будущую супругу пренебрежением. — Ты проиграл бой, Сендак. Не позорь себя клеветой. — Будешь тявкать, что я не прав?! Все видели, как!.. — Са-герр! — повысил голос Лотор, и эхо слов, как в самом начале, задребезжало над притихшим плато. — Неважно, кого вы поддерживаете! Все видели — отныне наш долг — объединиться против фракции, которая подрывает устои империи! Подрывает. В буквальном смысле. До Пидж наконец дошло, про кого они говорили, и сердце укатилось в пятки. Пыль рассеивалась, на ступени, которые напоминали теперь сырную головку и держались одном честном слове, взбирались фигуры, затянутые в чёрное. Клинки Марморы. — Идиоты! — воскликнула Пидж, совмещая оба вердикта: и «союзничкам», черти бы их побрали, и паладинам, которые сей шедевр прохлопали, выкинув притихших повстанцев из головы. — Психи, блядь, ненормальные, что они творят! Сендак расхохотался. — И ты, щенок, собрался править империей? Собственную свору приструнить не можешь! — Ни я, — отрезал Лотор, — ни паладины Вольтрона не имеют к этому отношения. Пидж хотелось стонать, спрятав лицо в ладонях, свернуться в клубочек, оказаться на другой планете, в ином времени, в другой реальности — где угодно, только не здесь. Идиоты! Тупоголовые кретины! Недогадливые, недальновидные, беспомощные… Как же кошмарно, как отвратительно всё выглядело со стороны! Им заруинили буквально каждое слово, каждое действие, над которым паладины тряслись этот долбанный варг! Пидж знала, о чём думают галра — о том, что весь случившийся хаос — задумка альянса, потому Вольтрон, не скрываясь, на протяжении целой кампании целовал марморцев в обе щеки. И этот факт, блядь, со всех сторон чистейшая правда! Кому какое дело, что в битве за стелу, которую собрались разрушать, нет никакого смысла? В том, что их камнями засыпало так же, как остальных? Галра увидят то, о чём орал Сендак, и это — не то, что паладины собирались показывать! Если только… Сендак растянул рот в оскале, собрался ответить, закрепляя успех, но внезапно осёкся. Пидж зашипела, почувствовав резкий укол в колене, махнула позабытым щитом, и об него стукнулся десяток непонятных штуковин. Скосила взгляд — из ноги торчала едва заметная игла с разлапистой метёлкой. Вроде тех, какими пуляются из трубочек. — Шаманы, индейцы, блядь, чтоб в такую же макаронину их свернуло!!! Зря отвлекалась. Не уловила мгновения, когда Клинки, до того застывшие соляными столпами, потекли вниз бурной чёрной рекой. Что они?.. Господи! Единым фронтом, по всему плато — навстречу галра, едва-едва выбравшимся из-под каменного плена. Врасплох! Сверху! И эти иглы ещё… Пидж чувствовала, как немеет колено. Клинки сошли с ума. Окончательно сбредили. Собрали всех, кого можно. Маленькую армию. Вышли из тени, чтобы банальной, прямой как стрела атакой выкосить офицеров. Всех, кого выйдет. Повстанцев меньше, чем честных имперцев, тех, кто в дальних рядах, не задело взрывом, они на ногах. Клинки там полягут, но жатву свою соберут — среди тех, кто был ближе к ступеням, среди лучших из галра. Самоубийцы! Идиоты, шизанутые на всю голову, что они устроили и зачем! — Са-герр! — повторил Лотор. Меч заискрился, вспорол загустевший воздух, указал вперёд, на хаос, успевший скатиться к подножию. — Убить предателей, всех до единого, стоять, пока последний из них не захлебнётся кровью! Это приказ! Близко. Ещё ближе. Пидж не знала, что значит «са-герр», но поняла со всей отчётливостью — это их последний шанс. Показать, на чьей они стороне, что слова о мире — не ложь и не пустой звук. Ударить, если придётся, взбрыкнувших союзников, защищая тех, кто приходит в себя за их спинами. Наивная мысль, что Клинки Марморы проигнорируют паладинов, рассыпалась с треском первого удара. Пидж приняла на щит, отпрыгнула, едва не свалившись с подломленным коленом. Фигура в чёрном. Глухой протектор. Массивная, стремительная, источающая ненависть. Клинок выбрал её своей жертвой, не для дуэли, но для убийства. Что ж, даже лучше. Соглашение растоптано в порошок, и не Вольтрону об этом терзаться. — Не позволю! «Либо ты, либо тебя», — всплывают слова с тренировок. Он считает её лёгкой добычей. Не хочет ни вертеться, ни поджидать — перекидывает меч в левую руку и бьёт в приоткрывшийся бок. Баярд, ставший хлыстом, резко щёлкает, уводит матовое лезвие в сторону, и Пидж подаётся вперёд. Вгоняет стилет, потёкший под пальцами, в солнечное сплетение. Враг застывает, кашляет с мерзким хлюпающим звуком, и валится навзничь, едва не утянув её за собой. Пидж дёргает было застрявшую рукоять, вовремя вспоминает, что это не обязательно, и призывает баярд в потяжелевшую руку. Она достаточно сильная в одной из реальностей, чтобы выдрать его рывком. — За империю… — произносит Пидж одними губами, щурится на Клинка, выросшего на смену собрату. Лица не видно, они одинаковые, и судьба их ждёт одна на всех. Мгновения сливаются в вечность. Звуки исчезают, тонут в коридоре чего-то вязкого, животрепещущего, неотвратимого. Пидж бьёт и двигается на автопилоте, фиксирует