Смирись, Дракон

      Анатолий в упор смотрел на Дракона. Внимательно разглядывал непослушные рыжие полукудряшки, окаймленные светлыми ресницами янтарные глаза, слегка веснушчатое лицо, плотно сжатые губы. Дошел до подбородка и сиреневого воротника рубашки и вновь вернулся к глазам. Брови нахмурены, зрачки бегают по строчкам учебникам туда-сюда, туда-сюда. Это Мирко пытался выучить с десяток дворянских титулов, которые необходимо было знать каждому мало-мальскому аристократу. Но названия титулованных особ никак не лезли в голову, и несчастному ученику приходилось раз за разом повторять про себя одни и те же догмы аристократической иерархии.       А перед Анатолием стояла другая задача. Он силился разглядеть в бывшем кучере ту неповторимую черту, которая привлекла к себе Драконий Дар. Лилия снова и снова проходился взглядом по Миркиному лицу и снова и снова вопрошал: «Ну что в тебе такого особенного, ну что?»       Мирко оторвался от учебника и поднял глаза на своего учителя. Лилия будто обжегся: настолько давящим было Драконье Око. А ведь это Дракон еще спокоен.       — Может, я выучу сегодня поменьше?       Внутри Анатолия забурлило раздражение. Этот человек, от которого зависит судьба Империи, но который ничего в ней не смыслит, еще и торгуется? Однако другая часть лилии упрямо твердила: «Этот человек ни в чем не виноват. Он ничего не знает. Он — жертва».       Анатолию оставалось только горько усмехнуться.       — Нет, вам, господин Мирко, нужно выучить все, от корки до корки.       Смирившись с неудачей, подневольный ученик вздохнул и вновь уткнулся в книгу. Мирко уважал Анатолия. Было в этом изящном аристократе что-то такое, что мягко заставляло себе подчиняться и слушаться. И извозчик, переживший несправедливую пулю и угрозу со стороны первого советника, отчаянно тянулся к источнику безмолвного спокойствия, коим представлял Анатолия. Обласканный его участливым голосом и доброй улыбкой, Мирко изо всех сил старался не потерять хорошего расположения лилии к себе. И видя в глазах Дракона щенячью преданность, Анатолий разрывался на части от едкой обиды на судьбу, злости и… жалости.       Прошел час. Треклятые титулы отказывались откладываться в Миркиной голове, чем приводили горе-ученика в бешенство.       — Я не могу это выучить! — в сердцах выкрикнул он, швырнув учебник на стол.       — Надо, — пытаясь сглотнуть приступ подступающей злости, настаивал на своем Анатолий. — Господин Мирко, вам надо это выучить.       — Но что мне делать, если эти титулы никак не лезут в голову?! — Маленькие искорки всколыхнулись на дне янтарных глаз. Этого еще Анатолию не доставало.       — Господин Мирко, в них нет ничего сложно, — мягко начал объяснять учитель. — Давайте я покажу вам всё на примере. Я — из Дома Лилий, это видно по моей внешности. — Анатолий вытянул прядь волос из собранного на затылке хвоста и выставил перед собой. — Нашим главой рода — или Главой Дома — сейчас является Николай. К нему вы должны обращаться не иначе, как герцог Лилийский или же Ваша светлость. А вот я — один из сыновей старшего сына нашего Дома, герцессия. Значит, мой титул — герцессий Лилийский, и обращаться ко мне надо «Ваше сиятельство»*. Понятно?       Мирко промолчал. Если ему и было что понятно, так это то, что он Анатолию — не ровня. Лилия обреченно вздохнул.       — Что же, давайте тогда перейдем к следующей дисциплине.       При этих словах учитель вытащил из-под стола другой учебник, ничуть не тоньше предыдущего. Однако искры не исчезли, и мрачного вида своего Мирко не изменил, а лишь спросил с невыразимой горечью в голосе:       — Зачем вы меня мучаете?       Анатолий с шумом вобрал воздуха в грудь. Сколько ему раз повторять одну и ту же песню?       — Господин Мирко, вы — Дракон. А Дракон — это правая рука Императора…       — Этот самый Император в меня выстрелил! — разгневанно воскликнул извозчик.       — Это была проверка.       — Какая-такая проверка?       — На наличие Драконьего Дара.       — Что это, твою мать?!       Тут-то лилия и запнулся. Логичный вопрос от простолюдина. Тайна Драконьего Дара охранялась множество веков, чтобы ни один из нежеланных свидетелей не знал о происхождении Дракона. Не знал о силе, которая возводит валийскую армию на пьедестал почета и славы. Иначе лишние знатоки легко могут поспособствовать краже драконьего сосуда.       — Это… — неуверенно протянул Анатолий, — это очень сложно объяснить… Драконий Дар определяет вас, как Верховного главнокомандующего.       — И как это вообще связано?       