***
В тумане возница потерял чувство времени. Ему начало казаться, что прошло уже полдня, а Дымка все никак не хотела показываться на горизонте. Мимо Мирко проносились тени холмов, деревьев, птицы испуганно умолкли. В воздухе висела гробовая тишина. Капли влаги оседали на коже извозчика, соединялись и иногда скатывались вниз, от чего у Мирко сводило живот. Будто кто-то проводил по телу ледяным пальцем. А ощущение чьего-то присутствия возница чувствовал явно. Время от времени слышались какие-то приглушённые звуки, похожие на скрип половиц. Мирко тщетно убеждал себя, что это всего лишь качаются ветки деревьев. Лошадь уже помчалась бодрой рысью. Да где же эта гребенная деревня, в конце-то концов?! Вдруг извозчик увидел, что где-то вдалеке показались бледно-фиолетовые огоньки. Их было так много, и они так тесно прижимались друг к дружке, что напомнили Мирко трясущиеся тельца жучков-светляков, освещающих темные коридоры Язъской Рады. Но ведь это не могли быть светлячки. Светлячки желтые, а не лиловые. Мысли Мирко начали лихорадочно вертеться. Если это была лжемалина, а, если судить по многочисленным мерцающим огонькам вдали, лжемалины там очень и очень много, то где можно найти столько кустов этой гадкой ягоды? Очевидно, на каком-то из холмов могла располагаться целая поляна из ложной малины. А может, это вовсе и не малина, а действительно какие-нибудь жучки-светлячки, новый вид, например. Но все же… Но все же тоненькая дорожка из малиновых клякс, оставленных Мирко утром, простиралась прямо к группе мерцающих огоньков, неподвижно висящих в тумане. Теперь извозчик поглядывал не только на землю, но и на лиловое свечение меж очертаний холмов, и сердце его радостно заколотилось, когда далекие огоньки начали принимать вытянутую форму, превращаться в прямоугольники и оказались окнами домов, снаружи смазанными светящейся вязкой массой — вареньем из лжемалины. Стали слышны трещотки и пения, варган и стук каблуков, окарины и веселое гоготания, барабаны и окрики торговцев. Дымка уже вовсю праздновала прибытие тумана. И к этому празднику Мирко успел вовремя.Глава 21
15 августа 2020 г. в 19:14
Мирко уже месяц жил будто в сказке, но сказка та не лишена была оттенков тревоги. Извозчик был всегда настороже, всегда оглядывался по сторонам и, наученный горьким опытом, всегда внимательно считал вручённые ему деньги. Он перестал напиваться, драться и вообще слыл в деревне примерным семьянином, но никому не раскрывал своих беспокойств, даже Зое. Приходилось быть хорошим парнем, чтобы завести знакомства в Дымке, и явная подозрительность бы тут, увы, не помогла.
Сегодняшний день для Мирко обещал быть ещё более волнительным, чем все предыдущие. Дымка неспроста носила своё название. Раз в месяц ее накрывал плотный туман — Гуляющий, и, когда он приходил, все дымчане устраивали празднество. Считалось, что в тумане жителей деревни посещают их предки, и именно для того, чтобы духи нашли путь к Дымке, и затевалось торжество.
Все уже готовились к празднику, когда Мирко, взяв телегу с кобылой, отправился в город, чтобы забрать пустые бидоны у порогов покупщиков. По пути извозчик то и дело кидал на землю пару ягод ложной малины, растущей чуть ли не везде в Дымке. Лжемалина обладала невероятным ароматом, ее запах напоминал Мирко аромат сдобной выпечки, обильно политой малиновым вареньем — в общем, готовый пирог на ветках, но вот на вкус ягода была очень горькой. Последнее свойство ложной малины Мирко удалось испытать на себе. После неудачной трапезы он ещё долго не мог избавиться от неприятного привкуса на языке. Возница никак не мог взять в толк, зачем же разводить кусты с этой гадкой ягодой практически на каждом углу деревни. И почему-то сегодня, в день наступления тумана, дымчане крайне советовали Мирко раскидать лжемалину по дороге, но для чего, не объяснили. Лишь загадочно щурились и прятали ехидную улыбку. Мол, сам узнаешь, едок бедолажный.
Где-то возле города ягоды закончились, но извозчика это не потревожило. Ему предстояло другое дело — собирать пустые бидоны из-под молока. А занятие это было весьма непростым. Если кто-то забывал выставить бидон или намеренно забирал его себе, Мирко будил всех и вся в доме покупщика (и в близстоящих домах тоже), а то и угрожал полицией. Это всегда помогало — никто не хотел связывать с «синими мундирами», — но и здоровски выматывало извозчика. Рано утром, когда город только-только разлеплял свои сонные глаза, хотелось по-тихому забрать бидоны и уехать, а не изображать из себя торговца-вояку, плещущего энергией и недовольством.
