Смирись, Дракон

      Маленькая ручка тихо гладила рыжую макушку, пока та чуть вздрагивала от всхлипываний на девичьем плече. Завитки кудрей кольцами ложились на пальцы, легонько пощипывая кожу — так обжигает ладонь потухшая лучинка.       Редкие слова любви и утешения проносились между влюблёнными, заключившими друг друга в объятья. Было много вопросов, что нуждались в ответах, но их можно задать и попозже, чуть позже, а сейчас… Сейчас существует только тепло самого родного на свете человека, сейчас его обнаженная и раненая душа нуждается в молчаливой поддержке. И хрупкое, но твёрдое плечо той, кто единственная слышала рыдания Дракона, готово было ее оказать.

***

      Император полусидел в своей роскошной постели, откинувшись на гору белоснежных подушек, и устремил свой взгляд куда-то в пространство. Соленая грусть скопилась в уголке его глаза и обожгла щеку. Давно Император не плакал. С самого Королевского Дара. Монарх пытался отделить свои чувства от чувств Дракона, но это у него получалось плохо. Мизинцем правитель смахнул скатившуюся слезу.       — Ваше Императорское Величество? — В покои правителя постучался первый советник. После разрешения войти внутрь он, растрёпанный и встревоженный, быстро подошёл к кровати отдыхавшего и протянул Императору какие-то бумаги. — Срочные донесения из военного министерства.       Все ещё слабой, трясущейся рукой государь взял документы и быстро прошёлся по ним взглядом. Командующий Бабояжским округом покончил собой… Шестьдесят процентов военнослужащих четырёх военных баз пришлось отправить в госпитали для безумных… Белоперст на острове Северина погас и не отвечал на письма и сигнальные огни… О Прародитель! Что же этот Дракон наделал!       — Иосиф, готовь все к клятве, — железным тоном, не терпящим возражений, проговорил Император.       Иосиф аж охнул от изумления.       — Ваше Императорское Величество, Вам нельзя, — вкрадчиво произнёс первый советник, но его речь прервалась громким хлопком. Это Император нетерпеливо ударил кулаком по кровати.       — Я сказал — готовь все к клятве, — затрубил железным колоколом Королевский голос. — Я неясно изъясняюсь?       Иосифу не требовалось долго гадать: Император был в гневе. Ни единый мускул на лице правителя не отражал бурю в его душе, но то, как решительно блеснули пронзительные глаза, многое сказало советнику. Глава Дома Астр взращивал в Императоре стойкость с самого получения им Дара, но сейчас она проявилась как нельзя некстати. Клятву правителю Валийских земель приносить сейчас было опасно.       — Ваше Императорское Величество, прошу, подумайте ещё раз, — недрогнувшим голосом отозвался Иосиф. — Дракон нестабилен и может нанести серьезный вред Вашему здоровью.       — Уже нанёс, — перебил советника Император.       — Вы хотите умереть? — наступал Иосиф. — Хотите, чтобы Империя осталась без правителя? Вам не под силу подчинить себе Драконий Дар, смотрите же правде в глаза.       — А ты посмотри сюда. — Рука Императора взметнулась вверх, и десятки исчерченных бумажных листов разлетелись в воздухе, словно вспугнутая кем-то голубиная стая. — Армия гибнет. Умирает на глазах. Я уже не знаю, что делать. Я привёл к Дракону его жену, чтобы хоть чуточку осчастливить его, но такими темпами он добьёт оставшееся войско. Он не принимает Драконий Дар, ты понимаешь? Он отвергает его, а Дар этого не любит. Тогда вместо него Дар приму я.       — Император, — тихим голосом уронил Иосиф, — вы не пробовали рассказать господину Мирко о том, что его состояние влияет на военную силу Империи?       — Не пробовал ли я… — медленно протянул правитель, будто перекатывая слова на языке. — Я стоял перед ним на коленях и умолял о помощи, а взамен получил плевок в лицо.       — Он тогда был зол на Вас, Ваше Императорское Величество, — возразил первый советник. — Сейчас Дракон более расположен к разговорам, нежели прежде.       Император раздумал с минуту, а потом произнёс:       — Нет. Я ему не доверяю. Ни капли. Узнай он о своей силе — непременно начнёт ею нас шантажировать.       — Анатолий отзывается о нем положительно, Ваше Императорское Величество.       — Естественно, ведь Дракон ясно понял, что его ждёт за бунтарство. Мы держим его во дворце силой. Мы угрожали его семье. А теперь вложим в его руки лук и стрелы, способные разить обидчиков — нас самих? Я каждую ночь слышу его ярость и злость, отчаяние и тоску. Лишь сегодня тоски в этих чувствах больше, чем прежде. А ты предлагаешь ему все рассказать… Нет уж. — Из груди Императора поднялся кашель, будто само тело правителя противилось воле своего хозяина.       — Он убьёт Вас, — хрипло промолвил Иосиф, сжимая руки в кулаки.       — Он уже меня убивает, — уняв кашель, ответил монарх. — Это все, — рукой Император указал на себя и на разбросанные по полу бумаги, — это все произошло по его вине. Он ненавидит себя, ненавидит то, что с ним случилось. Даже если он подчинится, рано или поздно душевная боль обретёт более изощренные формы. И тогда…       — Тогда Империи настанет конец, — продолжил за Императора Иосиф. — Но Вы…       — За меня не беспокойся. — Государь медленно прикрыл глаза. — Во время клятвы я не умру, а дальше мне поможет сам Дар со своей регенерацией. Она, конечно, не панацея, но это все же лучше, чем быть беззащитным перед Драконьей тревогой. С моей-то нечувствительностью к боли.       — Я понял, — признал своё поражение Иосиф, поджимая губы и еле сдерживая внутри все ещё не остывшее негодование. — Я немедленно начну приготовления.       — Надеюсь на тебя, — не открывая глаз, кинул в ответ Император и после того, как первый советник вышел из покоев, мгновенно погрузился в тревожный сон, полный печали и боли. Только во сне он мог свободно их чувствовать.