Убей их всех

— Свободу! Свободу! Свободу! Пьер восторженно осматривал толпу из ста мутантов, которой и руководил в данный момент. Он устроил санкционированный митинг перед зданием суда и собрал на нём всех самых преданных последователей революционного дела. Да, всего сотню, но это были самые отважные ублюдки из всех, кого он знал. К сожалению, пока что им негде было проявить свою отвагу. Сейчас эта нестройная толпа, подгоняемая выкриками в микрофон, ходила туда сюда вдоль забора, лениво размахивая плакатами и транспарантами. Пьер, надо сказать, лично забивал гвозди, орудуя молотком, как опытный плотник. По крайней мере, так ему казалось. В большей степени он, конечно, выполнял просьбу Дэвида, который должен был приехать со дня на день. Так было написано в сообщении, которое Пьер прочитал сегодня утром, а своим глазам он предпочитал верить. Впрочем, не всегда это работало. Они закончили свою протестную акцию под вечер. Было около семи часов, и уставшие участники разбредались по домам. Большая их часть, разумеется, поехала в институт, ибо завтра профессором Ксавье планировалось какое-то мероприятие. Присутствовать было обязательно. Как же Пьер ненавидел всю эту чушь. Он был одиночкой по природе, тем удивительнее было влияние Дэвида на него. Француз буквально заразился от него идеями революции, да ещё и кровь напомнила о себе. Конечно, сто человек это ничтожная цифра. Однако, важно другое. Пьер постепенно грузил мозги юных мутантов политикой, показывая им всю жестокость существующих ныне партий. Бедные дети уже были в достаточной мере отравлены этим ядом, чтобы начать покупать в книжных магазинах томики «Капитала». Пьер не очень понимал, причём тут коммунизм, но честно признавался сам себе, что ему нравится противопоставлять себя существующей системе. Он ехал в автобусе и смотрел на сияющие во мраке вывески, через грязное окно. Ему хотелось в свою комнату, теперь уже чистую и совсем не заброшенную, хотелось поесть и женщины. Которая, кстати, у него была. Если раньше Пьер заводил отношения ради одного только секса, то теперь к этому добавилась некоторая романтика. Они гуляли по паркам, держались за ручки, целовались, она была девственницей, по её словам. Но француз верил. Наверное, он был влюблён, если это можно было так назвать. Пьер тяжело вздохнул. Такое в его жизни случалось впервые. Логан посмеивался. Говорил, что он ещё разочаруется во всём, в любви, разумеется, тоже. Но упёртый француз твердил сам себе, что у него всё будет хорошо, даже если это являлось лишь иллюзией, создаваемой его примитивным разумом. Не сказать, что он был совсем уж тупым, но да, природа наградила его лишь быстрыми ногами и симпатичным лицом. Это далеко не плохо, даже наоборот. Пьер практически не задумывался о высоких вещах и материях, предпочитая приземлённые мысли и цели. Сегодня был тяжёлый день. И всё же он думал о ней. Пьер встал машинально, лишь тогда, когда юные мутанты принялись подниматься со своих мест. Их остановка. Буквально в полумиле отсюда находилось единственное для многих прибежище. И тюрьма для всех. — Что дальше делать будем, босс? — шутливо обратился к нему Джейсон, чудовищно волосатый урод, о чьи рыжие патлы разбивалась сталь. — Держим прежний курс, — устало махнул тот в ответ. — Мне плевать на гнев старших, а вот малышне ни к чему с ними ссориться. Для Пьера они действительно были малышнёй, совсем ещё дети, в основном шестнадцатилетние. Все, кого парень смог поднять, жалкое зрелище. Но любое дело начинается с малого, успокаивал он себя. Процессия шла в молчании. Кто-то неловко закашлял слева, отвлекая Пьера от созерцания полной луны. Холодный воздух со свистом вошёл в лёгкие и вышел в виде пара. Зима близко. Пьер одёрнул свою джинсовую куртку с меховой подкладкой, они почему-то были очень популярны в этом году. Странно, сейчас он мог мыслить лишь о серьёзном, о приближающихся годах железа и крови. Дэвид как-то сказал: самая тёмная ночь перед рассветом. Но что если она не кончается? Это не было похоже на умозаключения дурачка Пьера, который беззаботно бегал перед зданием суда, выкрикивая глупые лозунги. Подобное напоминало ему о настоящем Пьере, замкнутом и апатичном мальчике, во всё подчинающимся своему отцу. Со временем он, разумеется, понял, что тот является плохим примером, однако след это оставило большой. В поисках авторитета, человека, который олицетворял бы отца, он наткнулся на Дэвида. Не сказать, чтобы этот телепат был достаточно взрослым, но по крайней мере, роль лидера ему подходила несколько больше. Некий патернализм присутствовал в их отношениях, однако француза всё устраивало. Пока что. В любом случае, он слишком устал, поэтому, отбросив ненужные мысли, что, словно яд, отравляли его неспешную, извиняюсь за каламбур, жизнь, Пьер оставил позади свою группу и за какие-то секунд пятнадцать оказался в