факты рябящими мазками. На Лотора наседает целая толпа — он сносит одному голову, второго протыкает насквозь, пинком ноги отшвыривая тело, а третьему подсекает колени Аллура. Незамеченный гад налетает на Пидж, окрашивает руку багровой полосой и валится на спину, нелепо дёргая головой. Это стреляет Лэнс, укрывшийся за щитом Ханка. Пидж благодарно кивает — хотя кто разглядит в таком хаосе! — и находит очередного врага, занёсшего руку над галра. Хлыст щёлкает, но не успевает — у несчастного лейтенанта вспорото горло, Клинок оборачивается, мешкает, расстаётся с жизнью, не успев ничего понять. Убийца падает вслед за убитым. Колет чувство вины, но Пидж загоняет его поглубже, делает шаг — и с шипением опускается на колено. Рывком, сжав зубы, выдирает проклятую иглу. Краткая передышка. Где-то бьют молнии. Замахивается Сендак — чужая секира облита кровью от рукояти до лезвия, остаётся надеяться, что он хотя бы бьёт тех, кого нужно. Мелькает оранжевое и синее — генералы Лотора тоже здесь и тоже дерутся. Пидж, повинуясь наитию, стреляет в марморца, насевшего на Эзор. Стрелок из неё похуже, чем Лэнс, но она попадает — и ловит взгляд, полный удивления. Не сразу понимает, что генеральский комплект здесь другой. «Древнейшие, что же творится! — вопит смешанный с помехами голос Корана. Кажется — так запоздало, но на деле прошла едва ли пара минут. — Коливан не отвечает!» «Ещё бы, блядь, он тебе ответил!» Врагов рядом нет. Они там, дальше, столкнулись с галра стенку на стенку, и непонятно, кто побеждает. Чёрная волна схлынула, оставив ручьи неподвижных тел, скошенную полосу и одинокие островки выживших. Пидж нашла взглядом Лотора — тот, указывая мечом на второй эшелон, что-то кричал. Звуки не возвращались, но Пидж, сглотнув, поняла без слов. Рванула вперёд, запретив себе думать о колене. Как же далеко, как много трупов — целый ковёр, усеявший плато, и спотыкаться нельзя. Не теперь, когда рядом несётся незнакомый коммандор, опережает на полкорпуса, первым врезается в тыл жиденького марморского отряда. Повстанцев осталось так мало, но те, впереди — балансировали на тонкой грани смятения, готовы были дрогнуть, пуститься наутёк, если бы не подмога. Единодушная, слитная, и неважно, в чём дело — подчинились они ярости, чувству справедливости или, наступив на горло недавней гордости, приказу будущего императора. «Галрийские крейсеры приходят в движение!» Только этого не хватало. Пидж, подскочив на ранце, всадила баярд в приоткрывшуюся шею. В этот раз она действительно кого-то спасла — галра поднырнул под тело падающего Клинка, вскинул бластер. Не успела Пидж испугаться, как грянул выстрел — ей за спину, где что-то шмякнулось с глухим стуком. Проверять было некогда. «Они атакуют Замок! И друг друга! Принцесса…» «Уходите оттуда, — голос Аллуры пробивался словно сквозь вату. — Червоточина, Коран!» Нет, нет, как же так… Пидж машинально присела, когда дрогнули камни — луч крейсерской пушки пропахал в футе от неё глубокую борозду, зацепив и Клинков, и держащих строй галра. Фигуры, прорвавшиеся криком сквозь мутную пелену, истаяли в свете иона, и Пидж приоткрыла рот, не в силах вдохнуть — до того муторно стало, до того безнадёжно, как не было в этот проклятый квинтант ещё никогда. Что они творят? О чём, чёрт возьми, они думают?! Кто-то сбил её с ног, прокатил, обнимая, по выщербленным плитам. Забрало треснуло окончательно, выпачкалось в луже чужой крови, пришлось, задыхаясь, срывать шлем, отрезая себя от панических воплей Корана — и кого-то ещё, не удалось разобрать. — Пидж, ты в порядке?! — Широ, похоже, давно был без шлема, она попалась в ловушку его рук. Зазевалась, едва не угодила под луч — рядом, ладонь протянуть можно, с шипением остывал покорёженный камень. — Здесь теперь нигде не безопасно. — Пусти! Вырвалась, вскочила, в бессилии сжимая кулаки. Похоже, всё было кончено. Чёрные фигурки истаяли, их атака предсказуемо захлебнулась, но взбесились остальные. Вернее — чёртовы корабли над планетой, стрелявшие по своим же. — Пидж! — Широ ухватил её за предплечье, куда-то потянул. Какая разница?! Какая разница, где стоять, если немного «удачи» — и по ним, не спрашивая дозволения, пройдётся волна иона, стирая сам факт их существования?! Зачем сражаться на своих зубочистках, если можно, наплевав на всякую гордость, пульнуть из корабельной пушки?! — Головой отвечаешь! — мыльный пузырь в ушах лопнул, вернулась какофония звуков, в которой через силу приходилось вычленять знакомые голоса. — Всё, наигрались?! Есть желающие скрестить со мной оружие?! Пидж моргнула, встряхнула головой, будто выныривая из липкого сна. Всё смешалось. Паладины, какие-то офицеры — в одной куче, набившиеся, как килька в помятую банку. В центре — коммандор, держащий нож у горла единственного живого Клинка. Аллура, едва стоящая на ногах, с остервенением сжимающая пальцы вокруг ярко-ярко сияющего кристалла. Второй рукой она вцепилась в ладонь Лотора, выпачканную в крови. Сам Лотор стоял, откинув в сторону свободную