Образцовый семьянин

      Дурь Юра не курил со времен бурной студенческой жизни. Но с тихой тоской вспоминал, как хорошо было мирно накуриться в приятной компании, шлифануть это пивом и зависнуть, рассуждая о великом, с таким же дружком-укурком. После встречи с Анечкой так проводить время больше не хотелось. Но сейчас он знал, что алкашка со всей этой чернью не справится. Найти контакты кореша, который может достать немного кайфа, было незатруднительно, только удивился, что цены неплохо так подскочили с былых времен. Небольшой пакетик был тщательно спрятан во внутреннем кармане легкой куртки.       В заранее снятую квартиру он приехал на полчаса раньше Пашки – не стал того забирать, предоставляя возможность добираться самому. Не хотелось больше появляться вблизи общаги и универа. По старой памяти разобрался с небольшим, купленным у того же парня, покоцанным бонгом – мастерство, как говорится, не пропьешь. К приходу Пашки успел неплохо так раскумариться до приятной пустоты в голове.       Едва войдя и быстро скинув обувь, парень напряженно замер, принюхиваясь к сладковатому запаху витающему в воздухе. - Юрец, ты дуешь что ли? – удивленно спросил и замер на пороге чуть задымленной комнаты. - Ага, - довольно ответил тот, делая еще одну затяжку, - Будешь? - спросил протягивая бонг. - Бля, даже не знаю, - неуверенно пробормотал парень, но бонг взял, любопытно разглядывая. - Будешь, - довольно протянул Музыченко и, схватив парня за свободную руку, дернул на себя, усаживая на диван рядом.       Паша осторожно втянул терпкий дым, закашлялся, когда сильно запершило в горле. Вторую затяжку делал уже осторожнее. В теле заметно полегчало, да и мучившая весь день головная боль как-то притупилась. Он откинул голову на спинку дивана, прикрыл глаза. Чуть улыбнулся, почувствовав сухие губы на шее. - Ты чего вдруг убиться решил? – тихо спросил, съезжая по дивану чуть ниже, рукой нащупав упругое бедро Музыченко. - Секрет, - тупо хихикнул Юра, чувственно прикусив верхушку порозовевшего уха, - Но если хорошенечко выебешь - расскажу. - Говно вопрос, Юрок. В одно мгновение Юра оказался лежащим на лопатках. Все ощущения как-то обострились, но двигаться быстро не получалось. Они словно перетекали из одного положения в другое. И время как будто замедлилось, минуты растянулись в часы.       Смазки Паша бахнул почти полфлакона, поржал над этим, пока Юра неторопливо надрачивал, задумчиво пялясь в потолок, поигрывая пальцами задранных Паше на плечи ног. Тот тщательно смазал Юру, принялся медленно растягивать. С любопытством пытался пропихнуть три пальца и кончик мизинца. Юра даже не дёрнулся, только задумчиво проговорил: - Пашок, а ты гейскую порнуху смотришь? - А? - тот отвлёкся от рассматривая растянутой вокруг своих пальцев дырки, - Нет, мне не нравится. Там ненатурально все как-то выглядит. Въезжать в такого мягкого, растянутого Юру было исключительным удовольствием, Паша даже довольно зажмурился, прошептав: - Ммм, Юрочка… Ты приятный такой. Музыченко блаженно выгнулся и спустил затекшие ноги с Пашиных плеч, обвивая того за бедра и притягивая теснее. - А я смотрю иногда, - проговорил, закатывая глаза от особо интенсивного движения. - Нахуя? - удивлённо спросил парень, потирая чуткими пальцами Юрины соски. Тот задышал в разы чаще. - Интересно, - притянул Пашку к себе коротко поцеловав, - Один чувак себе в жопу засунул пятидесятисантиметровый дилдак, прикинь? Паша на секунду сбился, а потом снова начал толкаться в хорошем для долгой и приятной ебли темпе. - Ебать. Ты думаешь, это физиологически возможно? - проговорил, возвращая одну Юрину ногу на плечо. Угол проникновения изменился на более удачный и Музыченко тут же заметно размазало, - А… - Паша вошёл полностью и круговыми движениями повёл бёдрами, заставляя мужчину под ним сорвано