Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь космонавт!

Экипаж был в панике. Когда все медленно, но верно, очухались и увидели дымящиеся врата, изрисованные странными символами, причем нанесены кровью, народ испугался. Все собрались в комнате, где те находились и стали наперебой галдеть. Более того, проснувшийся Раш, лихорадочно порывшись в доступных системах корабля, понял, что значительная часть энергии была потрачена, к тому же они вышли из гиперскорости и теперь зависли где-то в космосе, пока система будет перезагружаться. — Что все это значит? — воскликнул кто-то из толпы. — Тихо, тихо! — крикнул полковник Янг, пытаясь всех угомонить. И оглядев людей, добавил: — Кто-то из присутствующих пытался активировать врата? Люди тут же закричали, отрицая свою причастность. Вдруг раздался свист и все замолкли. В комнату быстрым шагом вошла Эмма Свон и стиснув кулаки, прорычала: — А ну быстро и внятно объяснили: где мой сын? Последние слова она уже крикнула. Но прежде чем кто-то успел что-либо сказать, с лестницы, ведущей наверх, широко зевая спустился немного бледный мальчик, который растерянно оглядываясь, будто кого-то ища, сказал: — Мам? Чт… Договорить он не успел, оказавшись в крепких объятиях матери. — Боже, Генри!.. Как же ты меня напугал! И это мягко сказано. Когда она проснулась и поняла, что сына в их крыле нет, Эмма чуть не поседела. Тут она слегка отодвинулась и хмуро посмотрела на мальчика. А точнее на его толстовку с капюшоном, который сейчас был накинут на его вихрастую макушку. — Это что, кровь? — испуганно спросила она, увидев бурые пятна и стала искать раны. — Это не моя, — отмахнулся мальчик и сам с интересом посмотрел на пятна. — Так это ты, маленький засранец, врата испортил! — гневно крикнул один из мужчин в толпе. Народ опять загалдел. — Тихо! — вновь рявкнул полковник Янг, пытаясь все успокоить, пока паникующий народ не растерзал мальчонку. Раш тем временем подошел к матери и сыну, и хмуро оглядывая пятна, жестко спросил: — Это правда ты сделал, Генри? Он чувствовал такое разочарование! Ник даже успел привязаться к ребенку, а тот такое отчудил! А ведь вроде умный парень! — Ну, отвечай! — громче, чем хотел, рявкнул он, твердо смотря на съежившегося ребенка, но прежде чем мальчик или его мать, которая очень была недовольна, что на ее ребенка орут, успели что-либо сказать, с верхней части лестницы донесся протяжный голос. Голос Николаса Раша, который в этот момент определенно молчал. И у которого точно не было такого акцента. — Я же тебе сказал. Навредишь моему внуку — сердце вырву, — протянули ехидно откуда-то сверху. Ник медленно поднял глаза и встретился взглядом с тем самым двойником, который пару дней назад чуть его не придушил в его сне. Вот только сейчас тот был явно не сном. И глаза были другими. Остальные тоже шокировано смотрели на близнеца доктора Раша, который стоял, оперевшись на перила на верхней площадке, одетый в черный костюм и оглядывающий их всех нечеловеческими золотисто зелеными глазами, напоминавшие глаза рептилий. Острые, холодные, расчетливые, а главное неестественные и жуткие. — Голд… — тихо выдохнула Эмма. Она была в абсолютном шоке. Но не из-за его глаз, в отличие ото всех, а из-за того, что этот бес, во-первых, жив, и, во-вторых, был здесь. Тут она прищурилась и посмотрела на сына, который сразу виновато отвел взгляд. «Вот же ж, едреный корень…» — выругалась про себя Эмма, поняв, откуда растут ноги, руки и прочие конечности, которые все вместе собирались в очередную проблему и головную боль для нее. — Мисс Свон, — с едва заметной ухмылкой сказал Румпельштильцхен, с озорством поглядывая на свою Спасительницу, на обоих из них. Если бы не юный Генри, его бы здесь не было. — Ты еще кто такой? — выдохнула Камилла аки я — член какого-то там комитета. Новоприбывший вальяжно спустился по лестнице и лишь окинул всех презрительным взглядом, явно не собираясь отвечать. Народ съежился от этого страшного взгляда и в страхе молчал. Мало им одной необъяснимо существующей ведьмы, так теперь появился второй, похожий на Раша, которого здесь тоже не шибко жалуют, причем этот второй явно был не добрым персонажем. Эмма сердито рыкнула. — Голд, надо поговорить, — резко сказала она и схватив сына, которого тоже ждал серьезный нагоняй, перенесла их на уровень выше, прямо на смотровую площадку. И как только они оказались подальше от перепуганного люда, она рявкнула: — А ну