— Признай Грейнджер, ты была неправа...
— Я не могла ошибиться...
— Ты сказала,
«wampus»...
— И ты знаешь, что я имела в виду
«rougarou»
— Но это не то, что ты
сказала...
—
Прекрасно!
Драко ухмыльнулся, увидев насмешку на лице Гермионы, и откинулся на деревянное библиотечное кресло, заставив его заскрипеть под его весом.
Гермиона пыхтела, скрестив руки на груди, ее щеки покраснели. Она не привыкла ошибаться. Если бы это были Гарри или Рон, они бы никогда не поймали ее на ошибке, когда она перепутала два волоска на стержне палочки. Но Драко не был ни Гарри, ни Роном. Он сразу же понял ошибку и потратил большую часть десяти минут, уговаривая ее признать это.
Именно это сделало его таким хорошим партнером в библиотеке.
Отличный друг.
Подходящий Альфа.
После вчерашнего приключения в Австралии Гермиона почти не спала.
Она попала в ситуацию, с которой понятия не имела, как справиться. Когда она написала Дельфинусу с просьбой перевести деньги в Фонд помощи детям-сиротам
Lumos, она сделала это только из лучших побуждений. Логика была здравой. Если бы она покинула Хогвартс, не будучи замужем, без постоянного запаха Драко, охраняющего ее, кто мог сказать, что к ней не пристали бы по дороге домой с работы? Что ее не схватят в ее любимом книжном магазине или на крыльце ее квартиры?
Дафна предупреждала ее о возможностях такой жизни. Рассказала ей, насколько небрежным было министерство, когда дело касалось законов Альфы. Они не видели необходимости в модернизации законодательства после сотен лет отсутствия Омег.
Дельфинус был разумным выбором. Логичным выбором. После того, как она услышала, как Малфой говорил о ней, это был... единственный выбор. Во всех тех письмах, в которых говорилось о ней, как будто она была племенной кобылой, Дельфинус был единственным, кто обращался к ней как к Гермионе Грейнджер. Теперь она задолжала 40 000 галеонов тому, кого не любила.
Ей нужно поговорить с Дафной. Но сначала ей нужно было пережить свою течку с Драко.
Австралия была такой замечательной, такой заботливой. После нескольких месяцев выслушивания ее рассказов о своих родителях, о том, как сильно она беспокоилась за них, о том, как тяжело было не знать, где они находятся, он отвез ее к ним. Сделал бы это Дельфинус? Будет ли он заботиться о ней, как Малфой? Могла ли она заботиться о нем так же, как о Драко?
— Земля взывает Грейнджер.
Чья-то рука махала перед ее лицом. Как долго она молчала?
Блондин ухмылялся ее пристыженному лицу, полагая, что это результат того,
что Гермиона Грейнджер
ошиблась.
— Извини, я думаю, что начинаю немного бредить из-за того, что у меня начинается течка. На чем мы остановились?
Он постукивал кончиком пера по нижней губе. Как ей хотелось зажать эти губы между своими и пососать.
— Ты хотела бы пойти в Хогсмид? Со мной, я имею в виду. Я ничего не подарил Даф на Рождество, и я хочу отправить подарок, прежде чем мы будем заняты в ближайшие несколько дней.
Гермиона склонила голову набок и прикусила уголок губы.
Скоро Рождество. К тому времени, когда они покинут свой коридор, наступит канун Рождества. Она уже все тщательно спланировала, купила, упаковала и разослала подарки для всех. Уизли, Гарри, МакГонагалл, даже Дафна. Но она ничего не могла придумать для Драко.
Что вы дарите тому, у кого есть все? Кто мог купить в мире все, что хотел? Что вы покупаете, чтобы правильно сказать:
«Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, я не могу дышать, когда я рядом с тобой, я думаю, что люблю тебя, и хочу, чтобы ты сделал меня своей
». Пара носков, казалось, не отдавала этому должного.
В библиотеке было невыносимо жарко от свечей и согревающих заклинаний, которыми был оснащен Хогвартс. Гермиона знала, что после многих лет пятен пота на ее свитерах ,всегда надевала рубашку с коротким рукавом, когда наведывалась туда вновь. На самом деле, она уже была в рубашке, и ей все еще было жарко. Несмотря на то, что Драко ухмылялся ей, она могла сказать, что ему было неловко. На его лбу и на подбородке выступили капельки пота. Капля медленно сползала по его виску к уху. Его щеки раскраснелись, а волосы начали падать на лоб. Если бы это было в любое другое время, вид его такого влажного и растрепанного заставил бы ее Омегу замурлыкать и потянуться, чтобы слизнуть пот с его лица и охладить его своим языком.
Но теперь ее Омега стучала в подсознании. «
Твоему Альфе неудобно, он не здоров. Сделай, чтобы ему стало лучше, заботься о нем так, как он заботится о тебе.»
Было хорошо известно, что Драко Малфой носил рукава. Всегда. Даже в разгар лета. Другие могут подумать, что это была вежливая чистокровная
«штука
», что чистокровному мужчине не подобает показывать так много кожи.
Гермиона же знала лучше. Несмотря на то, что отметина больше не была темной, шрам, который остался позади, был заметным и напоминающим. Не только для него, но и для других.
— Грейнджер? Не думай так усердно, тебе не обязательно идти, если ты не хочешь. Я просто подумал, что ты захочешь подышать свежим воздухом, прежде чем...
— Давай поедем в Перт.
— Маггловский Перт? Почему?
