Песнь алых кленов

      Рыбы в сетях не было, зато в них попала женщина. Ее тело покачивалось на небольших волнах, прибитое к берегу — верхняя часть на песке, нижняя еще в воде. На волнах покачивались и полы одежды. Некоторое время Лин Ху был так удивлен, что только стоял и смотрел с корзинкой для рыбы в руках, которой суждено было сегодня пустовать. Но тут же опомнился, бросил все и поторопился освободить девушку.       Она дышала, выглядела странно — в одежде, вряд ли она купалась. Платье было простенькое, дорожное, из грубой ткани. Украшений у нее при себе не было, и Лин Ху уже подумал, что девушку ограбили, когда наткнулся на тугой кошель в поясе. Сразу стало неудобно и неловко — будто это он ее ограбить хотел. Еще при девушке обнаружилось несколько мелочей, которыми обычно пользовались заклинатели. Хотя одежда была самой обычной, не похожей на клановую. Убедившись, что девушка жива и не ранена серьезно, понес ее выше по холму от реки — туда, где он жил.       Дом был новым и еще пах свежим деревом. Необжитый и одинокий — единственный на многие ли вокруг. Он был больше хижины, но меньше богатого поместья. За домом располагалось небольшое вспаханное поле, в котором пока лучше всего росли сорняки. Со всех сторон же его обступал лес — деревья заканчивались у самого входа, склонялись над грядками, а в ветреные ночи царапали крышу дома. Сюда не вело троп, кроме той, что он протоптал сам для себя. Но в доме хватило бы места для семьи, так что и для раненной нашлась пусть не кровать, но лежанка у окна. Положить ее в свою кровать отчего-то не решался — словно этим мог как-то оскорбить девушку. Переодеть — другое дело. Одежда была мокрой и холодной, тяжелой. Лин Ху заменил ее своей, легкой. Для верности укутал девушку одеялом. Никаких ран на теле не было, дышала она хоть и хрипло, но размеренно. Решил, что стоит просто оставить ее так — в тишине, в сухой одежде и в покое, и тогда все само как-нибудь придет в норму.       Поговорить и простого человеческого присутствия хотелось, но в то же время оно пугало. Он представлял себе образцовую сцену, в которой девушка благодарит его, принимает помощь и становится ему хотя бы другом. Но понимал, насколько мечты далеки от реальности и боялся, что все пойдет по худшему пути, а этих «худших» он мог представить себе сколько угодно. Все это он обдумывал, пока развешивал сушиться одежду и, только закончив, понял, что предварительно ее стоило бы и постирать. Сообразил, потому что уставился на большое пятно грязи.       В последний раз в город он выбирался недели две назад и с тех пор людей не видел. В городе почти ни с кем не общался — не хотел выдавать того, что находился тут. Единственный, с кем удавалось поговорить — это с посланником от отца. Посланник приходил раз в месяц — получал отчет о том, как идут дела. Привозил все, о чем Лин Ху просил, будь то еда, деньги, одежда, лекарства, ростки. Но и посланник был блеклым, лишенным эмоций. Да и говорил, как с пустым местом.       Все это так непривычно. Раньше вокруг все время находились люди. Невозможно было до конца остаться одному. Стоило вскрикнуть — и тут же прибегали спросить все ли в порядке и узнать, что происходит. Здесь он в первые дни орал так, что сорвал голос. Орал от досады, от накопившегося внутри, от невысказанного. Изрубил несколько деревьев. Позже выкорчевал пни и расширил грядки. Тогда полегчало и стало казаться, что и так жить можно и ничего страшного в этом нет. Со временем появится другая цель, со временем он поймет, чего хочет от новой жизни. Даже если в родной клан больше невозможно вернуться — Лин Ху найдет другой путь, свой путь. В конце концов не собирался же он там провести всю свою жизнь.       Хотя кого он обманывал — собирался.       Лин Ху не был наследником. Клан должен был, да и теперь тем более достанется старшему брату. Лин Ху видел себя в будущем его помощником, соратником. Да просто талантливым заклинателем. Но тут, в глуши, оказалось, что когда вместо тебя не готовили, не стирали, не убирали, не выращивали и не ловили еду — то времени на тренировки практически не остается. И то, что удавалось уделить, шло в ущерб сну. За то время, что он жил тут, он убавил в весе. Лин Ху уставал больше, чем раньше от тренировок. Потому что усталость от тренировок была приятной — она вела к чему-то, в ней был прогресс. Он понемногу становился сильнее, выполняя все указания учителя. Он чувствовал развитие. Теперь же он застрял в каком-то бесконечном колесе, где нужно было крутиться каждый день просто чтобы не остаться голодным зимой, чтобы поесть днем рыбы, а не одного только риса. Все, что он делал в последнее время — это пытался смириться. Пытался принять, что жизнь теперь будет такой. Отсюда и до самого конца, потому что с таким развитием бессмертия ему не видать.       