застонать и вцепиться в подлокотник, - А ты чего, собственно, спросил вдруг? - Придуши меня, - выдохнул, толкаясь Паше бёдрами навстречу, - Чуть-чуть. - В порнухе тоже видел? - парень снова задвигался, теперь явно с целью поскорее кончить. - Типа, - проговорил Музыченко и схватил Пашину руку, притягивая к своей шее. Несильно сжал, обозначая, как надо, - Вот. А когда кончать буду - посильнее можно. Паша кивнул, затем дёрнул головой, откидывая с глаз мешающие волосы, и стал толкаться быстро, почти подкидывая Юрины бедра. Шею сжимал аккуратно, внимательно следя, как медленно багровеет лицо мужчины. Когда Юрина рука на члене задвигалась быстрее, и он хрипло выдохнул “Давай”, Паша сжал его шею достаточно сильно, чтобы тот не мог сделать ни вдоха. Юру затрясло в оргазме так, что Паше с трудом удавалось его удержать, а лицо стало пунцовым. Кончая в тесно сжимающегося Юру, Паша непроизвольно ослабил хватку, и тот, шумно хрипя, втянул воздух, закашлявшись. - Блять, пиздец, Пашка, - проговорил, едва немного восстановил дыхание, - Я салют видел. Паша только усмехнулся, выходя из мужчины и стягивая презерватив. Вытер ещё считающему звезды Юре живот, пожертвовав своими трусами. Сел, заправляя за уши потные пряди. - Бля, я так жрать хочу, - проговорил скорее самому себе. - Там, на кухне, - Музыченко лениво махнул в сторону коридора, - Я закупился в Маке. - Обожаю тебя, - с улыбкой Паша наклонился, влажно чмокая приоткрытые губы, - Пошли, пожрем. Юра кивнул, позволяя парню за руку поднять себя с дивана.       Ели молча, Пашка умудрился высосать бутылку Фанты в один заход. Когда голод был немного утолен, а отходняк вот-вот должен был подкатить, Паша снова обратил внимание на медленно жующего Юру. - Бля, братан, - проговорил, испуганно поглядывая на его шею, - Пиздец, следы останутся. - Да, похуй, - отмахнулся тот, хмуро сминая обертки и складывая их в пакет. - Ага, похуй, - Паша протянул руку, пытаясь растереть проявляющиеся синяки, - Жена пизды даст. - Не даст, - Юра отстранился от его руки, - Она уйти от меня, наверное, собралась. **** - С кем целуется? - Аня видимо действительно не расслышала, потому что переспросила все с той же мягкой улыбкой. - С папой нашим, - дочь обличающе ткнула в отца пальчиком. А Юра даже сказать ничего не мог. В душе почему-то было абсолютное равнодушие. Как будто напряженный пузырь постоянных переживаний лопнул, оставляя после себя зияющую пустоту.       Анечка непонимающе захихикала, переведя взгляд на равнодушно молчащего мужа, который, откинувшись на спинку стула, пил чай, глядя в сторону. - Тебе показалось наверное? - спросила вместо Юры. - Нееет, - протянула девочка, - Они на кухне на работе целовались сегодня. Вот так, - девочка нелепо высунула язык и поводила им из стороны в сторону. В другой ситуации Юра бы посмеялся над этим зрелищем. Но под пристальным взглядом супруги смог только выдавить: - Лизок, мы шутили просто. Игрались, - от этого слова жена заметно дернулась, - Хотели дядь Даню разыграть. Девочка демонстративно промолчала, возвращаясь к еде. Остаток ужина прошёл в напряжённой тишине. Доесть Юра так и не смог, да и Аня только вяло жевала салат. Отправив дочь к себе, Анечка вернулась на кухню к так и оставшемуся сидеть на месте супругу. Села напротив, придвинув к себе кружку с остатками чая. - Игрались, значит, - проговорила, не глядя на мужа и делая глоток остывшего эрл грея. - Ага, - просто ответил Юра. Резко захотелось курить и по привычке закинул в рот какую-то карамельку из небольшой вазочки на столе, - Над Данькой поржать хотели, - на выдумывание чего-то более сложного просто не хватило сил. - И как, удачно? - с несвойственным для неё ехидством спросила Аня. - Вполне, - просто ответил и посмотрел жене прямо в глаза, пытаясь хоть приблизительно понять, попала ли его ложь в цель. Нихуя. - Ну и хорошо, - быстро проговорила и вышла из комнаты, оставляя мужа разбираться с посудой.       