— Ты можешь подарить Дафне красивую дизайнерскую маггловскую сумочку, а у меня есть... кое-что, что мне тоже нужно сделать на Рождество.
Он, казалось, на мгновение задумался, затем начал собирать свои вещи.
— Хорошо, но ты выбираешь сумочку.
***
Перт, Шотландия, был ближайшим маггловским городом, связанным с Хогсмидом. Закрывающийся волшебный бар «Белая палочка» располагался на малолюдной боковой улочке, которая выходила на оживленные улицы города.
Это было красиво, исторично и идеально подходило для рождественского подарка Драко.
Покупка сумочки была, мягко говоря, насыщенной событиями. Prada, Coach, Louis Vuitton, Gucci. Каждый магазин был столкновением между настойчивостью Гермионы в выборе скромной сумки и стремлением Драко к абсолютной роскоши. К тому времени, как они остановились на маленькой кожаной сумке Valentino, уже близилась ночь. Огни в магазинах были тусклыми и освещали улицы своим желтым сиянием.
— Уже поздно, Грейнджер. Нам нужно вернуть тебя в Хогвартс до того, как начнется течка.
— У нас еще есть время до завтрашнего полудня, Малфой, расслабься. Плюс, мне все еще нужно забрать свои рождественские вещи.
Они топали по булыжникам дороги, мимо прошло всего несколько пар и семей, одна из которых держала на руках кудрявую светловолосую девочку, ее губы были приоткрыты во сне.
«Интересно, будут ли у наших детей такие же светлые кудри…»
Гермиона быстро заморгала при этой мысли.
— Ну и куда тебе нужно ?
Магазин дальше по дороге был освещен неоном и подчеркивал зеленый фасад и золотые буквы магазина. Это была радуга в море кремового и черного.
Сюда.
— Что это за место, Грейнджер? — прошептал Драко, когда они переступили через звенящий звонок входной двери.
Гудение электричества щекотало им уши. Картины были развешаны по стенам на клочках бумаги, а книги лежали открытыми на металлических стульях. Источником жужжания был дородный мужчина, склонившийся над икрами клиента.
— Привет, — крикнул он из своего согнутого положения, не прерывая контакта с кожей икры. — Устраивайся поудобнее, и я сейчас подойду, хорошо?
— Грейнджер, что мы здесь делаем? — Снова прошептал Драко.
Она улыбнулась.
— Мы перекрываем твою ошибку.
***
— Откуда у тебя этот шрам? Это чистый порез, если вы когда-нибудь его видели.
Мужчина осторожно провел большим пальцем по отметине, и Гермиона могла сказать, что Драко делал все возможное, чтобы не отпрянуть. Он заерзал на стуле, чтобы снять неприятное напряжение. Драко посмотрел на нее, его серебристые глаза молили о помощи.
— Это... бренд. Я думаю, вы бы назвали это скарификацией? Как с раскаленной кочергой?
Мужчина улыбнулся тонкими губами, приподняв бровь, и кивнул головой. Впечатленный.
— Лучшая из тех, что я когда-либо видел, это точно. Что заставило тебя это сделать?
Гермиона открыла было рот, но Драко уже заговорил.
— Я был молод и глуп. Это… Это больше не то, кем я являюсь.
— Мы все совершаем поступки в молодости, о которых сожалеем. Не все из нас вырастают из них. Молодец, сынок.
Гермиона увидела, как Драко заметно расслабил свое предплечье в ладони стоящего перед ним мужчины.
— Это не будет проблемой, чтобы перекрыть, не так ли? Делать татуировку поверх такого большого шрама? — спросила Гермиона.
Мужчина покачал головой и начал настраивать станцию на запуск.
— Нет, это уже решено. Просто нужно быть нежным, но не волнуйся, девочка, я хорошо позабочусь о твоем парне.
Ни один из них не поправил его.
— А теперь, — сказал мужчина, натягивая перчатку на руку, — как насчет того, чтобы выбрать что-нибудь, что действительно отражает то, кто вы есть?
***
— Это больно? — спросила она, осторожно прикасаясь только к контуру татуировки, а не к свежей ране от чернил.
— Вовсе нет, это здорово. Это… Спасибо, Грейнджер.
Они лежали на кровати в своем коридоре. Рядом друг с другом, достаточно близко, чтобы их плечи соприкасались. Его недавно татуированное предплечье было опущено на ее живот, когда она помогала наносить эссенцию диттани поверх рисунка.
Это было прекрасно. Двуглавая змея, скользящая между клумбами с цветами. Они даже не могли увидеть шрам под ним, если только присматривались.
— Что это? — прошептала она.
— Гидра из Лерны. Греческая мифология. На каждую отрубленную голову вырастает другая.
Она повернулась одновременно с ним. Так близко, что его горячее дыхание касалось ее губ. Так близко, что он мог слышать, как бьется ее пульс под пахучей железой.
— Второй шанс? — прошептала она, ее губы почти касались его от такой близости.
— Второй шанс.
Это мог быть кто-то из них, кто наклонился бы первым. Это даже не имело значения. Когда их губы соединились, дрожащие, полные желания и возбуждения; не имело значения, где начинался один из них, а заканчивался другой.
Когда он приподнялся на локте, чтобы наклониться над ней, чтобы углубить поцелуй, когда она погрузила свой язык в его рот, когда он сжал в кулаках ее волосы; не было ни Драко Малфоя, ни Гермионы Грейнджер. Не было никакого Дельфинуса Харрисона.
Был только второй шанс.