руку, на лице его застыло выражение непередаваемого бешенства, звучал немой вызов: «Давай, давай, только попробуй!». Желающих не нашлось. Над головой засверкало, нестерпимо яркий свет резанул по глазам, Аллура застонала и покачнулась, наваливаясь на плечо подхватившего её Лотора. Всё это время над ними был купол — раза в два шире, чем первый, и поддержка его давалась Аллуре с трудом. После боя, после дуэли с ведьмой… Но она защищала всех. И паладинов, и ненавистных когда-то галра. Пусть попробуют теперь выступить против императора! — В таком случае, — Лотор, не дождавшись ответа, подхватил безвольное тело на руки и повернулся к ним спиной, — закончим начатое. Опять, как на заевшей пластинке, как в жутком кошмаре, под защитой мерцающих ячеек они шагали к ступеням, к бассейну с треснувшей кромкой и разлившимся галрийским огнём. Языки пламени лизали тела, вздымались в потяжелевшем воздухе, перебегали по цепочке, одним им ведомыми тропами, всё дальше от эпицентра. Пидж спотыкалась, оскальзывалась на лужах крови, цеплялась за Широ, перебирая в уме — о какой ещё катастрофе они могли забыть, о чём не подумали? Что должно взорваться, чтобы закрепить за сегодняшним квинтантом роль худшего в её жизни? Она не представляет, что с остальными. В толчее — спасибо хоть, никто добить не пытается — не разобрать, кто и где, а переговорное устройство сгинуло вместо со шлемом. Сендак исчез, ведьма тоже. В небе, раскрашенном заревом, плюются друг в друга галрийские корабли, сверкают хвосты гиперпрыжков, Замка не видно. Послушались приказа Аллуры? Знать бы, как этот жест восприняли галра. — Широ, — повелительно зовёт Лотор. Толпа расступается, пропускает их вперёд, и лишь в самом конце, когда Аллура перекочёвывает в руки Широ, Пидж находит в себе силы расцепить занемевшие пальцы. — Ждите здесь. Лотор наклоняется, подхватывает факел, оборачивается к спасённым офицерам. Прищурившись, повторяет незаданный вопрос, но никто не трогается с места. Пыл смельчаков, которые могли бы оспорить его право, угас или никогда не горел. — Стой! — кричит Пидж не своим голосом, когда Лотор делает первый шаг из-под купола. — Там же… они всё ещё стреляют. — И что ты предлагаешь? — поднимает он бровь. Бесконечные ступени — последняя преграда. Он не потащит наверх это сборище и не заберёт у них щит, чтобы укрыться самому. Он рискует собой, а предчувствие намекает, вопит в груди удушающей волной — нельзя ему этого позволять. Пидж не находится с ответом. Они даже подождать не могут, пока корабли над планетой угомонятся — застыли здесь, видимые, как на ладони, а щит, судя по состоянию Аллуры, не продержится долго. Раз-два полоснут, и конец. Лотор качает головой, делает шаг, восходит на первую ступень, на вторую. Фиолетовый огонёк трепещет на макушке факела, вместе с ним накатывают волны тревоги, но Пидж закусывает губу — она ничего не может для него сделать. Ничего. Невидимый игрок поставил им шах, король пойдёт своим единственным ходом, потому что не может иначе, но они не фигуры — они не видят доски, не знают, таится впереди избавление или новая западня. Аллура вдруг дёргается, беспомощно провисает, но шепчет что-то склонившемуся к ней Широ. Тот хмурится, переводит взгляд на судорожно раскрывшуюся ладонь. — Ты уверена? Пидж, если хочешь помочь… Я не совсем понял, но… Пидж подходит на негнущихся ногах, ловит матовый кристалл, выскользнувший из посеревших пальцев. Не тот, который их укрывает, другой — видимо, первый, у которого радиус меньше. — Но я не алхимик… — Его кровь, — едва слышно шепчет Аллура, — твоя кровь… Нужен… источник… Пидж не уверена, что до конца понимает, но кивает — сжимает кристалл в ладони, вспарывая перчатку и кожу, бросается в погоню. Лотор ушёл далеко, приходится помогать себе ранцем, и он явно не в духе, когда Пидж, запыхавшись от движения и тревоги, вскакивает на соседнюю ступеньку. — В чём дело? — бросает отрывисто. Она протягивает окровавленную ладонь. Лотор смотрит, колеблется долгое мгновение, задушенно и непонятно вздыхает, но всё-таки накрывает её пальцы своими. Кристалл, пойманный в клетку из плоти, взрывается жаром; шипит, смешиваясь, кровь, но Пидж не даёт себе вскрикнуть, душит рефлексы, молящие отшатнутся от раскалённых угольев. — Ты понятия не имеешь, что делаешь, — убеждённо говорит Лотор. Тянет за собой, ни на миг не прекращая движения, и Пидж едва поспевает следом. Неудобные ступени, слишком высокие, с зияющими дырами и сколами, а до вершины ещё целая вечность. — Если потеряешь сознание, без щита останемся мы оба. Хочется ответить: «со мной всё в порядке», но мир вдруг прочерчивает косую, искрящуюся платиной линию. Ладонь взрывается болью, немеет запястье, локоть, плечо — что-то хлещет, бурным потоком разливается в теле, будто артерии и вены внезапно включились, дали прочувствовать, как, куда, с какой скоростью гонит кровь взбунтовавшееся сердце. Туда, к пальцам, которые с трудом чувствуют железную хватку, к кристаллу с острыми гранями, к их единственному спасению. Лотор