Венок из осоки и маргариток

      Первую неделю он просто пытался привыкнуть к тому, что ему действительно никто и ничто не угрожает.       Ведь он же этого и хотел? Мирной спокойной жизни.       Тогда чего он ждет?       Одевшись в местное, но все равно лесное, повязал по привычке платок, взяв болотно-зеленый и прихватив деньги, решительно шагнул наружу.       Уютный городок, много зелени на тихих улочках, чистота, какой не встретить в человеческих города, да и в целом город больше походил на эльфийский.       Краснолюды и низушки предпочли селиться отдельно, но рядом.       Им помогали возводить дома по единому проекту, и получившееся переселенцев вполне устраивало.       Он обратил внимание, что на улицах никто не тыкает в него пальцем — ну идет себе парень в военной форме и идет.       Ноги незаметно принесли его к торговым лавкам.       Эльф нашел табачную и толкнул дверь, входя внутрь.       Мелодично звякнул колокольчик над дверью.       Он делает вдох и немного теряется…       Табак — самый разный: травы, какие-то незнакомые цветы… фрукты… запах дерева…       Все это соединялось в единый ароматный вихрь, который кружил голову. — Какой табак предпочитаете курить?       Негромкий, певучий голос вырвал его из своеобразного транса.       Моргнув, эльф посмотрел на беззвучно подошедшего продавца.       Еще не старый — для человека, разумеется, — но уже абсолютно седой мужчина в темных очках, хотя в лавке было не так уж и светло, стоял за прилавком и чуть задумчиво улыбался. — Я… — у эльфа от неожиданности сорвался голос. Прокашлявшись, он продолжил: — Не уверен, что здесь есть такой сорт… — О, понимаю. В последнее время мне часто загадывают интересные загадки. Вы позволите?       Протянутая рука и странный наклон головы, словно продавец смотрит чуть поверх. — Если вам не трудно, я бы хотел понять, какой вы обычно курите, чтобы подобрать максимально похожий. Или вы любите эксперименты? — Пожалуй, я не готов к ним. — Хорошо. Вы позволите ваш кисет?       Йорвет протянул кисет со смесью продавцу, тот бережно принял его, пальцами пробегаясь по деталям и распуская завязки. — Гм… похоже на хороший Южный. Только чуть более терпкий. Так, травы… гм… мята… вербена… Белладонна? Вы рискуете. Она успокаивает, да, но у нее немало побочных действий.       Странный продавец принюхивался к запахам, безошибочно определяя состав. — У вас хорошее обоняние. — Мне приятна такая похвала моему скромному дару. Что ж… Если вы заглянете ко мне через… несколько дней, получите то, что вам понравится. Не хотите выбрать трубку? — У меня есть своя. — О… разрешите полюбопытствовать?..       Пришлось достать трубку, собрать ее и протянуть продавцу, который стоял, чуть склонив голову набок, прислушиваясь.       И снова что-то странное, потому что чуткие пальцы сначала нащупали его ладонь, а потом обежали трубку, словно…       Словно…       Мужчина чуть улыбнулся, будто читал мысли. — Да, я слеп. Но все остальные чувства обострились. Ваша трубка прекрасна.       Вернув вещи владельцу, продавец снял темные очки с лица, и всякое видевший эльф замер.       Кто-то очень постарался изувечить мужчину: рубцы и шрамы сплетались в загадочную и жуткую маску, а веки навек сомкнулись над пустыми глазницами. — Что случилось? — Ну… те кто это сделал, давно кормят червей. А так… Я был в отряде фениев, был одним из стрелков. Но во время одного из заданий нам не повезло — среди нас оказался предатель. Мне не повезло — я угодил в плен. Когда стало ясно, чем я занимался, после допросов мне в несколько приемов выжгли глаза. А потом бросили в камеру. Братья вытащили меня, доставили на родину… Я привык. — И решили торговать табаком? — А почему и нет? Каждый покупатель — загадка. История. Это интересно.       Эльф непонятно хмыкнул.       «Этот… мужчина — его дух нельзя сломить. Принять слепоту как испытание, как дар… и жить… А я смог бы так? Не знаю… Мне тяжело далось принятие ранения… а совсем без глаз…» — Может, как-нибудь загляните, попробуете новые сорта табака, смеси… Ваши сородичи частенько бывают у меня. Любят эксперименты. Вы же сторонник консервативности, не так ли? — А… как?.. — Я понял, что вы сидх? Не в обиду, но вы иначе пахнете. Дети природы, дети леса… представители Народа тоже пахнут иначе. Хотя хуже всего пахнут люди за редким исключением.       