Венок из осоки и маргариток

      С местной фауной он познакомился, когда Томас, увидев его бледное от усталости лицо, в приказном порядке выпинал на несколько дней на отдых.       На попытку возмутиться и отказаться к Томасу присоединилась Веллеена и высказала свое мнение как врач.       Правда, уже вне кабинета затянула в нишу и, почти насильно скормив лекарство от начинающегося приступа головной боли, прошипела в ухо, что устроит ему вечер откровенных разговоров.       Пришлось уступить.       Веллеена на эти дни переселилась к нему и развила бурную деятельность.       Первые два дня женщина просто заставила его отсыпаться и нормально и вовремя есть, что пошло на пользу.       А на третий день, она, накормив его завтраком, вытащила на прогулку, интуитивно направившись в парк.       Единственное, что слегка смутило, — то, как женщина пристально осматривала небо, будто ожидая… нападения.       Это… беспокоило. — Чего ты опасаешься? — Налета скворров. Мир, конечно, большой — территорий дохрена, — но вот местные зверушки… не прочь нами закусить. Обычно тварей выбивают еще на подлете, иногда прорывается парочка… Но все равно без оружия никуда. А сегодня погода подходящая для того, чтобы эти вонючки попытались снова прорваться в город. — Я читал донесения — краснолюды окружили свои поселения постами с орудиями для отстрела этих существ. Не самый мирный край… — Звери просто хотят жрать. Разве в вашем мире нет монстров? — Есть. Но чудовищ истребляют ведьмаки — особые воины. — Здесь чудовища раньше двуногие были… ну а теперь вот… приживаемся… и мы все немножечко как эти ведьмаки.       Неспешная прогулка по тропинкам, холодный запах снега, негромкий разговор.       Все еще непривычно было ходить почти без оружия — мечи только на официальных приемах, либо когда он занят обеспечением безопасности принцессы. Лук и вовсе покоился на стойке.       Своеобразным компромиссом стал боевой нож, который устроился в ножнах на бедре, совсем без оружия Йорвет ощущал себя голым.       Хотя здесь многие ходили с оружием, это было… ну как часть одежды.       Он пытался понять, что вообще чувствует к этой некрасивой, но сильной женщине, почему-то решившей быть рядом с ним, поддерживать и делить страхи и боль.       Рядом с ней было легко и понятно, хотя она могла и обругать, но при этом с ней можно было поговорить по душам.       Так он ощущал себя рядом с теми, с кем прошел через многое. Киаран, который был как брат, те из отряда, кому он мог бы доверить спину. Кому он мог доверить безопасность Энид.       С принцессой было иначе.       Он… дышал ей… жил… желая прижать к себе и раствориться… слиться с ней…       Та, первая любовь, убитая людьми, стала своего рода священным огнем отмщения, воплотив для него в себе всех поруганных и убитых эльфийских дев.       На Саскию он смотрел больше как на символ, на живое воплощение своих чаяний.       Веллеена — это друг, соратник.       Даже сейчас, идя рядом, она молчаливо поддерживала его.       Парк больше напоминал сильно окультуренный лес — лишь немногочисленные лавочки да слишком ухоженные тропинки говорили, что это место все же парк.       Тишина, лишь хруст снега и сухой опавшей листвы под ним.       Хорошо, спокойно. В лесу… пусть даже таком прирученном было лучше.       Они зашли достаточно далеко, когда раздался испуганный крик и какой-то… неприятный звук.       Он остановился, напряженно прислушиваясь. Крик повторился — кажется, ребенок. Рядом напряженно замерла Веллеена.       Несколько минут она вслушивалась, а потом сорвалась с места, дергая его за собой и распахивая теплую верхнюю одежду, давая себе доступ к какому-то оружию на боку.       Крик повторился еще дважды, равно как и неприятный и непонятный звук — словно треск.       