Смирись, Дракон

      Прозрачные воды Сапогова моря неспешно переговаривались меж собою волнами. Сквозь стеклянную морскую гладь проглядывались изогнутые рога зелёных кораллов, меж которыми сновали туда-сюда остроухие пятнистые рыбки. Одна из них зацепилась своим ушком-плавником за зубчатый коралловый выступ; отчаянно пытаясь выбраться, рыбка металась из стороны в стороны, причиняя себе лишь большую боль. Из порванного уха хлестнула кровь — этого-то кораллу-хищнику было и нужно. Теперь уже несчастная не сможет выбраться из своего плена: почуявший свежую кровь рог будет все глубже и глубже вгрызаться в свою жертву, пока не иссушит ее всю.       Марто-Айна, сидевший на краю лодки и наблюдавший за трапезой коралла, мысленно пожелал обедающему приятного аппетита. Ему бы тоже хотелось сейчас поесть рыбки. Хрустящей, обвалянной в острых водорослях непейку, с сочащимся из-под корочки ароматным пряным соусом. Ммммм! А если к этому добавить ещё и рисовые лепешки… Живот солдата одобрительно заурчал. Да-да, рисовые лепешки были бы как раз кстати. Но тут, средь просторов Сапогова моря, найти пекарню не так-то просто.       Голодные мысли одолевали Марто-Айну уже второй день. Он по своей забывчивости не положил в вещмешок необходимое пропитание, а признаться в том было стыдно, да и опасно: прознают командиры — жди несчастий на свою дырявую голову. Поэтому приходилось перебиваться сухарями, оставшимися на дне мешка, и заливать голод пресной водой.       Марто-Айна старался занять себя чем-то другим, лишь бы отвлечься от надоедливых мечтаний о вкусностях плеядского стола. Созерцание морского мира в этом не особо помогало. Пришлось оторвать взгляд от водной глади и вновь уставиться на высящуюся над горизонтом башню. То был Белоперст — 150-метровый сигнальный маяк, принадлежащий Валийской Империи. И днём, и ночью Белоперст служил ориентиром для валийских и плеядских судов: что солнце, что луна — оба светила отражались в зеркальной поверхности башенных камней одинаково мягким белым сиянием. На самом верху маяка горел неугасаемый огонь; есть даже слухи, что его изверг из себя один из Драконов. Марто-Айне как-то слабо верилось в эти россказни. Какой-то особенной силой Верховный главнокомандующий Валии все равно обладал, но творить пламя? Единственным подтверждением этой способности может служить разве что легенда о Горехолле, мол, огромная огненная птица — Дракон Любомеж — обратила всю страну горского народа в пепел. Да только никто эту птицу в глаза не видел, кроме горгонских кочевников, проживающих по другую сторону Горехолльских гор. А эти молодчики славятся своей бурной фантазией.       Чем ближе Марто-Айна подбирался к Белоперсту, тем яснее он понимал, что в обычной отстранённости валийского маяка было что-то не то. Раньше Белоперст равнодушно взирал на проплывающие мимо него корабли: тонули ли они, подвергались ли нападению пиратов — это одноглазого великана не интересовало. Его миссия — указывать путь, он ее и выполнял. Но сейчас… Только увидев это вживую, Марто-Айна окончательно удостоверился. Белоперст был слеп. Огонь, стараниями валийских военных не затухавший ранее ни на минуту, погас.       Марто-Айну охватило тревожное чувство. Огня не было уже на протяжении четырёх дней. Семь военных плеядских судов, возвращающихся с совместных учений, уже успели затеряться в море. Лишь благодаря воробьям-ищейкам потерянные судна смогли добраться до Архипелага.       Здесь было что-то нечисто. Маяк будто предупреждал — не приближайся! Марто-Айна был уверен, лучше не знать того, что скрывала в себе заброшенная башня Белоперста.       Медленно, но верно отряд подплывал к острову Северина, на котором и стоял маяк. По соглашению, заключённому между Валией и Архипелагом, в случаях чрезвычайной ситуации на Белоперсте плеядские военные в определенном количестве могли попытаться разузнать обстоятельства произошедшего, ибо по большей части из-за неисправности маяка пострадали бы именно суда Архипелага. Однако на то требовалось разрешение самой королевы, а Санто-Кристина присутствовала сейчас на Собрании Приморской Грани, и разрешения дать было некому. Начальник штаба 13-й военной базы Архипелага решил взять всю ответственность на себя и сформировал поисковый отряд для отправки на Белоперст. Собственно, именно поэтому Марто-Айна и бултыхается сейчас посреди Сапогова моря.       Причал, на котором раньше обязательно стояли смотровые и выглядывали приближающиеся суда, теперь пустовал. Пять лодок — по три человека на каждую — медленно пришвартовались, и плеядцы с осторожностью вышли на скрипучие доски причала. Никого. Ничего. Лишь плеск волн о деревянные сваи.       