ругается, перепрыгивает через свежую борозду с оплавленными краями, рывком дёргает её на себя — она впечатывается в окровавленный бок, повторяя как мантру: «не падать, не терять сознания, не падать, не терять…» Траектория меняется, они поднимаются теперь не по прямой, а зигзагами, хаотично, туда-сюда — так длиннее, но сложнее целиться, а в том, что в них целятся, не остаётся сомнений. Тут и там, как удары хлыста, взрывают камень глубокие борозды, рушатся опоры, но — боги, пускай они исчерпали свой лимит невезения на сегодня! — щит пока невредим. Одного удара хватило, чтобы полжизни хлынуло в никуда, и Пидж не знает, на сколько ещё её хватит. Как же долго! Ей снова не довелось сосчитать ступени, они множились и росли, как отдаляется выход в кошмарном сне, пролёт сменялся пролётом, но последний явился лишь в миг, когда тело возопило на собственном языке: ещё шаг, и Пидж кончится. Платформа. Жёлоб рябью бегущего масла, удивительно целый. Гигантская стела, с укором пронзающая неспокойное небо. Кораблей почти не осталось, стрельба прекратилась — Пидж надеялась, так и есть, а не она выдаёт желаемое за действительное. Неужели конец? В углу шевельнулась фигура, Пидж вздрогнула было, из последних сил вызывая баярд, но то оказался архивист — он проводил их взглядом, не собираясь мешать. Пидж как заворожённая смотрела на Лотора. Ветер трепал перепачканные в крови и копоти волосы. Пламя, хищно шипя, обнимало факел, приросший к когтистой ладони. На лице застыло странное выражение — непонятное, но такое, от которого подвело живот, а на глазах выступили слёзы. Надо же, она не плакала до этого — даже не вспоминала, что может заплакать, так почему же теперь, когда всё позади, ей до спазма, до спёртого в груди воздуха хочется разрыдаться? «Всё должно быть не так…» Лотор медлит семь гулких ударов сердца. Пидж впервые видит жёлоб вблизи, видит, как разгораются фиолетовые искры, как волны горячего жара наперегонки устремляются ввысь, ставят точку в кровавом подъёме. Это прекрасно — но насколько справедлива цена, отданная за место у сцены? — Пламя зажглось. Падите ниц перед императором. Хриплый голос архивиста. Лотор оборачивается к краю платформы, Пидж, почувствовав движение, неловко дёргается следом за ним. Боги, совсем забыла, что они до сих пор держатся за руки. И что ей делать? Стоять, кланяться, отступить подальше? Но он, похоже, не против, если вообще помнит, что она ещё здесь, и Пидж замирает, кидает робкий взгляд на плато. Отсюда, с высоты птичьего полёта, зрелище ещё хуже, чем ей представлялось. Место, священное для галра, повергнуто в хаос. До нечёткой линии, где остановилась ударная волна клинковского взрыва, плиты раскурочены в мелкую крошку. Царапины, набросанные когтями гигантских небесных зверей, отделяют друг от друга навечно замершие тела. Лежат вповалку, враги и союзники, и лишь где-то, лишь чудом — как капли в гигантском море — Пидж видит движение. Галра стоят, галра опускаются на колени, большой защитный купол по-прежнему цел — но как же их мало внутри. Как мало тех, кто выжил, придя за славой или рождением легенды. — Вот то, чего я хотел избежать, — горько произносит Лотор. Пидж хочет ответить, хочет сказать, что не всё потеряно, но силы — из тех, что плескались на дне, — вдруг вспениваются, проливаются водопадом в гигантскую воронку, и мир окончательно гаснет. «Не теряй сознания… не теряй…»***
Пробуждение вышло сумбурным. Вокруг что-то топало, кричало, ругалось, стонало. Пидж, с трудом продрав глаза и ругнувшись на не к месту взявшуюся манеру падать в обморок, с удивлением обнаружила себя под фиолетовой галрийской подсветкой. По-совиному заморгала, попыталась сесть, но мышцы простенькую команду мозга проигнорировали. Потолок оставался хищно-далёким, немым и загадочным. — Никогда! Никогда больше в жизни! — возмущался неподалёку Лэнс, прерываясь на болезненное шипение. — Ноги моей не будет в этих проклятых кошачьих заварушках, и я сто раз подумаю, прежде чем соваться туда на Красном! Нет, ну что за фигня, а! Мы защищали их задницы, но для нас даже капсул нет свободных! — Видит свет, больше и не понадобится, — примирительно отозвался Ханк. — Имей совесть, ты же не при смерти, чтобы отнимать криокапсулу у какого-нибудь бедняги. Всего-то… — Я думал, мне руку вместе с плечом оторвут! — взорвался Лэнс. — Говорю тебе, я слышал, как оно по кости проехалось! Проклятье, как же больно… Ханк, а если я больше стрелять не смогу?! — Хорош стонать, — ответил издалека неопознанный голос. — Если что, отрежем и заменим протезом, делов-то. — Ты задолбал протезы свои рекламировать! Справа зашебуршалось, чертыхнулось и взвыло. — Если Лэнс ноет, значит, идёт на поправку, — не выдержала Пидж, поворачивая голову на звук. Страдалец, зажимая перевязанную руку, выгибался на кушетке — судя по уровню, точно такой же, на какой лежала она сама. Рядом примостился Ханк с выражением безмерной усталости на чумазом лице. В остальном, кажется, оба были в порядке. — Ребята, почему вокруг