Тропинка вывела на небольшую поляну, там под деревом бесновалась какая-то тварь, похожая на гибрид ящера и насекомого, издавая тот самый мерзкий трескучий звук.       Тварь явно караулила кого-то на дереве, потому что на их глазах подпрыгнула, стремясь добраться до кого-то, и сползла низ, издавая треск. Следом раздался крик…       Все это промелькнуло в какие-то мгновения, а потом что-то грохнуло, раз, другой…       Жуткая инсектоидная тварь дернулась, из нее брызнула кровь, затем грохнуло еще раз, что-то размозжило голову существа, и оно забилось в агонии.       В ушах звенело, пахло чем-то кислым и алхимическим.       Он покосился на Веллеену — она, держа в руках странное оружие, медленно приближалась к умирающей твари.       Грохнуло еще два раза, но тварь была точно мертва. — Все… Блять, надо опять рейды отправлять, чтобы зачистили топи рядом. — Интересная тут…. живность… — Да уж… Эй, ты там как?       На дереве в ветвях завозились и пискнули: — Оно… мертвое?..       Голос был детский и девичий. А еще ребенок говорил на Старшей речи.       Веллеена поморщилась и посмотрела на эльфа: — Давай ты… и, мне кажется, ребенок ранен, — женщина ткнула в какие-то потеки на коре дерева.       Он кивнул: — И сам не слезет. Хорошо. Ребенок, как твое имя?       На дереве зашуршали, болезненно вскрикнули и осторожно ответили: — Шинейд. Я… высоты боюсь… и… нога еще… — Тогда сиди тихо — я поднимусь к тебе и помогу спуститься.       Он примерился и привычно легко взобрался на дерево — ребенок, спасаясь от твари, забрался повыше. Довольно высоко, прижавшись к стволу, на ветке сидела девочка, пусть и одетая как мальчик, одна штанина была изорвана и пропитана кровью. — Это существо… не укусило тебя? — Нет. Только когтями… — Хорошо. Так, иди сюда. Не бойся, я удержу тебя…       Ребенок осторожно отцепился от дерева и перебрался ему на закорки, и начался спуск вниз.       Внизу их встретила Веллеена и занялась оказанием помощи ребенку. — Так… это надо бы промыть. Йор, подержишь мелкую? — Что ты хочешь сделать? — Промыть рану. На когтях у твари много всякой дряни…       Женщина доставала флягу и платок, в воздухе запахло алкоголем. — Держи её, мне надо промыть рану и наложить повязку. — Хорошо. Иди сюда, девочка. Придется потерпеть.       Ребенок его удивил: девочка лишь кивнула, и он усадил ее себе на колени, удерживая, чтобы не дернулась.       Веллеена чуть улыбнулась, обрезая лохмотья, чтобы открыть повреждения, намочив платок, промыла следы когтей на ноге. — Тебе повезло. Раны чистые, так что разве что шрамы останутся.       Девочка, вцепившаяся в руку эльфа, лишь чуть кивнула. — Сейчас уже все. Сейчас я сделаю повязку, и мы доставим тебя в клинику. — Она не сможет идти сама — придется нести. — Ну понятно.       Женщина умело наложила повязку, и эльф подхватил девочку на руки.       Из парка они выбрались вполне мирно, хотя его смущало то, что раненая девочка не плачет и вообще держится на удивление хорошо для ребенка. — Веллеена, почему девочка такая… странная? — Не плачет и не кричит? Ты ее уши видишь? А я еще и вышивку на куртке разглядела. Фении растят детей как будущих воинов. Сейчас это не требуется, но не ошибусь, что Шинейд выберет военную профессию. — Сурово. — Йор, это ты мне говоришь? Скажи, как еще научить новобранца? — Это ребенок… Сколько ей? — Двенадцать. Йор, они так живут не один десяток лет. Зато девочка смогла отбиться.       Тут нечего было возразить.       Донеся девочку до отмеченного характерным знаком здания, отдали ее вышедшим целителям и двинулись домой.       До дома оставалось совсем немного, каких-то пара шагов, когда с неба понеслись скрипучие крики и хлопанье крыльев, а затем крылатая гадина спикировала на них.       Грохот — мерзкий крик в ответ, но гадина лишь ранена…       Пинком распахнуть дверь, затаскивая оставшуюся безоружной женщину, и сжать в руках лук и колчан со стрелами…