Перед сном, лёжа в постели с замершей в одной позе женой, Музыченко пытался понять, что делать дальше. Что бы такое соврать, чтобы в очередной раз выбраться сухим из воды. Но какой-то мерзкий голосок в голове противно зудел: “Нет, Юрок, все, пиздец. На этот раз не выйдет”. Прислушиваться к нему он, конечно же не хотел. Он знал, что Аня тоже не спит, слишком уж тихая она была, без привычного негромкого сопения. Юра осторожно подкатился к ней, обнимая со спины, тихо проговорил: - Зай… - Юр, спи уже, - спокойно ответила она. Отодвинуться не попыталась, но её тон не оставил Юре выбора, кроме как снова вернуться на свою половину постели и закрыть глаза в бессмысленных попытках уснуть. ****       Он проворочался всю ночь, только под утро отключившись, по ощущениям, на несколько десятков минут. Проснулся словно от какого-то толчка. Сонно заморгал, озираясь. Жены рядом не оказалось. Пройдясь по квартире он понял, что ни её, ни дочери дома нет. Испугался так, что руки затряслись, еле получилось набрать Анин номер. Он бы не удивился, если бы она не ответила, но довольно быстро услышал знакомый голос. - Да, Юр? - Анечка, - выдохнул, чуть успокоившись, - Анечка, вы где? - Я в больнице, Лизка у мамы, они в театр собрались. Все, не могу говорить, потом. - Да-да, пока, Анечка. Люблю тебя, - быстро проговорил, но не успел - послышались гудки. Поняв, что жена, видимо, пока не собирается его вещи выставлять за дверь, немного пришёл в себя. Выпил кофе, пытаясь прогнать сонливость, и двинул в студию.       Дани на месте не было, чем Музыченко был немало раздосадован - им предстоял серьёзный разговор. Он хотел разобраться с тем, как же так вышло, что Лизок спалила их с Пашкой. Они же вроде вместе уходили. А потом вернулись? Или как это могло произойти?       Быстро решив кое-какие рабочие вопросы, поговорил с мастерами, ненавязчиво расспрашивая, был ли сегодня директор на рабочем месте. Оказалось, был, а потом куда-то резко сорвался.       Когда Даня, наконец, появился, Юра в глубокой задумчивости потягивал пиво на их кухне. Увидев Музыченко, замер в дверях. - Привет, - проговорил, глядя как-то исподлобья. Виновато и зло одновременно. - Где был? - с ходу спросил Музыченко, пытаясь понять, что же у того вызвало такую реакцию. Как кот, нассавший в хозяйские тапки. - Я… Эм… - замялся, подбирая слова. Медленно вошёл в комнату, поплотнее прикрыв за собой дверь, - Да там… - затем резко выдохнул и посмотрел прямо в глаза, - С Аней разговаривал. Юра понял, что вот теперь точно все, пиздец. Отставил бутылку с пивом от себя подальше, сложил руки на столе. Смотреть на друга не мог, поэтому принялся разглядывать незамысловатый узор скатерти. - О чем говорили? - сам не ожидал, что голос вдруг захрипит. - Блять, Юр, - от извиняющихся интонаций в его голосе Музыченко ощутимо замутило, - Я не смог… Я не смог ей соврать. Она посмотрела на меня глазами своими… Да она и так обо всем уже знала практически все. Юр, я пытался что-то придумать, честно. - Ясно, - просто проговорил Музыченко, стряхивая ладонью со стола несуществующие крошки, - Ясно, друг. - Бля, Юр, вот не надо сейчас только на дружеские чувства давить! - неожиданно воскликнул, отходя к бару. Достал какой-то коньяк, но, подумав, вернул обратно, - Я и так всю жизнь твою жопу прикрываю. Сколько раз я тебя из говна доставал, вспомни! - встал напротив, упираясь руками стол, - А что толку? Ты все равно туда лезешь, раз за разом. - Как так вышло, что Лиза вчера нас увидела? - спросил Юра резко, не давая Дане слишком уж разойтись. Тот разом как-то сдулся, опускаясь на стул напротив. - Не знаю. Она побежала назад, чтобы у паренька твоего спросить, взять ли ему мороженое, я её