Рядом с Белоперстом находилась 3-я северная военная база Валии. От берега её отделяла лишь полоса желто-зелёных лиственниц и ветвистых кустарников, увешанных перезревшими бурыми ягодами. Отряд поднялся к деревьям по каменистой тропе. Кое-где плеядцы успели заметить копошащихся в земле носатых ежей: животные искали себе червей, как раз ютившихся меж корней лиственниц. Колючие кустарники царапали руки, ягоды на них лопались и оставляли на ладони темно-красные пятна. Где-то в листве свистели птицы, будто выдыхали тонкое «и-су, и-су». Так дышит спортсмен после длительной пробежки, надрывно и тяжело, пытаясь вобрать в себя побольше воздуха. И сдуть все вокруг, мысленно добавил Марто-Айна, явно настроенный на мысли помрачнее.       Отряд пробрался сквозь деревья и вышел к высокому каменному ограждению, опоясанному кольцами длинной тонкой проволоки с ромбовидными зубцами. Тут-то плеядцы и поняли, почему маяк их так сильно не хотел подпускать к себе. Через верх ограждения перекинулись около трёх солдат, из мест, где их кожа соприкоснулась с остриями проволоки, когда-то лилась кровь, забуревшая теперь темными пятнами. Глаза мертвецов были выпучены, рот исказился безумным криком, будто свой последний вздох умершие отдавали в мучениях. Тела покойников приняли неестественные позы: их конечности зацепились за металлические зубья и вывернулись под невообразимыми углами. Один из них, верно, умер от удушья: голова несчастного была сдавлена кольцами проволоки.       Командир отряда громко выругался. Желание узнавать о произошедшем резко поуменьшилось. Мало ли, что это могло быть: болезнь, убийства, массовое сумасшествие. Командир подозвал одного из солдат и приказал тому возвращаться к лодкам, чтобы тот нашёл под сидениями клетку с воробьем и отправил сообщение на Плеяду.       Марто-Айна позавидовал счастливцу. Ему совершенно не хотелось заглядывать внутрь базы. Все его шесть чувств сигнализировали об опасности, но, к великому сожалению плеядца, воинский устав требует их игнорировать.       Отряду необходимо было преодолеть железную дверь, служащую входом на базу. Стук в неё ничего не дал. Чего и следовало ожидать. Командир, как лидер, снял вещмешок и вынул оттуда перчатки с присоской на ладони — липучки. Остальные последовали его примеру. Командир приблизился к двери и в два счёта оказался на самом её верху. Сначала он аккуратно высунул голову из-за железного укрытия, а затем и вовсе сел на верхнюю часть двери, махнув при этом рукой своему отряду. Все чисто. Можно идти.       Марто-Айна был не настолько складно сложен, как его командир, а потому смог преодолеть дверь только счётов в восемь. Когда же наконец он преодолел высоту двери, перед ним предстала широкая улица, по бокам которой расположились невысокие дома глухо-песочного цвета. И первое, что увидел Марто-Айна — никого. Никого живого. Возле каждого из домов лежало по несколько трупов, кто-то даже свесился из окна второго этажа, распоров живот осколками стекла. У каких-то мертвецов был проломлен череп; верно, их хорошенько приложили о каменные стены.       — Ебанный в рот, — позволил себе произнести Марто-Айна, хотя устав запрещал ругаться в присутствии командира. Но здесь не ругаться было невозможно. Уж слишком чудовищное зрелище.       На этом моменте следовало бы повернуть обратно к лодкам и возвратиться на родину, но теперь уже плеядцами двигало азартное любопытство. Было страшно, да. Страшно до безумства. Но интересно. Тем более их много, и они вооружены. Так что отряд двинулся дальше.       Дома были совершенно одинаковыми. Снаружи и не поймёшь, где тут столовая, где тут спальни или, например, штаб. Хитро, ничего не скажешь. Придётся поломать голову. Плеядцы вытащили из мешков складные ружья. После того, как стволы оружий были разложены, а гильзы — наполнены дробью, командир разделил отряд на 4 группы и отправил каждую в своё здание.       Марто-Айна попал в группу вместе с Марто-Инной и Марто-Бланкой. Первый был не особо разговорчивым, слишком уж самостоятельным и именно этим не нравился практически всему отряду. Работать с таким молчуном не очень-то легко, особенно если тот все время поступает по-своему. Второй же был ещё, как говорится, неоперившимся птенцом. Марто-Бланка отличался худобой, низкорослостью и светлыми, в отличие от распространённых в Плеяде зелёных, волосами. Он так вообще жался к каждому сослуживцу и как-то по-старушичьи трясся, когда его охватывал страх. Например, как сейчас. Марто-Айна даже решить не мог, кто же его раздражает сильнее: своенравный осел или пугливый цыпленок.       Плеядцу вместе с его товарищами необходимо было проверить крайнее правое здание. Собственно, то, из которого и свесился мертвец. Как только группа вошла в дом, от неё сразу отделился Марто-Инна и, кинув по пути, что сам проверит первый этаж, пропал в темноте коридора. Трус, со злостью подумал Марто-Айна, трус и осел. Идти за ним было бестолку — этот упрямец все равно придумает, как остаться одному. Пришлось Марто-Айне делить компанию вместе с «птенцом» и подниматься на второй этаж.       