Эльф фыркнул снова, соглашаясь. — Думаю, что я зайду к вам снова, и скоро. — Это будет очень приятно. Интереса ради, дальше есть магазинчик чая и кофе и еще дальше — лавка пряностей. Вам будет там интересно.       Поблагодарив необычного незрячего продавца, эльф вышел на улицу и, осмотревшись, двинулся дальше.       Возможность купить нормальную еду в достаточном количестве радовала.       То, что мир спокойный относительно, он определил по тому факту, что в магазине чая была стойка с луками и колчанами стрел, а еще парочка непривычных предметов, в которых он опознал оружие.       Заинтересовавшись, он полюбопытствовал: — А зачем в столь мирном магазине стоит оружие? — Затем, уважаемый, что местная фауна, а то и флора, норовит полакомиться нами. Сегодня вроде налета быть не должно — холодновато для тварей… и хорошо бы так и было… — Налета? — Поживете подольше — увидите, что тут летает, плавает и так далее. А луки держим — да и винтовки — если налет случится, когда кто-то на улице задержался. Так-то их отсекают на подлете, но случается… — Понятно. Я учту. А сейчас… какой чай посоветуете? — Какой… хм… А какой вы любите?       Вопрос его застал врасплох — в том мире он пил чаще травяные отвары. — Я не знаю. Любой. — Не скажите. У нас еще есть старые запасы, но нужно устраивать плантации. Чаи различаются по составу, месту произрастания, способов подготовки листа… Если вы только знакомитесь с чаем — советую классический черный, черный с апельсиновой цедрой или зеленый с мятой, мелиссой или жасмином.       Эльф подумал и решил взять понемногу всякого.       Это было интересно.       Следующим пунктом стали пряности, и он снова чуть не пропал, теряясь в клубах запахов.       В итоге домой вернулся с кучей покупок и убедившись, что ему нравится мирная жизнь. Хотя от более активных действий он бы не отказался. ***       По небольшой комнате плавает табачный дым.       Мужчина в годах чуть морщится, но молчит — ждет, когда заговорит гость.       Хотя этого гостя еще и уговаривать пришлось, чтоб ему…       Негромкий немного певучий голос нарушает тишину: — Здравствуй, Томаш… Ты постарел. Хотя все еще так же цепок… — И я рад видеть тебя, Йорвет. Ты не изменился.       Тонкая улыбка на губах сидхе. — Не буду тянуть. Мне все еще нужна твоя помощь по защите Энид.       Вопросительно приподнятая бровь. — Томаш, ты головой того… не ушибся? Девчонку я сберег? Сберег. Тебе ее вернул? Вернул. Так теперь что не так? — А все не так, Йор. Перед тем, как я ее к вам отправил, меня отравили. Кое-кого на волне всплывшего дерьма мы выловили, но не всех.       Эльф окинул собеседника взглядом, отмечая и бледность кожи и синие тени. — Выглядишь ты хреново. Что за яд? — Не местный и не разработки Метрополии. Против них… есть средства. Это было что-то иное. Но я выкарабкался. Есть какие-то шевеления — так что ты… лучший вариант, кто защитит ее. — Я могу подумать? — Можешь. Но к Йолю мне нужен ответ. Пока мы справляемся… но потом…       Понимающий кивок, и трубка снова занимает внимание гостя.       Дым плывет по комнате.       Вся ситуация неуловимо напоминает совсем другую.       Но там странное соперничество — кто кого, переросшее во взаимное уважение, почти что дружбу…       Здесь… Здесь иначе.       Тепло и понимание. Не как было с соратника ми, но близко.       Тот, кто поймет. Кто примерит чужую шкуру на себя.       Нечто большее.       Собрат. — О чем думаешь, друг мой? — О дружбе… — Хорошая мысль. Что скажешь про Энид? — Она будет хорошей королевой. — И все?       Кивок.       А потом вздох. — Томаш… Кто я и кто она… Одноглазый калечный эльф, у которого нет ничего, и будущая королева. Зачем девочке древний усталый воин? — Ее ты не спросил? Не спросил…       Понимающий и принимающий взгляд тёмных, почти черных глаз.       И губы, словно против воли, произносят: — Если я раскрою ей свое сердце, то причиню ей боль… — Пути Богини неисповедимы, друг мой.       Ему осталось лишь согласиться с этим.