Гарри Поттер и ШУЕ нейросеть

Психиатрическая больница имени святого Мунго. 13 октября, 07:00. Сегодня палату Гарри Поттера посетила Гермиона. В сопровождении известного профессора Грюма и еще двух представителей Отдела магической экспертизы она подняла шторы на окнах палаты и прошла через них в его тайную комнату. Там было темно. Она тихо прошла к кровати, надела на него одеяло и поставила стул рядом с подушкой. Потом она зажгла свечу и стала ждать, когда Гарри придет в себя. Прошло десять минут, двадцать, час. Она решила, что он не может прийти в себя или что с ним случился припадок. Ничего этого не случилось. Это было удивительное и необычное происшествие. Все это время она чувствовала к нему какую-то симпатию. А когда пришло время его раздевать, Гарри даже ни разу не вздрогнул. Он просто повернулся на другой бок, и когда Гермиона попыталась расстегнуть ему ширинку у него на брюках, он просто отвернулся и притворился, что ему что-то снится. Во время этой сцены Гарри часто поворачивался на бок, чтобы на него падал свет свечи и несколько секунд казалось, что он спит. Чтобы как-то переварить эту неожиданность, Гермиона наложила ему на лоб какую-то мазь из шприца и закрыла глаза. Ждать пришлось очень долго. Наконец Гарри вздрогнул и открыл глаза. Выглядел он странно. Вместо обычного одеяла, как у нормального человека, на нем был какой-то мешок, а его обувь была чем-то испачкана. Он осмотрел комнату и сказал, что должен пойти искать Рона. Достав из мешка две ложки и кусок бинта, он посмотрел на лежавший в мешке предмет. В нем оказался старинный журнал «Зельеварение и Зельевыкалывание», испещренный формулами. Про себя Гарри записал на обложке эти формулы, а потом перевел их в книгу. Затем он отложил в сторону шприц, и через несколько минут вернулся с ним. Рон уже был там. Увидев Гарри, он удивленно поднял брови. Гарри объяснил, что во время своего путешествия по Англии ему попался под руку черный журнал. Рон хихикнул, но ничего не сказал. Потом он оглядел Гарри, сунул ему под нос листок, оставшийся от лекарства, и спросил, правда ли то, что он видел во сне. Гарри рассказал обо всем, что с ним произошло. У Ронена вытянулось лицо. Он переводил взгляд с Гарри на флакон с зельем, а потом опять на Гарри, и Гарри уже было решил, что юноша никак не хочет продолжать их разговор, но тот вдруг решительно взял его за руку и потянул за собой в коридор. Они вышли в большую гостиную, где за деревянным столом сидели трое. Это были профессор Снейп и профессор МакГонагалл, о чем-то оживленно беседующие. Увидев Гарри и Рона, они вскочили, уронили книги на пол и кинулись обниматься. Профессор МакГонагалл поглядела на Гарри, а потом на его бокал и повернулась к профессору Снейпу. Она что-то коротко сказала профессору Снейпу, и тот пожал плечами. Гарри уже не удивлялся тому, что профессор Снейп наблюдает за ним в таком ракурсе. Он вообще не понимал значения того, о чем говорит профессор. А профессор Снейп тем временем повернулся к профессору МакГонагалл и спросил: «Ну что, будет через пять минут?» — «Конечно», — ответила профессор МакГонагалл. Профессор Снейп поставил на стол флакон, приподнял бровь и одобрительно кивнул головой. Он подошел к Гарри и принялся собирать книги, предварительно вынув из шкафа все порнографические журналы, лежавшие на полу у двери. У него были такие руки, что Гарри даже ощутил нечто вроде умиления, прежде чем профессор Снейп протянул ему книжку. Это был томик Гарри Поттер и кубок огня. Прочитав название профессор Снейп на секунду закрыл глаза и перешел на деловой тон. «Поттер, твоя жизнь весьма удивительна, — сказал он. Ты знаешь, что среди магов есть те, кто отрицает бога и демонов, а особенно культ Потрошителя?»  — «Что-то такое слышал», — ответил Гарри. — «Это их личные предрассудки, — продолжал профессор. Ты должен их понять и принять…»  — «Понятно, — ответил Гарри, — так значит, этот культ существует?»  — «Этот культ существовал очень давно, — ответил профессор, — но уничтожен уже много тысяч лет назад. И теперь его нельзя возродить, потому что никто не знает никаких его правил. Мы называем эту эпоху Хаосом, а самим этим словом все так и определяется — надо понять, как уничтожить культ Потрошителя, и ты на это способен, Поттер. «Да какое мне дело до какого-то там культа?» — спросил Гарри. — «Я тебе как друг говорю, Поттер. Это великая тайна. Даже величайшая, потому что о ней знают не только мы, но и сам хаос, А теперь я знаю, кто сможет помочь тебе в твоих поисках. Твой новый патрон, Люциус Малфой». «Каким образом?» — спросил Гарри. «У тебя ведь в «Хогварце» какое-то время был однокурсник по «Слизерину» — то ли Панси Паркинсон, то ли Люс Паркинсон. Может, он сейчас у тебя? Передай ему от меня привет». Гарри встал, поблагодарил профессора за чудесный и дружеский вечер и пошел в класс. Как всегда, дверь в его класс была закрыта на замок. Ему стало жутко. Он стал считать до ста, чтобы успокоиться, и вдруг его осенило. «Я всё еще лежу в палате, а всё происходящее — галлюцинации!» — подумал он, вскочил с кровати и наткнулся на Гермиону. Успокоившись Гарри сел на кровать и задумался. «Может, я вовсе не в больничной палате?» — подумал он. «Никто не может знать наперед, когда он в больнице или нет, — сказала Гермиона. — И никто не знает, когда он в Хаосе. А в том, что он в Хаосе до сих пор нет никаких сомнений». «А что такое Хаос?» — спросил Гарри. «Хаос — это то же самое, что «Хогвартс» и наш факультет», — ответила Гермиона. — «А что такое факультет?» — спросил Гарри. «А ты не догадался? Гарри, перестань думать, что тебе в голову лезут глупости». И тут же, совершенно не к месту и не к месту, она засмеялась. Гарри несколько минут сидел задумавшись. «А что, если я всё это выдумал?» — вдруг вспомнил он. «Даже если и так, — сказала Гермиона, — ты просто не заметил в этом никакой связи». Гарри вспомнил свою жизнь и понял, что она соответствует этому определению. «Это даже интересно, — подумал он. — я даже не говорю с тобой, а ты отвечаешь на мои мысли.» «Ну что ты, — сказала Гермиона, — ведь ты у меня единственный друг. Тебе что, этого мало?» «Мало? — спросил Гарри. — Ещё хочу. Давай договоримся, что я не буду тебя задерживать. Я просто оденусь и пойду. Ладно? Гермиона, ты обещаешь? Гарри, я не хочу расстраивать тебя или кого-то другого. Обещаю, что я постараюсь избегать всего такого, что может причинить тебе боль. Обещаю.