даже удержать не успел. Перехватил, когда она уже заглянуть успела, - устало потёр лицо ладонями, - Я её специально же увёл. Нечего ребёнку смотреть, как вы друг друга глазами ебете. Но тебе же похуй, да, Юр? Делаешь, что хочешь, на других насрать, - опять стал заводиться, аж руки в кулаки сжал, еле сдерживаясь, чтобы не начать орать, - Просил же не приводить его сюда. - Так значит, ты моей жене все рассказал, - задумчиво протянул Музыченко, погладив пальцами горлышко полупустой бутылки. Он не злился на Даню. Подсознательно он всегда знал, что долго вся эта идиллия не протянется. Единственное, что ему хотелось сейчас - забыться хоть на какое-то время и ни о чем не думать, чтобы потом, набравшись сил, все хорошо обмозговать и посмотреть на ситуацию свежим взглядом. - Юр, я не смог соврать, понимаешь? - впервые за весь разговор Музыченко решился посмотреть в глаза другу и понял, что, да. Не смог, - Аня сказала, что знает про него, что у вас какие-то отношения, и ей просто нужно подтверждение от кого-нибудь. Я пытался выворачиваться, но Аня… Ты же её знаешь, - на секунду голос как-то дрогнул, - Она всегда все понимает. Херово было так, что вскрыться хотелось. Чтобы разом все это дерьмо разрешилось само собой. Даня неожиданно протянул руку и похлопал друга по плечу. Но Юре было похуй. Кроме мерзкой, выворачивающей наружу пустоты он ничего не чувствовал.       Находиться в студии больше не мог. Едва сел в машину, набрал номер жены. На этот раз она взяла трубку после приличного количества длинных гудков. - Слушаю. - Анют, - его голос неожиданно перешёл почти на писк, - Мне Даня сказал, что вы виделись. - Ну супер, - её наигранно весёлые интонации били поддых своей фальшивостью, - Надеюсь, мне объяснять ничего не нужно будет, - Юра попытался как-то возразить, но жена его перебила, - Я сейчас у мамы. Возможно, с ночёвкой. Но не точно. В любом случае, постарайся к нам никого не приводить, - и отключилась. И вот после этого, впервые за долгое время захотелось накуриться. **** - Юр… - в глазах Паши был настоящий ужас, - Пиздец. Что же делать теперь? Музыченко только пожал плечами. Эффект от травы довольно быстро прошёл, отходняк подкрался незаметно, но уже начинало корежить. Он и забыл, как херово становится на душе, когда отпускает. Теперь уже идея повеситься не казалась такой уж кринжовой.       Неожиданно он встал и, потоптавшись возле непонимающе на него смотрящего Паши, уселся к нему на колени лицом к лицу. Стул жалобно заскрипел, в тон Пашиному кряхтению - Музыченко был далеко не лёгким, все-таки вполне себе среднего телосложения мужик. Он обнял Пашу за шею, плотно прижимаясь. И у того от этого внезапного молчаливого выплеска эмоций защемило в груди. Как тогда, после смерти его отца. Он обнял его в ответ, бестолково шаря по спине ладонями, прижимаясь губами к плечу. - Я так обосрался, Паш, - проговорил тихо куда-то в шею парня, - И понятия не имею, что мне делать. - Я не знаю, правда не знаю, чем тебе помочь, - прошептал Паша в ответ, - Мне бы так хотелось избавить тебя от всего этого. И подозреваю, что если бы не я, все было бы хорошо. Но, блять, Юр, - он прижал мужчину к себе сильнее, - Если даже ты попросишь меня никогда больше не появляться в твоей жизни, я тебя на хуй пошлю. Потому что поздно спохватился, бля. Я не смогу. Прикипел, пиздец. Музыченко как-то дёрнулся в его руках, поцеловал в шею и отстранился. - Пашок, - он с какой-то очень нежной улыбкой зачесал его чёлку привычным жестом назад, - Я такое нахуевертил. Вся жизнь вот-вот по пизде пойдёт. А ты со мной хочешь. - Хочу, - ответил просто и недовольно заерзал, - Юрец, съеби по-братски, пошли на диванчик. Ты тяжёлый, пиздец. Музыченко, чмокнув его в лоб, медленно поднялся, потирая затекшие бедра. - Там ещё немного травы осталось. Раскумаримся? - предложил, протягивая Паше руку. Несмотря на Пашкино признание, которое бальзамом полилось на сердце, сдохнуть по-прежнему хотелось. - Не, - поморщившись ответил Паша, но за протянутую руку схватился, вставая, - Отходняк заебет. Не хочу. Давай я тебе лучше отсосу. - Это можно, - хмыкнул Музыченко, снова толкая парня на стул. ****       Домой пришёл ближе к девяти вечера. Хотел остаться в съёмной квартире до утра, но Паше уже раз сто звонила жена и он поспешил домой. Юре жена не звонила.       