Еду он этим вечером готовил для двоих, но вышел для этого на улицу. Во-первых, потому что не хотел беспокоить больную дымом, во-вторых от неловкости. Лин Ху знал — остался бы дома, ловил бы каждый вдох или болезненный стон с той стороны, ему не было бы покоя. И, закончив с приготовлением еды, он почти был готов, что вторую порцию никто так и не тронет. Важным было просто оставить для нового человека еду, чтобы не думать о том, останется ли голоден гость.       Начинало темнеть, и обратно в дом Лин Ху вернулся уже в сумерках. Вошел осторожно в дверь, держа в руках поднос. Тут же ощутил опасность, но не смог заставить себя ни ударить, ни уронить поднос — лезвие ножа пощекотало шею сзади и тоже не атаковало.       — Ты кто? — спросил женский голос. — Зачем меня сюда притащил?       — Я просто живу тут. Нашел тебя вечером, когда проверял сети — тебя принесла река… К сожалению, обстоятельства сложились так, что мне пришлось тебя переодеть. Но не волнуйся, я никому не скажу, что видел тебя… что переодевал тебя. Ты можешь не волноваться за свою честь.       Она вздохнула, дыханием пощекотав его затылок, нож убрала.       — Это же просто тело. Кому какое дело? — произнесла она, выходя вперед. Теперь девушку можно было рассмотреть, потому что она была одета и в сознании. Она оказалась настолько красивой, что он задумался — не притащил ли в дом оборотня вместо девушки. Слишком смелая, открытая. Белая одежда была всего на два тона светлее ее кожи. Брови вразлет, нахмуренные. Черные волосы, сейчас кое-как завязанные в спешке в высокий хвост без изысков. Для девушки непривычно бледные губы и грудь небольшая, но приятного ровного изгиба. За последнее наблюдение сам себя отругал — все-таки отсутствие тренировок в должном объеме, да и простого человеческого общения сказывалось. К тому же девушка выглядела его ровесницей, ей тоже было лет шестнадцать плюс-минус. Это все казалось идеальной ловушкой — пока он тут, в уединении, к нему попадает прекрасная девушка, скорее всего тоже из заклинателей, одного с ним возраста. Она в опасности, ей нужны еда и кров, он не смог бы ей отказать даже точно зная, что это оборотень. Но пока что для себя решил — к готовке он ее не подпустит. Мало ли, что можно в еду подсыпать.       — Я… приготовил, — он чуть приподнял плошку с рисом, еще более неловко пригласил: — Может, поедим? Или ты мне не доверяешь?       — Почему же? — спросила она и перехватила выразительный взгляд в сторону ножа. — Я… за мной погоня. Мне нужно было только убедиться, что я тебя не знаю и что не они тебя послали.       В доме был столик — небольшой, на одного, но две миски на нем можно было разместить. Все, что он смог сделать — посыпать рис травами, потому что ничего из овощей еще не созрело, а вместо рыбы в сетях оказалась девушка. Сам он ничего не имел против такой еды, но перед чужим человеком было неловко. И все же недостаточно неловко, чтобы залезать в запасы.       — Кто тебя преследует? — спросил Лин Ху. Она сначала прожевала, ответила: «Заклинатели» — и отправила в рот новую порцию риса. Ела не очень аккуратно, но пережевывала с трудом.       — За что?       — Я от них сбежала, им это не понравилось… Давно не ела… ничего ужаснее… Ты тут недавно один живешь?       Аппетит сразу отбило. Да, Лин Ху и сам чувствовал, что рис был недоваренный, но при этом рыхлый снаружи, слипшийся комками. Сам по себе не особо вкусный и даже приправы это не исправляли. Он отставил тарелку, положил на стол палочки и, глядя вниз, упрекнул:       — Я тоже заклинатель… Знаю, что не похоже, но… у меня не всегда получается готовить хорошо, это верно, но… — Лин Ху почувствовал, как внутри нарастала обида, раздражение. Настолько сильное, что готов был отобрать у нее еду, раз ей не нравится. Возможно, договорив так и сделал бы, но девушка внезапно смягчилась, неловко призналась:       — Я хотела сказать, что просто давно не ела… Не знаю, зачем прибавила остальное… Спасибо.       — А мнение поменяла только потому, что я заклинатель? — Лин Ху совсем забыл, что знание того, что он один из заклинателей, еще не дает полного понимания о его статусе и личности. А впрочем, сейчас не было никакого статуса.       — Нет. Потому что ты тут один, — она вернулась к еде, больше не решаясь взглянуть на него. — Сяо Тун. Меня зовут Сяо Тун.       — А клан? — на всякий случай спросил он, хотя осторожность и была излишней — он не видел раньше этой заклинательницы.       — Нет, — спокойно ответила Сяо Тун и сразу стала менее зажатой, расправила плечи. Да и Лин Ху улыбнулся. Будь на его месте любой другой заклинатель — так просто не отстал бы. Должен же кто-то учить ее магии, бежала же она от кого-то. Но она не спрашивала про то, почему заклинатель живет тут один, и он решил сделать одолжение и не спрашивать, кто именно ее преследует.       