своей постели. Ужасно болели ноги. Ему следовало реже пользоваться своей способностью, так говорил профессор Маккой, но разве можно ограничить человека, в чьих жилах течёт кровь революционера и террориста? Пьер бы уж точно не стал отвечать на этот вопрос, считая его риторическим. Таковым, впрочем, он и являлся. Было ли Пьеру совестно за оставленных позади мутантов? Нет, они и так, сами доберутся сюда, к тому же подобная забота будет излишней. А на самом деле ему было просто плевать. Пьер хотел разрушать. Он осмотрел свою комнату, такую же грязную, как и его мысли. Крошечное помещение, которое он давно уже ни с кем не делил, сказывался скверный характер, было завалено книгами в жанре фэнтези и фигурками из настольных игр, партии по которым он с завидной регулярностью проводил в зоне отдыха. Парочка порнографических журналов, купленных ради интереса, наполовину пустая пачка презервативов, оставшаяся ещё с тех его отношений, потная майка, которую стоило постирать в прошлом месяце и плакат с каким-то фантастическим сюжетом. Стоило перевернуться на бок, как колени отдались стреляющей болью. И так всегда. Герой владеет великой силой, но у неё есть цена. Вот и Пьер предпочитал думать, что иначе быть не может. Зачем заботиться о своём здоровье и думать про грядущий день, когда день сегодняшний способен преподнести массу нового. Грязные ботинки стояли на полу. Следы кофе на воротнике футболки, лунный свет, проникающий сквозь никогда не закрываемые шторами окна. Он одновременно спал и бодрствовал. Ему казалось, что стоит открыть глаза, и ничего не изменится, но всё же в сознании присутствовала, свойственная лишь спящим умиротворённость. Пьер приоткрыл свой правый глаз и шмыгнул носом. В этой странной полутьме, освещаемой таинственной луной, необычайно яркой для вечно курящего Нью-Йорка, ему, словно мираж, почудился чей-то силуэт. Чудовище неторопливо сближалось, пока Пьер осознавал всю беспомощность своего положения. Темнота сгущалась, формируя ноги и руки, туловище, сплошь состоящее из шипов и лезвий, а так же то подобие лица, которое было знакомо парню. К нему подходил Дэвид. Возможно. А возможно за Пьером пришёл демон в виде его знакомого. Пришёл, чтобы забрать терзаемую душу в ад, где яйца будут оттягивать раскалёнными щипцами, а чресла резать с омерзительной мясницкой небрежностью. По крайней мере, Пьер не мог вспомнил на лице друга уродливых шрамов, придающих, и без того острым скулам, какой-то молчаливой угрозы. Его охватило чудовищное удушье. Словно кто-то сжал шею Пьера, сдавливая её сильными пальцами, полными той невероятной злобы, коей могут обладать лишь пальцы прирождённого убийцы. — Я приду с рассветом, с первыми лучами солнца, — сказал ему Дэвид, лёгким мановением руки избавив друга от ночного паралича. — Но сейчас даже восьми нет, — прохрипел он в ответ. — Время не линейно, мой друг, не пытайся уследить за часами, — Дэвид изуродовал себя улыбкой. — Я и сам совершил такую ошибку, но сейчас понимаю, что стрелка близка к полуночи, как никогда… А теперь спи, завтра будет тяжёлый день. Пьер с хрипом подскочил со своей кровати. К горлу подкатил предательский комок, грозясь вырваться наружу с рыком и желчью, но он смог его проглотить. Ещё один день. Безжалостный ветер гнал по небу стаю облаков, пушистых и, наверняка, совершенно пустых. Осень выдалась на диву сухой и холодной, с неясным ехидством удивляя глупых людей всё больше. Вся комната Пьера окрасилась в кроваво-красный. Он перевёл взгляд с облаков на красную полосу у горизонта. Тёмное небо, чуть серое от извечного искусственного света города, начало освещаться кровью солнца. Чем-то напоминая огонь, свет распространялся с ужасающей скоростью, заставляя испуганного Пьера отходить всё дальше от окна, единственной преграды между ним и этим пламенем, готовым пожрать целый мир. Дэвид вернулся в город. Забыв про босые ноги и боль в коленях, Пьер вышиб дверь своей комнаты, и, спотыкаясь, побежал по коридору. Он не использовал силы, не было никакой нужды, лишь бессознательное, звериное желание сбежать от огня. Впрочем, как это и бывает, человеческая глупость победила. Логан, по какой-то неведомой причине всегда встающий с первыми лучами солнца, перегородил Пьеру путь. — Будешь так бегать, упадёшь, — объяснил коротышка. — Ты чего это, даже носки не надел? Да он и сам в общем-то, не выглядел презентабельно, смерть Джин его подкосила. — Я не знаю… — Пьер растерянно шмыгнул носом. — Ах да, Дэвид вернулся. Он бросился вниз по лестнице, а за ним молчаливо побежал Логан. Несмотря на всё своё проворство, мужчина не мог догнать француза, как ни старался. Но противостояние в любом случае было бессмысленным, ибо зверь не может сопротивляться зову своего хозяина, и это относится не только к Пьеру. Ноги заскользили по пожухлой колючей траве, покрытой обжигающе холодным инеем. Старый