Император приказал ничего не рассказывать извозчику про Дар. Лишь самые основные его функции. И нарушать приказ лилия не решался. Прознай про это государь — своего единственного преимущества перед остальными кандидатами на место Дракона Анатолий тут же потеряет.       — А если бы он ошибся? — внезапно вопросил Мирко. Учителю пришлось срочно восстанавливать в голове весь предыдущий диалог, чтобы понять, что именно извозчик имел в виду.       — Не ошибся бы, — последовал ответ, — Император всегда чутко чувствует присутствие Дракона.       — Тогда зачем выстреливать?       Анатолий ничего не сказал. Он сам терялся в догадках, почему Император поступил именно так, как поступил. Никогда государь не слыл человеком несдержанным, однако поимка Дара могла лишить его этого качества. Или же…       — Господин Мирко, — не смотря извозчику в глаза, проговорил лилия, — а перед тем, как Вас доставили во дворец, Вы… м-м-м… испытывали гнев, ненависть, вину?       — Вину? — переспросил Мирко. Только он хотел спросить, к чему вообще был задан этот вопрос, как тут перед его глазами встала Зоя. Последний раз возница видел свою жену сидящей на полу в кладовой, а до этого они поссорились, и Мирко даже не успел извиниться. Столько всего навалилось, никто ничего не хочет объяснять, словно боятся, что, узнав правду, извозчик раскрошит дворец в радужную пыль. И вместо этого пихают и пихают в несчастную голову пленника невесть зачем нужную ему информацию.       — Я все равно не смогу столько выучить, разве это не ясно? Я никогда не стану тем, кого вы из меня лепите, достойным Драконом. Как вы все говорите, Верховным главнокомандующим.       «Да, да, не станешь!» — ликовало внутри Анатолия его обиженное «я». Перед глазами лилии проносились годы адских тренировок в лесах, горах, степях, экзамены, к которым нужно было вызубрить в сто раз больше книг, чем сейчас одолевал Мирко. Ранние подъемы — учеба до ночи, и вновь тренировки, О Прародитель, каждодневные многочасовые тренировки. И нельзя было просто заявить о своем уходе, каждый, абсолютно каждый аристократ должен был пройти эту боевую школу. Не так уж обидно бы было, если Дар получил бы твой товарищ по тренировкам, который потом и кровью добился его расположения. Но что, что такого сделал этот кучер? Что в нем особенного? Он даже в истории собственной страны не разбирается! Благо, что писать научился и таблицу умножения с горем-пополам выучил.       — Послушай, — мягко, вопреки собственным ощущениям, начал Анатолий. — Ни один Дракон не был похож на других Драконов. Ты — это ты. Так что смирись с тем, что тебе выпала эта доля, и усердно учись. — Невысказанная печаль и отрешенность в глазах Мирко заставила лилию замолчать — «лицемер я чертов!» — но лишь на секунду. — Прости, что я к тебе на «ты», но мне искренне хочется тебе помочь. Не нужно принимать Драконий Дар за проклятье. Да, статус Дракона требует усердия, но подумай о плюсах. Все будут тебя уважать, слава о тебе пронесется по всей Валии!       — И что мне с этого? — буркнул Мирко.       — Как «что»? — искренне изумился Анатолий. — Поверь, тому, кто способен поднять боевой дух армии, а заодно и авторитет Императора на международной арене одним своим видом, взамен стараний получит очень много благ. Ты заживешь как человек. Ты сможешь любимой девушке преподнести все дары мира и…       Тут снова Анатолию пришлось замолкнуть. Теперь взгляд Драконьих глаз стал непроницаемым, как мутное стекло.       — Я и так жил как человек, — медленно, но твердо проговорил Мирко. — И жена моя оставалась со мной не за дары мира.       — Да-да, — поспешно согласился лилия, ощутив на дне души зарождающийся страх. — Я не это имел в виду. Я хочу сказать, что быть Драконом — это большая честь и не нужно ее страшиться. — И, чтобы окончательно убедить своего ученика, Анатолий решил совсем немного приоткрыть завесу Драконовой тайны, которую тщательно охранял Император: — Скажу тебе по секрету, Драконы могут жить очень долго! Они не подтверждены болезни, пуле, виселице. Можно не заботиться о смерти лет двести-триста!       — Лет двести-триста? — выдохнул Мирко, и Анатолий понял, что добился ровно противоположного эффекта. — Зачем же так долго?       — А что в этом плохого? — удивился лилия.       Мирко лишь устало вздохнул и, подняв свои глаза на учителя, проговорил:       — Вы, наверное, всю жизнь мечтали быть Драконом?       Анатолий ничего не ответил. Лишь пораженно уставился на извозчика. На его губах так и застыл немой вопрос: «Откуда ты знаешь?» Мирко смущенно улыбнулся.       