Лин Ху не волновался, что сюда за девушкой явится погоня. Этот дом был защищен барьером и можно сколько угодно бродить в метре от него, но так и не заметить ничего, кроме леса. Более того — он был даже рад, что смог дать ей укрытие. Смог помочь кому-то, даже находясь в таком жалком положении.       И тут же снова как отрезвило — как-то очень гладко все складывалось. Настолько гладко, чтобы он сразу проникся таким сочувствием и симпатией и готов был бы даже драться за чужого ему человека. Может ли быть, что это и правда лиса, явившаяся за его силой?       Он снова поднял взгляд от еды и всмотрелся. Вид у девушки был хоть и красивый, но жалкий. Осунувшееся лицо, наспех убранные волосы, руки в ссадинах. Дело было даже не в том, что лисица не могла бы пытаться так вызвать в нем жалость. Нет. Маскировка была слишком сложная, такое не подделаешь. Что-то обязательно забудешь. Только если лисица сама не сбежала с неудачной охоты, оказалась вправду измотана, и теперь решила укрыться тут, чтобы набраться сил и перевести дух.       Стыдно было ее подозревать. Хотелось верить, что это — человек. Заклинатель, девушка — не так важно. Просто он впервые за очень долго время ел не один, и за это решил простить ей любой обман.       — Я Лин Ху, — представился он, поставив на стол пустую плошку.       — Если не хочешь, то не отвечай, но… твой клан. Его больше нет или ты ушел сам? Войны между кланами вспыхивали постоянно. Не было такого периода, чтобы кто-то не воевал, но обычно эти войны были похожи на пожары — быстро вспыхивали, быстро гасли. Только оставляли после себя много трупов тех, кто мог бы стать бессмертным, если бы не война.       — Ушел, — соврал Лин Ху, поморщился от этого, устыдился за себя и, хотя и было опасно, решил быть честным. — Нет, не сам… Я предал свой клан.       — Поэтому прячешься от них? Я чувствую барьер. Так талантливо сделано, даже опытный заклинатель бы обманулся.       Лин Ху уже не отвечал, потому что не хотел больше врать. От клана он не прятался. Если бы клан сказал — надо умереть, надо ответить за свои поступки, то Лин Ху бы умер. Когда он был под арестом, то мечтал о телесном наказании. Он успокоился бы, если ему отрезали руку, лишили зрения или слуха. Он приучился бы с этим жить. Но клан… Это уже было настолько больно, словно ему отрезали руки и ноги, вырвали язык, выкололи глаза и так оставили доживать. Он не получил себе ни прощения, ни искупления. И не мог никому об этом рассказать — он не выдержал бы нового осуждения. Он предал свой клан, брата, отца и мать, друзей, учителей. И все они вместо того, чтобы наказать его, убить, отпустили с миром сюда. Даже построили для него этот дом, помогли с барьером. Мама так боялась, что в нем узнают второго наследника.       — Давай сделаем так, — мягко предложила Сяо Тун, и Лин Ху только сейчас заметил, что ее плошка так же опустела, хотя наложил он много, с горкой, — мы оба — свободные заклинатели. Никаких кланов не было. Есть только мы, хорошо? — он кивнул, ожидая продолжения. — У тебя очень мощная защита. Я понимаю, что ты и сам тут прячешься, но ведь дом большой… я умею готовить. Я не займу твоего места — я могу спать в сарае. Могу помогать по мере сил, но, пожалуйста, можно мне несколько дней побыть тут?       Лин Ху честно попытался изобразить хотя бы сомнения, сдержать радость, но против воли уголки губ поползли вверх. Он так отвык держать лицо, изображать благопристойность. Тут же спохватился, что девушка может испугаться этой улыбки, но она поняла правильно — отзеркалила улыбку и произнесла:       — Да и компания тебе не помешает.       — Спасибо, — выдохнул Лин Ху, наклонив голову, чтобы спрятать свою радость, хотя его уже раскрыли. — Да, тут так тихо, что сойти с ума можно…       Стоило ему это договорить и, словно в насмешку, из леса раздалось тихое:       — Простите пожалуйста.       Столик дернулся, причем задели его оба одновременно, вздрогнув.       — Я вовсе не хотел вас пугать, — продолжал осторожный голос. — Я не желаю вам зла, я не хочу нарушать вашу тайну, но могу ли я и мой несомненно благовоспитанный ученик просить вас о пристанище.       Впервые за долгое время Лин Ху был напуган. Барьер ему помогали ставить, он был не просто хорош, он был идеален. Его заверили, что в мире есть только пятеро человек, которые смогут сами обнаружить этот дом, только вряд ли им когда-нибудь понадобится найти Лин Ху. А теперь кто-то нашел его дом, нашел его самого и просил позволения войти. Барьер не только охранял от посторонних глаз — нечисть не могла пройти в него без приглашения…