пикап тихо припарковался у забора. Пьер, чьи мертвецки бледные ступни начали коченеть от холода, бежал по бетонной дорожке, оставляя на ней мокрые следы — это таял лёд. Он вцепился в забор и рывком открыв калитку, чуть не упав. Всё же Пьер упал. С неба начали падать снежинки. Странно. До зимы ещё неделя. — Я же обещал, — Дэвид высился над ним, как скала, протягивая большую мозолистую ладонь. Его обветренное, сморщенное лицо, казалось монументом мужественности, чьи шрамы не уродовали, а добавляли какого-то таинственного очарования. Это было лицо власти, и оно улыбалось Пьеру. — С первыми лучами, — пробормотал он, хватаясь за руку и вставая. — Как и обещал. — Ты же знаешь, я своё слово держу, — ответил Дэвид. — Да, конечно, — Пьер порывисто обнял друга. — Здесь тебя не хватало. Как и Мари. — Рада слышать это от тебя, — Мари вышла из машины следом, рядом с ней стояла незнакомая парню девушка. — Привет, Пьер. — Привет, странный босой чувак по имени Пьер, — замахала незнакомка рукой. — Меня зовут Кэрри. Пьер ничего на это не ответил. Это он-то странный? Забавно слышать такое от девушки-гота в две тысячи двадцатом году. — Приятно познакомиться, — он не сдвинулся со своего места. — Как мне не нравится быть дружелюбным… — Иногда тебе стоит держать свой язык за зубами, — Дэвид хлопнул его по плечу. — Пошли, мне нужен отец, я чувствую, что он здесь. Несколько тяжёлых сумок лежащих в багажнике, взлетели, повинуясь его воле. — Он и мне-то теперь не очень рад, я, видите ли, раскачиваю лодку, — шмыгнул Пьер носом. — Ну, меня он будет рад увидеть в любом случае, потому что я несу новости, способные напугать самого Старка, — Дэвид поправил свою странную шляпу. — Это точно, — мрачно заметила Мари. Полы её пальто взметнулись и Пьер заметил два начищенных до блеска револьвера в портупее. — В любом случае, большая часть учеников будет тебе рада, — Пьер шёл рядом с ним, пока снег падал сверху, покрывая землю белым ковром. — И я, я тоже тебе рад. — Поверь, Пьер, эти чувства взаимны, однако нам стоит поговорить чуть позже, и о твоей борьбе, и о Веронике, — Дэвид подмигнул другу и открыл дверь. — Надо же, почётный караул! — Если ты про мою потрёпанную морду, — прислонившийся к стене Логан оскалился. — То даже не надейся. — Я тоже здесь не для того, чтобы тебя сопровождать, — хмуро ответил Скотт, сонный и злой. — Профессор сказал… Передал телепатически, чтобы ты проваливал. — Ну надо же, — наигранно возмутился Дэвид. — Однако полагаю, поговорить со мной он всё же захочет. — С чего ты это взял? — ещё больше нахмурился Скотт, словно собрав всё своё лицо в большую кучу дерьма. — Я видел лицо в огне, и оно было женским, — спокойно ответил Дэвид. — Один он с ней не справится, это я вижу ещё яснее. — Зайди в мой кабинет, — его голос раздался откуда-то сверху. — И отправь своих спутниц в жилые корпуса. — Вы всё слышали, милые дамы, — Дэвид развернулся к Мари и коротко её поцеловал. — Кэрри, иди сюда. Он потрепал её чёрные волосы и наклонился к уху. — Постарайся пока присмотреться к здешним, — шёпот был достаточно громким, чтобы стоящий рядом Пьер его слышал. — Ну всё, я скоро вернусь. Он медленно поднялся по деревянной лестнице, ведущей наверх и свернул за угол, исчезнув из вида. — Так, — мутный взгляд Мари следил за парящими сумками. — Надо найти свободную комнату. — Ладно, я спать, — Скотт широко зевнул. Ему предстояли бессонные часы на остывшей кровати, под аккомпанемент унылого завывания сердца. — Тогда мы с Пьером вам поможем, — Логан отлип от стены. — Правильно, дружище? — Разумеется! Стоило ему сказать это, как сумки, в количестве четырёх штук, плавно опустились на пол. — Ну как вы там, Мари, есть, что рассказать? — полюбопытствовал Пьер, неторопливо идя рядом. — Лучше и не вспоминать, — она устало улыбнулась ему, на лице у неё было несколько бледных пятен — зажившие ссадины. — Много чего произошло, но рассказывать я об этом не хочу. Если коротко, то в божественной свите пополнение. — Хватит клевать Дэвида, — неожиданно зло сказала Кэрри. — Ты меня уже заебала, не понимаю, как он это терпит. — Закрой свой рот, — с ещё большим ядом в голосе, ответила Мари. — Ты ничего не понимаешь, с тобой-то он всегда мил. — Это ложь, тебя он не просил сходить в магазин, пока трахал кое-кого в машине, — обрубила Кэрри. Похоже, затевалась драка. — Так, всё, — Логан остановил ссору в зародыше. — Не стоит выносить свои конфликты на всеобщее обозрение. Оставьте их для закрытых дверей. Стоило установиться блаженному молчанию, как Пьер его тут же нарушил. — Послушай, Кэрри, а что у тебя за способности? — Мне повинуется сама жизнь, ибо я вестник смерти в этом гниющим мире, — мрачно ответила та. — Звучит круто, — кивнул Пьер. — А лет-то тебе сколько? — Разве это имеет какое-то значение? — по-еврейски ответила Кэрри. — Ты права, не имеет, я и так всё