Венок из осоки и маргариток

      В небольшой комнатке жутко накурено, но тех, кто сидит за столом, это волнует мало.       Их победа — в каком-то смысле победа, — и мужчины с очень понимающими темными глазами (D’yaebl, опять темные!): на трон Темерии взошла юная, моложе, чем ее величество-высочество, королева Анаис.       В лесу погулял ведьмак в компании последних эльфов этого мира, дозачистив всякую гадость, так что лес теперь безопасен.       Но, когда схлынула горячка боя, захотелось пойти и удавиться от несбыточности, невозможности мечты…       Его, старательно надирающегося в кабаке, нашел Роше и утащил к себе, бурча что-то про то, что «если уж нажрешься, так хоть проспишься нормально».       Вернон собрал на стол кой-какую закусь, выставил сначала одну бутылку, потом повнимательней присмотрелся к эльфу и добавил еще две.       Рявкнул на своих, чтоб не беспокоили и затем наплескал им обоим. — Ну, за возвращение…       Он только кивнул, выхлебывая водку как воду.       Гадостно было на душе и тоскливо. — Так что случилось, «белка»? У тебя вон и костюмчик неплохой, и эти тебя за своего держат… В чем беда-то? — Энид.       Роше оторопело замер.       Потом потряс головой, снова посмотрел на пытающуюся захлебнуться в соплях «белку» и тихо спросил: — С ней что-то случилось? — Жива, здорова и готовится покинуть эти края. — Тогда в чем дело?       Эльф молчит, уже сам наливая в края водку, желая одного — забыться.       И забыть. — Мда. Хождение по граблям — это такой эльфячий способ развлечься? — A d'yaebl aep arse! — Ну… можно и туда… наверное. Ты б хоть закусывал…       Совет пропал втуне: ушастый явно задался надраться до потери сознания. — Может… покурим?       Эта идея эльфу пришлась по вкусу, так что скоро оба уминали табак в чашах трубок.       После парочки первых затяжек, Вернон вернулся к разговору: — Так что же случилось? — Энид и случилась. — Постой…       Эльф мысленно ухмыльнулся, видя, как на лице человека проступает понимание. — Понятно. Она знает? — Нет. Мне кажется, она тоже… ко мне… — Кхе… И что? — И ничего. Она королева, пусть и пока некоронованная, а я кто? — А ты герой. И вообще самый великий воин в ее глазах. — Роше, ты головой не ударился? Давай с другой стороны: вот влюбится Анаис, когда вырастет, в такого как я, ты чего сделаешь? А, понял…       Вернон медленно, очень медленно, разжал пальцы на рукояти ножа — совсем безоружным он даже срать не ходил.       Да, проще и не начинать.       «Все зло в мире от баб. Нет, у ушастого точно любимая развлекуха — набить всевозможные шишки и героически сдыхать от скорби по себе любимому. Хотя… Девочку тоже жалко. Но трон — такая собачья должность…»       Пьяный — но хоть не в дровушки — эльф мрачно дымил трубкой и страдал.       И что вот с ним таким делать — непонятно. — Может, останешься? — Как последний вольный эльф? — А хоть бы и так… ребят наберём, научишь их из лука стрелять, лес вычистим окончательно… А? — Я подумаю, Роше. Хочу более пристально посмотреть тот мир. Пожить мирной жизнью. Туатта не самые плохие соседи, тем более, они многих спасли. — Ты и мирная жизнь? — А что?.. Когда не кидают в спину камни просто за форму ушей, уже неплохо.       Вернон примерил ситуацию на себя и понимающе кивнул. — Выпьем за это… — Выпьем.       Выпили. Ушастый живорез перестал выглядеть, словно похоронил всю расу разом, даже к закуске притронулся. — И когда вы… отбываете? — Через пару дней. Если не понравится, вернусь обратно, буду тебе помогать. Враждовать смысла нет: я добился, чего хотел. Так почему бы и нет…       Понемногу эльф оттаял, даже начал шутить, хотя шуточки у него… специфичные.       Как-то незаметно допили, что было выставлено, и, докурив трубки, вполне мирно разошлись.       Покачивающийся эльф убрел в сторону казарм, где опять ночевали гости. А Вернон остался у себя.       Спустя два дня Вернон Роше мог наблюдать, как на коней грузятся гости — королева, ее охрана — и те «белки», кто трепетно ждал вожака, прореживая местных монстров.       Тепло, насколько возможно было вообще, простившись с ушастой занозой, проводил взглядом кавалькаду.       «Без тебя будет… скучно, хотя и гораздо спокойнее. Пусть тебе там будет хорошо.       И найди себе нормальную бабу, чудовище.»       А «чудовище», сидя в седле, — тело наконец вспомнило что и как и почему, и сидело на лошади, как влитое, — размышляло, что оно в принципе чувствует.       Было как-то… жутковато прощаться с миром, где он родился, рос, воевал, любил и ненавидел.       Это как… Даже не с чем сравнить, потому что прежде не приходилось вот так, обрывая все корни, уходить в неизвестность.       Конечно, на той стороне будет спокойнее, но…       Порой ему казалось, что вся его жизнь — это одна сплошная война.       Что мирная жизнь — просто сон, приснившийся под утро.       Что нет и не будет конца стычкам, смертям, и он однажды сам кончит жизнь на чьем-то мече, с перерезанным горлом, с петлей на шее, или что там ему придумают.       Но вот он едет вместе с отрядом девочки-королевы, которой поверил он сам и которая поверила в него.       И почему-то ему спокойно.       Отряд движется в лес, который чувствует, что уходят молодые, с горячей кровью, что скоро останутся лишь те, кто ничего не может породить.       Энид ехала в середине колонны и размышляла.       Она оказалась тут в начале лета… и вот…       Столько событий.       Она нашла поддержку, помогла по мере сил и возвращается домой.       Дед будет рад — и ей, и своему. а вот интересно, что их связывает с Йорветом на самом деле? Боевые побратимы? Очень похоже.       Ее охрана быстренько перезнакомилась со скоя’таэлям, и до нее доносились смешки и шуточки, что на Старшей речи, что на гаэлике.       Понемногу они проезжали относительно знакомые места и добрались до тех самых развалин.       Арка была такой же как и в других местах.       «Вот интересно, когда все это было цело, как тут было? И не скажет никто…»       Прикосновения к определенным точкам на резьбе, небольшая певучая фраза, и Арка засветилась изнутри текучим светом. — Вперед по двое.       Отряд начал втягиваться в Арку, разбившись попарно — местный-свой.       Энид с улыбкой проводила взглядом, как въехал в Арку Талиесин, ведя в поводу лошадь Бьянки, как кто-то еще провел Йорвета…       И вот ее черед.       Неприятное покалывание по коже, вихрь маловнятных видений, и вот копыта лошади стучат по мостовой.       Они вернулись. Вернулись домой, в мир, который станет домом всем, кто доверился ей.       За их спинами погасла Арка, пропустив всех, кто должен был пройти.       Их ждала новая жизнь.