всё фиолетовое? — А каким ему ещё быть? — недовольно спросил тот же голос над ухом. Сверху обрушилась гигантская тень, безвольную руку Пидж подхватила когтистая лапа и бесцеремонно завертела из стороны в сторону. С заторможённым интересом Пидж пронаблюдала собственную ладонь, затянутую тугим бинтом, которую абсолютно не чувствовала. — Ну наконец-то кровотечение остановилось, третий раз повязку меняю. Угораздило же… Эй, так что там по фиолетовому, ты головкой-то, случаем, не стукнулась? — Э-э-эм, — не нашлась Пидж. — Не знаю. А надо? Осмотр противоположной стороны кушетки явил незнакомого галра, который посмотрел на неё как на рулон придурко-ваты, стукнул по оставшемуся безучастным колену и, буркнув, что вернётся через четырнадцать добошей, куда-то исчез. — Мы на галрийском крейсере, — сжалился Ханк, — в предбаннике лазарета. Лекари-кудесники странные, но вроде как понимают, что делают, так что не обращай внимания. — А почему я… — «не могу пошевелиться» съелось внезапным желанием никого не пугать. — А как вообще… До Пидж наконец-то дошло, что смачная ругань на периферии сознания не может принадлежать никому другому, кроме зверски покоцанных галра. Раз лежат все вповалку, в одном зале, то они, наверное, не пленники и не враги, но почему — крейсер? Чей крейсер? И как, спрашивается, её телепортировало сюда с платформы под императорской стелой? Либо она оттуда весело скатилась, пересчитав косточками тьму тьмущую ступенек, либо… «Да почему это происходит во второй раз», — желание прикрыть запылавшее лицо стало непреодолимым, рука не послушалась, осталась лишь надежда, что в приглушённом галрийском свете друзья ничего не заметили. — Коран увёл Замок, когда стало совсем худо. Обозвал нас самоубийцами и увёл. Он искренне не знал, в кого стрелять можно, в кого нельзя, прочность у щитов не бесконечная, поэтому получилось вот так. Наверное, к лучшему. После того, как Лотор зажёг огонь, он подцепил какого-то коммандора, мы поднялись в космос на его шаттлах, а дальше я толком не знаю. Широ в Чёрного рванул, на крейсере вопила боевая тревога, потом успокоилась. Я подозреваю, «наши»… — слово далось Ханку с явным трудом, — добивали корабли, которые в толпу целились. Ух, как вспомню, так вздрогну… Мы внизу чуть с ума не сошли от беспокойства. Ты ведь… запомнила, да? По вам аж два раза попали. Я… я даже думал, что… ох, нет, неважно. Ну, то есть… Главное, что всё закончилось. Теперь вот висим, стаскиваем раненых в лазарет. Вернее, галра стаскивают, а мы стараемся не мешаться. Кошмар какой-то… Вопросы роились неисчислимой ордой, и снова Пидж не знала, какой задать первым. Для очистки совести выбрала самый дурацкий, на который никто никогда не знал ответа: — А где Лотор? Ханк, заметно перенервничавший, пожал плечами, зато встрепенулся Лэнс: — Вы, может, не заметили, но галра, пока Ханк рассказывал, носились туда-сюда с криками, что Лотор пошёл устраивать кому-то разнос. По-моему, половина лазарета внезапно исцелилась и пошла искать, где продаются билеты. Пидж, на которую тоже повеяло животворной аурой неведомой мощи, резко села. Что-то скрипнуло, хрустнуло, как у зомби, который выкопался из рыхлой земельки. Образ дурацкого мультика дополнил слаженный вопль: — У тебя ж истощение! Тебе лежать надо! Здравомыслие согласилось, попробовало сложить лапки, но не тут-то было — в бой вступила жажда знаний, отрастившая клыки саблезубого тигра, и рубеж пал под гнётом неравенства. — Зря я это сказал… — присвистнул Лэнс, когда Пидж свесила ноги с кушетки. Подвиг был героическим, но без подкрепления рисковал закончиться, не начавшись. — Ханк, Лэнс, я вас прошу, мы идём туда! Иначе я умру в муках неизведанного. Вы же не дадите мне умереть! Не после всего, через что мы прошли! Они, как наседки, загомонили в два голоса. Идея, видите ли, плохая, головой кто-то треснулся, не обязательно всё воочию наблюдать, можно и пересказ послушать. Можно — кто спорит, но как же детали! Коварный план — забалтывать её, пока неведомое откровение не закончится, — Пидж раскусила на раз-два, набрала в грудь воздуха и спрыгнула с кушетки. Теперь будет ползти, пока не упадёт. Или пока не разбудит у кого-нибудь совесть. — О-о-о-ох, ну за что нам всё это, — застонал Лэнс. — Кто-нибудь… Ханк, будь другом, она же не успокоится… Ханк поднырнул сбоку, обхватил — вовремя, потому что ноги принялись предательски разъезжаться, — и нерешительно замер. Что бы он ни задумал — Пидж для профилактики зарычала. Попытка водрузить её обратно закончилась бы когтистой борьбой, Ханк, не иначе, считал эту мысль из эфирного поля и покорно вздохнул. — Ладно, а ты-то сам? Лэнс, отворачиваясь, вяло помахал здоровой рукой. — Я пока полежу… Может, к Аллуре зайду чуть позже… Хоть кому-то из нас капсула досталась. А кому-то — мотор в неприличном месте.***