вижу, — Пьер вздохнул. — Лет шестнадцать, может семнадцать, но это вряд ли, первый вариант более вероятен. — Меня всегда удивляла твоя проницательнось относительно женского возраста, — усмехнулся Логан. — Как только оприходуешь пару малолеток, на утро просящих подвезти их в школу, начнёшь вычислять таких на раз, — Пьер коротко хохотнул. — Да уж, у молодёжи только одно на уме, — Логан растерянно почесал затылок. — Суета… — Пьер, старайся почаще говорить с Дэвидом, — неожиданно сказала Мария, до этого хмуро смотрящая в пол. — Он прямо в лице переменился, когда тебя увидел. Последнее время, даже на простые просьбы… Ну, ты понял, он отвечал недоумением. Будто у него все эмоции разом пропали и ему стало на всё плевать. Странно это. — Может он просто устал, — хором сказали Пьер с Логаном, подозрительно возрившись на друг друга. — В любом случае, я постараюсь, — ответил первый. — В конце концов, он мой друг. На пустой коридор опустилась могильная тишина. — Ну и чего молчим? — Дэвид отбросил напускные эмоции. — Я думал ты объяснишь, откуда в тебе столько неприязни к собственному сыну? — Ты всё извращаешь, причём очень ловко, — покачал Чарльз головой. — Так значит, все проявленные эмоции, просто фальшивка? — Не все, однако странно слышать от тебя обвинения, — Дэвид провёл рукой по гладкой голове. — Как тебе? — Хорошо под меня косишь, только шрамы выдают, — Чарльз позволил себя немного иронии. — Но давай к делу. Что-то случилось, раз ты вернулся? — Если не считать шрамы, то девочкам пришлось перебить весь город, ибо нас хотели убить, — Дэвид потёр подбородок. — К тому же мне действительно пора было возвращаться… Эта тварь ещё не явилась? — Нет, но я чувствую, как с каждой секундой она всё ближе к Земле, — Чарльз налил себе виски. — Ты будешь? — Не откажусь, — Дэвид важно кивнул, поудобнее устроившись в кресле. — Так из-за чего всё произошло? — Не так важны предпосылки, как детали. Джин погибла во время выполнения одной миссии. — В космосе, насколько я знаю. — Верно, нечто состоящее из психоматериии, сцепилось с ней и не отпускало, поэтому Джин просто стёрла себя и эту тварь из реальности, — Чарльз сделал большой глоток. — А потом она вернулась. Я почувствовал это так же ярко, как испытание ядерной бомбы. Словно Бог сделал фотографию. — Я никого не фотографировал, но понимаю, о чём ты, — Дэвид не сводил глаз с окна, в котором отражался чей-то едва ощутимый силуэт. — Ты не пытался связаться с магами, а конкретно, с неким Доктором Стрэнджем? — Пытался, но он совсем не ощущает угрозы, а потому, не верит. Этот идиот может возиться только со своими проблемами, убивая магов-конкурентов и называя это спасением мира, — Чарльз отмахнулся. — Можно попытаться обратиться к Эмме Фрост, но та, вроде как, не очень искусна в своей силе и способна лишь давить голой мощью. Вот чего у Феникса хватает, так это мощи, поэтому Фрост будет бесполезна, да и не согласится она, ей проще вложиться в будущее уничтожение планеты. — А что насчёт твоего заклятого друга Магнетто? — Дэвид встал и прошёлся по комнате, так и не притронувшись к выпивке. — Договор с ним возможен? — А чем он нам сможет помочь? — удивился Чарльз. — Он — ничем, его дочь — всем, — взмах руки сопроводил сдавленный хрип. — Надеюсь, не я один её заметил? Из угла комнаты неожиданно вывалилась синяя красноволосая женщина. Задыхаясь, она корчилась на полу, пытаясь дотянуться до Дэвида. — Мистик… — поражённо вздохнул Чарльз. — Странно, что я её не почувствовал. — Силы мутантов склонны к эволюции, — Дэвид разжал невидимую руку. — Я же смотрел в астральном плане, там всех видно, как на ладони. — Какие у тебя интересные способности, — прохрипела та, всё ещё приходя в себя. — Ты бы пригодился в Братстве… — Почему все самые бесполезные организации имеют в названии слово «братство»? — Дэвид развёл руками. — Впрочем, не важно, говори, от кого пришла, пока я не вырвал тебе позвоночник. — А то вы не знаете… — она тяжело села. — Меня прислал Эрих, он хотел узнать о надвигающейся опасности из первых уст… — Она лжёт, — если бы Чарльз мог выскочить со своего кресла, он бы это неприменно сделал. — Несмотря на кашу в её голове, я чувствую это. — Вот значит, как, — Дэвид неприятно улыбнулся, а его шрамы, словно змеи, поползли по лицу. — Ты даже не представляешь себе, какую я боль могу причинить. Лучше бы тебе открыть сознание перед моим отцом, а не то пожалеешь. — Ни к чему её пытать, — нахмурился Чарльз. — Никакого насилия, пока я здесь. — Так закрой глаза, — просто пожал он плечами и повернулся к своей жертве. — Как удачно я приехал. Ты, наверное, планировала утром, когда внимание отца рассеянно, проникнуть сюда и что-то украсть, может даже, убить его. Умно, но ты забыла минус в начале уравнения. Дэвид хлёстко ударил её по лицу, разбивая нос и вновь опрокидывая на пол. А Чарльз действительно просто закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на закрытом разуме Мистик. — Я вижу, что слова на тебя не влияют, но давай попробуем ещё раз, — его ласковый голос резал не хуже ножа. — На кого ты работаешь? — Я пришла передать сообщение от Братства, а меня собираются пытать? — усмехнулась Мистик, кровь искрилась на её губах. — Да уж, такого не было даже во времена Холодной войны. — А у нас сейчас другие времена, — ещё один удар. — Слушай сюда, тварь. Я не буду тебя прижигать или выдирать ногти. Ты права, это в прошлом. Но и на сыворотку правды не надейся, я знаю, что она на тебя не действует. Следуя из этого, мы вот как поступим: я буду снимать слой за слоем с твоих красивых белых зубов, а чтобы было веселей, как на приёме у стоматолога, я поднесу к тебе чудесное зеркало из того стакана, чтобы ты могла любоваться на плоды трудов моих. Ну да, челюсть твоя будет похожа на очищенный гранат, кровоточащий и уродливый. Её кожа блестела, как налёт на гнилом мясе. Рядом прожужжала муха, а стакан резко влетел в руку Дэвида. Экзекуция начиналась. Пьер даже не повернул голову на истошный женский крик. Он вертел в руках шнур с тремя узелками, пытаясь понять, как их развязать. — Ты слышал? — Кэрри обеспокоенно оглянулась, они сидели на подоконнике, в коридоре. — Да, но ни один человек не умрёт здесь без разрешения профессора Ксавье, — пробормотал Пьер, пробуя развязать узлы. — Нет, не могу, забирай свою хрень назад. — И всё же странно, — Кэрри приложила шнур к запястью и он магическим образом обернулся вокруг него. «Ты странная» — Пьер пытался разглядеть, что за странные шрамы она скрывает под длинными рукавами. — Ты слишком любопытный, — она проследила за его взглядом. — Но Дэвид тебе доверяет, значит ты надёжный парень. — Ну, Дэвид тоже может ошибаться, все мы люди, — растерянно пожал Пьер плечами. — Нет, он не может ошибаться, — пожалуй, излишне резко возразила девушка и осторожно прикоснулась к ноге, словно та начала кровоточить. Пьер нахмурился и шмыгнул носом. Вероника. Её не было уже второй день. Они, конечно, поссорились, однако это вряд ли было поводом для столь продолжительного отсутствия. — А вы чего тут торчите? — к ним подошёл Логан, до это относящий сумки Мари. — Соседка Кэррри изволит спать, — Пьер откусывал заусенцы на пальцах. — Поэтому сама Кэрри, как приличный человек, решила не будить её. — Да не, просто спать не очень хочется, — она провела рукой по волосам. — Тут поблизости есть парикмахерские? Надо немного подровнять волосы. Это мягко сказано, судя по их виду, ранее Кэрри пользовалась острым ножом и мутным зеркалом заднего вида. — Есть одна, ходят слухи, — Пьер вспомнил, когда он в последний раз стригся. — Но точного её местоположения я не знаю. Можешь спросить у своей соседки, она как раз выходит. Он кивнул на открывающуюся дверь. Из неё вышла высокая сонная девушка с копной густых каштановых волос. Подтянув пижамные штаны и поправил перекошенные очки, она смогла получше разглядеть необычную компанию у своей двери. — А собственно… — она не находила слов. — Эм, привет, — Кэрри вышла вперёд и протянула руку. — Я твоя новая соседка, не заходила, чтобы не разбудить. Меня Кэрри зовут. — Приятно познакомиться, а меня Изабелла, — она несколько неловко пожала руку, демонстрируя обломанным ногтям Кэрри, свой безупречный маникюр. — Отлично, — Кэрри подхватила сумки и зашла в уже свою комнату. — Время разбирать вещи… Кстати, спасибо за помощь, ребята, надеюсь, ещё поболтаем! Её новая соседка развернулась и пошла обратно в свою комнату, помочь с вещами и указать, куда их ставить нельзя. — Ну, и как тебе? — спросил Логан, стоило двери закрыться. — Милая девушка, жаль, что сумасшедшая, — ответил Пьер. — Она одержима Дэвидом и скрывает что-то чудовищное. Кажется, её слова про свою силу не просто броская фраза. — Как ты однако жёстко, — Логан задумчиво почесал густую неухоженную бороду. — Не могу знать, справедливо это, или нет, но твои слова запомню. — Не так важно, запомнишь ты, или нет, — Пьер встал с подоконника. — Я чувствую в воздухе что-то зловещее… Кровавый рассвет отбрасывал на пол длинные тени. Логан же казался просто миражом, этаким призраком прошлого. Его силуэт дрожал в красном свете, словно осколок сна в мире, искажённом агонией. — Слушай, с тобой всё нормально? — силуэт обрёл чёткость, приблизившись. — Буквально две недели назад ты был жизнерадостным парнем, и что стало, теперь я вижу лишь отблески былого веселья! — Насколько весёлым может быть приговорённый к гильотине, — Пьер совсем не улыбался. — Тебя никогда не очаровывала эта процедура? Блеск острой стали, усталый взгляд палача и тишина, нарушаемая лишь шелестом опускающегося лезвия. Вижу, что нет, но мне всё это действо казалось сакральным. И если ранее я представлял себя на месте толпы, со скрытым наслаждением наблюдающей за казнью, то сейчас