Она оказалась дома, но Лизки видно не было. Видимо, осталась у бабушки. “Тем лучше”, - подумал Юра, разглядывая спокойно сидящую перед телевизором жену. Синий свет экрана делал черты её лица более острыми и строгими. Такая красивая. Безумно любимая. Но абсолютно нежеланная. Как давно это произошло? Когда Пашка появился или все началось до этого? Музыченко отмахнулся от ненужных сейчас рассуждений и осторожно сел рядом с женой. - Я не знаю, как жить теперь, - проговорила, не отрываясь от просмотра передачи и не меняясь в лице. - Я тоже, - ответил тихо. Поговорить было нужно, но что именно сказать, он не знал. - Это… - голос супруги чуть заметно дрогнул, выдавая, что её холодность была напускной, - Это все правда? Что я думаю и что Мустаев сказал? Юра пожал плечами, опасаясь лишний раз взглянуть на супругу. - Смотря что именно он сказал и что именно ты думаешь. Та невесело усмехнулась, принимаясь бесцельно переключать каналы. - Я думаю, что мой муж не тот человек, которого я знала и за которого я вышла замуж. Я думаю, что мой муж, рискуя семьей, завёл себе парня для развлечений. Я думаю, что мой муж меня больше не любит, - на последней фразе голос все-таки сорвался на короткое рыдание. - Ань, я люблю тебя, клянусь, - он обнял, пытающуюся взять себя в руки жену, но та оттолкнула его. - А этого своего? Так, экзотики захотелось? Фу, ещё и в нашей квартире, - встала, пересаживаясь в небольшое кресло подальше от мужа. “И в нашей постели, дорогая”, - подумал Музыченко, но вслух говорить, естественно, не стал. - Так что у тебя там? - спросила с каким-то вызовом, запахивая плотнее халатик, - Серьёзно все? Юра хотел бы сказать, что нет. Что он любит только её и вся их связь с Пашкой была не больше, чем временное помешательство. Но больше врать не хотелось. Он устал постоянно изгаляться, что-то выдумывать, бояться, что его обман вот-вот раскроют. Просто устал. - Я не знаю, - ответил тихо. Она встала и включила верхний свет. Пристально посмотрела на мужа пытаясь что-то для себя понять. - У тебя глаза красные, - проговорила после минуты молчаливого разглядывания. Юра кивнул, не пытаясь ничего объяснять. - Ладно, - женщина устало потерла пальцами веки, - Я сейчас ничего не соображаю. Пойдём спать.       Музыченко обрадовался, что жена не выставила его из супружеской спальни. Даже разрешила тихо обнимать, пока спала. А сам Юра, в очередной раз, не сомкнул глаз до самого утра. ****       На учёбе Паша откровенно клевал носом, на одной из лекций даже умудрился немного подремать. Все-таки вчерашний укур и ночные выяснения отношений не прошли даром. Вернее, не выяснения, а ругань со стороны Анечки. Он просто молчал, думая, когда же уже будет прилично пойти спать. А перед сном Анечка ещё подушками от него отгородилась, места на и так не особо большой кровати стало ещё меньше. Паша так и норовил свалиться с постели.       Внезапный звонок с незнакомого номера застал его топчащимся в очереди в буфете. Недолго подумав, ответил: - Да? - Здравствуйте, - незнакомый женский голос, довольно низкий и приятный, - Это Павел? - Да, я Вас слушаю, - он даже как-то подсобрался, словно собеседница может его увидеть. - Тебя Анна Музыченко беспокоит, - после этого у Паши внутри все оборвалось, а пульс резко подскочил под двести, - Не хочешь обсудить кое-что?