Шевелилась Пидж из чистого упрямства. Волоком, как сосиска, проехалась на плече Ханка, изредка подпрыгивая на целой ноге. Той, что под уколотым коленом, она не чувствовала от слова совсем, даже косилась проверить, не исполнил ли какой-нибудь ушлый галра угрозу с протезом. Но нет, нога была родной, её собственной, а вопрос о последствиях метельчатой иглы стремительно набирал приоритеты. К грандиозному действу, присев на хвост какому-то капитану, они почти успели. Спасибо лапочке Ханку и тонкой психологической манипуляции — сама Пидж доплелась бы до допросной ко второму пришествию алтеанских древнейших. Офицеры, набившиеся в комнатушке за двусторонним стеклом, проводили трёхногую паладинскую композицию странными взглядами, но расступились, дав Ханку притулиться в уголочке, а Пидж — перевести дух. Если колено отвалится, в своём бунте оно будет в сущности право. — В чём причина? Ты ещё спрашиваешь, в чём причина?! В голосе Клинка, прикованного к стулу, слышался истерический смех. На Лотора, потрёпанного и выпачканного в крови, он не смотрел. Вместо этого провожал взглядом Широ, беспокойно шагающего из угла в угол, будто примеривался — как бы сподручнее плюнуть тому под ноги. — У шавок своих спрашивай, если интересно! Пидж не уловила, что произошло — галра вдруг выгнулся дугой, засучил ногами по полу, и допросную разорвал нечеловеческий крик. Широ споткнулся на ровном месте, обернулся, что-то сказал с явным осуждением — за стеклом не было слышно — но Лотор остался бесстрастным. Томительно долгие мгновения ничего не происходило, пленник корчился, захлёбываясь болью, а у Пидж в животе завязывался тугой узел. Зачем она пришла? Догадалась же, что дело в Клинке, но не думала, что его будут пытать… — Я повторяю вопрос, — Лотор расцепил скрещённые на груди руки, отложил на стол пульт с единственной кнопкой. Клинок обмяк, слабо подрагивая всем телом. — Вы декафибами прятались, чтобы сберечь свои трусливые шкуры. Тут диверсия, там диверсия — надоедливо, но не более того. Недостаточно, чтобы хоть кто-нибудь заморочился и выкурил вас из нор. И теперь, надо же, по щелчку пальцев вы вылезаете сами, как чумная волна крыгрогрызов. В чём причина? — Я ответил, — хрипло сказал Клинок, выдавил усмешку, больше похожую на оскал. — Чистую правду. Вон его спрашивай — глядишь, посговорчивее будет, столько всего интересного расскажет. — Всенепременно. Пидж зажмурилась, уткнулась Ханку в плечо, когда галра снова прогнулся, безуспешно пытаясь отодвинуться от спинки своего безобидного на первый взгляд кресла. Всплыли фантомные ощущения — Пидж помнила, как гудели вывернутые руки, как магнитились с чудовищной силой кольца наручников, как впивался в позвоночник холодный, широкий и непонятный столб. Только теперь поняла, что это была не обычная мухоловка, от которой пленника даже дюжиной слонов не оторвёшь, а пыточное устройство. Чёрт возьми, по какому же тонкому льду они с Лэнсом прошлись, когда впервые воочию встретили Лотора… «С нами… с нами он так не делал. Почему? Повезло, что попались, когда настроение было хорошее?..» — Мы, разумеется, не торопимся, — в голосе Лотора, отпустившего кнопку, слышалась нарочитая скука. — Повторим столько раз, сколько потребуется, пока ты не уяснишь, кто отдаёт здесь приказы, а кто должен им подчиняться. Если планируешь самоубиться об мою кровожадность, то завязывай — я уже выяснил, какая тикунда станет для тебя последней. Дождёмся предыдущей, выключим и начнём сначала. Варги, квинтанты, фибы… Предлагаю сэкономить друг другу время. Галра подался вперёд, сплюнул кровью. Пидж подумалось, что охрипнет тот быстрее, чем сломается, но спеси у пленника, похоже, всё-таки поубавилось. — Да пожалуйста! Это не секрет. Раньше мы думали, что насквозь прогнили только высшие чины, а оказалось — вся империя, весь блядский космос. Мы им верили, — мотнул он головой в сторону Широ, — прикрывали им задницы, подыхали во имя их ёбнутых планов, потому что казалось — вот, теперь-то справедливость восторжествует! А потом, вот так бывает, раз — и оказалось, что нас сбросили со счетов. Нет, нас с самого начала ни во что не ставили! — Да с чего ты взял?! — не выдержал Широ. — С чего?! — не будь Клинок прикован, точно вцепился бы кому-нибудь в глотку. — После того, как всё пошло по пизде, после того, как Сопротивлению осталось жить двадцать добошей, Замок вопит: «постойте, есть ещё шанс!» — и разрубает связь с мостиком. Наши крэкеры думают — что-то случилось, возвращают её так быстро, как могут, и что мы слышим?! О, такой маленький, незначительный фактик, которым с нами не стали делиться. О том, с кем именно, — галра обнажил клыки в сторону Широ, — вы снюхались за нашими спинами. Пидж похолодела. Лотор хоть в курсе, сколько офицеров пришло погреть уши? Клинок подобрался к скользкому моменту, ещё немного — и слухи о кое-чьей двойственности разлетятся по всей империи, как лесной пожар. На них бы рявкнуть, чтоб разошлись, но не послушают ведь! Очередное доказательство, что генералом — пусть и фальшивым — быть лучше, чем добрым всепрощающим паладином. — Вы использовали Клинков, как пушечное мясо, и всё, к чему мы стремились, было ложью! Уничтожить Заркона? Прекрасно! Разбить