объяснили. Оба! Но колдун на миг отвлекся, как и Генри, посмотрев на открывшийся перед ними вид первозданного космоса. Эмма тоже на секунду бросила туда взгляд, ведь больше там не отражались быстро проносящейся звезды, но любоваться видами было некогда. — Ну! Я вас слушаю! — резко сказала она. Генри опустил глаза и начал шмыгать носом. — Не кричите на ребенка, — вкрадчиво сказал колдун. — Он лишь сделал то, о чем я его попросил. — Попросил? — подняв брови, сказала Эмма, поставив руки в боки. — И когда это? Мальчик помялся и со вздохом протараторил: — Онтожемнеснился. — Что?! — воскликнула Эмма и возмущенно глянула на колдуна. — И когда ты мне собирался об этом рассказать? — продолжала возмущаться Эмма, вернув внимание к сыну и указав ему в лицо пальцем, она угрожающе добавила: — Выкладывай, юноша. И не ври мне. Ты меня знаешь, я сразу пойму. Генри вздохнул и стал рассказывать. — Он мне сниться, с тех пор, как мы сюда попали… Раньше мы просто болтали… — Болтали? — перебила его блондинка, и посмотрев на Румпельштильцхена, язвительно спросила: — С каких это пор ты вдруг стал интересоваться внуком и беседы беседовать? Помнится, ты не очень-то обрадовался, когда узнал, что он — твой внук… Румпельштильцхен поджал губы. Он и сам сто раз уже пожалел, как обошелся с мальчиком, как только узнал о их родственной связи. Но с тех пор, как он обнаружил, что не совсем мертв и может навещать внука во сне, постарался наладить с тем отношения. — Я и без вас знаю, что был не прав и… — холодно начал он, но внук его перебил. — Ему предсказали, что мальчик, который приведет его к сыну, станет его погибелью, — буркнул Генри. Он не очень-то обрадовался, когда узнал, что дед его отталкивал, потому что думал, что он его убьет. Но, кажется, заключение смягчило дедовское сердце, и постепенно Генри потеплел и стал наслаждаться компанией дедули. Оттого, тоска по прочим родственникам только возросла. Он и сам не знал, почему матери не рассказал, но когда появился шанс деда вызволить, хоть и перенести в этот мир, он им воспользоваться. Уж дедуля-то придумает, как вернуть их домой. — Чудесно, мать его, — пораженно сказала Эмма. — А сейчас, что изменилось? Неужто смерть мозги вправила? Или не смерть? — Темного не так уж и просто убить, — хмуро сказал Румпельштильцхен и вдруг ухмыльнувшись, он с озорством посмотрел на блондинку, после чего добавил: — Как и Мастера Смерти. Эмма почувствовала, как земля на миг ушла из-под ее ног. — Что ты сказал? — сипло сказала она. Ведь ей показалось, верно? Никто об этом не знал, даже там… В другой жизни… — На грани можно встретить много интересных… существ, — загадочно ответил колдун. — Так ты был мертв или нет? — прорычала Эмма, сжав кулаки. Она даже не знала, бояться ей, переживать или пустить все на самотек… Мерлин, ее мозг сейчас взорвется, как хомяк в микроволновке. — Я был заперт в хранилище Темных, — сказал колдун, тоже решив пока не заострять внимание на том, что он знает, что случилось с его Спасительницей. Они поговорят об этом позже. Без любопытных детских ушей. — Но через некоторое время я вдруг оказался в своем ломбарде, вот только выйти из него не мог. Как выяснилось, то место только выглядело так, но на самом деле это было что-то вроде… Места между мирами, этакий небольшой карманный мир… Из которого я мог с помощью зеркал наблюдать за Бейем и… — И Генри, — закончила Эмма, тут же догадавшись, кто был вторым. Она вздохнула и устало плюхнулась на скамейку. Этот день становился, как в той сказке: все страньше и страньше… «Тьфу ты, только других сказочных персонажей здесь и не хватало…» — обреченно подумала Эмма и с ужасом стала думать, что тех заклятий спокойствия и принятия на народе, что она бросила на людей, которые здесь толпились, может больше и не хватить. Они ее с трудом приняли, если можно это вообще так назвать. А теперь точно будет бунт… — Да, — тем временем ответил Голд и присел рядом. Он посмотрел на внука, который потихоньку отошел к смотровому окну, чтобы не мешать их разборкам. «Сообразительный мальчик…» — гордо подумал он и вернул свое внимание к Спасительнице. — Потом Генри и сам стал появляться там, когда спал, — продолжил он, и выразительно оглядевшись, добавил: — А если быть точнее, это стало происходить после того, как вы появились здесь. — И ты заставил своего внука, тебя вызволить? — зло сказала Эмма и посмотрела на него. — Нет, — твердо сказал Румпельштильцхен. — Я искренне