бы мне больше подошла роль жертвы, чью шею перерубает гениальное французское изобретение. — Это всё из-за Вероники, да? — мягко спросил Логан. — Не стоит так сокрушаться по поводу обычной ссоры. — Ты не понимаешь, я люблю её, и это меня иссушает, — кожа покрылась мелкими пупырышками, которые Пьер поспешил разгладить, словно это могло помочь. — Любовь, как вампир — выпивает кровь досуха. Она делает меня уязвимым, словно младенца, и от того, я совершенно не могу ей противостоять. Он прошёл мимо Логана, отчего-то, застывшего во времени. Нет, не прошёл, а пробежал, ему хотелось побыть одному. Первым делом Пьер заглянул в свою комнату. Обулся и накинул куртку. Такие мелочи, а тратят драгоценное секунды приговорённого к смерти. Это было странно, раньше он совсем не следил за временем, предпочитая нестись вперёд сломя голову. Но сейчас не следовало торопиться. Воздух, словно патока, и сам замедлял парня. Теперь снаружи было не так холодно. Натянув идиотскую шапку и засунув руки в карманы, Пьер неторопливо зашагал по дороге. История, к его величайшему сожалению, была циклична. Когда-то он так же трусливо сбежал. Былая апатия вернулась с новой силой. Ему оставалось лишь сесть на присыпанную снегом скамейку и ждать чего-то. Над горизонтом поднималось зарево грандиозного пожара. Мир огня и крови неожиданно предстал перед Пьером во всей красе. Так вот каков Нью-Йорк на самом деле. Словно старый бродячий пёс, весь покрытый струпьями и язвами, злой и бешеный. Кровь на ободранном загривке говорила с Пьерм лучше любых слов, ибо он был той блохой, что там жила. Что же делать? Насущный вопрос, на который не было ответа. Возможно, сейчас стоило вернуться назад, отогреться и поболтать с Дэвидом, но это казалось выше его сил. Земля окрасилась в оранжевый. Это её кровь. Рядом с ним приземлился толстый ворон. Здоровенный ублюдок пытался прожечь Пьера взглядом своих глаз-бусинок, но того больше удивили белые крылья. Про полностью белых ворон он читал, но чтобы это касалось только крыльев… О таком он даже не слышал. Ворон смешно засеменил поближе, почему-то, совсем не оставляя следов на снегу. Пьер протянул ему свою холодную руку и ворон торопливо укрылся за ней от снега. — Да мы с тобой, почти как братья-близнецы, — он улыбнулся, появление живого создания подняло его настроение. — Прав был Артур, я видел его взгляд, никакой я не ястреб, скорее старый облезлый ворон. Птица потёрлась головой о его ладонь, сохраняя при этом вежливое молчание. — Как тебе Нью-Йорк? Что-то мне подсказывает, ты не из этих мест. Ворон кивнул и изобразил отрыгивание, от чего Пьер зашёлся каркающим смехом, прямо как самый настоящий вестник смерти. — Не могу не согласиться, — он прикрыл глаза, словно лучи рассветного солнца могли ему навредить. — Ты совершенно прав… На него напала какая-то странная дрёма. Чтобы прогнать её, он ударил себя по щеке, но кажется, это сделало лишь хуже. Пьер стоял по колено в смерти. Трупы, повсюду трупы. Из открытых ран на землю стекла кровь, отливающая оранжевым, в лучах этого трижды проклятого, рассветного солнца. Парень перелез завал из плоти, чтобы наступить в чьи-то скользкие кишки. Неподалёку, крылатый трёхметровый монстр со шрамом на лице, собирал пирамиду из отрезанных голов, чьи остекленевшие глаза блестели на солнце. На Пьера он смотрел с предвкушением. Разве не это таинство жизни? Смрад разлагающихся тел и падальщики, пирующие на останках павших. Их отливающие багром силуэты, почти сливались с морем крови под ногами. Лишь одно он мог разглядеть чётко. Рядом с дубом, чья крона давно облетела, а ветви покрылись инеем, стоял человек. Хотя, наверное, с выводами Пьер поторопился. Ведь не может же у человека быть столь бледных, почти белых рук. А ковбойская шляпа, кнут на поясе и рабочая фермерская одежда, смотрелись совершенно сюрреалистично на фоне горы тел. И всё это были ответы на некоторые его вопросы, как ему тогда показалось. Он подошёл к чёрным, ветвистым корням. Поднялся на холм, по серой плитке, вспухшей, словно кожа после ожога. Встал рядом с таинственным незнакомцем, удерживающим свою шляпу одной рукой. Вздохнул. Ветер донёс им запах гнили и тлена, так пахли поля, где посеяли смерть. — Вечность пахнет смертью, — хрипло молвил «ковбой». — От бессмертных веет тленом, ты сразу почуешь это. — К чему это? Где я? Кто ты? — Пьер был в замешательстве. — Мне всегда нравилась панорама побоищ, особенно столь грандиозных, — «ковбой» втянул носом воздух. — Битва на капитолийском холме выглядит превосходно, не находишь? — Ужасающе… — Невероятно! — Чудовищно… — Я понял, что тебе не суждено ощутить всю красоту симфонии смерти: крики боли, стенающие в агонии люди, редкие хрипы «живых мертвецов». Знал бы ты, сколько разных звуков способен издавать человек, хватит на целый оркестр, — он убрал руку от лица и Пьер увидел, что оно