империю на мелкие кусочки, чтобы они зализывали раны до конца Вселенной? Взять власть в свои руки? О, ну конечно! Вы с самого начала расчищали тёплое местечко ублюдку, вы не стеснялись пиздеть нам в глаза, ведь это так просто — сделать вид, что поддерживаете нас, и рисковать чужими жизнями вместо своих! — Ты всё не так понял! — всплеснул руками Широ. — Мы… Он не договорил, потому что галра снова забился в конвульсиях, более длинных и страшных, чем предыдущие. Пидж прикрыла глаза — зачем? Он ведь не молчал в этот раз, выплёскивал всё, что накопилось в глубинах брошенной, растоптанной и забытой организации. Паладины не имели в виду ничего такого, они просто не подумали, но кто теперь в это поверит? — Твоя искренность похвальна, — сказал Лотор с ощутимым холодком, когда крик сменился надсадным кашлем, — но ты говоришь об императоре. Будь добр выбирать выражения. Широ покосился на Лотора с неприязнью, попытался снова: — Ты не так понял. Мы вовсе не собирались… Вы сами не выходили на связь! — Не так понял?! — галра трясло, то ли от бешенства, то ли боли, то ли всего разом. — Вы забили на нас! Даже не пытались! Пнули под зад, не стали ничего говорить, не спрашивали нашего мнения — ну конечно, кто мы такие! Все эти разговоры о мире, о союзе, об альянсе — фарс и плевок нам в лицо! Фарс, потому что мы слышали своими ушами — больше фиба назад алтеанку уже называли его женой! Всё было решено, но так решило не Сопротивление, так решил поганый двуличный Вольтрон! Получается, они не поняли? Пронесло! Клинок в плену, он ненавидит, знал бы больше — кричал, брызгая слюной, про другого Лотора. Но нет, никто не представляет, что их может быть двое. Марморцы что-то услышали, что-то додумали, склепали сами себе объяснение, и этого оказалось достаточно. — Установление дипломатических отношений — дело небыстрое, — произнёс Лотор, будто разговаривал сам с собой. Объяснял не Клинку — а тем, кто мог его слышать и слышал. — Об успехах не кричат, пока результат зыбок и неопределёнен. Ты находишь в этом обман? Оскорбление? Ох и хорош, паршивец! Пидж свечку на мостике не держала, о том, из каких именно оговорок Клинок склепал свой «разоблачающий» вывод, догадывалась смутно, а Лотор, скорее всего, вообще не в курсе, что Коран, наплевав на тайны, перед недо-взрывом Накзелы добыл паладинам подушку безопасности. Не знает всей ситуации, но держит лицо кирпичом, как будто так и надо, и фактами вертит, складывает на удивление стройную картину — нарочно не придумаешь, аж завидно! Боялись, что решение о союзе назовут поспешным, сделанным от отчаяния, и вот, любуйтесь: враг, которому незачем врать, вопит во всю глотку, что это не так. — Ты — оскорбление! — Клинок всё-таки плюнул, но не попал. Белёсый сгусток у ног императора окрасился кровью. — Ты должен был сдохнуть там! Вы все должны были! Треклятые трусы со своими щитами! — Значит, подведём итог, — в голосе Лотора, в холодном прищуре было что-то такое, что Пидж стало страшно даже через стекло. — Клинки Марморы, организация почти профессиональных шпионов, диверсантов и лицедеев, обиделись на то, что им не выдали чужих тайн. Вместо того, чтобы высказать недовольство и обсудить, как быть дальше, предпочли собственные методы. А именно, — Лотор раскрутил волчком пульт с тревожно мигающей кнопкой, — нарушить все мыслимые и немыслимые законы. Покуситься на неприкосновенность священного места. Пойти против брата — в вас, подонках, течёт галрийская кровь, но вы давно об этом забыли. Теперь наша очередь. Галра вскинул лицо, искажённое ненавистью, но не успел вставить ни слова. — Клинки, которых убили сегодня, возблагодарят этот квинтант как счастливейший в своей жизни. Мы найдём всех до единого. Выстроим в ряд на открытом плато, чтобы они умерли также, как те, кого вы обрекли сегодня — беспомощные, под огнём кораблей, которые декафибами служили им домом. — Ты не посмеешь!.. — в глазах измученного пыткой Клинка впервые отразился настоящий ужас. Он дёрнулся, порываясь вскочить, но попытка — как и всегда — оказалась тщетной. — Не все… не все хотели участвовать! Не все согласились, что перехватывать турели — это достойно!.. Наш бой, наша жертва… Наша месть была честной! — Не все? — Лотор подался вперёд, навис над вжавшимся в столб Клинком. — Не все, кто был на Крал Зера, хотели сражаться и умирать. Они пришли засвидетельствовать рождение новой эпохи, но вас это не волновало. Вы подняли знамя, вы выразили единую волю — и, раз так, за идеи подстрекателей, которых вам не хватило духу остановить, отвечать будет каждый, кто запятнал себя знаком Марморы. — Нет… нет! — За каждую каплю крови. За офицеров, верных империи. За архивиста. От вопля, полного отчаяния, у Пидж заложило уши. Клинка выгнуло совсем уж не по-человечески, и длилось это несравнимо дольше, чем раньше — целую вечность. Широ, бледный как полотно, шагнул к Лотору, что-то сказал, но тот проигнорировал. Выждал ещё с десяток бесконечно долгих тикунд, направился к выходу. Переборки распахнулись, крик — сорванный, безнадёжный — стал ещё громче, ещё острее, и оборвался, когда Лотор переступил порог. Пленник обмяк на стуле тряпичной изломанной куклой. — Коммандор Цонг! Вперёд выступил смутно знакомый галра с хищными «глазами» на нагруднике, поймал перекинутый пульт. — Продолжайте допрос. Узнать имена, пароли, координаты баз. Самые рьяные лежат на Крал Зера, но эту погань нужно вычистить до последней семёрки. Всех, кого найдёте, отправляйте в центральное командование, платить будет казна. — Врепит са! — Выберите, кого нужно. Остальные… — Лотор обвёл взглядом офицеров, вытянувшихся по струнке, чуть задержался на паладинах. — Остальные свободны. Мгновение казалось, что Лотор хочет что-то сказать, но нет — нахмурившись, повернулся, чтобы уйти. Он был в бешенстве. Пидж ни разу его таким не видела, это было страшно до мурашек в занемевшем теле, кто угодно воскликнул бы: «угомонись, оставь в покое, не нарывайся, ты же не самоубийца, как проклятые Клинки!», но Пидж позвала прежде, чем успела подумать: — Лотор!.. Он, как ни странно, остановился. Скрестив на груди руки, дождался, пока выйдут все галра — даже те, кому так хотелось остаться, что они чуть шеи себе не свернули, пятясь медленно-медленно и бочком. Привилегия была только у паладинов. — Что? — Что… — Пидж глотнула воздуха, как выброшенная на берег рыба. — Что со мной? По десятибалльной шкале умности вопрос на троечку, но трактовать его двояко было сложно — ноги не держали, Пидж откровенно висла на бедном Ханке, изображающем вазон с цветами, а девиз «лечь и упасть прямо здесь» с каждой тикундой казался всё привлекательнее. — Истощение связующих потоков, нетипичное для расы, к тому же на фоне… — Лотор поморщился, — спрашивайте у кудесников, что там Клинки накачали в свои иглы. Теоретически, энерготоки восстановятся через некоторое время, если не подвергать тело чрезмерной нагрузке и если не случится рецидива. — Т-теоретически? А некоторое время — это какое? — Вот и оценишь. Буду признателен за лабораторный отчёт с описанием самочувствия, интервалов в пределах двух-трёх варгов будет достаточно. Да, и в таком случае мне понадобится состав твоей крови. — Ты уже брал у меня кровь… — Я — не брал, — приподнял он бровь. Тьфу ты. Издевается. Вместо того, чтобы сказать «понятия не имею» — издевается, вопрошает всем видом: что, если бы знала заранее о последствиях, не полезла бы? Ага, щ-щаз! Полезла бы ещё как! Иначе оба рассыпались бы над планетой Фейв цветными блестяшками, а галра взирали на императорское чело какого-нибудь Сендака. — Что ещё за рецидив? — подал голос внимательный Широ. — Ну, задаться целью, найти и взять в руки кристалл, активировать щит, получить по щиту чем-нибудь крепким, — Лотор неуловимо закатил глаза. — На данный момент стечение обстоятельств практически невозможное. Если сочтёте это призывом к действию, отчеркните в журнале начало эксперимента и озаботьтесь, чтобы рядом был наблюдатель, который зафиксирует летальные итоги эксперимента. Я могу идти? Язва. Нет, вообще-то он прав — он сегодня стал императором, чуть не погиб тысячу раз, устал как собака, а они стоят мучают его дурацкими вопросами на птичьих правах. Откуда это чувство, нежелание отпускать? Любая дурь — лишь бы он не уходил, потому что кажется, что может уйти насовсем. — Стой! Последний вопрос. Честно, последний! Почему… — Пидж запнулась, — про щиты… почему ты не сказал никому, кроме Аллуры? — Хочешь узнать, в чём причина? — Лотор прищурился, вольно или невольно повторив слова пленника, и Пидж пробрало холодком. «У шавок своих спрашивай!». — Я поведаю вам один занимательный факт. Заркон правил настолько долго, что нынешнее поколение галра в глаза не видело церемонии Крал Зера. Они не слышали родительских баек, не учили историю восхождения предыдущих тридцати двух правителей — за ненадобностью, — и не листали кодекс дальше первой страницы — той, где написано, как именно стать императором. Скорее всего, они понятия не имеют, что кодекс вообще существует, и передавали сокровенное знание из уст в уста. — А… — Пидж впервые настолько не догоняла, в чём связь, что даже вопрос не могла сформулировать, на ум лезло дурацкое «и что?». — Логично… — Что самое интересное, — продолжил Лотор как ни в чём не бывало, проигнорировав бестолковую паузу, — о законе, который запрещает проливать на церемонии кровь чужаков, я сегодня не говорил ни слова, но толпа безропотно его подхватила и разнесла по всей площади. — Они могли помнить?.. — сдавленно предположила Пидж, не понимая ещё сильнее, хотя казалось бы — куда больше. — Потому что он важный?.. — Верно говорят — чем абсурднее, тем правдоподобнее. Нет, не могли, если только не подхватили где-нибудь вирус коллективного сознания. — Взгляд Лотора стал нехорошим, в голове стрельнули воспоминания, поблёкшие за ужасом бойни. Шпион. Шпион, испортивший им все планы, хотя после всего, что случилось, это было не так уж и важно. Мгновение назад. — Этого закона не существует. Я выдумал его в ночь перед Крал Зера.