Потолки лестничных пролетов были низки и кособоки, и каждую выпуклость Марто-Айна, заслуженно имевший прозвище Шпала, чувствовал своей головой. Зато Марто-Бланка хорошо устроился: встал позади сотоварища и шел себе припеваючи, потолков-то не достаёт.       — Ружьё наготове? — строго спросил Марто-Айна. Нечего этому желторотому расслабляться.       Марто-Бланка, видимо, совершенно не ожидал вопроса, а потому весь вздрогнул и насилу ответил:       — Т-так точно.       «Так точно, хах», — усмехнулся Марто-Айна. Так только командиру отвечают. Ну, ничего, не велика ошибка. Пусть дальше его величает по-командирски.       Лестница кончилась, и плеядцы вышли в коридор второго этажа. Марто-Айна сразу рассмотрел в дальнем углу висящий на осколках труп. Вот к нему приближаться совершенно не хотелось. Бояться, конечно, нужно живых, а не мертвых, но и последних лучше опасаться. На пожарный.       Марто-Айна решил для начала завернуть в первую дверь от лестницы. И тут же пожалел о своём решении. Плеядцы попали в тренировочный зал, и от увиденного в нем даже Марто-Бланка, изо рта которого доселе не вылетало ни одного ругательства, сматерился.       Тренировочный зал был громадных размеров, верно, занимал чуть ли не весь этаж. Высоко через весь потолок вдоль и поперёк перекидывались толстые деревянные балки, и на каждой, на каждой, мать твою, балке висели покойники. Пол был грязен от фекалий и мочи, в воздухе стояло трупное зловоние. Марто-Бланку вырвало.       — К-как они туда забрались? — пролепетал он после того, как исторг из себя весь утренний завтрак.       Марто-Айна тоже хотел бы это знать. Чтобы добраться до балок, нужна была минимум лестница, огромная-огромная лестница, а тут даже стремянки нет. Да и притом висельников здесь было столько, сколько фонариков, увешивающих столичную площадь в праздник Нового года. «О Прародитель», — оставалось только выдохнуть Марто-Айне. Уж лучше это были бы фонарики.       Внезапно кто-то в темноте потолка шевельнулся. Плеядцы тут же вскинули ружья.       — Кто тут? — грозно гаркнул Марто-Айна, а сам что есть силы стиснул ноги, чтобы не дрожали. Не хотелось, чтобы желторотый видел, как он трясется, словно девчонка. Правда, сейчас на это Марто-Бланке было плевать. В его руках ствол оружия ходил ходуном.       Тень метнулась от одной балке к другой. Очень быстро. Невероятно быстро! Враз незнакомец оказался над головами плеядцев, хотя до этого был замечен на другом конце зала. Так не мог двигаться человек. Сотня метров за секунду, под потолком. Это невозможно.       Неизвестный спрыгнул на пол. Кто бы он ни был, он обязан был сломать себе ноги. Сломать ноги и лежать, и вопить от боли, но, блять, он не должен был вставать и идти по направлению к Марто-Айне. Нет, нет!        Сзади тихо взвизгнул Марто-Бланка.       — Вы. Пришли. Убить. Меня? — раздался хрип из полуоткрытого рта, и неизвестный набросился на плеядцев. Марто-Айна не успел даже нажать на курок. Перед смертью он лишь заметил, что у нападавшего была военная форма Валийской Империи. И глаза, черные от зрачков, полные неистовой боли.       

      Марто-Кенса сидел на банке одной из лодок и тревожно смотрел в сторону базы. Задание он выполнил: воробья отпустил, а теперь вот ожидал, когда же вернутся его сотоварищи. Их не было уже третий час. Вокруг стояла могильная тишина, слышались только плеск волн и забавное пение птиц: и-су, и-су.       Марто-Кенса решил, что как только он досчитает до сотого «и-су», то встанет и пойдёт искать сослуживцев. Первое «и-су», второе «и-су»…       …Десятое «и-су»…       Марто-Кенса осторожно приподнялся и вгляделся в световую камеру Белоперста. Одиннадцатое «и-су», двенадцатое «и-су»…       …Двадцатое «и-су»…       Ловкие руки плеядца расстегнули вещмешок и вынули оттуда оружие. Двадцать первое «и-су», двадцать второе «и-су»…       …Пятидесятое «и-су»…       Солдат шагнул на причал. Доски возмущенно скрипнули. Шестидесятое «и-су», шестьдесят первое «и-су»…       …Семидесятое «и-су»…       Сердце билось где-то в горле и готово было вот-вот выпрыгнуть изо рта. Семьдесят второе «и-су», семьдесят третье «и-су»…       …Восьмидесятое «и-су»…       Марто-Кенса начал молиться всем богам, чтобы только хоть кто-нибудь вышел ему навстречу. Девяносто первое «и-су», девяносто второе «и-су»…       …Девяносто девятое «и-су»…       — Ну, была не была! — бодро крикнул солдат пустоте и, сжав посильнее ружьё дрожащими руками, двинулся к базе. А в жёлто-зеленой полосе лиственниц его уже ждали.       Но совсем не плеядцы.