белое, как снег. — Что ты такое? — он попятился и понял, что наступил на размозжённую голову человека. — Не принимай звонок, — только лишь сказал «ковбой». — Я не твой ангел-хранитель, скорее ангел-смерти. И всё же предупрежу. Не принимай звонок, продли свою жизнь. Ему кто-то звонил. Не открывая глаз, Пьер нащупал в кармане телефон. С куртки водопадом осыпался снег. Долго же он лежал. Не принимай звонок — Я слушаю. — Привет, Пьер, — глубокий голос отозвался смутным образом в голове. — Белла? Что тебе нужно? — прохрипел Пьер. — Я звоню тебе насчёт Вероники, приезжай, это важно. — Какого чёр… — не дослушав его, женщина сбросила вызов. — Сука ебаная, чтоб у тебя сиськи отвалились. Это было странно, никогда ранее он не ощущал такой злости. Стряхнув с себя весь снег и благополучно забыв кошмарный сон, Пьер приготовился бежать. Снег растаял в том месте, где прошлась его нога, а в спину ударило струёй горячего пара. Мимо проносились уродливые лица людей, искажённые и перекошенные, таков был их настоящий облик, который мог запечатлеть лишь Пьер, и сам застывший во времени. Он заскользил по асфальту, оставляя на нём горячие чёрные полосы. Дом Беллы. Верховный судья мог позволить себе огромный особняк в каком-то помпезном стиле. Всегда считавший его «титанической хуйнёй» Пьер, презрительно сплюнул и забарабанил в дверь. — Кто же там? — сладко пропели за дверью. — А ты как думаешь?! Открывай, чёрт бы тебя побрал! — Пьер в последний раз ударил по двери. — Ну, как я и думала, ты сразу же прибежал, стоило произнести имя этой шлюхи, — ему, разумеется, открыла Белла, зачем-то надевшая довольно фривольный наряд. Она была красива. Несмотря на незаметно наступившие сорок лет, Белла выглядела свежо и беззаботно, словно юная девица. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: хорошее питание, лучшие врачи, дорогая косметика и регулярный фитнес, делали своё дело. Впрочем, Пьер был здесь не за этим, между ними давно всё было кончено. — Рекомендую сдерживать свой язык от оскорблений, — он скинул обувь и прошёл в зал. — Я жду. — Может, для начала глинтвейн, на улице холодно? — Белла не пыталась его соблазнить, но в голубых глазах парню почудилось что-то странное. — Хорошо, — легко согласился Пьер, не желая ссориться. — Можно и глинтвейн. Парень повесил куртку на вешалку и расположился в большой гостиной, уставленной картинами, как считал Пьер, средней паршивости. — Похоже ничего не меняется, лучше бы повесила на стену море крови или гору человеческих голов, — на слабый укол в висок, он даже не обратил внимания. — А ты всё так же саркастичен, — лёгкая улыбка на её губах, вызвала у него злобный оскал. — Мы здесь не для обмена любезностями, ты сказала, что узнала что-то про Веронику, — Пьер проследил взглядом за служанкой, поставившей перед ним кружку с глинтвейном. — Ах да, она же недавно пропала на два дня, — Белла пила очень неторопливо, явно наслаждаясь процессом. — Ну так я знаю, где она. — Хорошо, — Пьер наклонился к ней. — Так где? — Лежит в метро, на скамейке, скоро её выпнут оттуда, как вшивую псину, после чего она прибежит обратно к тебе, виляя хвостом, — глубокий голос её, неожиданно сделался жёстким, как кнут. — Смотри, вот, куда она ходила и чем занималась. Белла кинула на столик папку из которой вывалилось несколько фотографий. Пьер не мог поверить своим глазам. Его Вероника, сосала в туалете какому-то мужику. Неизвестный фотограф застал в расплох явно пьяную парочку, так что девушка даже не успела разомкнуть губ. У Пьера задрожали руки. Фотография выпала из них и он взялся за другую, с изображением клуба. Неоном светилось одно очень ироничное слово: «Небеса». Другие фотографии были похожего рода. В основном на них был изображён какой-то длинноволосый парень с уродливым шрамом, чьи руки во всю гуляли по телу Вероники. Ублюдок и шлюха, хорошая парочка. — В основном парень со шрамом был с ней в последние два дня, — Белла подсела ближе. — Зубастый он конечно, жуть. С ним ещё постоянно ходила какая-то азиатка. — Интересно… — прошептал он. — Ты, видимо, наняла частных детективов, но зачем? — Не знаю, может для того, чтобы восстановить справедливость, — она ещё придвинулась. — Или для того, чтобы вернуть тебя. — О каком возвращении может идти речь? — Пьер поднял на неё лицо. — Меня предали, растоптали, унизили… И кто? Моя первая любовь! Он разрыдался, а фотографии веером полетели на пол. — Ну-ну, не плачь, я с тобой, — Белла приобняла его за вздрагивающие плечи. — Теперь ты знаешь, что она тварь. — Я действительно её любил… — различила она сквозь рыдания. — Но вот оно, как оказалось! Рога мне наставила! Белла бормотала что-то успокаивающее в ухо, прижавшись к нему своими большими сиськами. Пьер быстро успокоился. Почему-то ему были омерзительны прикосновения этой женщины, он понял, что с огромным удовольствием бы ударил её, но