думал, что мертв, а то место где я был — мое чистилище. А Генри просто был небольшим благословением… Но потом там появился этот доктор, мой двойник… — И ты его чуть не убил, — сказала Эмма, немного поуспокоившись. Он выразительно глянул на блондинку. — Если бы я всерьез хотел его убить, он был бы уже мертв, — уверенно сказал Румпельштильцхен, подавляя неуместный всплеск ревности в груди. Он же не слепой и сквозь зеркала мог видеть, что постепенно это докторишка начинает неровно дышать к его Спасительнице! Он всегда был собственником и терпеть не мог, когда трогают его вещи. А Эмму Свон он считал своей с тех пор, как та еще была в утробе своей светлейшей маман. — Неважно, — сказала Эмма, зажмурив глаза. — А то мы отвлекаемся от темы. — Бей хотел открыть хранилище и если бы он это сделал, то… умер бы, а так… меня там нет и он ничего не сможет сделать, — прямо сказал Румпельштильцхен и крепко сцепил руки на коленях. Когда он впервые увидел через зеркало, что его глупый сын, не уточнив информацию, которая ему подкинула его бывшая ученица, чертова зеленая мерзавка, решил вызволить его, не зная, что за это придется заплатить жизнью, он чуть с ума не сошел от собственного бессилия, но… «Нил… Чучело ты безмозглое…» — бессильно подумала Эмма, услышав, что чуть не натворил отец ее сына. — Я думала ты оказался в карманном, как ты выразился, мире, а не в хранилище в этом… — непонимающе пробормотала она. — Только душа, а вот плоть… — поясняюще сказал колдун. — Ясно, — протянула Эмма и со вздохом откинулась на спинку скамейки. Она только недавно, вроде, проснулась, но уже так устала… Блондинка вновь вздохнула и спросила: — Но как Генри-то тебе умудрился помочь?… — Не только он, еще и... Смерть, — сказал Румпельштильцхен, внутреннее вздрогнув. Он всегда боялся умереть, но сама смерть оказалась не так страшна, как ее воплощение, а точнее те ощущения, которые испытываешь в ее присутствии. Когда к нему явилась эта неопознанная сущность, от которой веяло могильным холодом, он так и застыл от ужаса. — То есть? — хмуро спросила Эмма, не совсем понимая о чем он. Румпельштильцхен молча засунул руку во внутренний карман пиджака и достал одну из вещей, которую Эмма надеялась больше не увидеть. Палочка из бузины. Один из Даров Смерти. — Откуда?.. — прошептала Эмма, побелевшими губами. Ведь она лично сломала эту чертову ветку, когда сбежала из Хогвартса!.. Так как?.. Черт! — «Избавление от Даров — не избавляет от титула»… — процитировал колдун слова, сказанные ему тем существом. — Это тебе Смерть просила передать… Гарриет Поттер. Ох, как же он был удивлен, когда узнал, что сущность его Спасительницы слилась с сущностью ведьмы, которая тоже претендовала на подобный титул, только в параллельном мире. — Нет, — твердо сказала Эмма, услышав это имя и с нежностью посмотрев на Генри, который очарованно смотрел на звезды, она уверенно закончила: — Я — Эмма Свон и никак иначе. Румпельштильцхен непривычно мягко ей улыбнулся. — Я рад это слышать. Эмма благодарно на него посмотрела и на миг они оба просто смотрели на Генри. — Так это… она… тебе помогла? — нарушила тишину Эмма, понизив голос. — Да, — сказал колдун, так же тихо. — Ну, она и Генри. — Но почему? — все еще непонимающе спросила Эмма. — Потому что тебя, Генри, да и меня, быть здесь не должно, — ответил Румпельштильцхен. — Наши вселенные на то и параллельные. Они никогда не должны пересекаться. Мы, своим присутствием, нарушаем баланс и если так будет и дальше… — Подозреваю, будет большой «бум»? — иронично спросила Эмма. Колдун усмехнулся. — Что-то вроде того. Эмма глубоко вздохнула. — Ну и как же нам это предотвратить? Румпельштильцхен вытянул перед собой руку ладонь вверх, где тут же возникла бордовая дымка, которая исчезнув, оставила после себя небольшой горшочек под стеклянным колпаком. В горшочке был небольшой росток причудливого темно пурпурного цвета. — Что это? — удивлено спросила Эмма, разглядывая это чудо природы. — Боб, — довольно ухмыльнувшись, сказал Румпельштильцхен. — Который, став больше, даст одну единственную горошину, которая нас домой и вернет. — Боб для космических путешествий? — хихикнув, спросила Эмма, чувствуя, как в ней зарождается надежда, было угаснувшая, свалить таки с этого корыта. — «Боб для космических путешествий», — дразняще повторил колдун, еще шире улыбнувшись и тайком любуясь блеском глаз блондинки, в котором отражались звезды, сверкающие за окном.