***
— Дин. Рука, осторожное потряхивание и свет из окна, и Дин просто переворачивается на живот и стонет. — Нет. — Дин, вставай. Тебе надо поесть. Так, назад, это рука Каса на его спине, и он поднимается, промаргивается и пытается сказать что-нибудь вежливое. Всё, о чём он думает, это руки Сэма на рубашке Каса. — Ты спал здесь? — всё-таки выпаливает он. — В смысле, всю ночь. — Нет, я спал на подоконнике, — невозмутимо отвечает Кас. — Погодь, — он ломает голову, и это заканчивается чем-то, что связано с весьма опасным количеством обнимашек под действием алкоголя, — ох, — а затем: — подожди, ты приготовил завтрак? Кас смотрит на него так, словно разве похоже на то, что я бы пережил это утро без завтрака?, и да, Кас определённо выглядит выжатым. Дин пытается улыбнуться, но у него спазмируется желудок, поэтому он извиняется, спотыкаясь, идёт в ванную и блюёт так, словно из него вышли все кишки, а потом ещё немножечко. — Габриэль звонил, — говорит Кас с кухни, когда звуки рвоты прекращаются. — Интересовался, живы ли мы, и сказал, что Джо выглядит «несчастной». — Джо не офень ховофо певенофит пхмелья, — отзывается Дин с зубной щёткой во рту. Всё какое-то скрипучее и омерзительное на вкус. Смешок из кухни. — Как и я. — Эй, а где вообще Сэм? — спрашивает он после того, как большинство мерзости покинуло его рот. Он швыряет футболку в комнату из коридора (теперь она пахнет потом, алкоголем и рвотой) и заходит на кухню, где находит Каса сидящим за столом в помятых штанах и наполовину расстёгнутом оксфорде и выглядящим так, словно он вот-вот готов откинуться. Кас пожимает плечами в ответ. — Господи, да, — стонет Дин и угощается горой панкейков. — Кас, серьёзно, если ты продолжишь готовить такие завтраки, мне придётся выйти за тебя замуж. Упс. Глаза Каса расширяются, и он выглядит так, словно собирается что-то сказать, но Дин наигранно подмигивает и хихикает, сглаживая ситуацию. Отлично, долбоёб. Он достаёт телефон и набирает Сэма. — Привет, это Сэм! Вы не смогли дозвониться, — он сбрасывает. — Ладно, придурок, — бормочет он и открывает сообщения.Бигфут Ты куда свалил пожалуйста скажи что ты не учишься щас же зимние каникулы Джо Харвелл Зайди к Гейбу за кофе. Вероятно у него тоже похмелье
Кас тихо ударяется лбом о стол. — Мне кажется, меня сейчас снова вырвет, — стонет он. — Только не на стол, — быстро отвечает Дин, поглаживая его по плечу. Ответом становится приглушённое брюзжание.***
В конце концов они тащатся обратно к Габриэлю домой и находят там Сэма, растянувшимся на диване с Гейбом, каким-то образом поместившимся в щели между длиннющими конечностями Сэма и спинкой дивана. Дин негромко посмеивается и делает фото, определённо не в целях шантажа. Кас навязывает ему кружку мятно-ромашкового чая, который на вкус как мятная завядшая трава, но Дин продолжает давиться, потому что Кас пообещал на всех известных ему языках, что это успокоит его желудок. Он греет руки о кружку и осматривает комнату под предлогом того, что он совершенно точно не подглядывает за Касом, пока тот переодевается в старые джинсы и сто раз выцветшую футболку. Он никогда не видел Каса в чём-то, помимо брюк-и-оксфорда (или боксеров и футболки, но Дин не будет об этом думать), но, эй, он не жалуется. Он пару минут разглядывает небольшую стопку дисков, которую Кас хранит в своей комнате. «Личная коллекция» Гейба состоит из всех когда-либо отснятых Casa Erotica, но Дин не удивлён видеть, что у Каса есть издания классических фильмов модных коллекционеров, парочка более новых, а после… — «Хранители»? — он оборачивается на Каса с коробкой с диском в руке. — Тебе нравятся «Хранители»? — Это блестяще созданный социальный комментарий, — произносит Кас, хмуря брови глубже, чем грёбаный Большой Каньон. — Мои интересы ничем не ограничены. Холодная Война и середина восьмидесятых были захватывающим периодом времени, и «Хранители» описывают… — Боже мой, чувак, я бы поцеловал тебя прямо сейчас, — снова выдаёт Дин, не подумав. — Э-э-э, я чему-то мешаю? — говорит Сэм, стоя в дверном проёме и явно чувствуя себя настолько же неловко, насколько и сонно. — Нет, — спокойно отвечает Кас. — Только если Дин не собирается это исправить. Дин фыркает, скрывая доказательства своих действий, и уходит, всё ещё держа «Хранителей». Гейб поворачивается и смотрит на него с дивана. — Блин, — хрипит Габриэль, — ты выглядишь чертовски счастливым. — В следующий раз, когда встретишь счастливого человека с похмельем, дай мне знать, — огрызается он, швыряет диск «Хранителей» в лоток, включает телевизор и плюхается Гейбу в ноги. Это окончательно выходит из-под контроля. Он уже проанализировал и оценил тот факт, что его чувства к Касу преодолели точку невозврата, когда его член сказал «боже, да», и перешли на опасную территорию «пожалуйста, не уходи из моей жизни», что а) абсолютно ужасающе и б) не то, что он хотел бы признать, но если его тупой мозг будет продолжать в том же духе, он серьёзно испортит отношения с Касом. Он умеет мириться с безответностью. Это клёво. Порой он бывает эгоистичным и излишне самонадеянным, но это всё только с целью скрыть то, что у него большой жирный ноль в том, что касается чувства собственного достоинства. Он любит свою работу, свои тату и пирсинг, любит Эша и Джо как коллег, любит свою семью, но суть в том, что он бросил школу после средних классов, и ему нечего предложить кому-то, кто с почестями выпустился из университета Лиги Плюща. Он может смириться с фактом, что в этом смысле Сэм гораздо лучше него. Сэм — очевидный выбор. Он сможет мириться с этим ровно до тех пор, пока он занимает хотя бы малюсенькое место в жизни Каса. Внезапно у него под носом возникает кружка с рукой Каса, держащей её. Заставка и «The Times, They Are A-Changin'» только что заиграли по телевизору, что, вероятно, и привлекло Каса в первую очередь в гостиную. — Тебе правда нужно допить это, — произносит он с одной из своих дурацких очаровательных недоулыбок. — Да, Эллен, — вздыхает он в ответ и забирает чашку. Их пальцы соприкасаются.