вряд ли она это заслуживала — Так, ладно, я успокоился, — Пьер сложил руки в жёсткий замок. — Откуда ты знаешь, где она сейчас? — Мои люди следили за ней, если хочешь, они кинут её под поезд, — судя по голосу, это доставило бы Белле определённое удовольствие. — Нет, не хочу, в этом нет нужды, — костяшки на пальцах побелели. — Значит, своему ёбарю она больше не нужна. — Совершенно верно, он ею воспользовался и бросил, как надоевшую игрушку, — закивала женщина. — Ладно, спасибо, что сказала, но мне, пожалуй, пора, — он поднялся, несмотря на хозяйку дома, вцепившуюся в его руку. — Ещё раз спасибо. — Подожди, не уходи! — большие глаза смотрели с мольбой. — Останься хотя бы на ужин, Эсмеральда отлично готовит. Пьер знал, к чему всё это ведёт, вначале ты остаёшься на ужин, а потом на ночь, нет, с ним такое не пройдёт. — Постой, какой ужин? — только сейчас понял он и взглянул на часы. — Дерьмо… Сон на скамейке длился без малого десять часов, хорошо поспал, что называется. — Ну, а пока ждём ужина, можем посмотреть фильм, как в прежние времена, — замялась Белла. — Прости, я… Я не о чём думать не могу, кроме этого, может как-нибудь в другой раз, — ответил Пьер, отлично понимая, что следующего раза не будет. — Почему я не замёрз насмерть? — Что? — удивилась она. — Ничего, совсем ничего, — кое-как натянув ботинки и куртку, он развернулся к своей бывшей избраннице. «Прощай, Белла, спасибо за всё, ты лучшее, что случалось в моей жизни, жаль, но я этого не ценил» — Ну и, ты даже ничего не скажешь? — произнесено это было с явным надрывом. — Прощай, — только и выдал Пьер. Холодный ветер ворвался в дом, разметав длинные рыжие волосы. Ворон, сидящий на перилах крыльца, осуждающе покачал головой, но Пьер просто прошёл мимо. Какая ему разница до жирной птицы, таких вокруг немало. — Ты вернёшься? — она стояла на ступенях, скрестив изящные руки на груди. Нет — Да, конечно, — от широкой улыбки треснули обкусанные губы. На снег упала первая капля крови. *** — Я рад, что ты всё-таки пришла, — небо в окне затопило кровью. — Странный выбор для встречи, — она даже не привела себя в порядок, так спешила. — Я думала немного отдохнуть, а потом… — А я не хочу потом, потом у меня не будет настроения, — Пьер обвёл взглядом мастерскую. — Я кое-что узнал. — И что же? — Вероника была спокойна. — Где и как ты проводила это время, да и не только последние два дня. Ранее тоже. Я всё теперь знаю. — И что же ты знаешь? — всё ещё изображала невинность та. — Где и кому ты сосала, шлюха, — бросил он и подошёл к стойке с инструментами. — И как зовут того урода со шрамом? — Питер, — Вероника недовольно пожала губы и поправила волосы. — Его зовут Питер. — Хорошо, я запомню, — кивнул он, взвешивая в руке молоток. — Хорошо. — В любом случае, я и сама хотела закончить наши отношения, — теперь уже девушка подошла к окну. — Он лучше тебя во всём. Напористый и местами грубый… Но именно такой мне был нужен, настоящий самец, не то что ты. — Надо же, никогда бы не подумал, — Пьер перебирал молотки, словно был в магазине. — Скажи мне, почему? — Потому что ты дурак, возишься со своими безмозглыми протестами, совсем не уделяя мне времени! Да, я была на дне рождения подруги и там познакомилась с ним, он меня сразу очаровал, — она мечтательно смотрела в окно, а всё лицо и волосы её, были залиты оранжевым. — Я выпущу этому козлу кишки, когда найду! — рыкнул Пьер и отошёл от стойки с молотками, совсем не то, что нужно. — Он просто кусок дерьма, а ты, шлюха! — Ах ты сволочь! — она отвесила ему пощёчину, когда он подошёл, но парень даже не покачнулся. — Ты и пальца его не стоишь, нарцисс, да к тому же полный придурок… Между нами всё кончено. — Повтори, что ты сказала, — он глубоко вздохнул. — Ты жалок, — её презрительное лицо возвышалось над ним, добавляя Пьеру никчёмности. Умирающее солнце, с любопытством наблюдало с небосвода. Его кровь, и так покрывающая горизонт, попала на одну девушку, на мгновенье превратив её в рыжеволосого демона. Его пальцы намертво схватились на нежной шее. Сдавленный хрип, прозвучавший в тишине, показался Пьеру самым сладким звуком из всех. Большие пальцы грубо прошлись сверху вниз и с силой нажали, раздавливая горло, словно гнилой фрукт. Оно продавилось с хрустом, что разнёсся по пустующим коридорам, как похоронный звон. Глаза у Вероники выкатились, а язык вывалился и посинел, пока Пьер продолжал душить уже труп, получая ни с чем не сравнимое удовольствие. Через секунду всё кончилось. Тело грузно свалилось к его ногам, пытаясь охватить покрасневшими глазами свой последний приют. Пьер рассмеялся, как смеются безумцы или потерявшие всё. Кровь покрывала всё вокруг: стены, листы фанеры, убийцу и бездыханное тело, лежавшее в немыслемой для живого позе. Он одёрнул тяжёлые шторы и кровь исчезла без следа, оставляя его в кромешной тьме. Наедине с собой.