***

      Петр Два-пальца сидел за столом и с шумом прихлебывал куриный суп, от которого ещё валил горячий пар. Этот пар ел глаза, щекотал нос и оседал каплями в длинной седой бороде, но старик этого не замечал и ещё больше зачерпывал ложкой наваристый бульон. Его старуха-жена, Антонина Два-пальца, стояла на кухне и в большом тазу перемывала грязную посуду.       — Ой, Танюха, суп просто объедение! — в перерывах между жеванием и зачерпыванием приговаривал Петр. — Вот угодила, вот спасибо!       — Петро, ну ей-богу-Прародителю, чего ж ты весь изляпался? — всплеснула руками старуха и всунула своему муженьку полотенце.       Тут взгляд ее упал на вид за окном.       — Ой, Петро, да ты посмотри!       Петр, с недовольством оторвавшись от самой лакомой части супа — гущи, поднялся во весь свой могучий рост и поглядел туда, куда указывала ему жена.       — Неужто война началась, а?       За окном по деревне разрозненными группами осматривались военные. Только вот форма их была Петру не особо знакома. И вообще они были все очень подозрительные, будто пытались запомнить расположение каждой улочки и каждого дома.       Петр распахнул окно и громко выкрикнул:       — Эй, товарищи-молодчики, а вы тут по какому делу?       Один из военных обернулся и выдал гаденькую улыбочку.       — Папаня, а вы знаете такую поговорку: «Молчание — золото»?       — Ну, — ответил Петр.       — Так вот, — тут улыбка переросла в усмешку, — сиди тихо в своём домике, папаня, да помалкивай.       Петр не терпел никакой наглости по отношению к себе и, позабыв, что перед ним люди, вооруженные до зубов, сердито предупредил:       — Э, так дела не делаются, по такому случаю я должен уведомить об этом высшее начальство. — И на этих словах Петр указал своим деревянным пальцем, коих у него было два, в воображаемое небо.       Улыбочка военного немедленно сползла, и тот поднял своё ружьё и выстрелил. Мгновенье спустя деревянный палец Петра влетел в стеклянную дверцу буфета и остался торчать в боку старинного чайника, возглавлявшего чайный сервиз Антонины.       — Первый — предупреждение, — прорезюмировал военный и прошествовал к своей группе, ушедшей не так уж и далеко.       Однако Петр был не из пугливых и, нахмурившись, приказал Антонине принести бумагу и чернила.       — Петро, миленький, может, не надо? — взмолилась старуха.       — Антонина, это не дело: молчать, когда по твоей Родине враги шастают, — строго ответил ей Петр и кое-как нацарапал на бумаге послание. — Все, ты сиди тут, а я осторожно на почту.       Антонина только проводила взглядом скрывшегося за дверью мужа... и так больше никогда его и не увидела. Чуть позже Петр Два-пальца будет записан в Герои Империи и награждён посмертно Орденом Валии, но то будет после войны, запомнившейся людям, как Война Мертвых Воробьев.