Наконец, все бидоны были собраны, и Мирко с легким сердцем направился обратно в деревню. Путь от города к Дымке пролегал не только через укрытые цветочным покрывалом горбы холмов, но и через негустую рощу, располагавшуюся у подножий зелёных гигантов и состоящую сплошь из тонконогих ив. Их раскидистые кроны при малейшем дуновении ветра колыхались, а длинные ветви, увитые мелкими листочками, переговаривались между собой — стук-стук.
Мирко уже много раз проезжал мимо ивовой рощи, разглядывая изогнутые стволы деревьев и их вечно согнутые в поклоне зеленые головы. Синегрудые соловьи копошились на ветках, затянув свою веселую трель. Позади рощи высились холмы-великаны, склоны которых усеивали крохотные желтые цветы. К сожалению, столь умиротворенная картина не могла тронуть сердце извозчика. Месяц Мирко был ее свидетелем — и месяц он тосковал по старому дому.
Все будет хорошо, все будет хорошо, повторял, как молитву, извозчик. И все в действительности было хорошо. Он знал. Он чувствовал это. Но также он чувствовал огромную дыру в своём сердце, какая остаётся после того, как человек покинул родимый край. Все свои девятнадцать лет Мирко провел в Ярограде. Да, столица не отличалась благодетельной тишью, она была сущим бурливым потоком знати, купцов, горожан, отщепенцев, но она — дом. И всегда им будет. А снизошедшее на возницу внезапное молчание, неспешно разворачивающаяся жизнь казались ему затишьем перед бурей.
Вдруг печаль Мирко улетучилась. Извозчик заметил, что на него медленно, но неумолимо надвигается серое облако. Оно метр за метром скрывало за собой склоны холмов, в нем секунда за секундой таяли деревья и кустарники, их силуэты размывались, как капля краски в воде, рассыпались, исчезали.
Гуляющий туман. И какой дурень придумал это название? Гуляющий? Пожирающий тут в самую пору!
Серая масса приближалась к Мирко. Извозчик остановил кобылу и с ужасом наблюдал, как высокая плотная стена тумана шаг за шагом подбиралась к нему. Воздух сделался вдруг холодным и жгучим, кожа покрылась мурашками, и Мирко задержал дыхание, наблюдая за тем, как пожравшее полрощи облако подплывало все ближе и ближе. Краем глаза возница видел, как туман заглотил близстоящие ивы в своё ненасытное чрево, как обступил Мирко со всех сторон, окружил, навис над ним. Ещё немного, ещё чуть-чуть, вот-вот!
Что-то морозное коснулось Миркиного носа, и извозчик очутился в серой непроглядной пелене. Он поднял руку и помахал ею перед собой. «Мда, ничего не видно, » — неутешительно подумал Мирко. Такой подставы он не ждал. И как добираться теперь до Дымки?
Тут извозчик опустил глаза и увидел, что через туман проглядывают какие-то светящиеся лиловые пятна. Слезать с телеги не хотелось, но пришлось, и, неуверенно спрыгнув с козел, Мирко нагнулся и пошарил рукой там, где находились брызги. Ногти заскребли по земле.
«Дорога? — закрались первые подозрения, и пальцы Мирко коснулись чего-то мокрого и вязкого, раздавленного. — А это что?»
Извозчик поднёс пальцы к лицу. В нос ударил манящий запах малинового пирога, будто только-только вытащенного из печки. Лицо Мирко тут же скривилось. Уж вряд ли это ягодная выпечка валяется в грязи, скорее всего — то самое…
Теперь понятно, почему деревенские настоятельно советовали оставлять за собой дорожку из ягод по пути в город. Потому что ягоды светятся! Светятся в тумане! Вот как Мирко доберётся до Дымки.
Отерев руку о штаны и взобравшись на телегу, извозчик направил кобылу, уже начавшую беспокойно переступать с ноги на ногу, прямо по дороге, кирпичиками которой служили пятна раздавленной малины, таинственно переливающиеся в серой мгле. Мирко хлестнул поводьями — лошадь прибавила шаг. Почему-то извозчику не хотелось оставаться один на один с туманом, от которого волосы вставали дыбом. Встреча с пришлыми духами вдали от деревни — такая себе идея.